Альберт Байкалов
Исполнитель приговора
«Город дикий, – рассуждал он. – Один банк, а деньги меняют прямо на улице. Пока эти купюры дойдут до хорошего оборудования, они успеют побывать в руках десятков людей».
Качество фальшивок было превосходным. Оперативники МВД и ФСБ уже год безуспешно разыскивали поставщиков валюты в Россию, установив за это время лишь район, где их штамповали, а именно – Северный Кавказ.
– Она ушла? – разбрызгивая по полу воду, с намотанным на бедра полотенцем, Шах вышел из душа.
– Да, – подтвердил Ризван, отводя взгляд в сторону. – Я сделал все, как ты сказал.
Валюта приятно грела карман, но при этом жгла совесть.
– Все русские женщины проститутки, – неожиданно заявил эмиссар, проходя на кухню. – Разве возможно такое на Кавказе?
– А ты приказал дать этой грязной шлюхе целых четыреста долларов! – не выдержал Ризван. – Настоящих! Целое состояние. Вспомни, сколько мы платили за установку фугасов и чем?!
– Я намерен использовать ее в своих целях. – Хитро сощурившись, Шах сел на табурет, стоящий у кухонного стола. – Пришлось представиться ей бизнесменом. Она думает, будто мы из Осетии. Наверняка здесь никогда не видели чеченцев.
Шах перевел взгляд на окно. Было пасмурно. Накрапывал мелкий дождь. Ветер рвал листву росшего напротив тополя.
– Ты сильно расслабился, – осторожно заметил Ризван. – Это притупляет бдительность.
– Имею право, – нахмурился Шах.
То ли из-за погоды, то ли из-за замечания телохранителя его охватило странное беспокойство.
* * *
Дрон притащился в номер к Филиппову в середине дня. Антон недавно проснулся и, сделав несколько упражнений, приведя в рабочее состояние мышцы, принимал контрастный душ.
Заказанный в «Лии» коньяк почти не пили, но после грохота музыки и непривычного способа времяпрепровождения, в совокупности с пропущенным в височную область ударом бандита, в голове слегка шумело. Выключив воду и накинув на себя халат, он направился открывать дверь.
В том, что это был именно Дрон, Филиппов не сомневался. И дело не только в своеобразном стуке. Василий – единственный, кому утром ставилась задача, с которой, по всем расчетам, он смог бы справиться лишь к этому времени.
По сияющей физиономии подчиненного, которому было поручено просмотреть кассеты, Филиппов догадался, что зря накануне всей группой ругали этого капитана, уговорившего убить время в «Лии».
– Шах вчера был в клубе! – Он плюхнулся в кресло и с видом победителя посмотрел снизу вверх на Филиппова. – Пришел в компании с каким-то мужиком, по виду тоже чеченцем.
– Так, – протянул Антон, опускаясь на кровать. – А время?
– Двадцать три семнадцать, – отрапортовал Дрон.
– Поехали, я должен сам посмотреть.
Трое спецназовцев, среди которых оказался и Дрон, сняли комнаты и квартиры на окраине города. В гостинице поселились только Филиппов и Кот. Они заняли разные номера и особо не афишировали, что хорошо знакомы друг с другом.
Дрон жил в частном секторе, у какой-то глухой бабки. Антон ехал следом за его «Тойотой». Когда кирпичные дома сменились деревянными, несмотря на духоту, пришлось закрыть окна. Дороги на окраине были почти лишены асфальта, и салон вмиг заполнился клубами пыли. Включил кондиционер. То и дело на пути стали попадаться копошившиеся у обочины куры. Двое подростков гнали к колонке несколько грязных, со свисавшими с боков клочьями шерсти, коз. Палисадники распирала едва успевшая отцвести черемуха.
– Вот забрался! – вслух усмехнулся Антон, увидев, как Дрон наконец, включив правый поворот, съехал на обочину и остановился.
Последовав его примеру, Филиппов заглушил мотор и вышел из машины. Дрон молча открыл калитку в покосившемся заборе, и они оказались в заросшем лебедой и полынью дворе, через который к крыльцу древнего деревянного дома, смотревшего на мир двумя подслеповатыми окошками, вела узкая тропинка.
– А ничего у тебя хоромы, – с иронией прокомментировал Антон. – У этой избушки куриных ножек нет?
– Ты знаешь, – задержавшись на крыльце и уже взявшись за ручку двери, обернулся к нему Василий, – здесь по сравнению с Заиром, Колумбией, да и с той же самой Чечней, райские условия.
– Ладно, – подтолкнул его Антон в спину. – Времени нет.
Они прошли через коридор, выполнявший функции веранды, где за столом, с установленным посередине электрическим самоваром, у решетчатого окошка сидела, подслеповато щурясь, худенькая старушка.
Антон поздоровался.
– Дружок твой? – подозрительно оглядев Филиппова, спросила она Дрона. – Может, чайку?
– Нет, спасибо, – ответил за двоих Василий. – Торопимся.
В доме пахло геранью, квашеной капустой и давно забытыми духами «Красная Москва».
– Ты чего, – заранее зная ответ, решил пошутить Антон, – шлюх сюда возишь?
– С чего взял?! – Дрон остановился как вкопанный, пытаясь понять, что заставило командира сморозить такую глупость. – А, – наконец протянул он и усмехнулся. – Это бабка. У нее запасов раритетных духов еще лет на сто.
Пройдя через кухню, служившую одновременно гостиной, они оказались в одной из трех комнат, предоставленных хозяйкой для проживания.
Старенький круглый стол. Кровать с панцирной сеткой, над которой висел модный в свое время коврик с репродукцией «Трех охотников на привале», древний комод, который Дрон использовал как подставку под небольшой привезенный с собой телевизор и видеомагнитофон.
Без лишних слов он вынул из-под подушки кассету и, поколдовав над аппаратурой, вооружился пультами.
– Всего здесь запись с четырех точек, – зачем-то прокомментировал он.
Антон и так ясно увидел черно-белые картинки. Вход, фойе, коридор и, как ни странно, туалетная комната. Догадавшись, что Дрон наверняка видел момент его стычки, он непроизвольно хмыкнул.
– Еще одна группа камер установлена в зале и на автостоянке, – по-своему восприняв реакцию Филиппова, продолжал пояснять капитан. – Всего у них два монитора. Только, что происходит там, куда уходит треть посетителей, либо не снимают, либо для этого есть другое помещение.
Он наконец закончил перемотку на нужном месте. На крыльцо «Лии», хорошо освещенное фонарями, со стороны парковки поднимались двое мужчин. В идущем немного впереди Антон сразу узнал Шаха. Второй, рослый, несколько раз бросивший по сторонам настороженный взгляд, не был ему знаком.
– А не могла здесь встреча с турком состояться? – спросил он, когда оба чеченца исчезли из поля зрения видеокамеры.
– Нет. Этого типа я бы тоже узнал, – уверенно заявил Дрон и заменил кассету: – А это тачка, на которой они приехали.
– Скромно, но со вкусом, – прокомментировал Антон, наблюдая, как, только приехав, Шах выходит с другим кавказцем из «девятки». За рулем еще один. Он остался.
– Спустя полчаса, – Дрон нажал на кнопку, и цифры в нижнем левом углу некоторое время менялись с бешеной скоростью. Затем вновь включил нормальное воспроизведение: – Его провожатый вернулся в машину.
Антон и без подсказки понял это, увидев, как громила усаживается на заднее сиденье.
– Значит, они ждали его до утра, – он встал со стула и потянулся. – Надо искать эту тачку. Номер местный, наверняка по доверенности ездят.
– Не исключено, что водитель завитаевский, – Дрон выключил телевизор и вынул кассету. – Жаль, лица в салоне не разглядеть.
– Хорошо, – Антон направился к выходу, – будем считать, ты реабилитировался. Отдыхай до вечера.
– Ничего себе, – Василий с возмущением посмотрел вслед уходящему командиру. – Я прав был!
– Нет, – Антон, задержавшись в дверях, назидательно поднял указательный палец вверх и иронично улыбнулся: – Командир всегда прав!
– Ну, если так, – Дрону осталось виновато развести руками.
Приводя мысли в порядок, Антон выехал в сторону центра. Предстоял разговор с Родимовым. Через него он планировал установить личность и адрес владельца машины, а заодно доложить о результатах работы. Кроме того, Антона волновал вопрос доукомплектования группы. За последние полгода вместо погибших или комиссованных офицеров и прапорщиков не прислали ни одного. Результатом их поездки в Завитаевск может стать командировка на Северный Кавказ. Выполнять же задачи группой, которая лишь наполовину укомплектована личным составом, немыслимо тяжело.
Сформулировав в голове план разговора с шефом, он свернул в узкий переулок, образованный двумя рядами старых пятиэтажек, и, прижавшись к обочине, остановился.
Выслушав короткое сообщение, генерал кашлянул в трубку и облегченно вздохнул:
– Значит, не ошиблись! – Тут же в его голосе появились нотки тревоги: – А Шах не заметил вас?
– Мы на контакт не шли, – успокоил его Антон, не вдаваясь в подробности изъятия видеоматериала. – Федор Павлович, как насчет решения кадрового вопроса?
– Сейчас работаем в этом направлении, – успокоил его генерал. – Уже есть кандидаты. Возможно, тебе придется на время прервать командировку и приехать, чтобы лично принять участие в отборе. Заканчивают курс обучения пять прапорщиков и столько же офицеров.
Сотовые телефоны, которыми пользовались разведчики, с виду ничем не отличались от обычных, широко распространенных каких-то пару лет назад. Конечно, по сравнению с современными массивные трубки выглядели раритетами, но их возможности были фантастическими. Кроме того, что по ним можно было передавать любую информацию, не опасаясь прослушки, в лаборатории ГРУ это устройство так модернизировали, что теперь не поворачивался язык назвать его телефоном. Если аппарат оказывался в чужих руках, то при попытке набрать номер без кода он взрывался, предварительно послав в эфир свои координаты. Его можно было использовать в качестве гранаты, мины с таймером, подорвать с другого телефона. Имелась функция сигнализации. Установив это чудо техники, например, дисплеем в сторону входа в помещение, можно спокойно ложиться спать. При появлении людей или животных на расстоянии нескольких десятков метров он выдавал звуковой сигнал. Из-за всего этого разведчики неохотно брали их с собой на выполнение задач в России. Легче отделаешься, если утеряешь по каким-либо причинам ствол, нежели эту безобидную с виду игрушку.
Пообещав перезвонить в ближайшее время и передать информацию о транспортном средстве Шаха, Родимов отключился.
* * *
Вопреки предположениям Ризвана, уже на следующий день Настя Балыкина отправилась с фальшивыми долларами в Верхогорск. Там у нее был жених. Двадцатидвухлетний Виталий Сомов работал охранником. Этим летом они собирались закрепить свои отношения официально. Переехать жить к любимому Насте мешала часто болевшая мать. Однако в глубине души Настя понимала, что это лишь оправдание в собственных глазах. Просто не хотелось оставлять довольно высокооплачиваемую работу. Диплом экономиста, который она получила пару лет назад, имел каждый пятый житель областного центра. На фоне иногда появляющихся в газетах объявлений о вакансиях, где обязательно требовался специалист со стажем, он был обыкновенной картонкой.
Свою работу в ночном клубе от Виталия она тщательно скрывала. Он до сих пор думал, будто невеста трудится в детском саду нянечкой, и верил ее рассказам о богатом родственнике, подбрасывающем с далекой Камчатки небольшие суммы денег.
Поначалу ей было противно врать. Она с замиранием сердца ждала своего выхода на подиум, боясь увидеть среди посетителей родное лицо. Но постепенно свыклась. Строжайший запрет на интим с клиентами оказался злой шуткой. Уже через неделю Настю подложили под свиноподобного и страшно потеющего мужичка. Причем сделали это после того, как она почувствовала вкус денег. Потом Настя долго не приходила в себя. Ей снился один и тот же сон, будто на свадьбе они с Виталием сидят во главе стола и тут, злорадно улыбаясь, входит этот мужчина. Виталий соскакивает и пытается познакомить Настю с родственником. Она стыдливо прячет лицо, задыхаясь от страха…
Постепенно, как и остальные девушки, Настя смирилась со своим положением. Из десяти танцовщиц две были даже замужем, а у одной из них имелся ребенок. Муж, после нескольких месяцев скандалов, постепенно свыкся с мыслью, что это работа, и даже стал гордиться, что его жена имеет такое красивое тело. А то, что танцует, да еще голая, ну и что в этом такого? Артистки на всю страну свои телеса демонстрируют, и ничего. Бедняга не знал о другой жизни. Получив абонемент, он до половины ночи надирался, после чего его отвозили на такси домой. А благоверная переходила в другую половину здания, где был зал для узкого круга лиц. Здесь тоже располагался подиум. Он возвышался среди пяти столиков и, кроме шеста, имел вращающуюся площадку с установленным на ней топчаном. Кроме женщин, здесь работали мужчины с фигурами культуристов и огромных размеров детородными органами. Под восхищенные вопли собравшихся, кроме танца, они демонстрировали самый разнообразный секс. Но и это было еще не все. Когда слава о заведении разнеслась далеко за пределы области, предприимчивый хозяин, заручившись негласной поддержкой в областной администрации, ликвидировал в полуподвале половину также принадлежавшего ему зала бодибилдинга и устроил там номера для встреч и небольшую сауну.
Бизнес был поставлен на широкую ногу, а работающие здесь люди неплохо зарабатывали.
Миновав стоящего на входе охранника, она поднялась на второй этаж банка и подошла к кассе обмена валюты. Сунула в окошко паспорт. Протянула сто из заработанных за ночь долларов и скучающим взглядом уставилась на полную кассиршу, колдующую над каким-то прибором.
Подошло еще несколько человек. Женщина не торопилась давать ей деньги. Она стала копаться в металлическом выдвижном ящике, затем, извинившись, вышла.
Отчего-то Настю охватила тревога. Наконец кассир вернулась и, вложив в паспорт рубли, бросила его в специальный лоток, через который передала обратно.
Пересчитав, девушка направилась прочь. Перед самым выходом дорогу ей преградил охранник.
– Балыкина Анастасия Петровна? – с дежурной улыбкой на лице уточнил он и показал взглядом на расположенные рядом с рамкой двери. – Пройдите на минутку.
Сидевший за столом мужчина в сером, без галстука, костюме и молодой парень в рубашке и черных брюках, стоящий рядом, уставились на нее, словно перед ними был инопланетянин.
– Что случилось? – ослабевшим вдруг голосом, едва слышно, спросила она.
– Это мы у вас должны спросить. – Мужчина встал и, указав на стул, дождался, когда она усядется. – Я майор Ганжа. РУБОП. Это, – он показал рукой на стоящего рядом парня, – оперативный сотрудник.
Почему-то он не назвал даже фамилии своего напарника. А может, она просто не расслышала. Пол медленно поплыл из-под ног. Краски исчезли, и все вокруг сделалось уныло-серым. Настя догадалась: доллары оказались фальшивыми.
Ей налили воды. Ничего не спрашивали. Ждали, пока придет в себя. Она специально медленно пила, собираясь с мыслями.
«А что здесь такого? – неожиданно подумала Настя, возвращая стакан. – Расскажу, как было дело. Адрес знаю. Пусть берут этих фальшивомонетчиков… Стоп! – Ее обдало жаром, и снова сделалось плохо. – Тогда будет следствие и суд, где наверняка я окажусь главным свидетелем. Это обязательно закончится тем, что обо всем узнает Виталий!»
– Вы знаете, из-за чего вас задержали? – подойдя к окну, неожиданно спросил Ганжа.
Она посмотрела на него таким взглядом, будто до сих пор считала, что сюда заводят выпить стакан воды.
Он еще раз повторил вопрос.
Она кивнула:
– Догадываюсь.
– Как у вас оказалась эта купюра?
– Полгода назад купила у себя в городе, – соврала она.
– У кого?
– Возле нашего банка есть люди, которые меняют…
– Насколько мне известно, они там постоянно одни и те же, – включился в разговор оперативник. – Продажа фальшивых денег в этой среде наказывается своими. В общем, работают по принципу: «не плюй в колодец, из которого пьешь».
– Честно, – она захлопала глазами, готовая разреветься. – Молодой парень…
– Ладно, – Ганжа вернулся на свое место. – Допустим, там появился заезжий гастролер. Вы сможете описать этого человека? И вообще, видели ли вы его после этого?
Ее мурыжили не очень долго. Спрашивали, она отвечала. Потом повезли в отдел. Здесь Насте пришлось провести несколько часов в узкой, как пенал, комнате, отгороженной от коридора решеткой. Сидя на вмонтированной в бетонный пол скамейке, расположенной вдоль стены, все это время она проплакала, стараясь не смотреть на дремавшую в углу женщину с распухшим от пьянки и побоев лицом. Мимо проносились озабоченные милиционеры в форме и штатском, где-то звонил телефон, шипела помехами станция. Ближе к обеду появился Ганжа с каким-то сержантом. Проведя ее узкими и плохо освещенными коридорами, вытолкнули во внутренний дворик, где уже стоял заведенный «уазик». На нем, вместе с несколькими операми, выехали в Завитаевск. Обыск в квартире. Запах валерианы и бледное лицо матери. Остальные деньги не нашли. По привычке Настя прятала крупные суммы в подкладку сумки. Вечером, так и не увидев Виталия, Настя, не раздеваясь, завалилась на кровать, уткнув лицо в подушку, и, благодаря бога, что пока отделалась подпиской о невыезде, разревелась.
Бесшумно вошедшая мать осторожно присела на край кровати. Ничего не говоря, стала гладить ее по спине. Насте вдруг нестерпимо стало жалко себя. Она завыла громче. Постепенно, с льющимися по щекам слезами, жалость ушла. Она сменилась злостью. В голове стали появляться планы, как восстановить справедливость. Первая пришедшая на ум мысль – срочно поехать в злополучную квартиру и закатить скандал, была нелепой. Раз у этих людей фальшивки, значит, они бандиты. Об этой категории граждан она знала не понаслышке. Остается два варианта: либо продолжать стоять на своем и постараться убедить милицию в том, о чем она уже говорила, либо откликнуться на звонок Шаха и, приехав к нему, наврать, будто сама обнаружила подделку. Сказать, что предупредила всех родственников, где ее искать, если не вернется. Взамен молчания потребовать компенсацию в двойном размере. Ведь ее ждет суд, а нужен адвокат…
Словно подслушав ее мысли, зазвонил телефон. Она не сомневалась – это он.
– Ну, как, красавица Настя, присылать за тобой машину? – Голос Шаха заставил ее всхлипнуть. Заметив это, он насторожился: – Тебя кто-то обидел?
– Нет! – Она прокашлялась, пытаясь подавить новый приступ плача. – С чего ты взял? Давай завтра!
– Почему так долго? – расстроенно спросил он.
– У нас гости. Родственники приехали, – соврала она.
– Гости – это святое, – согласился он. – Хорошо.
Настя бросила рядом с собой трубку и посмотрела на мать.
– Кто это? – одними губами спросила та.
– Так, – вставая с кровати и стараясь скрыть охватившее вдруг волнение, Настя передернула плечами. – Один знакомый.
Дав размытый ответ, она поймала себя на мысли, что совершенно не знает, кто такой на самом деле этот Шах. Это странное прозвище, а может, имя, она услышала в разговоре с его помощником Ризваном. И еще акцент… Кажется, кавказский…
* * *
После ухода Филиппова Дрон достал небольшой персональный компьютер, выполненный под ноутбук, с корпусом из легкого, но прочного сплава, только гораздо меньших размеров. Установив его рядом с видеомагнитофоном, подсоединил к нему через специальный переходник, вновь включил телевизор и стал «скачивать» кадры, где фигурировали интересующие группу люди.
Делалось это не только для отчета или пополнения информационной базы данных ГРУ. Назначенный перед самым выездом в Завитаевск заместителем Филиппова майор Котов был единственным офицером, который никогда не видел Шаха даже на фотографии. В отличие от остальных спецназовцев группы, с которыми перед командировкой проводились соответствующие инструктажи, Кот в это время занимался организационными вопросами убытия к месту выполнения задачи.
Спустя полчаса, сунув ставшие ненужными кассеты в пакет и забрав ноутбук, Дрон направился к машине, а через десять минут, предварительно созвонившись с Котом, он уже вошел в расположенный неподалеку от гостиницы бар.
Почти пустое в это время заведение, оборудованное, кроме общего зала, несколькими отдельными номерами, по его мнению, было идеальным местом для общения.
Подойдя к стойке, Василий заказал кружку пива. В это время в дверях показался Кот.
– Две! – выставив пальцы, быстро поправился Дрон и пожал майору руку.
Взяв вмиг запотевшие кружки, они вошли в первый попавшийся номер и, задвинув за собой тяжелую зеленую штору из плотного материала, устроились за столиком друг против друга.
– Принес? – зачем-то спросил Кот, видя, как Василий вынул из спортивной сумки кейс.
Открыв крышку с жидкокристаллическим экраном, он установил его на столе, развернув к Котову, а сам вышел.
Подойдя к стойке, окинул взглядом зал. Две девушки, сидящие за столом у окна с кофе, скучающий мужчина средних лет…
– Орешки соленые есть? – спросил Василий бармена.
Неожиданно штора соседнего с занятым спецназовцами номера отодвинулась, и из-за нее вышел Болт.
– О-о! – протянул он, сразу увидев Дрона, и замер с открытым ртом.
Не подавая виду, что узнал, Василий бросил на стойку смятую купюру и, забрав тарелочку с орехами, стал ждать, когда бармен отсчитает сдачу.
– Брателло! – Болт развел руки и сделал удивленное лицо: – Неужели не узнаешь?! Может, и кореш твой объявится?
– Твой брат в Африке по деревьям прыгает и бананы жрет, – не оборачиваясь, спокойным тоном проговорил Дрон.
Бармен уже отдал сдачу, но Василий не решался идти в номер. Бандит запомнил Кота как представителя МВД, и будет совсем некстати, если он увидит их вместе.
– Чего?! – между тем протянул Болт и стал медленно надвигаться. – Повтори, что сказал?!
– Ты, я вижу, совсем инвалид, – Дрон тяжело перевел дыхание и, взъерошив на голове волосы, развернулся в сторону крепыша. Одновременно из номера, откуда вышел Болт, появилась смазливая мордашка совсем еще юной девахи. Увидев, что назревает скандал, а того хуже драка, она испуганно исчезла.
– Развлекаешься, – Дрон усмехнулся. – Не боишься, если жена узнает? Ее к каждому столбу ревнуешь.
– Не твое собачье дело, – прохрипел Болт и, не размахиваясь, двинул Василию в лицо.
В самый последний момент уйдя под локоть бандита, Дрон почувствовал лишь, как кулак едва задел плечо. Одновременно Болт охнул от мощного удара в солнечное сплетение правой и почти сразу получил в печень кулаком левой руки.
Пытаясь устоять на ногах и не согнуться, он повис, уцепившись руками за стойку. Готовые вылезти из орбит глаза налились кровью. Тяжело дыша, он захрипел. На пол с нижней губы закапала слюна.
Отойдя на шаг, Дрон стал ждать, когда бандит придет в себя. Пока ни бармен, ни посетители не ударились в панику. Возможно, даже сочтя стычку грубой шуткой старых друзей.
Наконец цвет лица бандита из пурпурного стал плавно переходить в нормальный. Все еще тяжело дыша, он оторвался от стойки и выпрямился:
– Козел…
– Дрон, у тебя все нормально? – высунулся наружу Кот.
Повернувшись на голос, бандит обомлел, узнав задержавшего его под утро в «Лии» мента, а потом отпустившего на все четыре стороны.
Удивленно хмыкнув, он перевел взгляд с Кота на Дрона и обратно, затем, утерев лицо руками, не говоря ни слова, направился к выходу.
– Зря ты высунулся, – чертыхнулся Дрон, оказавшись в номере.
– Почему? – удивился Кот.
– Пока не знаю, – пожал плечами Дрон, – но чувствую.
