Aidan Show
Штиль во время шторма
– Что? Что-то не так?
– Прости, дорогая, я не могу сказать, пока не перепроверю, плюс врачебная тайна, ты же знаешь.
– Знаю, Тамара, знаю. – грустно хмыкнула Михеева.
Эпилог.
– ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ?
– ВСЕГДА!
Михеева ожидала подругу у входа в клинику, заранее не сообщая о своих подозрениях. Она заметно нервничала, покручивая в руках ключи от машины, бесконечно гоняя неутешительные мысли в свой голове.
Почему она такая пессимистка?
Почему просто нельзя верить в лучшее?
Возможно потому, что Инна знала статистику и опыт Тамары Владимировны?
Та достаточно редко ошибалась по поводу своих домыслов, но и заранее не разбрасывалась неутешительными диагнозами, предварительно все перепроверяя.
А может плохие анализы из-за банального стресса?
Всё-таки у Богатыревой сейчас не самый лучший период в жизни.
Нет, все точно будет хорошо!
Точно!
Все!
По-другому не может быть!
Точка!
Точно?
Лера буквально выпорхнула из машины, сияя от счастья и излучая его, но заметив подругу осеклась и насторожилась, замедляя шаг.– Привет.– неуверенно поздоровалась Лера, осматривая подругу. – Ты чего такая нервная? Стас накосячил?
– Если бы… – тихо пробубнила она. Вообще Инна часто замечала за собой бубнеж, особенно, когда в чем-то сомневалась или переживала. – Привет, пойдём внутрь, Тамара все тебе объяснит.
– Инка, ты меня пугаешь. – хмурясь ответила Лера.
– Я сама себя иногда пугаю.
Тамара Владимировна встретила их добродушно, для начала предложив чаю с домашним печеньем, которое испек ее муж и дети.
Девушки согласившись, сняли верхнюю одежду, повесив на металлическую вешалку в форме тюльпана у двери и надели бахилы.
Сам же кабинет буквально отражал характер своего владельца. Внутри было очень уютно, светло и просторно, несмотря на простоту. Невооружённым взглядом было заметно, что Тамара опроводила здесь все свое время, а иногда даже ночевала, заваленная бесконечной работой. Об этом свидетельствовало одеяло в углу дивана, множество пар сменной обуви, зубная щётка и паста на раковине рядом с дверью и мини холодильник у рабочего стола.
Чай оказался невероятно вкусным и насыщенным, как свежий весенний ветер на юге, когда мир просыпается после зимней спячки, распыляя свой живой аромат. А лимонное печенье, не успев коснуться языка, таяло от соприкосновения со слюной. Сначала чувствовалась лёгкая кислинка лимонной цедры, перетекая в более сладкий вкус, но в меру. Текстура самого теста показалась ей по волшебному нежной, Лера буквально заглотила половину небольшого контейнера, пока Тамара Владимировна что-то вбивала в компьютере.
– Что ж, предлагаю начать. – Лера от её слов комом проглотила печенье, не успев как следует запить его чаем и напряглась, села ровно, выпрямив спину и навострила слух. – Меня не совсем устроили ваши анализы, Валерия, поэтому на вашем месте, я бы провела ещё череду обследований. Но для начала, я хотела бы задать вам пару вопросов, чтобы знать от чего отталкиваться.
Михеева взяла влажную кисть подруги, крепко сжимая и даря необходимую поддержку. За что Лера отблагодарила её коротким кивком и натянутой от нервов улыбкой.– В последнее время наблюдали ли вы боли, после которых хотели принять порцию обезболивающее, если да, то в какой области появилась боль?
– Да, у меня достаточно часто болит живот, особенно, если я нервничаю, а во время месячных она бывает настолько сильной, что пальцы ног немеют.
– Цикл регулярный? Были ли выкидыши или аборты?
– Да. Точнее раньше был регулярным. 29 дней. Но после преждевременных родов стал сбиваться, увеличиваясь.
– Как давно вы потеряли ребёнка и на каком сроке?
– 2,5 года назад. На 20-ой неделе. – механически отвечала Богатырева, словно сдавала экзамен перед деканом.
– Головные боли? Тошнота? Головокружения?
– Да, по всем пунктам.
Она задала ещё несколько разных вопрос, спрашивая о наследственных заболеваниях, режиме дня, стрессе, о посещениях гинеколога и необходимых анализах и прочем, а после вынесла неутешительный вердикт.
– Назначу вам УЗИ малого таза, забор крови и мочи, а также осмотр у гинеколога. Затем буду ждать вас к себе на приём.***Видимо, пессимизм – это заразно, иначе как объяснить то, что Богатырева перестала в миг верить в лучшее. Буквально за несколько дней став абсолютно другой.
Шумов бесконечно приставал к ней с вопросами, но она лишь отмахивалась, пошагово создавая в голове чёткий план.
Она предусмотрительно отказалась от приглашения на свадьбу, когда Шумов её позвал, ссылаясь на антипатию к невесте и воз работы, которую она хотела доделать до…
Просто "до"…
Шумов принял её отказ без обид, но на свадьбу пошёл из уважения к шефу, показался на глаза молодожёнам, подарил подарок и ушёл по-английски домой к своей Тучке через пару часов.
Прокопич немного расстроился, что ему не удалось встретиться с Лерой, ведь тот хотел перед ней извиниться. Но если гора не идёт к Магомеду, значит…
Сегодня она планировала закончить дела, чтобы с чистой совестью начать разбираться с новыми, но уже увы не на работе.
Лера дала себе время, чтобы спокойно собраться с утра в их школу, приехав на час позже. И кого она вовсе не ожидала увидеть, так это Виктора Прокопича, рассматривающего её картину в галерее под названием «Бессонные ночи».
Мужчина так разглядывал её работу, словно разбирался в этом. Уверенно так с прищюром.
– Доброе утро. – тактично поздоровалась она первой. Прокопич даже не вздрогнул, лишь повернулся в пол оборота на её голос.
– Ах, Валерия, доброе. – сказал он, а после вновь вернулся к созерцанию прекрасного.
– Вам нравится? – она подошла ближе, складывая руки на груди, кивнув в сторону своего творения.
– Очень, – без доли лжи ответил мужчина. – очень интересная техника мазка, где-то я такую уже видел.
– Возможно. Я училась в нашем институте искусств. – она перевела взгляд на взрослого мужчину, отмечая, что для своего возраста он выглядел достаточно хорошо, скорее всего прикладывая к этому немало усилий, к тому же его обязывал статус. – Но вы же не за этим сюда пришли. – верно подметила Богатырева, заметив как на секунду дернулась его губа. – Андрей мне все рассказал, и я получила уведомление о письме на рабочую почту.
Виктор Прокопич всегда любил смотреть в глаза собеседнику, чувствуя свою власть и страх, но сегодня ситуация сложилась по-другому. Ему было безумно стыдно за поступок дочери и подчинённой, за низкий и грязный поступок, потому что так поступают только слабые люди, и в связи с этим ему было сложно посмотреть Лере в глаза.
Даже смешно стало от того, какой ужас порой он нагонял на подчинённых. А тут девчонке в глаза посмотреть боится.
Но он все же это сделал.
– Я хотел извиниться перед вами лично. Из-за того, что допустил все это.
– Хорошо. Я вас прощаю. – ответила Лера впиваясь в него синевой своих глаз.
– И я бы хотел поговорить с вами на счёт вот чего. – он неуверенно кашлянул, проводя пальцами по сморщенному лбу. – Один мой знакомый занимается меценатством, он как-то приходил в вашу школу и остался в восторге. Сказал, что я и сам, как любитель творчества, по достоинству оценю вашу работу. Он узнал, что вы подавали документы на тендер, и в связи со сложившимися обстоятельствами готов пожертвовать сумму вдвое больше, чем вы могли выиграть.
– Но не выиграла. – твёрдо подметила Лера.
Предложение было достаточно заманчивым. Все как они и хотели с Янкой, о чем мечтали и к чему стремились, но было в этой истории одно "но".
– Скажите, только честно. Вы пытаетесь таким способом откупиться?
– Не то чтобы… – уклончиво ответил мужчина.
– Это значит – да. – расстроенно хмыкнула Лера. – Но скажу вам одну вещь, что не все в этой жизни можно купить. Мы с моим партнёром обе считаем так.
– Чего же вы тогда хотите?
– Справедливости. Но не переживайте, в суд подавать на вас мы не станем. Ответьте ещё на один вопрос. Со своей дочерью вы поступили также справедливо, как и с Мирославой?
Виктор Прокопич немного замялся, пытаясь не подавать виду, пока в это время подбирал более честный ответ.
– С какой стороны посмотреть.
– А вы с моей стороны посмотрите. – твердо сказала она. – А если вам с моей стороны не видно, то я скажу, что вашу дочь тоже бы не мешало уволить со всеми «почестями».
– Но это может испортить ей жизнь.
– Про Мирославу вы не подумали, когда поступили так? Или ваша дочь ушла от наказания, потому что она именно ваша дочь? И по своей воле ли она оказалась там, где оказалась?
– На что вы намекаете? – Прокопич нутром чувствовал силу этой удивительной девушки, невольно восхищаясь стойкостью её духа и отсутствием страха, глядя ему в глаза.
– Намекаю именно на то, о чем вы подумали. Лучше дайте ей свободу, пусть набьет свои шишки и займётся тем, чем она хочет, а не тем, на чем настоял отец.
– Знаете, Валерия, вы очень мудры, настойчивы и талантливы. Мне бы очень хотелось, чтобы моя дочь обладала такими качествами, но не уверен, что она готова ко взрослой жизни.
– А вы попробуйте. Родители часто недооценивают своих детей. – мудро подметила хозяйка художественной галереи.
– Хорошо. Но эту картину, я все же хотел бы приобрести, насколько мне известно ,она продаётся. – он кивнул в сторону "Бессонных ночей" и улыбнулся.
Странно, но после этого разговора ей стало также легче, как после случая с Владом, будто она закрыла и этот гештальт. Для себя она решила, что готова. Готова к этому страшному и неизвестному. И будь, что будет.
***
Его телефон разразился мелодией ближе к вечеру.
Звонящий абонент: Михеева.
"Странно." – первая мысль, что отразилась в его голове.
Вообще крайняя неделя выдалась достаточно пугающей. И это ещё мягко сказано. Лера прошлым вечером отказалась от ужина, а сегодня рано утром умчала по очень важным делам. Ага. В 6 утра. Как же.
Но после того, как Шумов ответил на звонок, его сердце ухнуло.
– Приезжай в больницу к Тамаре Владимировне, я буду ждать тебя на ресепшен.– сказала Михеева и положила трубку.
Ничего не помнит. Как собирался. Как злясь искал ключи, как доехал до клиники и криво припарковался, занимая пару парковочных мест. Как бежал в больницу, сбивая кого-то на пути. Очнулся лишь тогда, когда поникшая и заплаканная Инна встретила его, где и договаривались.
Её мелко трясло, а взгляд показался ему рассеянным. Он молча подошёл к ней, крепко обняв, а после она разрыдалась, так горько и больно, что Шумову хотелось завыть или проснуться.
– Что случилось? – тихо спросил он.
– Она… она… – сотрясаясь в рыданиях Инна пыталась взять себя в руки, но выходило паршиво.
Шумов отстранился, держа Инну за плечи.
– Жива? Кивни если да!
Кивок.
– Уже хорошо, давай ты выпьешь водички и успокоишься. Хорошо?
Кивок.
Через 5 минут они присели на лавочку рядом со входом на улице и закурили.
– В общем, 1-го числа, когда у неё взяли кровь, Тамаре не понравились результаты, до меня она смогла дозвониться, лишь когда мы со Стасом прилетели домой после моря. В этот понедельник мы с Лерой пошли к ней на приём. Лере назначили УЗИ и много анализов, она заплатила за срочность. И у неё заподозрили карциному яичника.
– По-русски, пожалуйста. – устало ответил Шумов.
– Да-да. – рассеянно сказала Инна, крепче затягиваясь сигаретой. – Это рак яичников. В случае Леры, в правом. У неё взяли биопсию и обнаружили вторую стадию.
– Это плохо?
– Рак в принципе так себе вещь, я скажу. – пыталась пошутить подруга.
– Но она же не так давно беременела, где-то 3 года назад её проверяли.
– 3 года – огромный срок для такой болезни, но, скорее всего, после этого все и началось. Видишь ли, рак такая штука, которая растёт и питается за счет плохих эмоций, а у Леры он ещё и наследственный. Иногда люди с нуля сгорают за пол года, а иногда, как её бабушка, могут жить годами в ремиссии.
– А у Леры? – с надеждой уточнил он.
– Сегодня ей сделали операцию, чтобы удалить злокачественную опухоль, в связи с этим пришлось удалить правый яичник. Сначала все шло достаточно хорошо, но потом она стремительно стала терять кровь, а при больших потерях крови люди либо не выживают, либо из-за дикой нагрузки впадают в кому. Но наша девочка сильная. Сейчас она находится в реанимации, к ней пока что нельзя. Она хотела сама позвонить, но предупредила, что если что-то пойдёт не так, то стоит позвонить тебе и её родителям. Им я уже сообщила, она завтра вылетают сюда.
Шумов понял, что не дышал, пока она говорила. Сердце глухой болью отдавало где-то в районе горла. Ему хотелось заплакать, буквально и сильно. Весь мир и его проблемы перестали существовать для Шумова, кроме Леры.
Его Леры.
Почему она сразу не сказала?
Почему не поделилась с ним этим горем?
Чего испугалась?
Дурочка…
Какая же она у него дурочка!
***
Лера очнулась только через 3 долгих дня.Всё тело ломило, во рту будто образовалась пустыня с песчаными барханами, голова нещадно гудела, а в висках, словно маленькие молоточки отбивали неизвестный ей ритм.
Безумно хотелось пить и чтобы боль прекратилась. Быстрова ненадолго открыла глаза, пытаясь понять где она, но ослабленный организм решил иначе, толкая её в беспокойный сон.
Ближе к вечеру ей вновь удалось проснуться, так она заметила сидящего рядом с её кроватью Андрея, который опустив голову на её матрац спал, держа Леру за руку, а на диване в неудобной позе дремала мама. От этой картины стало больно.
Больно, что не смогла им признаться.
Струсила.
А что, если бы она не смогла с ними попрощаться?
Не увидела бы родные лица и не прижалась бы к маме, как в детстве, когда было страшно и больно, прямо как сейчас.
Или не смогла бы коснуться любимых губ своего Шума?
Что тогда?
От этих мыслей захотелось навзрыд заплакать и бесконечно просить прощения, обещая так больше никогда не делать и не оставлять их.
Шумов сонно пошевелился, крепче сжимая ладонь Леры, ощущая при этом ответное действие. Он в миг проснулся, и даже слегка подскочил на стуле, пытаясь разглядеть свою девочку, но увидел полные глаза слез и трясущуюся губу Богатыревой.
– Прости… – прошептала она одними пересохшими губами. – прости… прости…
– Тшшш… Я с тобой, моя хорошая, с тобой. – он наклонился ближе к ней и провел ладонью по спутанным волосам.
– Прости… я испугалась. – очень тихо говорила она, роняя слезы на подушку.
– Это нормально, мы все чего-то пугаемся. Но чего конкретно ты испугалась, родная?
– Я испугалась, что не нужна тебе такой. А без твоей поддержки я не справлюсь. Я не сильная, Андрей, я просто хорошо умею притворяться. Мне до дрожжи в коленях страшно, страшно остаться одной. Я боюсь не выдержать этого испытания, ведь видела, как было сложно бабушке. А вдруг я не смогу?
– Сможешь. У тебя есть все мы. Ты сможешь, моя любимая Тучка.
– Шум…
– Да?
– Прости, что раньше тебе этого не сказала. Своих чувств к тебе я тоже в начале боялась… Я люблю тебя. Прошу, будь всегда рядом…
– Всегда.
От облегчения она прикрыла глаза и облизала пересохшие губы. В горле продолжало свербить, а тело вновь и вновь отзывалось тупой болью.
– Лер?
– Что? – растерянно спросила она.
– Ты так и не открыла мой подарок на Новый год. – улыбнувшись подметил Андрей.
– Что? Прости…
– Прекрати извиняться, родная. Тебе не до этого было. Но я его сохранил.
– Да? И что там было? – с интересом уточнила она.
– Сегодня он остался дома, но надеюсь, когда ты его увидишь, обязательно ответишь мне "да"!
***
Дорогой читатель! Вот и подошла к концу история Шумова и Леры. Будет безуммно приятно увидеть. Ваш лайк и комментарий. Буду ждать с вами новых встреч в следующей истории под названием "Амели". Ваш AIDAN SHOW!
Аннотация к следующей книге "Амели":
– Я честен с тобой, Амели.
Ложь.
Ложь!
ЛОЖЬ!
От его лжи Амели часто заморгала, прогоняя слезы обиды, и в эту трудную минуту голос также её подвел, немного дрогнув. Он пытался обмануть её, ну или не договорить, из-за этого она перешла в наступление.
– Значит ты не встречался со своей бывшей в пятницу?
Мужчина чуть слышно "ахнул" , помолчал пару секунд, а затем прочистил горло и ответил…
