Ал Ри
Секреты сов
Дядя Брок рассказывает свою историю
Пока Софи дремала, Уилл с Броком приготовили простой ужин. На столе стоял котелок с похлебкой из кролика, рядом свежая лепешка, нарезанная ломтями.
– Сам поймал, – похвастался Брок, когда Софи изумленно похвалила мужчин. – До конца не верил, что кто-то когда-нибудь сможет попробовать мою специальную похлебку, – на лице его расплылась улыбка.
– Очень вкусно, – призналась Софи, после первой же ложки супа.
Она, конечно, слукавила, но ей так хотелось есть, что недостатки еды отходили на второй план. Софи ловко орудовала ложкой и закусывала похлебку мягким хлебом.
– Весь секрет во влаге, – объяснил дядя, – кипяченая влага – это нечто.
Дядя Брок поглядывал на Софи с доброй улыбкой. Он так и не притронулся к ужину. Уилл тоже почему-то не хотел есть.
– А почему вы не едите? – спросила Софи и засмеялась. – Еда отравлена что ли?
Она проглотила еще пару обжигающих ложек похлебки и посмотрела сначала на Брока, потом на Уилла. Те сидели и не знали, чем себя занять, куда смотреть. Над столом повисла неловкость.
– В самом деле, что происходит? – проглотив ложку, насторожилась Софи.
– Я просто не голоден, – признался Уилл. – Я до сих пор чувствую, как внутри меня ползает…
Он изобразил волнующиеся на ветру руки влаги и улыбнулся.
И все-таки Софи чувствовала какое-то напряжение. Да еще эта грусть в глазах дяди, которой он словно стеснялся и отводил взгляд. То ли виной всему была осень, то ли он переживал из-за чего-то другого.
– Дядя Брок, а как ты нас нашел? – спросила Софи, чтобы начать разговор. – Последнее, что я видела, как Уилла покрывает влага.
– Я услышал выстрел и понял, что кому-то нужна помощь. Схватил пару факелов и побежал спасать. Среди деревьев заметил вас. К счастью, дождь прекратился, и влагу покинула сила. Мне удалось отбить вас от ее остатков. Ну а дальше вы оказались тут. Парень, – указал пальцем на Уилла дядя Брок, – молодец, что выстрелил!
– Я была очень глубоко, – задумчиво произнесла Софи. – Я до сих пор не понимаю, как мне удалось выкарабкаться. Там, в темноте, я встретилась с самой собой. Сложно объяснить. Там было темно и сыро, – на глаза Софи навернулись слезы.
– Но теперь все хорошо! – попытался утешить ее Уилл. – Посмотри на нас – мы единственные в своем роде! Выбрались из лап влаги и едим потрясающую похлебку охотника, которого все считают мертвым! Брок, кстати, расскажи лучше, как ты спасся тогда? – умело сменил тему Уилл.
– Да-а, – протянул Брок и поднял взгляд на ребят. – Ну что, ж, – вздохнул, – все прозаично и просто. Когда погода испортилась, вы все повернули назад, мы с Клевом остались далеко впереди. Дождь пошел неожиданно и нас окружила влага.
Софи поежилась, что-то внутри нее задвигалось, задергалось, заставило сделать глубокий вдох.
– Оставался небольшой просвет, единственная возможность, чтобы выбраться, – продолжил Брок, – но Клев решил за нас двоих, что выживет в этот день один охотник. Дальше все было как в тумане. Он выстрелил мне в ногу из ружья, а сам побежал. Влага, естественно, набросилась на меня.
– Подожди, подожди, – перебил Уилл, удивленно выпучив глаза. – Выстрелил? Клев в тебя стрелял?
– Да, стрелял, шрам до сих пор остался. И хромота, – вздохнул Брок, – тоже своего рода шрам на всю жизнь.
– Поверить не могу! – сердито выпалил Уилл, раскинувшись на стуле. – Клев стрелял в другого охотника. Это же нарушение кодекса.
– Кодекс, – усмехнулся Брок, – ты думаешь, охотники его соблюдают?
– Думал так.
– Наивный мальчуган, вот кто ты, если так думал. Охотников заботит только собственное благополучие, да еще их семьи. И все.
– Но почему он стрелял? – встряла Софи, тоже пребывая в глубоком потрясении. – Вы же и вдвоем могли убежать.
– Могли, – согласился Брок, – но здесь дело еще в том, что они все презирали меня. Понимаешь, в чем дело, Софи, я единственный был против того, чтобы охотники убивали птенцов сов.
– Постой, постой, но ведь совы сами съедают чужих птенцов, поэтому хранят секреты.
– Нет, – засмеялся Брок, – это какая-то нелепая выдумка, кто тебе это рассказал?
– Уилл, – ответила Софи, глядя на Уилла.
– Мне так охотники говорили, – пожал плечами тот. – Звучало убедительно.
– Ну теперь вы знаете немного больше. Вообще-то совы и правда умеют хранить секреты, и они действительно прячут своих птенцов, но от охотников, а не от других сов.
– Так зачем убивать птенцов? – спросил Уилл.
– Какой-то дурень пустил слух, что если съесть сырое сердце птенца совы, то наберешься сил, и потребуется меньше яблок зимой, – серьезно ответил Брок. – Вот они и ели эти сердца. Я не позволял убивать, когда ходил на охоту, поэтому и попал в список предателей.
– Говорили, что тебя разорвал медведь, – сказала Софи, внимательно разглядывая дядю.
– Это Клев пустил слух, точно, – добавил Уилл.
– Медведь как раз наоборот помог мне. Донес в пасти до этого дома. Гигантский медведь, – Брок раскинул руки, чтобы показать.
История начинала напоминать вымысел: такими развлекали сказители в деревне. На секунду Софи даже показалось, что дядя Брок выдумывает или лишился ума, но потом она вспомнила все, что с ней происходило за последние дни. Безумие захлестывало гребнями и утягивало в пучину. Кажется, все это была правда.
– А почему он сюда тебя принес? – поинтересовалась Софи.
– Потому что за мной присматривали, – улыбнулся Брок. – Это ведь тайный дом Срэдов.
Софи не поверила своим ушам и даже на секунду потеряла дар речи. И проклятие и сами Срэды теперь становились чем-то реальным. Жившая когда-то семья ютилась здесь и так же, как они сейчас, спасалась от грусти, и дождя, и осени.
– Они жили здесь? На самом деле жили?
– Да, – подтвердил Брок, – когда-то они здесь жили, когда только пришли в этот мир.
– Расскажи! – тут же попросила Софи.
Дядя Брок рассказывает историю Срэдов
– Началось все с того, – начал дядя, – что в мир, в котором жили Срэды пришла вечная зима. Каждый день мороз рисовал на окнах их дома угрозы, но однажды вместо них появился спасительный план побега. Словно у зимы появилась вторая, добрая личность и принялась спорить с первой. Так сложилось, что в этом споре всегда побеждала плохая зима, но в тот день она дала слабину, и позволила хорошей предложить Срэдам сделку. В тот же день сын Срэдов, его звали Гай, начал рисовать первую картину. На ней он изобразил весну, которая должна следовать после зимы. Он создал лес, создал птиц, потом деревню и десяток жителей. Потом Гай приступил к лету и осени. Он создал яблони, урожай которых способен победить зиму. Четвертая картина оставалась белой – она олицетворяла мир, который они должны были создать с чистого листа. Эти три картины ожили: маленький Гай создал этот мир и вместе с тем открыл портал в него. Так Срэды попали сюда.
Дядя Брок продолжал рассказывать, но слова терялись, прячась от Софи. Она почувствовала слабость в теле, все сложнее становилось держать глаза открытыми. Чтобы взбодрить себя она перебила дядю:
– Дядя Брок, их ведь сожгли?
– Да, – ответил тот задумчиво. – Их сожгли, и они не сопротивлялись. Та, добрая часть зимы, написала на стеклах, что придет время и они должны будут в огне пожертвовать собой – в этом заключалась часть сделки. Я думаю, Гай создал людей такими, чтобы они смогли выполнить эту часть договора. То, что Срэдов сожгли было предначертано. Гай не понимал этого, но его дар создавал мир, в котором убьют его родителей.
– И на этом все закончилось?
– Закончилось? – переспросил, улыбнувшись, Брок. – Нет, все только началось в ту ночь, когда сожгли Срэдов. Родители сгорели, но мальчик остался жив. Он создал этот мир, поэтому смог выжить в одиночку. Потом нашел себе жену в деревне. Род Срэдов не исчез. Они меняли фамилии, но помнили о том, с чего все началось. В послании мороза говорилось, что через тысячу лет зима закончится и начнется такое же длинное лето, и Срэды смогут вернуться домой.
– Проклятие Срэдов?
– Можно и так сказать, но проклятие оно для людей, а для Срэдов это долгожданное время возвращаться домой.
– А что станет с этим миром, когда они вернутся домой?
Одновременно с вопросом Софи подал голос Уилл, очень громко всхрапнув. За разговором Брок и Софи не заметили, как прилипнув к спинке стула, парень крепко заснул.
– Да, нелегко ему пришлось. Как и тебе, – заметил Брок. – Тебе тоже поспать нужно.
– Ага, – кивнула, зевая Софи, – но я сперва хочу узнать все.
– Конечно. Что станет с миром? Он будет уничтожен.
– И все люди?
– Не все, – ответил Брок. – Тех, кто способен быть добрым – заберут. Детей, в основном.
– Я видела лису с детьми на картине.
Брок улыбнулся и кивнул.
– Да, – произнес он. – Ты все верно понимаешь.
– Но ведь нельзя уничтожить мир? Он ведь…
Софи не нашлась, что сказать, мысли сбивались, перед глазами то и дело появлялась светло-серая пелена. Что-то дергалось внутри, маленький зачаток грусти, старался подняться выше, хватаясь за ее внутренности, оттягивая легкие и сердце вниз.
– Этот мир – всего лишь временное укрытие. Как хижина, которую построили, чтобы переждать зиму, и которая больше не понадобится никогда. Посмотри на этот мир – он зациклен и не представляет из себя ничего стоящего. Он как картина. Сейчас все так же, как было тысячу лет назад – весну сменяет лето, затем идет осень, а под конец в этот мир пробирается зима, и так по кругу, год за годом. Люди думают об одном и том же, они даже одеваются так же, как одевались тысячу лет назад. У них такие же интересы и они живут в маленькой деревеньке, укутанные в свое маленькое счастье или маленькие горести. Собирают яблоки в конце лета, чтобы пережить осень и зиму. Этот мир – дар, который получили Срэды, чтобы в конце концов вернуть его хозяину. Пойми, Софи, все эти люди созданы были лишь для того, чтобы сжечь Срэдов, а потом исчезнуть.
Софи посмотрела на Уилла, тот продолжал храпеть. Убедившись, что он не услышит, она тихо спросила:
– Мои родители, бабушка Ванархи, я и ты – мы все Срэды?
– Потомки Срэдов, – произнес Брок. – И главное, Софи, что ты – потомок этой великой семьи, ибо тебе выделена совершенно особенная роль. Я знаю, тебе тяжело, но ты должна знать, что твоя судьба ведет к победе над зимой, к возвращению домой, и ты обязательно справишься…
Дядя Брок продолжал говорить, но слова вновь теряли вес и улетучивались вверх, сквозь крышу, где вновь начинался дождь. Что-то внутри Софи цепляло и приземляло любые эмоции на дно души.
– Дядя? – спросила она. – Можно тебя обнять?
Воцарилось молчание на секунду. Дядя Брок встал и медленно подошел к Софи и крепко прижал ее к себе. Погладил по голове.
– Все хорошо, девочка.
Софи закрыла глаза и не смогла их открыть, голос дяди Брока удалялся все дальше или выше, и смешивался в один монотонный звук с потрескиванием огня. Далекое странное смятение то и дело сменялось радостью. Мысли проносились над ее головой вереницей птиц, улетающих зимовать куда-то, где хорошо. Возможно, одна из этих птиц была сейчас ею, возможно, ей никогда не стать птицей. Софи лишь хотела скорее избавиться от груза проклятия.
Предательство
– Софи, – настойчиво звал ее дядя Брок, повторяя имя раз за разом, пока тормошил.
– Да? – сонно ответила Софи. – Что случилось?
Раздался выстрел и заставил ее быстро пробудиться.
– Что это? – испугано вскрикнула она.
– Охотники нас выследили, – то и дело оглядываясь произнес дядя Брок. Его голос дрожал. – Быстрее, вставай, вам нужно убегать с Уиллом.
– Но…
– Софи, нет времени объяснять, скорее, скорее.
Они, пригнувшись, выбежали из комнаты и только за плотной перегородкой из дерева, дядя Брок позволил себе на пару секунд встать в полный рост. Он положил ладони, покрытые широкими венами, на плечи Софи.
– Софи… – начал он и остановился, словно собираясь с духом. – Убегайте. Ты последняя надежда Срэдов. Все будет так, как предрешено, и ты обязательно дойдешь до конца. Зима покинет наш дом, Софи!
Софи заметила, что Уилл уже ждет ее в комнате за спиной дяди Брока. То, что она чувствовала, напоминало книги разного размера, сложенные в одну неровную стопку. Острые концы торчали в разные стороны. Эти стопки никуда не помещались, создавали пустоты. Глаза дяди оставались абсолютно добрыми, но в них угадывалась грусть. Софи кляла все на свете, что ее опять выдергивают из уюта и спокойствия и оставляют одну.
– Софи, это лучшее, что я могу для тебя сделать, и лучшее, что ты можешь сделать для меня.
Раздалась череда выстрелов, дробь застревала в древесине, разбивала стекла и зеркала.
– Софи, – тихо произнес дядя Брок. – Ты должна знать, что твои родители вовсе не утонули, они тоже стали жертвой людей в деревне. Их сожгли, просто так, но это стало частью проклятия. С того времени начался отсчет конца этого мира и времени, когда мы все вернемся домой. Я должен был сказать тебе это еще вчера, Софи. Твое происхождение скрывали, тебя берегли для того, чтобы ты стала спасением нашему роду.
Голоса охотников раздались за дверью. Они кричали, что сейчас выбьют ее. Ругались.
Софи смотрела дяде прямо в глаза и не понимала, почему все хорошее заканчивается так быстро.
Дверь затрещала под ударами ног.
Софи выдохнула, кивнула и протерла мокрые глаза тыльной стороной ладони.
– Вот так, – подбодрил дядя. – А теперь беги, дорогая.
Софи побежала: от этих слов, от тоски и боли, от того, что могли бы с ней сделать, если бы она осталась. Уилл схватил ее за руку, и они стремглав выскочили из задней двери, успев вырваться из окружения. Уилл уверенно вел их в чащобу. Здесь деревья сплетались в непроходимые узлы и очень скоро дом скрылся из виду, но выстрелы продолжали раздаваться эхом в глуши. Вновь пошел дождь. Становилось холодно и грустно. Софи представила, как тысячи рук влаги скребутся внутри нее, пытаясь выбраться наружу.
– Постой, – задыхаясь, простонала она. – Нужно отдохнуть.
– Пока рано, мы еще слишком близко.
Софи не чувствовала ни ног, ни рук, она бежала за Уиллом, совершенно не понимая, куда они направляются. Наконец он остановился, тоже тяжело дыша.
– Все, – выдохнул Уилл, – здесь немного передохнем.
Софи села на упавшее дерево, гниющая кора ужалила влагой и холодом. Выстрелы стихли. Что стало с дядей Броком? Его сожгут так же, как сжигали Срэдов? Последнее, что он сказал, не давало ей покоя. Дядя Брок упомянул постоянный круговорот и вечно повторяющиеся сожжения. Родители погибли в пожаре, начав последний круг. Оставили Софи здесь, чтобы та спасла всех. Спрятали ее от людей, совсем как совы спасают своих птенцов. Софи пересела на землю и свернулась калачиком, уткнувшись лицом в колени. Свитер, который изрядно потрепался за последние дни, все еще пах горящими дровами и вкусным ужином.
Через какое-то время Уилл поднялся, стер грязь со штанов и прервал молчание:
– Нам пора, Софи, – произнес он.
Софи молча поднялась и посмотрела Уиллу в глаза. Хотелось думать, что это он виноват. Он привел охотников к дяде Броку, он все подстроил. Но сколько бы ни жужжали эти мысли, доказать себе Софи ничего не могла. Просто чувствовала. Выдавали ли грустные глаза Уилла совершенные им поступки или это была всего лишь осень? Как бы то ни было, Софи вдруг побежала прочь, так быстро, как никогда раньше. Перепрыгивая через упавшие деревья, покрытые мокрым мхом, подставляя лицо под ветки, она мчалась куда глаза глядят.
Очень скоро в грудь впились острые иглы прохладного воздуха и заставили ее сбавить темп. Изредка где-то недалеко с громким хрустом обламывалась ветвь или капли дождя обрушивались на сломанные деревья. Софи на мгновение оборачивалась, жадно глазами ища Уилла, и вновь подстегивала себя. Она размышляла, куда ей убежать, где укрыться, но все что видела перед собой – деревья, которые словно плотнее сдвигались перед ней, играя на чужой стороне. Еще одна ветвь впилась в щеку, Софи почувствовала, как горячая кровь стекает к шее. Вновь раздался хруст за спиной. Софи мельком взглянула за плечо, и в тот момент, когда к ней пришла окрыляющая мысль, что Уилл не гонится за ней, она споткнулась о корни и кубарем полетела вниз с холма. После нескольких болезненных кувырков Софи обнаружила себя на земле в неудобной позе. Она лежала на боку, листья торчали у нее изо рта, а правая рука чудовищно болела. Софи тихонечко взвыла, выплевывая перегной. Голова кружилась. Она боялась смотреть на руку, боль не утихала. В конце концов Софи поднялась на ноги и посмотрела на безжизненно висящую руку – чуть ниже локтя свитер порвался, а из него, как острие неважно выточенного копья, торчала кость. Софи с трудом осталась в сознании, присела и тихонько заскулила. Почувствовала чужое присутствие – это Уилл бесшумно скользил к ней по склону.
– Почему ты не оставишь меня? – жалобно спросила она, когда Уилл приблизился.
– Я пообещал Ванархи и Броку, – сказал он и с болью в глазах посмотрел на руку Софи. – Нужно наложить шину.
– Я не верю тебе. Ты предал Брока.
– Дай хотя бы помочь тебе с рукой, – произнес он.
Софи подумала с секунду и неуверенно кивнула. Уилл сразу же нашел какие-то три палки, достаточно ровные и жесткие, чтобы зафиксировать руку. Из сумки он достал тряпку и порвал ее на несколько частей, после чего закрепил ими палки вокруг руки Софи. Та взвизгнула от боли и снова чуть не потеряла сознание. Жар расходился от раны по всему телу, Софи чувствовала его, он дурманил. Уилл тем временем накинул остаток ткани на шею Софи и устроил руку на повязке.
– Вот, – протянул в ладони какую-то траву. – Пожуй, станет легче. Она снимает боль и воспаление.
Софи испуганно покачала головой.
– Не бойся, это поможет, – взмолился Уилл. – Я никого не предавал, – неожиданно выпалил он.
Это прозвучало так внезапно и громко, что Софи отшатнулась и чуть не распласталась на земле. Она попятилась от Уилла, сначала медленно, потом все быстрее, пока не развернулась и не побежала прочь. Каждый шаг отдавался острой болью, ткань, которая должна была зафиксировать руку, уже вся пропиталась кровью. Уилл как будто не стал ее преследовать, по крайней мере, она не слышала его. Почему он не гонится, когда ему ничего не стоит ее настичь, Софи понять не могла, но чувствовала в этом очередной подвох.
Склон вел ее вправо, а деревья начали расступаться, как будто расчищая путь перед тропой. Так оно и случилось. Пробежав десяток шагов, Софи увидела впереди охотников, которые наблюдали за горящим домом. Ноги подогнулись, и она рухнула на колени, бессмысленно пытаясь вдохнуть. Воздух отказывался попадать в легкие. Люди не изменяли себе. Они сжигали. Софи переполняли ярость и беспомощность, они сливались внутри воедино и не находили выхода наружу. Она просто открывала рот, глотая ненавистный сырой воздух, наполненный теперь запахом дыма и гари. Кто-то из охотников заметил ее и пошел в ее сторону, но Софи уже было все равно. Все равно на то, что случилось с родителями, все равно, что случилось с дядей, что случится с людьми, с деревней, с проклятием и с ней самой. Она больше не чувствовала сил, чтобы добраться до конца. Единственное, чего она хотела, – забыть этот путь, как страшный сон.
– Я догнал ее, – услышала Софи голос Уилла за спиной, перед тем как потерять сознание.