Алекс Делакруз
Варлорд. Путеводная звезда. Том III
Глава 4
У меня оставалось меньше двух суток до того момента, как я в маске Драго Младича должен появиться в замке сэра Джона Холдена, посетив мероприятие для избранных. И из-за попыток догнать время, ради того чтобы не упустить возможности, события после моего возвращения в реальный мир превратились в нескончаемый калейдоскоп.
Все сливалось в нескончаемую череду. Разговоры, приказы и указания; переезды и перелеты. Менялись лица, окружение и пейзажи за окном – причем все это на бегу, без перерывов на обед и даже небольших передышек. Все очень быстро, но без суеты и лишней спешки – которые, как известно, больше мешают.
Приостановился бег гонки со временем только вечером. И случилось это в южной части африканского континента, в Родезии, куда мы с Самантой и Эльвирой прибыли в поместье в окрестностях города Гвело.
Эльвира полетела с нами, потому что через четыре дня ей было предписано прибыть в Найроби, на службу в посольство Российской Конфедерации в Британской Кении – куда совсем недавно она получила назначение. И эти четыре дня Эльвира решила провести неподалеку от Занзибара и всего остального протектората, воспользовавшись приглашением Саманты.
Довольно неожиданно Эльвира меня попросила не говорить об этом Валере. Я обещал, но походя – сильно вникать в это просто не было времени. Хотя и было интересно, почему она не хочет, чтобы Валера знал о ее присутствии в Африке. Может, сюрприз хочет сделать?..
Когда мы прибыли в Гвело, за окном уже стояла ночь. В поместье состоялся совсем короткий совместный ужин, а после мы с Самантой, впервые за четырнадцать часов со времени моего возвращения, остались наедине. И едва оказались в апартаментах Саманты и за нами закрылась дверь, как она просто запрыгнула на меня, обвив ногами и целуя.
Но, почувствовав, как я пытаюсь отстраниться, мое напряженное и взволнованное состояние, девушка насторожилась.
– В чем дело? – отстранилась она, глядя на меня сверху вниз.
И уже явно волнуясь.
Саманта попыталась даже слезть с меня обратно, но я ее удержал. И, так и держа ее под бедра и ягодицы, прислонился спиной к двери, глядя на нее снизу вверх.
– У меня есть к тебе очень важный вопрос.
– Очень важный, – негромко, эхом повторила Саманта.
– Очень важный. Вопрос, от которого зависит наше, иначе и не сказать, возможное будущее.
Совместное будущее – хотел было сказать я, но не сказал.
За долгий срок, проведенный в обители междумирья, я много раз прокручивал наш состоявшийся с Баалом разговор. И прекрасно помнил его слова: «…если ты выберешь Саманту, а Саманта выберет тебя».
Архидемон действительно заставил зародиться крупицу сомнения. Ведь дорога, которую я сейчас хочу предложить Саманте, – это дорога без возврата. И что она выберет – путь в Альбион или корону, я не уверен.
После моих слов и услышанного эха мыслей – которые я как мог скрывал, Саманта напряглась еще больше. Ощущая серьезность момента, она вдруг – вот так, сидя на мне и обвивая меня ногами, почувствовала себя крайне неуютно. Саманта ясно поняла, что вопрос действительно серьезный.
Я же старался, чтобы мысли мои она не читала. Но Саманта определенно почувствовала по моим эмоциям, что появилась неиллюзорная вероятность того, что наши отношения – близкие отношения, вместе с планами на дальнейшую жизнь, могут закончиться прямо здесь и сейчас.
Вариантов, конечно, много – мы ведь можем и свадьбу сыграть, и с ее короной вопрос решить, но вот потом… Если ее ответ на вопрос об Альбионе будет однозначен, то делать все это мы будем только как деловые партнеры.
– Этот твой вопрос… это именно то, что ты хотел, прежде чем говорить другим, обсудить со мной наедине? – ровным голосом произнесла Саманта.
Вспомнила. Вернее, не вспомнила – думаю, об этих моих недавно сказанных словах она не забывала. Просто акцентировала внимание.
– Именно так.
– Задавай свой вопрос.
– Для того чтобы появилась возможность воскресить Драго, мне нужно покинуть этот мир. И я хочу это сделать. Уйти из этого мира. Нет-нет, не самовыпилиться, став героем, – отреагировал я на ее крайне удивленный взгляд.
«Самовыпилиться, став героем…» – услышал я эхо мыслей Саманты.
– Ты иногда говоришь на русском языке, который я хорошо знаю, используешь слова, которые я понимаю, но при этом… смысл сказанного я понимаю с большим трудом.
– Иные меня вообще не понимают. Ты на фоне остальных отличаешься невероятно острым умом и природной сообразительностью.
– Ты можешь поскорее задать свой вопрос? – холодно осведомилась Саманта.
Несмотря на то, что она сидела на мне, обнимая и обвив ногами, а я держал ее, подхватив под ягодицы, теплоты эмпатии общения сейчас между нами – как если бы мы в зале суда на разных скамьях сидели.
Потому что и я, и она сейчас максимально защищали собственные мысли. Не оттого, что есть что скрывать друг от друга. Скорее для чистоты беседы от лишних эмоций.
– Конечно. Но с предисловием, без него никак. Драго для меня – не последний, так скажем, человек. И я хочу уйти из этого мира, освободив ему место. Уйти в другое место – и это не планы нашего мира, не Инферно, не темный мир отражения и прочие. Это – билет в один конец, путь в навсегда.
Саманта слушала меня и – закрывшись ментальным щитом, по-прежнему никак эмоционально не реагировала.
– Я покину этот мир не завтра. И не послезавтра. Может состояться наша свадьба, мы можем получить корону и короны, но в этом мире в далекой перспективе планирования меня нет. Этот вариант для меня – если не появится никаких экстраординарных обстоятельств, вопрос решенный. И, покинув этот мир, я больше никогда не смогу сюда, в этот мир, вернуться. Никогда. И, прежде чем задам свой вопрос, я считаю нужным, чтобы ты знала о такой перспективе.
Я сделал небольшую паузу, думая, как лучше сказать, что этот мир – Альбион. Мир, в котором пропала экспедиция, возглавляемая отцом Саманты.
– То есть ты предлагаешь мне вместе с тобой покинуть этот мир. Отказаться от всех привилегий по праву рождения, отказаться от возможности занять трон и, освобождая путь для возвращения Драго, отправиться неизвестно куда?
– Ты забыла меня спросить, что это за мир.
– Какая разница? Это не наш мир, и я там буду чужой.
В голосе Саманты сейчас зазвучал весь лед Северного океана. Надо же, я почему-то думал, что так только Ольга умеет.
Мда. Все я сделал через… неправильно.
Во время перелета у меня было целых два часа – и мог я, вместо того чтобы обсуждать с Эльвирой и Самантой геополитику и знакомиться с досье банд Полигона и департамента Некромикона от Валеры и Измайлова, мог вместо этого немного рассчитать план беседы с Самантой? Сейчас ведь происходит один из самых главных разговоров в этой моей жизни, а я его спонтанно начал.
И теперь, даже если я сейчас скажу, что мир этот – Альбион, Саманта может подумать, что я ее проверял. А что если она сейчас откажется, а уже потом, когда я скажу, что этот мир – Альбион, будет готова поменять решение?
Как это будет выглядеть уже при взгляде с моей стороны?
Вот хотя бы всего пять лишних минут, неужели я не мог потратить на подготовку плана беседы?
– Там, надеюсь, будет не холодно?
– Что?
– Там. В этом мире. Я надеюсь, не будет холодно так, как было холодно тем вечером, когда ты привел меня к себе домой два месяца назад?
– Эм… а я не знаю.
– Умеешь ты уговаривать, – неожиданно произнесла Саманта. – Но хотя бы одна хорошая новость у тебя есть?
– Думаю, да. Этот мир, в который я собираюсь…
– Ты иногда бываешь так невыносим, что мне хочется тебя ударить.
– Этот мир, в который мы уйдем навсегда, называется Альбион.
– Ты это специально делаешь? Артур, это не шутки.
– А я и не шучу.
– Это Альбион?
– Да, это Альбион.
– Альбион… то есть поэтому мой отец не смог вернуться? Потому что это иной мир, не план-отражение мира нашего? Потому что из нашего мира есть только дорога туда?
– Кровавые мечи могли дать возможность ходить и туда и обратно. Но они уже разделены.
– Но ведь…
Саманта не договорила, потому что все поняла, сопоставив полученные от меня знания про Драго.
– Ты специально так беседу построил?
– Как так?
– Артур.
– Да?..
– У нас с тобой, если все получится, впереди целая вечность. Но почему-то при каждой новой встрече у нас так мало времени, что я даже не могу достойно на тебя обидеться и показать характер, – глядя сверху вниз, с холодной злостью отчеканила Саманта. – Почему ты сразу не сказал?
– Я пытался, но ты не позволила.
– То есть я еще и виновата?
– Тебе очень идет злиться.
– Ты даже комплименты не умеешь нормальные делать.
– Ну, я пока и не начинал.
– И не начинай лучше. Хам. Когда ты собираешься уходить?
– Утром же.
– Уходить в Альбион!
– В Альбион «мы» же собираемся уходить? – поднял я бровь.
– Окей, когда «мы» собираемся уходить. Не смотри так, русский мне не родной, ну, перепутала междометия.
– Местоимения.
– Тем более.
– Когда я только что перепутал местоимения…
– Не начина-ай. Настоящий легендарный герой может позволить себе быть великодушным до попустительства. Тебе так важны эти местоимения?
– Ладно, ладно, – отреагировал я на блеснувшие пламенем глаза Саманты. – Я готов уходить хоть через неделю. Решить вопрос с кровавым мечом, а все остальное – что Драго тут наворотил, пусть сам и расхлебывает.
– Хоть через неделю не получится.
– Почему?
– У нас есть обязательства перед своими фамилиями. И…
– И?..
– И, во-первых, свадьба.
– Так.
– Во-вторых, медовый месяц.
– Так.
– В-третьих, я уже дала от твоего имени обещание, и ты кое-что должен сделать.
– Та-а-ак…
– Не смотри на меня так.
– А я не смотрю на тебя так. Просто мне интересно, что…
– Между прочим, когда ты мне однажды позвонил среди ночи…
Саманта не договорила, потому что я закрыл ей рот поцелуем.
– Так что ты говоришь про свое обещание, связанное со мной?
– У тебя через полгода должна состояться дуэль с принцем Амином.
– Что?.. А, ну да, – вспомнил я поединок с аравийцем в Яме, на арене нижнего города Высокого Града.
Поединок, с которого и началась моя история в этом мире и о проведении матча-реванша которого мы договорились с аравийским принцем, стоя на крыле медленно тонущего самолета, когда в это же время бешеный взвод штабс-капитана Измайлова захватывал яхту с герцогиней Мекленбургской.
– Чему ты удивлен?
– Не ожидал, что ты об этом знаешь.
– Наверное, тебе бы стоило удивляться, если бы я об этом не знала. Знаешь, в Британии, как и в Конфедерации, есть такая служба – внешней разведки. Тебе не рассказывали?
– Давай, добивай. Художника обидеть каждый может.
– Художника?
– Что такое?
– Ты еще и рисуешь?
– Нет, я не рисую.
– А как тогда…
– Я идентифицирую себя как свободный художник.
– И?
– Хочу рисую, хочу не рисую.
– С тобой так все сложно, потому что ты русский?
– Что и требовалось доказать.
– Что требовалось доказать?
– Что художника обидеть может каждый. Почему чуть что – сразу русский?
Саманта прикрыла глаза. И провела с закрытыми глазами несколько секунд – я с интересом наблюдал, как дрожат ее веки.
– Никаких гарантий, что после моего обещания быть с тобой в горе и в радости тебе будет со мной легко, я не давала.
– Это я помню.
– И ты к этому готов?
– Самое главное, чтобы ты была к этому готова.
– Ты невыносим.
– Может быть, это потому, что я русский?
– Нет, скорее это из-за того, что ты идентифицируешь себя как свободный художник.
– Имею что возразить…
– Итак, принц Амин пытался избежать дуэли, когда узнал, кто ты такой, – произнесла Саманта, уже полностью вернув самообладание и настроившись на рабочий лад.
– Н-ну… разумное желание. Я его прекрасно понимаю.
– Но правящая династия оказалась против, напирая на невозможность избежать поединка, чтобы не покрыть позором честь семьи.
– Он наследный принц?
– Ему недалеко.
– Н-ну… и это разумное желание. Я и правящую династию прекрасно понимаю, толпу у трона никто не любит.
– Принц попросил меня о помощи.
– Тебя?
– Что тебя удивляет?
– Ты его знаешь?
– Лично – нет.
– А как тогда… все-все, понял.
Саманта, до недавнего времени, успешно заставляла воспринимать себя как будущую королеву. Я помню наш разговор в саванне, перед тем как мы с ней приняли участие в сафари, в роли охотников на охотников. И помню, как она тогда сказала, что это – ее земля. Подразумевая всю Африку. Ну а Аравийский полуостров от черного континента совсем недалеко, и интерес Саманты к происходящему там – насущный для нее вопрос.
География, она такая – не менее безжалостная, чем законы физики.
– Мы с принцем договорились.
– О чем?
– Ты прибудешь на дуэль, во время которой кое-кто умрет, но это будет не Амин. Он в этот день станет сначала наследным принцем, а потом сразу королем. Признательным лично мне и тебе королем.
– Но мы же уходим. Это так важно?
– Ты не хочешь этого делать?
– Мне все равно. Просто не могу понять, какой профит…
– Твой кровный брат – персидский принц. Считаешь, ему лишним будет…
– Все-все, прости, я просто не о том думаю.
– Да я уже чувствую, о чем ты думаешь.
– И о чем я думаю?
– О том же, о чем и я.
– А о чем ты думаешь?
– О том же, о чем и ты.
«…Ох, какие пошлые у тебя мечты», – невольно не сдержался я.
– О мой Бог, с кем я связалась, – закатила глаза Саманта. – У меня мечты – романтичные!
Глава 5
Времени у нас было слишком мало, чтобы тратить его на сон. И более-менее мы пришли в себя, когда дело уже близилось к утру.
С первым лучом рассвета Саманта мягко соскользнула с кровати и, подойдя к окну, наблюдала, как поднимающееся солнце раскрашивает горизонт. Я же просто лежал и любовался силуэтом ее фигуры. Сейчас, в лучах рассветного солнца, Саманта красотой легко могла поспорить с любой ожившей грацией – богинями изящества, прелести и красоты.
Бросив последний взгляд на заалевший край неба, Саманта потянула завязку портьеры, и тяжелая шелковая завеса мягко расправилась, полностью закрывая нас от робкого утреннего света. Сразу после Саманта вернулась на кровать. Легла поперек широкого ложа, сложив ладони у меня на груди и положив на них голову как на подушку.
– Ничего не хочешь мне сказать?
– Ты потрясающая.
Саманта довольно кивнула, на пару мгновений прикрыла глаза. Она, как и я сейчас, полностью обессиленная, плавала на границе между сном и явью, наслаждаясь приятной расслабленной негой. Голова Саманты лежала на моей груди, и я мягко гладил ее по рассыпавшимся волосам. Потянувшись, руку она мою перехватила и пару раз поцеловала пальцы и ладонь.
Говорить на языке тела друг с другом у нас, как я заметил, получалось гораздо лучше, чем говорить на человеческом разговорном языке. Может, потому, что Саманте русский не родной?
– Хам, – услышав мои мысли, прошептала принцесса.
– А потому что не стоит читать чужие мысли.
– Что и требовалось доказать, – лениво, не открывая глаз, шепнула Саманта.
– Сэми.
– Да.
– У меня есть к тебе просьба.
– Да.
– Не доверяй вообще никому. Ни одному человеку.
Саманта потянулась, поменяла позу и положила подбородок на сложенные ладони. Она распахнула свои невероятные голубые глаза, которые буквально засветились в полумраке.
– Вообще никому? – внимательно посмотрела Саманта на меня своим удивительным взглядом.
– Ты чувствуешь эхо моей Крови, когда находишься рядом с Валерой и Эльвирой?
– Да.
– Вот пока чувствуешь, им можешь верить, если меня рядом нет.
– Связи на Крови невозможно перестать чувствовать. Связь Кровавого союза – неразрывная. Ее можно разорвать только одним способом.
– Этого-то я и боюсь.
Саманта при этих моих словах ощутимо напряглась.
– Предчувствие?
– Нет. Но впереди время ненависти, а это очень опасное время.
– Поняла.
– И насчет неразрывности связи Кровавого союза.
– Что?
– Знаешь, когда я попал в этот мир, каким было первое утверждение, которое я услышал от сильных мира сего?
– Каким?
– Мне сказали, что то, что я сделал, – это невозможно.
– Ясно.
– Ты обещаешь, что не будешь никому доверять?
– Обещаю.
– Ты узнала, почему Ада убила Элимелеха?
– Да. Ей приказала богиня.
– А… хм. Мда. Мотивов не пояснила?
– Нет.
– А ты спрашивала?
Саманта набрала воздуха для резкой отповеди, но я приложил ей указательный палец к губам.
– Не нервничай. Я просто спросил.
– Просто спросил он, – перехватив руку, Саманта укусила меня за палец.
– Больно!
– Конечно больно, удивил… будет еще больнее, если будешь меня так обижать. Я, между прочим, свое образование начала с изучения Илиады в оригинале! И ты после этого смеешь называть меня глупой?!
– Все, все, я все понял, пойми и прости. Прошу, постарайся быть осторожной и ни во что не…
– Что? – сощурилась Саманта.
– Что «что»?
– Это ты мне говоришь? «Постарайся быть осторожной»?
– Эм. Ну да.
– Ты. Говоришь это мне.
– Ммм… а в чем проблема?
– Ты, – приподнялась и ткнула мне указательным пальцем в грудь Саманта. – Мне, – коснулась она тем же пальцем своей груди.
– Ты мне говоришь: «Постарайся быть осторожной»! Да я вообще сама осторожность – это мое второе имя. По сравнению с тобой. Ничего что ты вообще два дня назад умудрился умереть?
– Ну, технически это был не я.
– Технически. Артур.
– А?
– Ты ведь слышал русскую шутку, что бьют не по паспорту, а по лицу?
– Я-то слышал. А вот откуда ты ее слышала?
– Неважно.
– Нет, погоди…
– Ты не уходи от темы. Ты просишь меня быть осторожной, а сам…
– Я думаю, что все будет нормально.
– Конечно, все будет нормально. Я ведь полечу с тобой.
– Что?
– Что «что»?
– Куда ты со мной полетишь?
– На Занзибар.
– Нет.
– Что значит нет?
– Это значит нет. Я не готов к тому, чтобы постоянно думать о том, что могу тебя потерять.
Саманта блеснула глазами и опасно сощурилась, явно собираясь что-то мне сказать.
Что-то резкое, дерзкое и авторитетное.
– Так, стоп, – я был быстрее и снова приложил палец к ее губам. – Ты сначала определись, кто тебя устроит – не знающий страха и упрека легендарный герой или мимокрокодил, который в ответственный момент готов рискнуть твоей жизнью и здоровьем.
Саманта поперхнулась от неожиданности – но решимости отстаивать свою точку зрения не потеряла. Я же, подвинувшись так, что мы теперь лежали совсем рядом, аккуратно взял ее лицо в ладони и поцеловал.
– Определилась? Ну вот и отлично, я в тебе не сомневался. Пойми, я не хочу тебя сейчас, в самом начале пути, потерять. И, если быть честным – а я сейчас, будучи честным, если что, совершаю настоящий подвиг… Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что легендарным героям сложно найти столько мужества, чтобы признаться в своих страхах. А я вот нашел и хочу тебе сказать, что боюсь не только за тебя, но и за себя. Я не только боюсь тебя потерять, но и боюсь сам потеряться – потому что если ты полетишь со мной, то на Занзибаре я в первую очередь буду думать, в безопасности ли ты, а не о том, что мне нужно делать и сделать. Так что прошу тебя, останься здесь, в Родезии, под защитой гуркхов, твоих африканских стрелков, лучшей в мире легкой пехоты и личной гвардии. И…
– И?
– У тебя ведь будет не меньше работы, чем у меня. Нам с тобой предстоит путь в неизвестность, в новый мир, терра инкогнита. Это место, где живут драконы, – на латинском сказал я, намекая на обозначение неизведанных земель на старых картах. – И ты, в идеале, должна будешь собрать нам с собой багаж всех накопленных знаний нашей цивилизации. Всех полезных знаний, я имею в виду, записи русского рэпа или фильмы Уве Болла собирать необязательно. Так что тебе предстоит умная и кропотливая работа, а мне грязная и тупая – тут прибраться, там убраться. На Занзибаре начнется ад, тем более что я не знаю когда…
– Я знаю.
– Знаешь?
– Конечно знаю, мог бы и спросить. Через десять дней он начнется.
– Эм…
– Через восемь дней на острове начнется эвакуация и смута. Вернее, эвакуация уже началась, но это пока не афишируемая эвакуация подданных короля. Через восемь дней начнется уже массовая эвакуация, а через десять – по выкладкам разведки, первые серьезные столкновения.
– Почему ты так уверена в точных сроках?
– В парламенте, на последнем заседании, принято решение вывести с острова колониальную администрацию и передать власть корпорации Некромикон. Дата определена, объявление об этом будет сделано через восемь дней. Вот поэтому.
Негромко пискнул планшет ассистанта на столе, и Саманта обратила на него внимание.
Я же подумал, какой красивый ход, надо же. Мало того что своим уходом британцы развязывают войну – а я представлял то осиное гнездо, в которое превратится остров без единой администрации. Так, кроме того, британцы, предполагаю, себе еще под это дело в ООН преференции наверняка в других регионах планеты выторговали. Выглядит это все как сдача позиций, а не стравливание разных сил под командой «Деритесь уже!»
– Гонконг, – произнесла вдруг Саманта.
– Что Гонконг?
– Решили вопрос с Гонконгом. В совете безопасности ООН будет принята резолюция, что администрация короны уходит с Занзибара, за счет того что аренда Гонконга будет продлена еще на девяносто девять лет, – ответила на мои мысли Саманта.
Да как она их читает так, что я этого даже не чувствую.
– Вот так и читаю.
– Красиво.
– Я красивая?
Вообще-то, мое «красиво» относилось к схеме передачи Занзибара в обмен на очередные сто лет владения Гонконгом, но говорить об этом вслух я, конечно же, не стал.
– Ты не просто красивая, ты прекрасная.
– Не спорю.
– С этим невозможно спорить. В общем, ты разберись с нашими планами, а я разберусь на острове.
Саманта только вздохнула и внимательно на меня посмотрела.
– Верь мне, – ответил я на ее взгляд.
– А что мне еще остается?
– У нас осталось мало времени. Сколько у меня до самолета?
– Два с половиной часа.
– И надо потратить их с пользой, – притянул я к себе Саманту, но она мягко выскользнула.
– Еще одна вещь. У тебя есть предпочтения по имени?
– Какому имени? – не понял я.
– Имени маски, в которой ты уже через пару часов полетишь на Занзибар.
– Эм… а я британец?
– Родезиец.
– Ну, то есть британец.
– Нет. Ты родезиец.
– Окей, понял. Не британец, родезиец. Так тебе нужно имя?
– Да, и желательно побыстрее. Если тебе, конечно, не все равно – я команду дам, могут все и за тебя придумать.
Я задумался. Том Круз уже был, а кто еще есть из простого? Чтобы прямо сейчас на языке взять? Быстро взять, чтобы и время не терять, и каким-нибудь Арчибальдом ван дер Вестхуизеном волею случайного алгоритма не стать?
Кто есть в быстром кэше памяти? Харри Кейн? Претенциозно. Джеймс Бонд? Смешно, хихикать буду. Гарри Поттер? Еще лучше. Хотя…
– Джордж Мартин.
– Джордж Мартин? – уточняя, переспросила Саманта, готовая записать имя.
– Джордж Реймонд Ричард Мартин, вернее, – вспомнил я полное имя. – Нормально?
– Да, нормально… – занесла было руку над планшетом ассистанта Саманта. – Ты чего так смотришь? – замерла она, определенно почувствовав мое неравнодушие к имени.
– Да не, ничего.
– Ну-ка скажи, кто этот Джордж Мартин?
– Да знакомый старый, неважно.
– Судя по твоим эмоциям, важно. Я не слышала никогда этого имени, он как-то знаменит?
– Да я же говорю, ничего особенного.
– Артур. Я чувствую, что тебе этот Мартин небезразличен. Что это за знакомый, может быть выбрать другое имя?
– Да книжки он пишет, говорю же, ничего особенного.
– Хорошие книжки?
– Ну, так, сказки…
– Хорошие сказки?
– So so. Вечерок скоротать можно.
– Эти сказки хотя бы добрые?
«Санса Старк скормила поначалу живого Рамси Болтона собакам. Вот так, детишки, в сказках добро побеждает зло», – подсказал мне внутренний голос.
– Добро там побеждает.
– Значит, добрые. А добрые сказки – это хорошо. Я люблю добрые сказки, так что пусть будет Джордж Мартин. Занзибару как раз не хватает добрых сказок, вот ты их и сочинишь… – негромко говорила Саманта, забивая имя в планшет и явно через меню отдавая какие-то указания насчет моего грядущего полета.
Через десяток секунд, отложив ассистант в сторону, Саманта посмотрела на меня уже совершенно по-иному.
– А теперь иди сюда. У нас действительно осталось очень мало времени…
