Акурат
Дед
Андрею стало нестерпимо жалко деда, но помня наставления отца о том, что он должен быть мужиком, Андрей сдержал подкатившие слёзы и показал рукой на коробку.
– А мне мама самолёт купила, – тихо сказал он и для убедительности взял крышку, на которой был красочно нарисован взлетающий АН-24, и повернул её в сторону деда. Дед чуть скосил, как показалось Андрею, глаза на картинку, но никак не прореагировал.
– Вот, – Андрей стал доставать из коробки детали и показывать деду. – Вот это фюзеляж… а это крылья… они тоже из двух частей… я потом их склею и здесь ещё будет номер… вот… и полоски. Вот переводнушки…
Андрей осмелел и по очереди показывал, разъясняя, как будет собирать модель и наносить расцветку с номерами. Дед слушал внимательно и Андрей, забыв страх, был неописуемо счастлив, что может вот так запросто рассказывать деду о своём любимом увлечении, а тот не сердясь, не ругаясь, слушает его и понимает… Папироса у деда в пальцах потухла и вошедшая в комнату бабка, вынула и выбросила её в огромную керамическую пепельницу с крутящимся металлическим диском. Андрею очень нравилось в неё играть (бабка тайком от деда позволяла это делать), нажимать торчащую вверх рукоятку с белым набалдашником и смотреть, как диск под рукояткой начинает всё убыстряясь крутиться одновременно опускаясь и утаскивая в чернеющие по краям круга щели, остатки пепла или мелкие бумажки, которые для пущего удовольствия Андрей подкладывал в пепельницу.
Бабка несколько раз громко спросила будет ли дед есть, он промычал в ответ, на что бабка сказала «не хочешь – как хочешь» и уложила его обратно на диван.
Во всё время обеда, Андрей поглядывал в сторону дивана. Но дед лежал так же как и раньше неподвижно уставившись в потолок. Андрею хотелось ещё поговорить с дедом, что-нибудь рассказать ему. После обеда дед уснул, а Андрей с матерью отправились домой.
На следующий день Андрей, едва дождавшись окончания завтрака, с дрожанием восторга принялся за сборку. Он аккуратно и не торопясь расстелил на столе газету, приготовил маленькую кисточку для клея, заранее выпрошенные у матери спички (для «тонких» работ) и положил перед собой коробку с самолётом. На картинке он был по-прежнему прекрасен, и желание собрать его не только не ослабло, но многократно усилилось. Андрей стал снимать крышку и остановился. Он вспомнил вдруг вчерашнее общение с дедом, его на мгновение оживший взгляд, интерес пытавшийся прорваться сквозь броню болезни, потухшую папиросу, бабку пристававшую со своей едой и ему показалось, что теперь этот самолёт не только его, Андрея, но и немножко деда. И что теперь они, как два настоящих мужика, должны вместе построить этот самолёт. Что нужно успеть непременно сделать это вместе с дедом, пока… пока это можно было ещё сделать…
Андрей посидел несколько минут слушая себя, и убедился, что принял правильное, единственно правильное, настоящее решение. Он спокойно встал и пошёл на кухню, сообщать матери, что нужно срочно ехать к дедушке. Мать ничуть не удивилась, хотя Андрей никогда не высказывал подобного желания, и призналась даже, что сама планировала сегодня снова туда ехать, только без Андрея. Но раз он хочет, то пусть едет с нею. Дальше было делом техники уговорить взять с собой самолёт для того, чтобы не мешать и быть занятым. На это Андрей опять же получил согласие и довольный удачей засобирался к выходу.
