Альберт Байкалов
Точка возврата
– Президент, – то ли спросил, то ли констатировал Амирхан.
– Он тоже, – уклончиво ответил Нусон. – Сейчас тебе придется сконцентрироваться на Москве. Там у нас большие планы. У тебя все готово?
– Почти да. – Амирхан едва заметно кивнул. – Нет конкретной задачи. К тому же мне обещали возместить часть расходов.
– Об этом не беспокойся, – заверил Нусон. – Мы перечислим всю оговоренную сумму.
Амирхану надоел затянувшийся диалог, и он задал вопрос в лоб:
– Так кто основная цель?
– На ближайшее время не только «кто», но и «что», – не сводя взгляда с чеченца, Нусон встал, зашел за кресло и поставил на его спинку локти: – Посольство и президент Грузии.
По мере того как смысл сказанного доходил до сознания, цвет лица Амирхана менялся со смуглого на бледно-серый. Некоторое время он молчал, глядя на Нусона. Потом перевел взгляд в окно:
– Ваша страна желает использовать моих людей сугубо в своих целях? Какой я имею в этом интерес?
– Во-первых, – Нусон выпрямился, провел по спинке кресла ладонью, – мы тоже вкладывали в них деньги, поэтому они скорее наши. Во-вторых, резонанс от акции должен, прежде всего, сыграть негативную роль для России.
– У меня в московской группе почти все мусульмане. Стоит кому-то оказаться в руках ФСБ – и все станет явным.
– А ты сделай так, чтобы либо твои люди не попались, либо акцию провели славяне. Заплати любой молодежной организации и спи спокойно. Они не только обстреляют посольства или закидают его бутылками с зажигательной смесью, перенесут, куда скажешь. Это страна, где за деньги можно сделать все.
– Я имею в виду президента, – уточнил Амирхан.
– Это намного проще, чем ты думаешь. Надо устроить все таким образом, будто покушение организовано силами грузинской оппозиции. Параллельно займись прессой и телевидением. Раздуй ажиотаж, будто Москва финансирует деятельность неподконтрольных руководству Грузии партий, а на территории России готовят боевиков для переворота в этой стране. Нужно наращивать усилия на всех направлениях. А эта работа очень тонкая и требует много сил.
– Хорошо, – выдавил Амирхан. – Посольство Грузии и его сотрудники с этого дня перестанут спать спокойно. Пощекочем и обычных, рядовых грузин, которые живут в Москве.
– Смотри, не перестарайся. – Нусон едва удержался, чтобы не пригрозить чеченцу пальцем.
Этот вопрос был самым деликатным. Вся его пикантность заключалась в том, что сами грузины и заказывали эту музыку, естественно, с подачи США, но кто об этом говорит вслух? Ставшая филиалом ЦРУ по работе с Россией, страна имела полностью управляемого, а главное, одиозного президента. Раболепство этого человека перед заокеанскими спонсорами уже вызывало тошноту у тех, кто его вскормил и посадил на трон. Теперь настало время сместить его. Грузинский лидер до того рьяно взялся за исполнение приказов своих хозяев, что по всем параметрам перегнул палку, включая отношения с Россией. Это было необходимо делать, но не так активно и глупо. Выход нашли быстро. Было принято решение извлечь из этой ситуации двойную пользу, сделав главу этого государства мучеником в глазах цивилизованного мира, а заодно освободить занимаемое им место. В октябре планировался неформальный саммит глав стран – участниц СНГ в Москве. В кулуарах западных спецслужб на этот случай был разработан план, который должны были претворить в жизнь подконтрольные Амирхану люди.
Спустя два часа после этого разговора Нусон уже стоял у огромной стеклянной секции, отделявшей второй этаж аэропорта Шенефельд от посадочных терминалов. Здание имело идеальную звукоизоляцию, и все, что происходило на летном поле, напоминало немое кино.
– Я буду в Москве вечером. – Стоявший рядом высокий мужчина, со слегка волнистыми, черными волосами и широким, похожим на картофелину носом, посмотрел на часы. – Сегодня уже не смогу ни с кем переговорить.
– А зачем торопиться, Ладо? – провожая взглядом беззвучно поднимающийся в небо «Боинг», пожал плечами Нусон. – Люди Амирхана получат от него инструкции не раньше чем через два-три дня. А пока этого не случится, тебе нет смысла пытаться налаживать с ними контакт. Они и не знают, что ты в курсе всего. Я устроил все таким образом, будто инициатива взаимного сотрудничества с вами будет исходить от чеченцев.
– Мы тоже вкладываем в них деньги. – В голосе человека, которого назвали Ладо, появились нотки обиды и недовольства. – Причем немалые. – Он огляделся по сторонам и заговорил тише: – Уже почти полгода мой человек работает с представителем Амирхана в России Паду Абдуразаковым. Моего человека зовут Бидзин Казалишвили. Когда-то он служил в Советской армии. Был прапорщиком. Именно по его совету сейчас чеченцы тренируются на территории одной из брошенных частей. Почему я всегда должен работать с оглядкой?
– Неужели ты хочешь взвалить на себя подготовку к акции? – Нусон удивленно посмотрел на Ладо. – Зачем тебе это надо? Разве тебя не устраивает роль стороннего наблюдателя? В случае неудачи основная ответственность за теракт ляжет на чеченцев. Они граждане России, пусть с ними там и разбираются. Это будет выглядеть как внутренние дела.
– Не мое дело. – Ладо слегка смутился и опустил взгляд. – Но все-таки хотелось бы знать: как повел себя Амирхан, когда вы попросили его помочь грузинам?
– Без особого энтузиазма, – не стал скрывать Нусон. – Хотя, по сути, разве это помощь? Он просто зарабатывает деньги. Пройдет еще немного времени, и с этого человека слетит вся идеологическая мишура. Он как страшный сон забудет про то, как скитался по горам Чечни, потом прятался в московских коммуналках, бежал на Запад. Сколотит состояние и для вида станет иногда напоминать о себе негромкими и глупыми заявлениями, которые будут стряпать не очень умные люди. – Англичанин выдержал паузу, пристально глядя в глаза Ладо, и неожиданно добавил: – Если, конечно, останется в живых.
* * *
– Всегда так! – Глядя вслед удаляющемуся автобусу, Даша в сердцах топнула ногой и закусила нижнюю губку. Было обидно. Снова намечался разгон у редактора. Кроме «картинки» с бегающими военными, зависшего вертолета и ползающего по полю БТР – ничего. Еще ее трехминутный монолог.
Невысокий генерал, судя по всему, организатор учений, с самого начала запретил не только снимать, но и близко подходить к иностранным наблюдателям. Дашу особенно разозлило это определение. Узбеки, таджики, казахи, а главное, белорусы стали иностранцами! Как будто они никогда вместе не жили. У нее самой мама из Бреста. Значит, она шпион? По правде говоря, Даша смутно помнила времена СССР, но все же не только школу закончила. За плечами престижный МГУ, и кое-что она о прошлом знала.
– Не серчай. – Петр свернул провод, уложил видеокамеру в сумку, взял штатив, которым так и не воспользовался. – Поехали.
– Ну, хоть одно интервью! – Она закатила глаза к небу. – Базаров убьет. Опять начнет орать, что я бездарщина и на эту рубрику надо назначать мужика!
– Не умеешь ты свои женские прелести использовать, – полушутя-полусерьезно сказал Петр и посмотрел в сторону зданий, которые совсем недавно штурмовал спецназ. – Пошла в журналистику, смирись, что это самая древнейшая...
– Да заткнись ты! – Она чуть не расплакалась. – Перед этими баранами хоть стриптиз танцуй! Видел, с какой самодовольной миной вон тот маску на морду напялил?
Петр проследил за ее взглядом. Военный, которого они пытались снять в начале учений, сейчас вышел на площадку, где недавно стояли представители стран Содружества. Окруженный такими же крепкими, как и сам, мужчинами, он о чем-то говорил. Рядом стояли два микроавтобуса «Форд».
– Скорее всего это их командир, – прищурился Петр. – Разбор полетов устроил. А ребята не простые. Транспорт у них импортный, и оружие специальное, и экипировочка – закачаешься.
Он не первый год работал на телевидении и объездил все «горячие точки» последнего десятилетия, поэтому знал, о чем говорил.
Даша вздохнула, одернула куртку и посмотрела в сторону площадки. Запретивший себя снимать спецназовец был красив. Она даже разозлилась. Он был явно чем-то озабочен. Возможно, ему не понравилось, как его подчиненные освобождали заложников. План учений ей дали в самом начале. Он был отпечатан на стандартном листке и укладывался в несколько строк. Неожиданно она почувствовала, что не хочет уезжать. Украдкой бросила взгляд в сторону машины телекомпании. Их «Жигули» десятой модели стояли на дороге, за небольшим шлагбаумом, метрах в ста от площадки. Водитель уже увидел направляющегося в его сторону оператора, вышел наружу и открыл багажник.
Даша нащупала в кармане куртки плоский корпус цифрового диктофона. Погладила его подушечкой большого пальца. В это время военные вдруг разошлись веером в разные стороны. Вид у всех был такой, словно они что-то потеряли.
– Странно, – проговорила она одними губами, наблюдая за тем, как понравившийся ей мужчина вынул из кармашка пятнистого жилета спутниковый телефон, отвернул толстую, похожую на сигару антенну и стал говорить по нему.
– ...националисты, – неожиданно донеслось до ее слуха. – ...отправил людей осмотреть...
Несмотря на относительно небольшой журналистский стаж, у Даши уже выработалось особое чутье на сенсации и чрезвычайные происшествия. Ничего удивительного в этом она не видела. Их телекомпания совсем недавно закончила монтировать фильм ее коллеги об экстрасенсорных способностях человека, едином информационном пространстве и прочих таинственных штучках. Она присутствовала при монтаже. Да и раньше приходилось об этом слышать.
На всякий случай Даша решила не испытывать судьбу, а, медленно пятясь задом, зашла за небольшое кирпичное здание. Трава здесь была особенно густой и высокой. Она присела, практически скрывшись в ней. В воздух взлетели полчища комаров. Почти сразу зазвонил сотовый.
– Черт! – Чувствуя приближение какого-то события, Даша вдруг ощутила страх. Ей показалось, что если этот странный военный заметит ее, то обязательно прогонит. Не сводя взгляда со спецназовца, торопливо достала трубку и приложила к уху.
– Дашка, – раздался знакомый голос Петра, – ну ты чего?
Она посмотрела в сторону машины. Водитель и Ханин уже забрались внутрь.
– Вы подождите, а я попробую еще интервью взять.
– Так иди и бери! – В голосе Петра проскользнули нотки растерянности. – А чего ты прячешься? А... – Он неожиданно стушевался. – Извини, мы отворачиваемся.
– Да ты не о том подумал! – Она вдруг почувствовала, как к лицу прилил жар. Мужская половина группы посчитала, что она отошла по нужде. – Я спряталась! – пояснила она громким шепотом и слегка привстала. Пусть видят, что это именно так, а не иначе. А то потом будут подтрунивать.
– Зачем? – не унимался Ханин.
– Надо! – Она отключила телефон и выглянула из-за укрытия.
Теперь военный стоял к ней спиной, уперев руки в бока, и смотрел в сторону городка. Время тянулось медленно. С каждой минутой ей становилось все страшнее. Постепенно стали затекать ноги. Она выпрямила их, продолжая оставаться согнувшись в рост с травой, а руки уперла в колени. Так продолжалось около четверти часа. Даша то садилась на корточки, то вновь становилась в довольно пикантную позу, бросая злой взгляд в сторону наблюдавших за ней из машины мужчин. Между площадкой и шлагбаумом сохранились остатки кирпичного забора, по обе стороны которого рос кустарник. Из-за этого никто из военных не заметил автомобиля. Иначе они бы уже догадались, что кто-то находится поблизости.
Стало стыдно. Она словно подглядывала в чужое окно.
«Интересно, Иван испытывает нечто подобное, когда за своими звездами охотится?» – подумала она о знакомом папарацци, работающем в модном журнале.
Неожиданно спецназовец встрепенулся и развернулся к ней боком. Лицо его стало сосредоточенным. Он сдвинул микрофон к губам и заговорил. Сердце забилось так, что ей стало страшно. Вдруг он услышит его стук? Интересно, что могло случиться? Потеряли что-то? При чем тут националисты? Хотя ведь может быть, что кто-то просыпал патроны. Теперь, опасаясь, что боеприпасы найдут бандиты или националисты, их пытаются найти. Версия показалась ей правдоподобной. Ничего такого, что еще как-то объясняло в этой ситуации поведение военных, она придумать не могла.
Между тем спецназовец вдруг направился в сторону городка. Она обошла свое укрытие и выглянула с другой стороны. Вот он поравнялся с домом, который недавно штурмовали. В его окне мелькнула фигурка одного из военных. Однако этот прошел дальше и свернул к следующему строению. Она огляделась и быстрым шагом направилась следом. Почти бегом добежала до длинного, похожего на барак здания и заглянула в оконный проем. Пустынный, заваленный осколками битого стекла, обломками мебели зал. Это была столовая. Она уже прилично разбиралась в инфраструктуре воинских частей. Тем более ей было известно, что это бывший городок ракетчиков. С другой стороны тоже были окна. Не раздумывая, она влезла внутрь, перебежала зал и выглянула наружу. Взору открылась волейбольная площадка, за которой располагалось следующее здание. Оно оказалось наполовину разрушенным. Скорее это либо кочегарка, либо насосная станция. Рядом, в паре десятках метров, торчал остов трансформаторной будки.
Неожиданно слева раздался хруст битого стекла под подошвами ботинок. Кто-то направлялся в ее сторону. Даша отпрянула от подоконника и прижалась спиной к стене. В квадрате солнечного света на полу промелькнула тень человека.
– ...серьезные ребята в войну играли, – донесся до слуха обрывок фразы. По всей видимости, военный говорил, используя микрофон и наушник, которые были здесь на всех.
– ...может, террористы...
Даша напряглась.
Здесь, бесспорно, происходит что-то из ряда вон выходящее. Это уже не походит даже на продолжение учений. Поиском утерянного имущества тоже не пахнет. Она неплохо разбиралась в людях. Лица, мимика, интонация – все говорило о том, что они чем-то сильно обескуражены. Причем это вдвойне интриговало ее, поскольку она была уверена – таких парней вообще трудно удивить.
Пригибаясь под окнами, Даша прошла в дальний конец зала. Теперь было лучше слышно обрывки фраз столпившихся у выхода из насосной военных. Она вся превратилась в слух. По мере того как смысл разговора доходил до нее, она понимала, что не зря поехала на эти ученья. Возможно, сделанный сейчас репортаж окажется самой серьезной «бомбой» с начала ее карьеры. Спецназовцы в ходе учений нашли много предметов, указывающих на то, что в этом городке кто-то проводил занятия по стрельбе и рукопашному бою, учился производству взрывчатки и ядов. Но самое страшное еще не это. Они нашли большое количество трупов. Теперь рассуждали, что все это может значить. Версии с сектой и результатами криминальных разборок военные исключили сразу. Трупы были в разной стадии разложения. Одежда отличалась от той, которую предпочитают носить бандиты. Скорее это – живые мишени.
Она отчетливо слышала, как понравившийся ей военный уточнил по телефону, сколько времени осталось до приезда следственной бригады. Из обмена репликами Даша также поняла, что его зовут Антон. Есть среди них Дрон и, судя по всему, несколько чеченцев.
«Ну, конечно! – неожиданно осенило ее. – Это и есть тот самый спецназ, ориентированный на Кавказ, о котором недавно писала „Новейшая газета“.
Даша прочитала статью в Интернете. Автор рассуждал по поводу принятого Государственной думой для рассмотрения закона о предоставлении права спецслужбам проводить за пределами страны операции по ликвидации террористов. Политолог пытался предположить, кто именно будет выполнять подобные задачи. Среди прочих ведомств упоминались специальные подразделения Генерального штаба. Они состоят из офицеров и прапорщиков. Якобы есть среди них и чеченцы.
«Значит, эти парни нашли лагерь подготовки боевиков! – осенило ее. – Надо уходить. Срочно. Еще немного, и здесь будет негде яблоку упасть. Меня поймают, вынудят написать расписку о неразглашении, и тогда – хана!»
Она стала осторожно уходить назад, одновременно перебирая в голове варианты заголовка сенсационной статьи.
– Ты чего так долго? – Петр услужливо открыл дверь.
Даша плюхнулась на сиденье позади водителя и с шумом выдохнула:
– Быстрее в редакцию!
Ханин обошел машину и уселся впереди.
– Ты чего такая грязная?
– Пришлось полазить по этим руинам. – Машина резко взяла с места. Даша только сейчас заметила, что ее водолазка промокла от пота, и быстро расстегнула куртку: – Там такое!
Договорить она не успела.
– Братцы, гляньте! – Вадим, их водитель, как раз повернул в сторону трассы, до которой было около километра.
Она наклонилась и посмотрела вперед. С шоссе свернуло сразу пять автомобилей. Это были «Волги» с мигалками, микроавтобусы и обыкновенный «УАЗ», с характерной для милиции раскраской. Процессию замыкала машина МЧС.
– Приехали! – Она в сердцах двинула по подголовнику Ханина кулачком, словно он был виноват в том, что не смогли убраться раньше. – Как они успели?
– Здесь до областного центра рукой подать, – ответил Вадим.
– Ты скажи, что случилось?! – не выдержал Ханин и всем телом развернулся на сиденье.
– Некогда, надо свалить! Там такое нашли! – Даша стала крутить головой, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Попадаться на глаза следственной бригаде им нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже если сразу не остановят, потом хватятся.
– Куда ведет эта дорога?! – неожиданно почти выкрикнула она.
– На трассу, – выдавил из себя вконец растерявшийся водитель.
– Нет! – Она потрепала его за плечо. – Если назад по ней поехать?
– Не знаю, – откровенно признался он. – Судя по всему, в ту сторону давно не ездят. Наверное, там как раз и была ракетная база.
– Поехали!
– Зачем?! – в один голос воскликнули водитель и Ханин.
– Надо! – чуть не плача, закричала она.
Водитель подчинился, и через минуту они мчались по изъеденному дождями, потрескавшемуся от солнца и холода запыленному дорожному покрытию. Местами сквозь асфальт пробились трава и кустарник.
По обе стороны пустынной дороги тянулся густой сосновый лес. Даше стало не по себе.
– А карта дорожной сети есть? – засуетился Ханин.
– Зачем? – удивился Вадим.
– Вдруг эта дорога на трассу выходит?
– Брось, – покачал тот головой. – Секретная часть.
– Так что там? – вновь развернулся к Даше Петр.
Она в двух словах рассказала о том, что ей удалось увидеть и услышать.
– Давай встанем здесь и переждем? – неожиданно предложил Вадим.
Даша оглянулась.
Они уже отъехали от городка на приличное расстояние, но на покрытом слоем пыли и песка асфальте отчетливо проступали следы их машины.
– Мне кажется, они догадаются, – покачала она головой.
– Сейчас все уже наверняка у насосной станции, – выдвинул предположение Ханин. – Может, вернемся и проскочим к шоссе?
– Нет. – Она решительно покачала головой и посмотрела вперед.
Тем временем водитель стал сбавлять скорость. Впереди оказался еще один шлагбаум. Выкрашенная когда-то в красно-белые полосы труба была опущена. Справа, среди сосен, высилось небольшое, наполовину разрушенное кирпичное строение. Слева виднелся обвалившийся и заросший травой окоп.
Не сговариваясь, мужчины вышли из машины и стали возиться со шлагбаумом. Вскоре проезжая часть была свободна. Снова тронулись в путь. Дорога стала постепенно принимать вправо и как бы спускаться в низину. Лес стал гуще. В открытые окна потянуло сыростью.
– Ни души, – пролепетала Даша. – И это рядом с Москвой!
– Сто двадцать километров от Кольцевой, – уточнил водитель. – Я расстояние засек.
– Что, так и будем кататься? – не выдержал Ханин.
– Лучше остановиться и переждать, – согласился с ним Вадим. – Я уже уверен, этой дорогой мы на шоссе не выедем. Тем более бензина мало.
– Ой, мальчики, смотрите! – взвизгнула Даша и показала пальцем вперед.
Через несколько десятков метров дорога круто уходила влево. Сразу за поворотом, на небольшом взгорке среди деревьев, виднелось небольшое бетонное сооружение с небольшими, под самой крышей, окошками. Рядом стояла «Нива» и группа людей.
– Охотники? – насторожился водитель.
– Какая разница?! – удивилась Даша. – Они как-то сюда проехали. Значит, с той стороны есть выезд!
По-другому и быть не могло. Дорога, которой воспользовалась съемочная группа, была давно брошена. Судя по слою пыли и опущенному шлагбауму, последний раз по ней проезжали минимум месяц назад. Значит, «Нива» приехала в этот район другим путем.
Вскоре они свернули с асфальта на грунтовку. Через пару десятков метров проехали между двумя бетонными столбами с остатками колючей проволоки и закрепленными на них петлями ворот.
– Вот и «точка», – догадался Вадим.
Промелькнул еще один ряд проволочного заграждения. Ржавая, казавшаяся черной, колючка провисала, а местами была попросту порвана. В траве были видны спирали МЗП. Кое-где на столбах сохранились фарфоровые чашечки крепления электрических проводов и тарелки фонарей. Ни снаружи, ни на внутренней территории лес был не тронут. Повсюду высились громадные ели и сосны, росли березы и кустарник. Слева, между стволами деревьев, замелькали какие-то серые бетонные колпаки. Местами на них остались следы зеленой и коричневой краски.
– Ребята, мне жутко, – неожиданно призналась Даша. – Вдруг здесь радиация?
Она зажала ладони коленями и поежилась. Вечерело.
– Ага, – хохотнул Петр, – а это брошенные здесь мутанты.
Нервный смешок оператора выдал, что он тоже сильно нервничает.
Они выехали на прямой участок дороги, в конце которого стояла «Нива».
Вадим затормозил в нескольких метрах от бампера внедорожника. Некоторое время все сидели молча, глядя вперед.
– Странно, – выдавил наконец из себя Ханин. – Ведь я четко людей видел! Четверо мужиков!
– Интересно, что они тут делают? – озираясь по сторонам, прошептала Даша. Она окончательно испугалась. Мало того, что подло подглядывала за спецназовцами, а потом уехала, скрываясь от следователей. Ко всему, по ее вине мужчины заехали в какую-то глухомань. А вдруг здесь действительно запретная зона? Сколько их повсюду! Чернобыль, район завода «Маяк» под Челябинском...
– Прямо летучий голландец какой-то! – охрипшим от волнения голосом сказал Ханин.
В тот же момент слева одновременно щелкнули замки дверей, и они распахнулись. Даше показалось, что ворвавшийся снаружи воздух выбил из глаз искры, и она, выдернутая из автомобиля неведомой силой, полетела, словно пушинка. Состояние невесомости было прервано ее собственным вскриком, вырвавшимся при падении со всего размаха на землю. На нее нахлынула густая темнота, в которую она провалилась и полетела.
* * *
Представители МВД, ФСБ и прокуратуры, узнав о страшной находке, приехали одновременно. Как Антон и предполагал, они недолго рассуждали, кто возьмет дело в производство.
Осмотр места стихийного захоронения занял несколько часов. Столько же ушло на то, чтобы поднять все трупы на поверхность, разложить их в один ряд, описать и начать укладывать в привезенные пластиковые мешки. В воздухе висела адская взвесь разлагающейся плоти. От запаха резало глаза. На оперативных сотрудников, врачей, судмедэкспертов и спасателей было страшно смотреть. Маски не избавляли от зловония. Жужжание мух походило на страшный концерт расстроенных скрипок. Казалось, что сам дьявол водит смычком по превращенным в струны нервам. Под извлеченными трупами с раздутыми головами и отслаивающейся кожей образовывались коричневые лужи, в которых плавали черви. Часть сотрудников изучала превращенный в полигон городок. Сначала спецназовцы в качестве свидетелей дали показания, потом выступали в роли консультантов и экспертов. Москит во второй раз доходчиво, уже более обстоятельно, рассказал, для каких целей могли быть использованы обнаруженные в химической лаборатории препараты. Дрон выдвинул предположение, кто является автором схем дистанционных взрывателей. Они с Лавром изучили их и пришли к выводу, что лишь трое из известных ГРУ инструкторов подрывного дела широко применяют светодиоды и микросхемы определенной группы.
На начальном этапе милиция и ФСБ работали сообща. Обследовали здания, прилегающую местность, собрали часть гильз, контейнеры, пеналы, остатки реактивов, сделали слепки отпечатков обуви, которые могли принадлежать людям, ставшим участниками страшных событий, взяли образцы грунта. В общем, все, что, по мнению оперативников, могло помочь при расследовании этого кошмара, было детально описано, замерено, запротоколировано, после чего уложено в пакеты и ящики, которые загрузили в машины.
На небе зажглись первые звезды, а лес за дорогой растворился в темноте, когда из-за угла столовой вывернули еще две машины. Эти были с московскими номерами. Захлопали дверцы. На бетонную площадку вышли сотрудники в штатском. Среди них был и Линев. Данила выглядел удрученным. Пожал Антону руку, кивком поприветствовал оказавшегося поблизости Кота и сразу направился к коллегам.
– Пора сворачиваться. – Антон посмотрел сначала на небо, в котором зажглись первые звезды, потом на часы. – Ну что, Владислав Аркадьевич, мы, наверное, поедем? Тем более приехал ваш коллега, который находится с нами в постоянном контакте.
Рослый, седой полковник ФСБ, с ходу давший понять, что отвечает за организацию следственных действий, едва заметно кивнул:
– Валяй, Зорро!
Антон усмехнулся, ответил на рукопожатие, поднял над головой руку и, очертив в воздухе указательным пальцем круг, показал находившимся поблизости спецназовцам в направлении микроавтобусов.
Зорро полковник обозвал его за то, что никто из разведчиков-диверсантов с момента приезда следственной бригады не снял маски, а при оформлении протоколов они указали лишь свои оперативные псевдонимы.
– Заря, всем «Сбор» у машин! – продублировал тем временем команду по переговорному устройству Шаман.
В учебном центре оказались за полночь. Еще некоторое время ушло на сдачу оружия, душ, переодевание. Часть спецназовцев решили остаться ночевать в общежитии. Все имели резервное жилье – комнаты на двух человек со всем необходимым.
Антон въехал в Москву около трех ночи. Улицы были пустынными. Несмотря на насыщенный день, спать не хотелось, хотя он знал: стоит прикоснуться головой к подушке, как провалится в глубокий, но чуткий сон. Город сиял рекламами, огнями, витринами магазинов. Навстречу то и дело проносились дорогие иномарки. Наступило время богатых людей, бандитов и проституток. В казино, закрытых клубах, барах, ресторанах резвилась, просаживала деньги, нюхала героин, жрала наркотики и купалась в спиртном, предаваясь плотским утехам, зажравшаяся нечисть, обзывавшая себя гламуром, элитой, чем угодно, только не народом уставшей от трудового дня, борьбы за выживание и сейчас отдыхающей страны.
Промелькнул освещенный неоновыми огнями щит партии «Единая Россия», сразу за ней ЛДПР, напомнив о грядущих выборах. Для конторы, в которой работал Филиппов, такие мероприятия как для лошади праздник – голова в цветах, а жопа в мыле.
Он улыбнулся своим мыслям и перестроился в правый ряд, уступая полосу «Линкольну». Не хотелось выдерживать скоростной режим. Ехал, отдыхая, не спеша. По черному капоту «Ленд Крузера» скользило разноцветье огней. Ночной город манил какой-то таинственностью. Иллюзия сказки, которую создавала искусная иллюминация, расслабляла, окутывая все романтическим дурманом.
Неожиданно из бокового проезда выбежала длинноногая, с роскошными, спадающими по спине волосами брюнетка. Остановившись у обочины, она огляделась по сторонам и подняла руку. Антон машинально надавил на тормоз. Джип встал прямо напротив красотки.
«А может, оторваться?» – неожиданно мелькнула шальная мысль.
Свою еще не состоявшуюся измену он быстро оправдал в собственных глазах довольно смешной причиной – нежеланием нарушать сон супруги среди ночи. У него хоть и есть ключи от входной двери, но жена спит чутко и обязательно проснется. А ведь ей скоро на работу. Он тут же вспомнил, что в банке очередной аврал и Регина снова проводит там большую часть времени.
– По Покровке поедете? – В опущенном окне появилось красивое, немного вытянутое лицо. В меру косметики. Слегка раскосая. Тонкие губы, на вид двадцать пять – тридцать. Но кто их, женщин, разберет? Единственное, что почти всегда вводило его в заблуждение, это возраст слабого пола. Однако такая неопределенность была временной и длилась недолго. По манере говорить, поведению, привычкам, парфюму он мог быстро сузить этот диапазон до нескольких лет. Потом, если в этом была необходимость, не задавая бестактных вопросов, создавал условия, при которых дама была вынуждена сама рассказать о себе все, что его интересовало. Ничего удивительного, ведь на подготовку спецназа брошены самые перспективные способы обучения. Каждый был психологом, немного гипнотизером, экстрасенсом, мастером разговорного жанра и не понаслышке знал, что такое, к примеру, нейролингвистическое кодирование.
– Не ехал. – Антон перегнулся через сиденье и открыл дверцу. – Теперь прокачусь.
Ему предстояло сделать совсем небольшой крюк.
Женщина сначала отстранилась, скользнула взглядом по заднему сиденью, по-видимому, намереваясь усесться туда, но потом передумала и открыла переднюю дверцу. Вместе с ней в салон ворвался великолепный аромат Tirri Mugler Alen.
– Вы чем-то расстроены? – отъезжая от бордюра, спросил Антон.
Вопрос он задал просто так, чтобы завязать разговор. Женщина выглядела вполне обычно. Было заметно, она куда-то или откуда-то спешила, не выглядела огорченной, и вообще к алхимии аромата жасмина в сочетании с теплотой и нежностью древесных нот духов добавился легкий запашок коньяка.
Она провела по волосам рукой, убирая их с лица, заглянула в сумочку, потом посмотрела на дорогу.
– У вас хорошие духи, – решил зайти с другой стороны Антон. – Знаете, такой волнующий, загадочный аромат...
Неожиданно он осекся. Почему-то ему стало противно от сказанного. Он вдруг представил, будто на заднем сиденье едет Дрон и все слышит. Его бы кондрат хватил.
– Вы занимаетесь парфюмерией? – вопреки ожиданию, поддержала разговор женщина и бросила на него изучающий взгляд. – По вам не скажешь.
– Почему? – Он сделал вид, будто удивлен.
– Если бы не тачка, которую современный бюджетник себе позволить не сможет, даже если проживет на одном хлебе и воде три жизни, то могла бы предположить, что вы военный или милиционер. А так – либо начальник службы безопасности из комитетчиков, либо...
– Бандит, – договорил за нее он.
– Да. – Она легко согласилась. – У них теперь тоже взгляд другой стал.
– Как это? – не понял Антон.
– Поумнел, – лаконично пояснила она, снова открыла сумочку и вынула пачку «Vogue». Через минуту из ее ротика уже торчала длинная, тонкая сигарета.
