Аида Византийская
Не лги себе

Глава 9.

Я никак не хотела выходить из мягкой темноты, окружившей меня. Периодически мое сознание вырывалось из цепких лап забытья, мне слышался непонятный гул и стрекот, разрывающий мою голову изнутри. За эти доли секунды ко мне пришла мысль, что я в аду и мое наказание – слушать эту какофонию звуков.

Через мгновение я с легкостью снова тонула в обволакивающей меня тишине и темноте.

Следующим осознанным приходом в себя был момент, когда надо мной мелькали яркие вспышки, а меня саму куда-то быстро катили. Невыносимо болела грудная клетка и раскалывалась голова.

Ко мне кто-то склонился в маске. Мужской голос быстро спросил:

– Аллергия есть на какие-нибудь препараты?

Я хотела ответить «нет», но у меня не получилось ничего произнести, вместо этого раздался хрип. Тогда я начала отрицательно качать головой. После первого же движения, мой мозг затопило новой волной боли, от чего я опять потеряла сознание.

Сквозь сон я начала чувствовать себя и свое тело. Первым сильным ощущением пришла жажда. Во рту было сухо как в Сахаре. Грудь и живот чем-то сдавлены.

Я попробовала пошевелить пальцами рук и ног. Слава Богу, все двигается. В мое сознание медленно проникала мысль «где я и что со мной?». Произошедшие события начинают неохотно всплывать в памяти.

Авария. Та Тойота врезалась в меня, а я потеряла управление и съехала на скорости в овраг, где врезалась в дерево. Что ж, память не потеряна. Мое имя … Стальнова Вера Валерьевна … отлично, про себя я все помню.

Открываю глаза и яркий дневной свет меня ослепляет. Немного привыкнув к солнцу, оглядываю место, где нахожусь. Уютная одноместная палата с телевизором и небольшим холодильничком. Голубые стены, чистые шторы, две тумбочки и два мягких кресла. За вон той дверкой, скорее всего туалет.

Интересно, врач давно уже был у меня или скоро придет? Очень хочется пить. Оглянувшись еще раз, заметила на тумбочке справа от меня стакан и большую бутылку негазированной воды «Черноголовская». О-о-о, то, что надо!

Поднимаю правую руку, и сильная боль простреливает от плеча до локтя. Вывихнула что ли? Ну, уж точно не перелом, потому что гипса или шины на мне нет.

Так-с, ладно. Сейчас устроим акробатический этюд в моем-то состоянии.

Тянусь левой рукой к воде, поворачивая корпус тела вправо и испытывая в груди болезненное напряжение. Взяла бутылку, с трудом подняла ее в воздух и тут же выронила. От слабости не удержала одной рукой.

– Вот же гадство, – выругалась и провожаю ее взглядом по полу. Она откатилась к коридору палаты, где замерла у чьих-то ног в мокасинах.

К бутылке наклонился мужчина, поднял ее и посмотрел на меня.

Симпатичный, высокий, со слегка-вьющимися черными волосам, спортивное телосложение. По лицу видна восточная национальность. Какая именно не могу понять сходу.

– Ты хочешь пить, – утверждает он.

Подходит и наливает воду в стакан, потом преподносит его к моим губам. Боже, это самая вкусная вода, которую я пила в своей жизни. Наверное, одинокий путник в пустыне не пил с такой жадностью как я.

– Спокойно, никто не отнимет, – улыбается он.

– Вы не врач?

– Нет, я … меня зовут Самир.

– Меня зовут Вера. Самир, может вы могли бы позвать врача? Я хочу подробнее узнать, что со мной после аварии.

– Ты все помнишь? Нет проблем с памятью? – наводяще спросил Самир.

– Да, в принципе, я помню все. Только как оказалась здесь и сколько я тут уже, в памяти нет вообще информации.

– После случившейся аварии мы с боссом вызвали врачей и спасателей. Да, это по нашей вине, ты сейчас находишься тут, – видя в ее глазах немой вопрос, ответил Самир, – Тебя доставили в пермскую больницу на вертолете.

– Ты был за рулем? – спрашиваю.

– Нет, мой руководитель и друг.

– С ним все в порядке? Вы не пострадали? – не знаю, зачем это спросила, ведь это я сейчас лежу на больничной койке.

– Нет, на нас ни царапины, а вот тебя немного потрепало, – сокрушенно произнес Самир.

– Сколько дней я уже здесь?

– Два дня. Все это время ты не приходила в сознание. Мы очень с другом боялись за тебя.

Я пропустила мимо ушей уже второе упоминание еще какого-то человека и спросила то, что волновало меня больше всего:

– Со мной ничего серьезного? Вроде переломов нет …

– Сейчас подойдет врач и расскажет о твоем состоянии лучше меня, – улыбнулся Самир и вышел из палаты.

После воды я более-менее пришла в себя, и начали приходить в голову другие мысли. Работа!!! Чтоб вас всех за ногу!! Я не приехала вовремя! Наверняка Алексей Васильевич подумал, что я не захотела приезжать и решила слиться по-английски. Как неудобно то. Где мой телефон? Надо срочно ему звонить.

В этот момент в палату вошел невысокий худенький мужчина в белом халате и следом за ним возвышался Самир.

– Здравствуйте! Меня зовут Кирилл Григорьевич, ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? – поинтересовался мужчина. Прошел поближе к кровати и стал осматривать мою перевязку на голове. Оказывается, она там была все это время, а я даже не ощущала ее.

– У меня болит голова, ноет в груди что-то, и при подъеме правой руки, пронзает болью. А так нормально. Но я уже устала, если честно. Какая-то слабость есть.

– Вера, это нормально. У вас средней степени сотрясение, также сильный удар префронтальной коры головного мозга. Такие боли будут с вами еще пару дней, может дольше. И не смотря, на мелкие порезы по всему лицу, у вас была большая рана на голове и обильная потеря крови. Отсюда, в том числе, следует ваша слабость. Рентгенограмма не выявила у вас никаких внутренних повреждений, кроме ушиба грудной клетки и вывиха правой руки. Самая страшная ваша травма – это сильный удар по голове. Вам действительно повезло, могло быть в десятки раз хуже или вообще, упаси, Боже, летальный исход.

– Через сколько дней я могу выписаться? – спрашиваю. Да, мне, можно сказать, повезло не покалечиться сильнее в этой аварии. Моим родителям так не повезло, к сожалению. Что же это за проклятье такое с автомобилями в нашей семье?

– Мы за вами еще дня два-три понаблюдаем, а дальше, если будет положительная динамика, вернемся к разговору о выписке, – улыбнулся доктор, что-то записывая в мою карточку, закрепленную у изножья кровати.

– Вы не знаете мои вещи … мой рюкзак с документами, телефон … где они? Остались в машине, наверное? – расстраиваясь все больше, спросила я. Да как так то? Что там с моей машиной? В ней столько было нужных мне вещей. Будущее начинало смотреть на меня сквозь плотные тучи, и я сама понимала, что лишилась средства передвижения, что сильно осложнит мою жизнь.

– Не переживай, все здесь, – вклинился в разговор Самир, доставая из-за спинки кресла мой синий рюкзак.

Отлично, хоть не придется бегать по всем кругам ада, восстанавливая документы.

Самир вынул из бокового кармашка телефон и протянул мне со словами:

– Тут тебе звонили много. Раз на десятый я позволил себе ответить, всё-таки за тебя там переживают и похоже потеряли.

Посмотрела во входящих звонках: Алексей Васильевич – 5 раз, несколько неизвестных городских номеров, Алексей Васильевич – 8 раз, Олег – 3 раза, Наташка и Лариска по 2 раза каждая, и еще несколько мобильных номеров, которые у меня никак не записаны.

Бог ты мой. Похоже, Алексей Васильевич всерьез переживал, когда в течении дня я не приехала. И далее стал звонить уже либо Олегу, либо его отцу, – с умилением подумала я.

Когда ты совсем один в этом мире, то подобные переживания других людей за тебя, следует высоко ценить.

Набрала будущему начальнику, тот моментально снял трубку:

– Верочка, ну где же ты, как ты себя чувствуешь? Господи, я обзвонился уже тебе, потом Олегу и его отцу. Никто ничего не знает о том, где ты и что с тобой! Вера! – быстро и испуганно заговорил он.

– Алексей Васильевич, со мной уже все в порядке. Я вот только пришла в себя. Когда проехала Липки, попала в аварию, представляете? Сейчас я в больнице … , – вопрошающе взглянула на Самира, в ожидании подсказки, – пятнадцатой, Власова.

– Я приеду к тебе сегодня, – выдохнул мужчина, – ты не поверишь, что я уже успел себе надумать. Итак, переживал, как ты одна без Олега проедешь такой путь, а тут вон аж что случилось. К четырем часам буду, не возражай. Мне еще семье Камоловых доложить надо как ты и что с тобой. Последнее что от них слышал, так это то, что Олег выехал по твоему маршруту. Надо ему позвонить, пусть возвращается обратно.

Я с облегчением попрощалась и откинулась на подушки. Слабость и усталость накатила на меня. Уже засыпая, я услышала, как в палату вернулся Самир, выходивший до этого вслед за врачом. Зачем он сидит со мной? – подумала я, проваливаясь в царство Морфея.

Мое пробуждение через пару часов было весьма приятным. На тумбочке я заметила бананы, апельсины, печенье, воду и сок. Увидев их, мой желудок подал сигнал бедствия. Есть хотелось зверски.

В палату зашли Алексей Васильевич, Самир и еще один незнакомый мужчина восточной наружности.

Я плотоядно на них посмотрела, думая лишь о том, что придется отложить сеанс еды. Э-э-э-х!

– Вера, исхудала-то как! – воскликнул Алексей Васильевич, – я не знал что тебе можно, но принес стандартные фрукты, печенье и воду. Завтра Оксана привезет горячей еды, если врач разрешит.

Самир и незнакомый мужчина переглянулись, скривившись от чего-то.

– Да ну, вы что! Мне, поверьте, итак очень неудобно, что вы волновались и сейчас суетитесь! Алексей Васильевич, не переживайте. Извините, что так получилось, я немного еще задержусь в больнице и выйду на работу, – начала оправдываться я. Мне было важно, чтобы этот мужчина, оказавшийся добрым ко мне, не думал, что я пытаюсь отлынивать от работы. Хоть я и понимала, что мое состояние сейчас не назовешь отлыниванием, но вот сидел во мне такой гнусный червяк, подтачивающий изнутри.

– Да прекрати, – замахал он руками, от чего его волосы на голове смешно затряслись, – глупости какие, ишь. Все будет хорошо. Как долечат, так позвони, я или Оксана тебя заберем из больницы.

Проговорив еще минут десять со мной, Алексей Васильевич убежал на встречу с клиентом. Я осталась наедине с двумя мужчинами. Один из них Самир, другой незнакомец оказался таким же симпатичным, вот только глаза смотрели жестче и прямо в душу. Я невольно покрылась мурашками от той энергетики, что исходила от него.

Моя чуйка на людей просто вопила во весь голос, что от такого надо держаться на расстоянии. Вокруг него так и витало чувство доминирования, подчинения, власти. Странное ощущение, поймала себя на мысли. Лицо очень симпатичное, выразительные карие глаза. На вид лет тридцать – тридцать пять. Но взгляд этих выразительных глаз, вместе с плотно-сжатыми губами, добавляли его лицо выражение холодного отчуждения и превосходства.

Я встряхнула головой, отгоняя этот морок из эмоций. Что уж поделать, творческая натура, которой свойственно впечатляться.

– Привет, как ты? – произнес этот мужчина, с легкой хрипотцой и акцентом.

– Привет, – я решила не церемониться, тем более эти двое тоже обращались ко мне на «ты», – вроде ничего. Сам как?

– Глупо спрашивать про меня, видишь же, что на мне ни царапины, – усмехнулся так и не представившийся мужчина.

Надо же, какой своенравный! Да ты мне сто лет не сдался, но вежливость еще никто не отменял. Хотя какая вежливость, если по его вине я лишилась машины, своих вещей и прохлаждаюсь в больнице. Кажется, я начинаю закипать от гнева.

– Что с моей машиной стало? Этот вопрос не глупый? – улыбнулась и серьезно посмотрела ему в глаза.

– Твоя машина не ходу пока. Ее достали с места аварии, отбуксировали в один из автосервисов. Я полностью оплачу тебе ее ремонт.

Ну, справедливо, – подумала я. Уж восстанавить ее своими силами я точно не смогу. Еще хорошо помню, что замена одного ремня ГРМ, обошлась мне в сумму под десять тысяч. А тут скорее всего весь перед машины с ее внутренностями смялся как бумага.

– Там в машине были ве…

– Вещи, которые там были, пока в нашем джипе. Можешь сказать, куда их отвезти, мы их туда доставим, – жестко перебил меня этот мужчина-инкогнито.

Хм, разговаривает со мной так, будто это я протаранила их машину.

Я продиктовала заученный наизусть адрес художественного центра и предупредила, как можно связаться с Оксаной или Алексеем Васильевичем. Дальше они покажут мою комнату, где можно будет оставить мои вещи.

– Эта палата и лечение оплачены мной на месяц вперед. Оставайся сколько нужно будет, не спеши выходить, – в приказном тоне, сверля меня взглядом карих глаз, проговорил он.

Я в недоумении посмотрела на Самира. Тот незаметно улыбнулся и подмигнул мне, мол все хорошо.

– Что ж, большое спасибо! – и выжидательно уставилась на него. Что еще скажешь? Может свое имя наконец-то?

– Пожалуйста, – и продолжил изучающе смотреть на меня. Не сказать, что мне было некомфортно под этим взглядом, но я не понимала логику его поведения. Или зря заморачиваюсь? Может человек привык так общаться по жизни.

– Знаете, я немного устала и хотела бы еще поспать … – мягко намекнула ему.

– Да, Вера, отдыхай, – они поднялись с кресел и пошли в сторону выхода из палаты.

Уже почти у порога Самир негромко обратился к Кариму:

– Друг, я ведь говорил … не надо так, это не та ситуация, когда .., – на этих словах дверь в палату за ними закрылась и больше я ничего не услышала.

Вот именно, это не та ситуация, ни тебе извинений, ни нормального разговора. Только спасибо огромное, что машину починит.

Глава 10.

По итогу в больнице я провела еще восемь дней. Один раз приезжал Алексей Васильевич, привез цветы и несколько штук судочков с домашней едой от Оксаны. По моей просьбе также взял план мероприятий на ближайшие три месяца. Я решила потихоньку вникать в суть работы, чтобы быть в курсе текущих и предстоящих дел.

Единственный раз позвонил Олег. Сокрушался, что так получилось, и мы не попрощались перед моим отъездом. Заверив, что я не обиделась, еще раз попросила передать его отцу мою благодарность за знакомство с таким милым человеком как мой будущий, хотя уже нынешний начальник. Разговор с Олегом вышел каким-то скомканным. Словно он не знал о чем еще спросить и хотел скорее повесить трубку. Это меня удивило, но виду я не подала, не хотела неловких выяснений.

Спустя пять дней после прихода в себя, меня навестил Самир, один, без своего босса или друга по имени Карин, кажется. Не уверена, что правильно расслышала, когда Самир к нему обращался на выходе.

– Привет, – улыбнулся этот очаровательный мужчина. Он подкупал своей доброжелательностью и открытостью. В его руках был красивый букет из нежно-розовых лилий, который он поставил в вазу на тумбочке, – это тебе. Подумал, что хорошо было бы как-нибудь разнообразить скучный интерьер палаты.

– Спасибо, Самир. Цветы бесподобны, – ответила я, зарываясь в середину букета.

– Ты выглядишь гораздо лучше. Царапины на лице почти прошли и румянец появился. Я тут принес тебе еды побольше, – водрузил четыре больших пакета на вторую тумбочку.

– Не надо было еду нести, – говорю, мысленно прикидывая, хватит ли места в холодильнике. Надо будет отдать медсестричкам, пусть либо себе оставят, либо отдадут больным, к кому не приходят с гостинцами, – я уже выписываюсь через пару дней. Мне гораздо лучше. Не хочу здесь залеживаться.

– Зачем так рано? Мой друг будет недоволен твоим решением, – вмиг стал серьезным Самир.

– Твой друг довольно странным человеком мне показался. Разговаривал так, словно я перед ним виновата в чем-то. А уж чем он там будет недоволен, меня не особо интересует. Я итак выбилась из своего графика и нарушила все свои планы из-за попадания в больницу.

– Он не всегда такой, Вера. Высокий пост порой откладывает некий отпечаток на манеру поведения. В день, когда ты его увидела таким, на нас тоже много всего навалилось. Был риск, что не состоится очень крупная сделка, из-за которой мы сюда приехали, помимо этого мерзкие махинации деловых партнеров. Тут и святой выйдет из себя.

– Возможно. Только святые не ворочают крупными сделками с мерзкими деловыми партнерами, – прищурилась в улыбке я. Самир не вызывал у меня желания вредничать, но не поязвить не могла. Интересно, что там за высокий пост? Наверняка бизнесмен из Москвы, приехал сюда строить очередной отель или ресторан в два этажа.

– Верно подметила, – засмеялся мужчина, – партнеры действительно мерзкими оказались. В любом случае, Карим передает тебе самые искренние извинения и пожелания скорейшего выздоровления.

– Спасибо, – буркнула. Почему-то в глубине души хотелось, чтобы виновник аварии сам пришел и поговорил со мной, а не отправлял извиняться своего милого друга. Это специально, скорее всего, такой тактический ход.

– Твоя машина будет готова через неделю. Она сейчас вот в этом сервисе, – протягивает мне листок, – тебе позвонит оттуда мастер Андрей. Машину либо пригонят куда скажешь, либо сама заедешь за ней.

– Благодарю за починку моей ауди. Она мне очень дорога, осталась от родителей. Не хочу ее утилизировать, а починить сама нескоро смогла бы.

– Не переживай, там от аварии и следа не останется. В ней перебрали все детали под капотом. Как ты вообще могла ездить на такой машине? – удивлялся Самир, – там, куда не ткни, все требовало ремонта.

– Ну слушай, ездила она получше новых, – покривила я душой, – регулярно ее обслуживала по мере сил и возможностей.

– Вера, а кем ты работаешь? Я обратил внимание, что у тебя с собой было много художественных принадлежностей. Ты рисуешь?

– Да, я как раз переезжала из своего города в Пермь. Здесь по знакомству устроилась в художественный центр помощником директора. Ты его видел. Алексей Васильевич.

– А-а, – поморщился Самир, – помню, все ругался на нас, как так мы умудрились, чуть не загубили тебя.

– Ну, так-то он прав, – пожала плечами, – если бы твой приятель внимательно смотрел на дорогу, а не носился по ремонтируемым участкам, как угорелый, ничего бы не случилось. Но хорошо, что все хорошо закончилось.

Взгляд внимательных карих глаз именно сейчас, почему-то жег кожу.

– Ты права, но и на это были свои причины, о которых, я не в праве тебе рассказывать. Я считаю себя хорошим другом Карима, и хотел бы остаться им впредь.

Вот же, жук! – досадливо подумала я.

– Давай прогуляемся в саду? Там такая теплая погода, – предложил Самир.

Мне надоело находиться постоянно в палате, поэтому с радостью приняла его предложение.

Мужчина галантно подставил мне руку, на которой я повисла сильнее, чем ожидала. Дойдя до лифта, от усталости и тремора в ногах, я едва не высовывала язык на плечо, шумно вдыхая и выдыхая.

– О-о, это я зря предложил тебе прогулку, – расстроенно протянул Самир, поглядывая мне за плечо в сторону палаты.

Неужели обратно отвести хочет? Не уж, дайте подышать свежим воздухом.

В саду было хорошо. Припекало солнце, легкий ветерок обдувал лицо. Сочная зеленая трава тянулась ввысь, а воздух был насыщен кислородом, от чего начинала кружиться голова. Хотя в моем случае, возможно не от этого.

Вот она жизнь. Ее мгновения. То, на что в повседневной рутине порой даже не обращаешь внимание.

– Так солнышко припекает, – расслабленно говорю, подставляя лицо лучикам.

Мы присели на лавочку под раскидистой ивой.

– Это еще не припекает. У нас на родине, находиться под палящим солнцем невозможно дольше двадцати минут.

– У вас это где?

Самир немного замялся. Хм, что это он?

– На юге, – по глазам вижу, соврал. Но допытываться дальше не стала. Кто знает какие у него причины умалчивать.

Мы провели в саду еще час. Самир оказался интересным собеседником. Много шутил и веселил меня историями из его путешествий.

Такой разговор обо всем и ни о чем благоприятно повлиял на мою нервную систему. Честное слово, хотелось бы мне еще раз, а может и два, вот так беззаботно поговорить с ним. Болтая, я чувствовала легкость в общении. Не надо было натужно молчать, подыскивая темы для разговора, слова словно сами лились из меня. Может это я давно ни с кем не разговаривала?

Вот же, Вера, нашла свободные уши, закругляйся. А то может парень не знает, как вежливо тебя сдать обратно врачам на руки.

Доведя меня до палаты, Самир заботливо помог поправить постель и сесть на нее.

– Вера, здесь .., – достал из своей сумки белый обычный конверт, – маленькое письмо от Карима тебе. К сожалению, сам он не смог с тобой попрощаться, но очень хотел. Поэтому перед отъездом написал пару строк. Прочитай потом, как я уйду, – положил конверт на тумбочку.

– Хорошо, – моей заинтересованности не было предела. Что там можно было написать, если конверт довольно пухлым казался.

– Я через день тоже улетаю, – Самир взглянул на меня. Карие глаза выражали м-м-м сожаление? – мне осталось закончить одно дело сегодня-завтра и в самолет.

– Жаль! – расстроенно сказала я. значит будет только один раз нашего с ним душевного общения, – вы еще по делам вернетесь в Пермь?

– Конечно, – воодушевленно ответил мужчина, – не знаю пока когда, но то, что скоро, это точно.

– Буду рада тебя видеть, – улыбнулась я.

Самир глянул на часы и начал собираться. Спохватившись, он продиктовал мне свой номер, который я тщательно записала. Странный какой-то набор цифр. Пообещав ему звонить, если что-нибудь случится или понадобится помощь, он успокоенный поднялся.

На прощание поцеловал мне руку и наговорил море теплых и подбадривающих слов. Ну какой милый мужчина, а?

Как только за ним закрылась дверь, я потянулась к конверту.

В письме ровным, почти каллиграфическим почерком, на обычном листе А4, сложенном в 2 раза, были написаны несколько строк:

«Вера, я очень сожалею о случившейся аварии. Неимоверно виню себя за неаккуратность. Очень рад, что все обошлось без осложнений. Надеюсь, ты сможешь меня простить и не будешь держать зла. Оставляю тебе маленький подарок, который, как я думаю, поможет тебе скорее забыть о происшествии. К.»

Раскрыв листок, я остолбенела от удивления. Из рук посыпались банкноты номиналом в сто долларов. Каждая. Я несколько раз пересчитала купюры, сбиваясь. Гуманитарий, что с меня взять … Итого: на моих коленях лежали десять тысяч долларов.

Это просто … нет слов, чтобы описать мои эмоции. Такую прорву денег я впервые держу в своих руках. И да, я не знаю, как к ним относиться. Оскорбиться за такой откуп или радостно принять и не возникать? Господи, да на эту сумму я могу спокойно уехать учиться в Москву! Но с другой стороны, мне очень неудобно принимать такие «маленькие подарки».

Кажется, будто в ответ я тоже должна что-то дать или как-то возместить такие траты на себя. Ага, а здоровье тебе кто возместит? Если бы пальцы все переломала? Чем кисточки держать стала? Или неудобно было бы ходить с пробитой насквозь головой … и торчащим ребром … Ведя примерно такие диалоги сама с собой, я ходила по палате.

Решив, что позже наберу Самиру, и скажу, чтобы немедленно забрал эти деньги и вернул Кариму, я успокоилась. Дура, но успокоившаяся дура.

Или я просто нашла повод ему позвонить?