Алайна Салах
Дина
9
Глаза следующим утром я открываю с настороженностью и даже вставать не спешу, чтобы позволить себе полноценно осмыслить вчерашнее. Проматываю в голове приветствие Камиля на дне рождении, мимолетные взгляды, предложение подвезти… Как только переключаюсь на полумрак салона – кожу покрывают мурашки. И нет, дело было вовсе не в шампанском – я помню все в мелочах и досконально. Как схватил за руку, как к себе притянул, и как я поддалась. И все, что чувствовала в этот момент, помню прекрасно: желание, взрыв эмоций, горчащую эйфорию, потребность снова быть дерзкой и смелой. Боже, спасибо, что мне хватило мозгов все это прекратить!
И кстати, утро вечера гораздо мудренее! Самобичевание, настигшее меня вчера, сегодня поутихло, обмякло, лениво бросив: «Ну остановилась же. Чего теперь макушку пеплом посыпать? Всякое бывает». Куда больший резонанс имеет присланное Камилем сообщение. Осторожно, словно пытаясь обезвредить тикающую бомбу, я открываю его и несколько раз перечитываю.
Хотел поговорить… Секс не входил в планы…
Я заношу палец, чтобы написать ответ, и снова его убираю. Заношу снова, печатаю: «Ок. Давай поговорим», но, подумав, удаляю. Нелепо отвечать с таким запозданием.
Так и не решив, что делать с этим сообщением, я в конце концов выбираюсь из кровати и, почистив зубы, иду на тренировку. Усиленное кардио имеет свойство отлично прочищать мозги. Этим я и спасалась последние два месяца.
Никаких мук совести и голоса ущемленной гордости так и не появилось. К концу тренировки я воспряла духом и даже начала думать, что встреча с Камилем расставила все по своим местам, и я окончательно освободилась от этой странной, медленно точащей меня изнутри зависимости. Но как бы не так. Потому что стоило мне оказаться вдали от шума тренажеров и усесться в кафе, как события вчерашнего вечера вновь стали проворачиваться в голове, только гораздо подробнее: оттенки его взгляда, интонации, паузы между фразами – все стало иметь значение. Это же повторилось по пути домой, и еще раз – когда я сидела перед телевизором за любимым сериалом.
Нет, меня не отпустило. Наоборот, наш секс в одежде лишь все ухудшил.
Отчаявшись вникнуть в происходящее на экране, я снова заглядываю в телефон и перечитываю злосчастные строчки. Самой смешно: с каких пор я стала такой вдумчивой и нерешительной? Нужно либо ответить, либо поместить сообщение в архив и больше о нем не вспоминать.
Посидев так пару минут, я выбираю второе. Если я что-то и осознала за время, которое мы не виделись, так это то, что отчасти в своем провале виновата я сама: брала на себя слишком много инициативы и форсировала события, тогда как Камиль просто не сопротивлялся. Я сделала его очередным рекламным проектом, который нужно завершить с блеском и в кратчайшие сроки. Вложила в него все свои усилия.
Больше я не хочу допускать такой ошибки. Хочет поговорить – пусть напишет или позвонит еще раз. В конце концов, не переломится. А если нет, то я буду знать, что оно ему не особенно и нужно. Больно, зато честно. Как-то так.
Убедив себя в пользе плавания по течению, я смотрю в потолок, пропитываясь фантомным ощущением одиночества. До этого дня я им не страдала. Довез, блин, до дома. Вся жизнь снова перевернулась с ног на голову.
Спасает звук входящего сообщения. Сердце, встрепенувшись, екает: «неужели он?» Но прочитать послание не удается, потому что следом раздается звонок. И нет, это не Камиль, а Ильдар.
– Привет, Дин! – весело, совсем как раньше, звучит его голос. – Сначала написал тебе, а потом решил – дай лучше позвоню. Чем занимаешься?
– Лежу, – честно отвечаю я, разглядывая босые пальцы ног.
– Мы с друзьями в баре встречаемся через час. Я буду с Аней. Давно хочу вас познакомить. Может, присоединишься?
Мне не требуется времени на раздумья. Вот оно, спасение от разрушительных мыслей и внезапно накатившего одиночества. Ильдар добровольно вернулся во френд-зону, так что мы снова можем полноценно дружить.
У меня даже настроение поднимается. Не зря говорят: когда закрывается одна дверь, открывается другая. Пусть я потеряла Камиля, зато вернула себе друга. И с удовольствием познакомлюсь с Аней и искренне надеюсь, что она окажется так же хороша, как Ильдар о ней говорил.
10
В отличие от мероприятия, прошедшего накануне, на встречу с друзьями Ильдара наряжаться я не стала и даже косметикой пренебрегла. Волосы забрала в хвост, надела простые джинсы с футболкой. Во-первых, было лень, во-вторых, кто знает, к какому сорту девушек принадлежит эта Аня. Вдруг из тех, кто ревностно относится к любому женскому имени в записной книжке своего нового парня. Моя цель на сегодня – не столько провести время с другом и покатать шары, сколько с ней подружиться. Общение с новыми людьми – это то, что мне сейчас нужно.
– Всем привет! – весело говорю я, оглядывая компанию из пяти человек, среди которых есть Ильдар и уже знакомые мне Вадим и Ирина. Коренастого парня с серой бейсболке я вижу впервые, как и хрупкую шатенку, похожую на школьницу-выпускницу, благодаря наивно-любопытному взгляду, вздернутому носу в веснушках и торчащим ключицами.
– Пришла-таки! – Поставив на стол бутылку, Ильдар по-приятельски треплет по голове и, приобняв за плечи, разворачивает к остальным. – Товарищи, кто не знает – это Дина. С этой парочкой ты уже знакома, – он кивает на улыбающихся мне Вадима и его жену, – крепыш в кепке – это Рома, он, кстати, талантливый программист, а это Аня.
– Очень приятно, – говорю я скорее для Ани, на чьем лице застыло все то же выражение детского любопытства, приправленного смущенной улыбкой.
Я не совсем так ее себе представляла. Вернее, совсем не так. Воображение рисовало избранницу Ильдара дерзкой красоткой с уверенным взглядом. По крайней мере, именно такие девушки крутились возле него в прошлом. С другой стороны, ни с одной из них, включая меня, у него по итогу не сложилось, так что, возможно, действуя от противного, он все делает правильно.
Вынырнув из-под руки Ильдара, который, казалось, забыл, что на нас смотрит его девушка, я усаживаюсь рядом с Романом.
– Не помешаю? – шутливо я у него, подтягивая к себе меню.
Вести себя весело и непринужденно получается безо всяких усилий. За столом собрались мои сверстники – простые и понятные. Нет необходимости заглядывать им в глаза, чтобы считать реакцию, нет нерационального смущения. И сердце бьется ровно, без всяких скачков.
– Можно мне пива, пожалуйста, – прошу я у парня-официанта с пирсингом на лице и забитыми рукавами.
– Пива? – Ильдар шутливо играет бровями. – Что это с тобой, Динуля? Ты разве его пьешь?
– Пью иногда под настроение, – сдержанно отзываюсь я, бросая взгляд на Аню, скромно потягивающую через трубочку что-то ярко-красное, напоминающее лимонад. – Ань, а что это такое ты пьешь?
Огромные детские глаза сосредотачиваются на мне, транслируя легкое замешательство. Девушка Ильдара будто не ожидала, что я могу обратиться лично к ней. И если меня не подводит зрение, на ее щечках-яблочках даже появился легкий румянец.
– Это вишневый эль, – тонким, под стать ее внешности голоском, отвечает она, – Ильдар мне заказал. Я просто пиво не очень люблю.
– Черт, надо было такое же заказать, – досадливо морщусь я, стукая кулаком по столу. – Выглядит вкусно.
Я ловлю себя на том, что немного перебарщиваю, играя роль разбитной подружки, далекой от флирта и наличия женского обаяния. Уж слишком мне хочется показать этой милой дюймовочке, что Ильдар нисколько меня не интересует. Хотя рядом с этим воплощением робости и скромности мне и не нужно особо напрягаться. Достаточно просто оставаться собой – разница и без того будет заметна.
– Так давай я тебе закажу, – встревает Ильдар, моментально вскидывая руку. – Борис! Поменяй, пожалуйста, девушке пиво на эль! Вишневый!
Я глубоко вздыхаю. Ну Ильдар. Я тут изо всех сил стараюсь расположить к себе его девушку, а он образ рыцаря в сияющих доспехах никак не может изжить.
– Хороший тебе парень достался, – подмигиваю я Ане. – Настоящий джентльмен. Как вы кстати познакомились?
Порозовев, она мечет в Ильдара смущенный взгляд и тоненько пищит:
– В кофейне. Я сделала заказ, а парень, стоящий за мной, не дал его оплатить.
– Парень – это Ильдар, я так понимаю?
– Да. Пришлось пригласить его за стол. Мы разболтались, а потом он довез меня до дома.
Я не могу перестать умиляться. Эта Аня милее любого котенка или пушистого домашнего кролика. Такую хочется лелеять и оберегать. Правда лично мне пока сложно представить, как заниматься с ней чем-то настолько порочным и грязным, как секс, но думаю, Ильдар эту проблему для себя решил.
В подтверждение моих мыслей Ильдар притягивает ее к себе и ласково целует в висок. Мы встречаемся взглядами, и я ему улыбаюсь, давая понять, что очень за него рада. Я действительно рада. Пока я отчаянно пыталась покорить его брата, а потом так же отчаянно его забыть, Ильдар преуспел в построении личной жизни.
– А вы давно знакомы, да? – с любопытством спрашивает Аня без всякого намека на ревность. – Были соседями, насколько я поняла.
– Да, мы дружили, что называется, в десна, – отвечает за меня Ильдар, посмеиваясь. – И все Динины родственники меня обожали. Мама Дины даже тайно мечтала, что когда-нибудь мы поженимся.
Я чуть элем не давлюсь: нет, он точно делает это специально! Лицо Ани, к счастью, остается невозмутимым, что только повышает ее акции в моих глазах. Молодчина.
– Еще мама мечтала, что я стану врачом, но мы все знаем, что ее желанию не суждено сбыться. – Подняв бокал над столом, я весело предлагаю: – Ну что, давайте чокнемся за классный вечер.
– Наконец-то, – ворчит сидящий рядом Рома. – А то я думал, мы весь вечер будем только вас троих слушать.
Все смеются, и я громче всех, причем делаю это совершенно искренне. Кажется, месяцы великой депрессии все же подошли к концу, и старая Дина вернулась.
* * *
Спустя двух часов шуток и болтовни наша компания вываливается на улицу. Меня немного штормит от двух бутылок выпитого пива, но настроение по-прежнему отличное. Роман, попрощавшись, уходит – он живет в квартале отсюда, Ирина с Вадимом садятся в свой Вольво – среди них есть трезвый водитель, а я, Ильдар и Аня остаемся втроем ждать такси.
– Ты зачем еще одну вызываешь? – хмурится он, глядя мне через плечо. – Аня здесь неподалеку живет. Она выйдет, потом проедем через тебя.
– Спасибо, не нужно, – твердо говорю я, подтверждая заказ нажатием кнопки.
Ильдар выглядит недовольным, и мне приходится успокаивающе потрепать его по плечу.
– Хватит за меня беспокоиться, – говорю я с улыбкой, так, чтобы не слышала Аня. – Я взрослая девочка и могу сама добраться до дома. Тебе теперь есть, о ком позаботиться. Кстати, отличный выбор. Одобряю.
После короткой заминки Ильдар, будто сдаваясь, отступает назад и притягивает Аню к себе. Перестав смотреть в телефон, она со счастливой улыбкой утыкается ему в подмышку. Мой взгляд падает на розовый чехол в ее руке и меня невольно разбирает смех. На нем изображены кролики.
11
Два подряд выхода в свет меня оживили, что становится совершенно ясно, когда я, вместо того, чтобы пойти на тренировку, вдруг спонтанно записываюсь на стрижку и окрашивание волос и пропускаю следующую ради похода по магазинам, неожиданно осознав, что сто лет не обновляла гардероб.
– Ты сегодня без спортивной сумки, – замечает Диляра, которая спустя неделю молчаливого и абсолютно бесполезного бойкота сдалась и снова со мной заговорила.
– Да, – подтверждаю я, подкрашивая губы. – Сегодня по плану шоппинг.
Вернув помаду в косметичку, я оглядываю себя на предмет пригодности для прогулок по торговому центру и ловлю в отражении ее наблюдающий взгляд. В нем все еще читается то самое выражение ожидания, красноречиво говорящее «Ну что, тебе стоит меня с собой пригласить?»
Пригласить Диляру с собой мне ничего не стоит. За время нашего не общения я успела отдохнуть и вполне смогла бы пару часов побыть заботливой мамой, которая развлекает заскучавшую дочурку. Проблема в том, что этот вечер я хочу посвятить именно себе, в полной мере наслаждаясь проснувшейся жаждой к жизни. А Диляре, опять-таки, пора обзавестись новыми друзьями.
– До завтра, – говорю я на прощанье, сделав вид, что немая мольба в ее глазах осталась незамеченной. Говорю максимально доброжелательно, чтобы стало понятно: никакой обиды или зла я не держу. Просто я эгоистка, не склонная брать на себя ответственность за настроение и досуг других.
Сегодня даже солнце, которое, казалось, забыло о своих обязанностях, много дней не появляясь из-за облаков, весело светит в лицо, вторя моему настроению. Выйдя из такси, я не могу перестать улыбаться. Вот так, без причины. Просто потому что я снова хочу купить себе новую вещь, и мои волосы с новой стрижкой выглядят блестящими и ухоженными.
Может быть, мне стоило взять себя в руки раньше, и тогда период реабилитации после болезни, именуемой «Камиль», не затянулся бы на месяцы? Ответ однозначен: нет. Мне нужно было действовать именно в таком порядке, чтобы правильно прожить наше расставание. Деприть дома, отвлекаясь выдуманной телевизионной историей, не доедать, потому нет аппетита, злиться на него и на себя, вспоминать лучшие моменты наших отношений и тут же перебивать их худшими. Стиснуть зубы, заставив себя снова посещать тренировки, и убедить себя в том, что ходить в кино одной – это вполне нормально.
Все это того стоило, если я могу улыбаться солнцу искренне, как сейчас. Даже несмотря на то, что он мне так и не написал.
– Можно вот на тот комплект поближе взглянуть? – Я указываю девушке-консультанту на манекен, облаченный в кремовые стринги и бюстгальтер. – Только мне с размером нужно помочь.
В отдел нижнего белья я заглянула не случайно. Никакого интима у меня не намечается, а этот роскошный итальянский кружевной дуэт увижу только я дома перед зеркалом. И это на сто процентов меня устраивает. Сегодняшний шоппинг – только для меня, любимой, и для моей окрепшей пятой точки. За количество приседов, совершенных ей за последние пару месяцев, она заслужила подарок.
Белье подходит мне идеально, и я, еще более довольная собой, оплачиваю товар на кассе и направляюсь в отдел электроники. Сегодняшняя солнечная погода подвела меня к необходимости обзавестись новой моделью беспроводных наушников. Будет здорово гулять в парке, слушая любимую музыку в улучшенном качестве.
Не знаю, что именно заставляет меня, не дойдя до входных рамок, повернуться. Возможно, бойкий и очень знакомый детский голос, а возможно – аромат знакомого густого парфюма, от которого наэлектризовываются нервные и вкусовые рецепторы.
– Пап, ну мы не успеем ведь! Я хочу посмотреть рекламу…
Покрепче впившись в атласные ручки пакета с бельем, я ошарашено смотрю на Карину и ее отца, стоящих не более, чем в трех метрах от меня.
– Привет, – выговариваю я, когда взгляд Камиля безошибочно находит меня и, по привычке смерив с ног до головы, останавливается на лице.
– Привет.
Он говорит что-то еще, но его слова тонут в визгах Карины.
– Смотри, это же Дина, пап! А ты что здесь делаешь?! Мы идем в кино и уже опаздываем. Я хочу посмотреть рекламу, а папа не хочет. Пойдешь с нами?
Я забываю про наушники и про пакет с бельем, болтающийся у меня в руке. Не прекращая улыбаться пританцовывающей Карине, я говорю, что тоже люблю смотреть рекламу, но в кино с ними, к сожалению, не пойду, потому что у меня другие планы. Камиль молча наблюдает за нашим диалогом, предпочитая в него не вмешиваться. И лишь когда Карина непринужденно интересуется, скоро ли я приду к ней в гости (месяц назад они с папой ездили отдыхать, и у нее появилось много новых рисунков), берет ее за руку и говорит, что если она и дальше будет меня задерживать, то они точно опоздают на фильм.
– Хорошего просмотра, – говорю я, скопировав тот же непринужденный тон, которым час назад попрощалась с Дилярой.
– Увидимся.
Бросив на меня финальный взгляд, Камиль ведет дочь к эскалатору.
Я же, вместо того, чтобы продолжить свой путь к наушникам, наматываю один бесцельный круг по этажу, после чего сажусь в кофейню. Наверное, это тоже неизбежная часть процесса излечения – чувствовать себя сбитой с толку из-за встречи с ним. Красивое белье, стоящее в ногах, уже не вызывает такой восторг, а на дальнейшие прогулки в поисках новых шмоток нет ни желания, ни сил.
Зато факт того, что он больше не написал, вновь ранит. Как и то, что так быстро ушел, не обменявшись со мной и парой дежурных фраз.
12
Следующим утром я буквально заставляю себя надеть новый кружевной комплект, а потом еще минут десять стою перед зеркалом, уговаривая насладиться его присутствием на теле. Вот парадокс: белье сидит на мне так же хорошо, как и вчера, но это не приносит мне и толики радости или удовлетворения, призванных задать позитивное настроение на весь предстоящий день.
Вздохнув, я натягиваю поверх рубашку и брюки и, пару раз мазнув тушью по ресницам, вызываю такси в «Холмы». Как ни болезненно признавать, не такой уж я оказалась самодостаточной, неуязвимой и сильной, раз до сих пор не могу зажить счастливо, как и прежде. Все заверения интернет-психологов о том, что зрелая личность, не моргнув глазом, исключает обидчиков из жизни и продолжает порхать по ее солнечным полям легкой бабочкой – хрень собачья. В подушку ночами я, конечно, не вою, но накрывает иногда – будь здоров.
Наверное, все это происходит потому, что Камиль, по большому счету, моя первая большая неудача в личной жизни. Он сумел заинтересовать меня, как ни один из предыдущих партнеров, и стал первым, над кем мне так и не удалось ощутить превосходства. И я, привыкшая к негласному главенству, питаемому уверенностью в собственной привлекательности, словно с размаху влетела в каменную стену. И хотя синяки и ссадины от столкновения уже почти сошли, то здесь, то там до сих пор ноет. Если кто-то не готов состоять в отношениях – это, безусловно, его право, которое не требует дополнительных пояснений, но… Черт, как же иногда хочется получить эти самые пояснения и желательно не только в устной, но и в письменной форме.
«Привет! Сегодня вечером той же компанией встречаемся в боулинге. Ты как?»
Это сообщение от Ильдара приходит, когда я сижу в такси, напоминая о том, что сегодня пятница.
Не имея ни малейшего настроя на веселье, я собираюсь выключить экран, но вовремя даю себе оплеуху. Эй, да что с тобой? Откуда взялась тяга к обесцениванию таких важных вещей, как приятный досуг, дружба, и потрясающее белье, идеально подчеркивающее крепкую задницу? Разве не обидно, что Камиль как ни в чем не бывало ходит в кино и умудряется даже выглядеть замечательно, в то время как ты лишаешь себя дара наслаждения жизнью?
«Напиши, во сколько вы собираетесь. Я немного подумаю, но, скорее всего, приду».
Отправив ответ, я пару секунд сижу без движения, а потом направляю на себя камеру, вздергиваю подбородок и делаю селфи. Оцениваю тон кожи и выражение глаз, удаляю и повторяю манипуляцию снова. На этот раз получается лучше: взгляд уже не такой хмурый и воинственный, и фотография мне нравится.
Видишь, – проговариваю я про себя. – Ты – все так же Дина, уверенная в себе, симпатичная и умная. И ты не можешь отвечать за неразбериху, творящуюся в головах у других. Их проблемы и предпочтения никак не должны на тебя влиять.
Войдя в рабочий кабинет, первое, на что я обращаю внимание – это незнакомый сладковатый аромат парфюма, пропитавший воздух. Второе – это то, что волосы Диляры, сидящей за компьютером, уложены локонами, а лицо накрашено.
– Доброе утро, – спрятав улыбку, здороваюсь я. – Отлично выглядишь.
И нет, прихорошилась она точно не ко дню своего рождения. Он у нее, если меня не подводит память, не раньше, чем через пару месяцев.
– Спасибо, – сухо откликается она, продолжая барабанить пальцами по клавиатуре.
Несмотря на не слишком теплый прием, я чувствую удовлетворение и легкую гордость за нее. Это как раз то, о чем я говорила: она решила сама менять свою жизнь.
Чудеса продолжаются и дальше, когда с наступлением перерыва, Диляра первой покидает кабинет, не проронив ни слова. В зале ресторана ее тоже не находится, из чего я делаю вывод, что обедать она будет где-то еще. Мысленно пожелав ей удачи, я заказываю привычный бизнес-ланч, состоящий из первого и салата, и утыкаюсь в телефон, чтобы изучить статью из курса по продвижению бренда, который не так давно оплатила. Увлекаюсь настолько, что не замечаю приближающихся шагов, и испуганно подпрыгиваю от раздавшегося над столом «Привет».
Подняв глаза, чувствую, как сердце екает. Вчера Камиль не удосужился сказать мне и пары фраз, а сейчас стоит рядом и смотрит так, будто я что-то ему задолжала.
– Привет, – здороваюсь я, машинально расправляя плечи. – Приехал на халявный бизнес-ланч?
Острота вылетает из меня незапланированно. Я совсем не ожидала его увидеть, и ляпнула первое, что пришло на ум.
– Вроде того, – кивает он с легкой усмешкой и трогает спинку стула. – Присяду?
Тысячи вопросов одновременно выстреливают у меня в голове, но вместо поисков ответов на них, я пожимаю плечами. Небрежно так.
– Садись, если угодно.
Телефон мне приходится отложить, потому что Камиль моментально опускается напротив и, подозвав официанта, несколько раз тычет пальцем в меню. То есть он действительно собрался обедать вместе со мной.
– Как дела? – интересуется он, как только Толик уходит. Голову при этом склонил вбок и разглядывает меня так, будто не видел пару лет.
– Хорошо, – балансируя между сухостью и приветливостью, отвечаю я. – Как вчерашний фильм?
Не уверена, что он заслужил проявления хоть малейшего интереса в адрес своего досуга, но сказанного уже не воротишь. Я просто пока не знаю, как себя с ним вести. И в этом, кстати, нет моей вины – просто кто-то подает слишком смешанные сигналы. В один день хочет поговорить, в другой – смотрит на меня, как на чуму, в третий вдруг претендует на совместную трапезу. Биполярное расстройство у него, что ли? Если так, то, пожалуй, стоит поблагодарить боженьку за то, что отвел.
– Главное, что Карине понравился, – отвечает он все с той же легкой полуулыбкой. – Ты же помнишь, что я не большой любитель кино.
Я невольно скриплю зубами. А вот это к чему? «Ты же помнишь»? Может быть, и помню, но предпочла бы забыть.
– Вижу, ты сегодня в хорошем настроении, – не сдержав язвительность, замечаю я в ответ.
– Почему так решила?
– Никак не можешь перестать улыбаться, что тебе не свойственно.
Улыбка на лице становится шире, а глаза, как бы мне не хотелось этого замечать, знакомо теплеют.
– Есть такое. Просто забавно выходит: ты так торопилась уволиться из автосалона, а Булат продал мне долю в этом ресторане.
