Агния Чехова
Дехуманизация
Глава 1. Толерантность
Экстренный вызов на адрес: хозяйку дома, пожилую миссис М., убил собственный робот. О право же, чертова толерантность не позволяет называть андроидов «роботами» или «машинами». Жаль, что партия Человечность проиграла в голосовании за законопроект о Дехуманизации этих жестянок, то есть андроидов, конечно. По мне так совершенно не понятно, как можно было разрешить делать андроидов похожими на людей. Нет, я не противник прогресса, и скорее соглашусь, что это был настоящий прорыв в робототехнике, они действительно высококлассные помощники и все такое, но натягивать на них кожу и позволять копировать эмоции человека – это уже чересчур. Машина есть машина, она сдает сбой, как например вот с миссис М.
Произошло все довольно глупо: сын подарил андроида-помощницу, чтобы несчастной старушке не пришлось самой готовить и убирать дома, все-таки возраст, больные суставы. Сам он уехал в другой штат и был счастлив, что о матери теперь есть кому позаботиться, однако старушке никто не объяснял, что помощника надо тоже обслуживать. У андроида что-то заглючило видимо, я не техник, в этом мало смыслю, может обновления устарели или еще что, но вместо того, чтобы подрезать шикарные розовые кусты, помощник подрезал старушку, которая в это время мирно спала в саду на шезлонге. Жуткое зрелище, надеюсь, несчастная миссис М. не успела понять или хотя бы не сильно страдала, когда андроид перерезал ей горло садовыми ножницами. Боже, ну и силища у этих роботов!
Патруль вызвал сам андроид, сообщил о ранении своей хозяйки, назвал орудие и убийцу, то есть самого себя (да-да!), а потом продолжил, как ни в чем не бывало хлопотать в саду.
Попробую передать ту картину, что предстала перед моим взором, когда мы приехали на вызов. Андроид с милым женским лицом и в передничке залитым кровью выпалывал сорняки из клумбы с гортензиями, а неподалеку, на таком же окровавленном шезлонге остывало тело хозяйки дома. Он еще и помахал в знак приветствия! Представили? Очень мило, не правда ли? Да уж, такой рапорт я еще ни разу за семь лет службы не подавала.
К слову говоря, судьба, а точнее мое руководство, сыграли со мной злую шутку. Мой старый напарник сдал экзамен и перевелся в другой отдел. А мне в напарники поставили, конечно же! – андроида! Новое поколение, улучшенная модель, их сейчас повсеместно начали ставить в патруль. Не могу не согласиться, что решение в принципе правильное. Служба в полиции, особенно в патруле, предполагает бесконечный риск для жизни. Что ни говори, а андроиды – это все-таки машины, технические параметры могут превосходить человеческие, да к тому же выведенного из строя робота можно починить, или, в конце концов, заменить, человека же нет. И вот это недоразумение с именем Винсент служит у меня в подчинении!
– Мисс Хоуп, мы закончили, – прервал мои размышления голос Винсента. Что ж, разработчики постарались сделать его весьма привлекательным, но у меня к нему с самого начала зародилось зерно презрения, которое с каждым днем только росло. Стоит, смотрит прямо в душу, на лице натянута миловидная улыбочка. Я лишь поджала губы и не удостоила его ответом, – рапорт я подготовил и отправил в Управление.
Я сунула ему в руки ключи от патрульного автомобиля и села на пассажирское кресло.
– Время обеденного перерыва мисс Хоуп, заедем в кафе на пятой или пообедаете в закусочной на Моушен? – раздался его голосок, чертов педант, все по времени и по инструкции.
– Ты издеваешься? – буркнула я в ответ. Винсент озадачено на меня посмотрел, затем несколько секунд от него не было слышно ни слова. Видимо пытался понять, что такое я ему сказала и почему.
– Простите, мисс Хоуп, но я не совсем понимаю Вашу реакцию. По моим наблюдениям Вы в промежутке с 13:30 по 15:00, если нет рабочей активности, всегда обедаете в одном из этих двух заведений. Сейчас уже 14:10, мы свободны, Вы дали мне ключи, я решил отвести Вас на обед… – продолжил, словно заученным текстом лепетать Винсент.
– Да Бога ради! Я после увиденного не смогу прямо сейчас сидеть и есть картошку… – вскрикнула я возмущенно.
– С острым соусом и порцией салата, я запомнил, что это часто покупаемый Вами обед, – как ни в чем не бывало, проговорил чертов андроид. Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть и закатить глаза.
Вот она хвалёная Хуманизация: делают андроидов похожими на людей, просто имитация эмоций, выполнение алгоритмов, считывание информации и все! Фальшь, да и только. Машины и есть машины – ни тебе чувств, ни искренности, ни понимания.
Ах, боже, простите, чертова толерантность – андроиды.
***
Весь остаток смены мы выполняли рутинную работу, что позволило мне забыть о несчастной миссис М.. Семь лет службы в патруле совершенно меня не закалили, хотя жутких зрелищ, погонь и перестрелок за это время скопилось предостаточно в моей истории, я все равно остро реагирую на такого рода происшествия. Я пыталась сдать экзамен на детектива, знаний мне хватило бы с натяжкой, но эмоциональный экзамен каждый раз был провален. В полиции с этим строго – не можешь смотреть на обезображенные тела, кровь, испражнения, которыми изгажено все вокруг после предсмертной агонии, не можешь с собой совладать – сиди ка ты в низах и привыкай к грязи. Холодный рассудок и ясные мысли – главные качества детективов. Вот и катаюсь по городу в патрульной форме уже больше восьми лет, если брать в расчет обучение.
Ближе к шести часам вечера мой желудок предательски громко запел голодную песню кита. Винсент обратил на это внимание и снова спросил в какое кафе меня отвезти, я выбрала китайский ресторанчик неподалеку, чем сильно удивила андроида. Да, вот такая я непредсказуемая!
Весь обед это чудо с шестеренками молча смотрело на меня, сидя рядом за столом. Я давно заметила его взгляд на себе, но после некоторого времени это начало раздражать и я подняла голову, чтобы сделать ему замечание. Винсент словно предугадал мои действия и, резко схватив меню, принялся его увлеченно изучать.
– Вы заказали жареную рисовую лапшу с овощами, мисс Хоуп, Вам нравится? – внезапно спросил Винсент, не отрываясь от меню. Я едва не поперхнулась. Он никогда со мной не разговаривал вот так непринуждённо, только по вопросам касаемо работы или если я его что-то спрашивала.
– Не называй меня мисс, я офицер Хоуп! – только и смогла отрезать я. Винсент внимательно на меня посмотрел, затем отвел глаза на пару секунд вверх, затем снова перевел взгляд на меня. Записывал что ли?
– Как Вы думаете, жареный рис с овощами сильно отличался бы от этой лапши по вкусу? – продолжил Винсент, как ни в чем не бывало. На моем лице застыло выражение, которое можно передать словами: «Ты что, дурак?».
– Тебе ни все ли равно? Ты же не ешь ничего, – выдавила я из себя сухой ответ. Винсент снова на меня кинул взгляд, затем отвел уже вниз, но вернул обратно, уголки его губ слегка поднялись, изображая вежливую улыбку.
– Я наблюдаю за людьми, у них, как мне показалось принято вести беседу за столом. Я думал тоже начать с Вами беседу, – спокойным тоном начал говорить Винсент.
– Да, но ты не человек Винсент, и мы с тобой не друзья, – холодным тоном отрезала я. Мне даже показалось, будто на его лице появилось что-то похожее на смущение.
Смена, наконец, закончилась, я сдала все рапорта и спец. снаряжение и пошла переодеваться. Сменив патрульную форму на свои любимые джинсы-бананы и футболку с котиком (ну люблю я кошек!), я попрощалась с коллегами и побрела на выход. В главном вестибюле у стойки дежурного стоял Винсент, увлеченно перебирая какие-то бумаги. Я удивилась, потому что обычно мы теряли друг друга из виду, как только приезжали в отдел, чтобы сдать смену. «Помахать ему на прощание?» – пронеслось у меня в голове, но тут же я отмахнулась от этих мыслей. Я ускорила шаг и засеменила к дверям, показательно задрав голову.
– Хороших Вам выходных, офицер Хоуп! – раздался, как гром среди ясного неба, голос Винсента. Я опешила, зачем-то остановилась и повернулась в его сторону.
– А? Да, спасибо, и тебе… – обронила я растеряно.
«И тебе – боже, какой позор! Он же андроид, какие выходные?!» – я почувствовала, как начала краснеть, резко развернулась и уже дернулась бежать к выходу, как вдруг Винсент снова заговорил.
– Надеюсь, случай с миссис М. Вас оставит в покое, и не будет мучить воображение, – Винсент приближался ко мне с откровенным радушием на физиономии.
– Что, прости? – я была совершенно обескуражена, быстро кинула взгляд на вестибюль, боясь пересечься с Винсентом глазами. Какая неловкая ситуация.
– Я имею в виду Ваши ночные кошмары…
– Да что ты знаешь о моих кошмарах? – выпалила я, выйдя из оков смущения.
– Я наблюдал за Вашим поведением все эти два месяца. Вы испытываете сильное эмоциональное потрясение после тяжелых происшествий, также я был невольным свидетелем Ваших разговоров с коллегами, где вы в подробностях рассказываете, что Вам приснилось ночью. Мне дали ознакомится с Вашим личным делом, откуда мне стало известно, что Вы дважды провалили эмоциональный экзамен, что опять же позволяет охарактеризовать Вас, как весьма впечатлительного человека и… – спокойным тоном, словно по заученному тексту, отвечал Винсент. Глаза мои, наверное, уже вышли за пределы лба вместе с бровями, а губы так сильно скривились, что, скорей всего в целом можно было подумать, что у меня какой-нибудь инсульт.
– Слушай, прекрати меня изучать! Я тебе не подопытная крыса, чертов ты андроид! – вскрикнула я, не дав ему закончить мысль. Теперь опешил Винсент. – Мы не друзья с тобой, понял? Хватит меня раздражать или я напишу на тебя жалобу в головной офис!
– Простите, я лишь…
– Тебя разберут на винтики и соберут из тебя посудомоечную машину! – не унималась я, на мои выкрики собралась толпа зевак, но я была так взвинчена, что не заметила их, – Иди в…
– Офицер Хоуп! – раздался громкий мужской голос.
«Да твою мать…» – пронеслось у меня в голове, когда я осознала, что произошло. Я закрыла глаза и выдохнула.
– Да, капитан! – отозвалась я, предвкушая серьезную выпорку.
– Живо ко мне в кабинет! – рявкнул капитан, потом обратился к толпе слушателей, разворачиваясь по направлению к кабинету, – У вас других занятий больше нет? Разойтись!
Толпа, словно разворошенный муравейник спешно зашевелилась и покинула вестибюль, а я, грозно глянув на Винсента, на лице которого было изображено то ли сочувствие, то ли растерянность, поплелась в кабинет капитана за очередной выволочкой.
Глава 2. Разные мысли
Домой я приехала в расстроенных чувствах. Нотация шефа о субординации и взаимном уважении меня не так сильно удручала, как тот факт, что я вспылила на ни в чем неповинного Винсента, а что еще хуже, это произошло на глазах сослуживцев. Боже, стыд-то какой!
Я решила позвонить брату. Нам в отличие от многих других сирот повезло больше: нас распределили после интерната на государственные службы не по разным штатам, а лишь в соседние города.
Система в нашей стране такая: сироты, беженцы, вынужденные переселенцы и другие люди, скажем так с сомнительным статусом, какое-то время пользуются благами государства, а затем сполна отрабатывают за эти самые блага на пользу обществу и самому государству. Сироты, в основном, идут на госслужбу – полицейские, спасатели, егеря в лесные хозяйства, смотрители в тюрьмы и т.д. Менее завидные должности, уже для других, с более низким государственным статусом, например, водители наземного общественного транспорта, еще более приземленные – уборщики, мусорщики и т.д. Мы с братом сироты, родители которых были гражданами, но погибли. Хотя у нас с ним была тетя – сестра отца, мы все равно попали в интернат, где нам предрекли служить в лучших, из возможных для нашего положения, структурах – полиции и службе спасения. Законодательством запрещено передавать детей, которые остались без попечения родителей родственникам, такие дети теперь государственные единицы и оно берет на себя бремя по воспитанию, становлению и адаптации в социуме. Кстати, вполне беспроигрышный вариант, нет перебоев с кадрами, и подготовка будь здоров! И уйти не могут – надо отдать долг государству за свое воспитание и содержание, а если будешь противиться – депортация, хотя, признаться, я о таких прецедентах даже и не слышала. Профессии эти действительно уважаемые в обществе, также имеются свои бонусы – как, например, бесплатная медицина или жилье, скромное, но зато без арендной платы, зарплата вполне приемлемая, в целом на жизнь хватает, и я всем довольна.
– Ты слишком к нему придираешься, он же практически, что ребенок – только учится быть человеком, – высказал мне братец, после того, как я в красках описала ему произошедшую ситуацию.
– Джейми, он не человек! Да и к тому же, я офицер полиции, а не нянька для робота с сырой прошивкой! – возразила я. Джейми звучно рассмеялся.
– Тебе не кажется, что его не случайно приставили именно к тебе?
– Что ты имеешь в виду?
– Весь этот проект Хуманизации основан на том, чтобы андроиды все больше походили на людей. А что отличает нас от них? Эмоции и чувства. А ты единственный коп на моей памяти, который дважды провалил эмоциональный экзамен и вообще в целом такой экспансивный человек, отличный пример для подражания, не находишь?
– Для подражания, вот именно! Даже если это и правда, в чем я сильно сомневаюсь, неужели я самый эмоциональный человек во всем отделе?
– Возможно, но ты сама говорила, что напарник твой перевелся, а тут, как бы кстати, внедрили в отдел андроидов нового поколения, и по счастливой случайности наставником у него оказалась как раз ты! Ну, выглядит все логично, согласись? – не унимался брат. Я даже задумалась, что если это действительно не случайность, а настоящий заговор?!
С братом мы проболтали еще о том, о сем какое-то время, сменяя одну тему на другую. Служба что у меня, что у него весьма напряженная, поэтому видимся редко, зато созваниваемся частенько и наговариваемся власть. Бывает, Джейми, на правах старшего брата даст какие-то советы, к ним я иногда прислушиваюсь. В этот раз он посоветовал не лезть на рожон и умерить свой пыл. Возможно, что меня так проверяет руководство свыше, возможно это действительно не случайность, и я должна научить Винсента множеству эмоций. Я так задумалась, что довела все до абсурда: на утро я встала с назойливой мыслью, будто у меня великая миссия, «дошить» андроида нового поколения до совершенства. Конечно, я сама же над собой посмеялась, однако эта мысль все равно крепко засела у меня в голове, внутренним голосом выдавая фразу: « А вдруг?».
***
В выходные я по привычке встаю рано, так как смены у меня в основном дневные, это тоже одна из привилегий моего «повышенного специального статуса». Обычные рядовые граждане имеют «базовый» или «повышенный» статус, причем с «базового» можно перейти на «повышенный» за высокие заслуги перед государством, или научные открытия и т.п.. Потерять тот или иной статус можно, если, например, совершить общественно опасные деяния, такому павшему гражданину выдается после отбывания наказания в тюрьме «особый статус», в зависимости от тяжести содеянного им преступления. Например, был ты политик, превысил скорость, сбил человека насмерть, отсидел в тюрьме свой срок и получил «пониженный специальный статус» и пошел себе улочки подметать. Прекрасная система, как по мне, конечно, граждане могут реабилитироваться в глазах общества, тогда собирается комиссия и статус повышается, можно даже вернуть «базовый», но «повышенный» уже не вернуть никогда.
Однако, для таких как мы, с вечно «специальным» статусом, подчеркну – вечно, все немного прозаичней. В системе много подводных камней и нюансов, но мы так привыкли жить и в целом, стоить заметить, общество у нас вполне совершенное, ну, почти.
Конечно, разделение по статусам сказалось на всех аспектах жизни, не могут люди даже с повышенным специальным статусом достичь хотя бы базового гражданского, не можем мы занимать другие должности вне юрисдикции, к которой нас приписали. Мы не врачи, не учителя, не политики, не юристы, вот распределили тебя в полицию – вот там и варишься, можешь даже достичь некоторых высот, но никогда не займешь высоких должностей в виде начальников управления, или даже отдела. Также существуют заведения с пометками «базового» или «повышенного» уровня – библиотеки, медучреждения и даже общепит, что ясно дает понять, что меня туда попросту не впустят.
«Да и больно надо»
По телевизору снова нечего смотреть, новости меня мало интересуют, моя жизнь и так ими насыщенна сполна. Пока я пила кофе на диванчике перед телевизором, то и дело щелкала каналы, в надежде найти хоть что-нибудь, за что можно было зацепиться глазу.
« … Позвоните сейчас по указанному внизу экрана номеру и получите андроида-помощника по скидке…»
«Да, боже мой, кому нужно было, уже все их купили», – подумала я, скривив губы.
« … Вам понадобится два куриных яйца, стакан муки…»
«В жизни кроме чая или кофе ничего не готовила» – усмехнулась я.
Я щелкнула пультом еще пару раз и пошла мыть чашку, оставив телевизор включенным, пусть себе бубнит на фоне, хоть не так тоскливо. Судя по выкрикам очень идейных и умных слов, шла передача про какие-то дебаты. В очередной раз партия Человечность требует протолкнуть свой законопроект о Дехуманизации андроидов. Я с ними даже в чем-то согласна. Ну не нравится мне, что эти роботы уж слишком стали похожи на людей. Мало того, ими теперь заменяют многих работников с пониженным специальным статусом, хоть все эти отбросы общества мне не сильно симпатичны, однако многие из них не совершали ничего ужасного, а были вынуждены переехать в нашу страну, а теперь им негде работать, а значит и не на что существовать. Можно подумать, что власти так порождают бомжей и попрошаек, или даже преступников, однако нашим законодательством рассматривается такое основанием немедленной депортации из страны. Где-то слышала, что это делается специально, чтобы подбить ненужные низшие слои к такому роду занятий, чтобы легальным путем от них избавиться, вполне логично, но так не гуманно.
« … Старые андроиды выходят из строя: буквально вчера от рук такого помощника погибла гражданка. Можете себе представить, в собственном доме была лишена жизни садовыми ножницами…» – вещал телевизор надрывистым голосом оппонента партии.
Мне стало не по себе, сразу вспомнилась миссис М. и я невольно заострила внимание.
« … – Нового поколения выпущены в общество, чтобы как слепые котята тыкаться мордой, в поисках кошкиного молока, которое должны дать им наши же с вами граждане! – звучал все тот же голос с экрана, – Как вообще такое можно было допустить, чтобы андроиды так плотно изучали людей и их поведение? Наши граждане невольно учувствуют в аморальном эксперименте…
«А согласна, что потом от них ожидать?»
Внезапно в голове возникла странная мысль: «Как-то нечестно, что андроидам можно и нужно проявлять эмоции, а людям, в частности мне, нельзя быть слишком эмоциональным, чтобы сдать дурацкий экзамен?»
***
Вечером мы с парочкой коллег и по совместительству моими приятелями запланировали поход в кино. Хотя мне такие мероприятия не очень нравятся, но все лучше, чем тосковать дома перед теликом. Выходные мои обычно проходят довольно скучно, если только не удается увидеться с братом, но как я и говорила, это бывает крайне редко.
Фильм, как я и предполагала, был отвратительным. После сеанса мы с приятелями забежали в местную пиццерию, что более менее скрасило унылое впечатление после двухчасовой тягомотины, название которой уже предрекало впустую потраченное время – « Как Ева подавилась яблоком».
М-да.
Я вернулась домой и очень долго отмокала в ванне. Конечно, запахи пиццерии можно было смыть и душем, но я просто очень люблю валяться в ванне. Я провожу целый ритуал: куча пены, ароматическое масло, морская соль, красивая музыка или заезженный любимый фильм, обязательно поставлю себе фрукты и иногда наливаю бокальчик вина, потом долгие натирания всякими кремами после ванны, в целом после такого нормальный человек, наверное, пошел бы мыться еще раз.
Пока я расслаблялась, внезапно в голову полезли всякие мысли, одна из которых, например: «А чем занимается Винсент, когда мы не на дежурстве?» Ну, вот, правда. Мне представилось, как он стоит в какой-нибудь кладовке в отделе, я сначала даже засмеялась, а спустя еще несколько минут размышлений, мне даже стало его жаль.
Могут ли андроиды чувствовать одиночество? Ну, понятно, что им вообще не знакомы какие-либо чувства, но вот, скажем, потом, когда они научаться многим эмоциям или даже научаться копировать какое-то поведение, могут ли они, скажем, загрустить?
«Загрустить…ха-ха-ха, боже, что ты несешь? У них же в голове компьютер, а не человеческий мозг, единственное, что он может чувствовать – это то, что пора установить обновления! Ха-ха-ха!»
Я вообще заметила, что слишком много стала думать об этом андроиде. Как только мне сообщили о том, что ко мне в напарники поставят не человека, а робота, так моя голова только и была забита вопросами и негодованием. Потом через неделю всему отделу представили «нового сотрудника», как сейчас помню: вышло это странное создание с пустыми глазами и вежливой натянутой улыбочкой, всех монотонно поприветствовало заученным текстом и перешло ко мне в подчинение. Сколько косых взглядов я ловила на себе, сколько смешков доходило до моих ушей, тогда я действительно ощущала стыд, видимо, из-за этого я к нему и стала относиться с презрением. Боже, да лучше бы ко мне приставили какого-нибудь тупенького, неуклюжего новобранца, чем этого…Винсента. Он просто невозможно душный, прямолинейный и все понимает буквально. С ним даже поговорить не о чем – ходячее недоразумение со звуковыми эффектами. Если у него что-то спросить, он, конечно, ответит, но выглядит это так, будто он вычитал ответ в энциклопедии.
«Окей, Винсент, что мы будем делать, если…»
Хотя стоит отметить, что в течение этих двух с небольшим месяцев, Винсент видимо уже научился распознавать какие-то эмоции или улавливать интонацию в голосе собеседника: отвечает не так мудрёно, даже пару раз игнорировал колкости коллег, однако чувство юмора у него отсутствует напрочь. «Бедный, бедный робот, то есть андроид, конечно».
***
Начались «трудовые будни», эх, раньше мою жизнь сильно скрашивало дежурство, не только насыщенностью событий, но и общением с коллегами, а главное с моим прошлым напарником. Заводной был парень, нам, например, одинаково нравились некоторые фильмы или сериалы, которые мы много и бурно обсуждали. «А с этим что обсуждать?» – подумала я, оглядывая Винсента, который не спеша вел патрульную машину.
– Как прошли выходные, офицер Хоуп? – словно прочитав мои мысли, спросил андроид. Я по привычке вдохнула и закрыла глаза, но потом вспомнила наставления брата – быть помягче, и решила подыграть.
– Да нормально, спасибо, – вымолвила я на выдохе. Получилось весьма недоброжелательно.
– Руководство решило выдать мне мобильный телефон, чтобы я больше общался с людьми или чтобы я был на связи, если вдруг понадоблюсь, – доставая из кармана пиджака телефон, проговорил Винсент.
– М-м-м… – кивнула я в ответ. «Кому ты можешь понадобиться?»
– Запишите, пожалуйста свой номер, – протянул мне свой телефон Винсент. «Какого?!», – там уже есть несколько номеров, например, нашего капитана. Мы даже с ним созванивались вчера для проверки, представляете?
– О чем секретничали? – нехотя забирая телефон из рук Винсента, отозвалась я, ровно через секунду осознав свою ошибку.
– У нас с ним нет никаких секретов, офицер Хоуп. Я думаю такое поведение приемлемо для приятелей, но я нахожусь у него в подчинении… – затараторил Винсент, я оборвала его, громко шикнув.
Я долго держала в руках телефон, не решаясь сохранить свой личный номер. «Что за шутки такие? Зачем андроиду мобильник? Еще и шеф туда же…» – вертелось у меня в голове, я сначала даже хотела отказаться и вернуть Винсенту телефон, но потом, вспомнив про капитана, подумала, а вдруг он потом проверит, есть ли я у Винсента в списке контактов.
«Ну что за бред?» – думала я, пока записывала свой номер.
Почти полдня мы следили за дорожным движением, выписали парочку штрафов, скукотища. Далее поехали на вызов, тоже ничего особенного: граждане пожаловались на слишком громкий лай соседской собаки. Приехали на адрес, все проверили, опросили всех, оказалось, что собаку встревожил опоссум. Да, иногда приходится заниматься всякой ерундой.
Время уже было обеденное, Винсент поинтересовался, где я хочу перекусить, я решила поехать в закусочную на Моушен, предвкушая полакомиться любимой жареной картошкой с острым соусом и, конечно, овощным салатиком.
– Офицер Хоуп, а почему вы попали в полицию? – раздался голос Винеснта.
– Ты же читал мое досье и знаешь, что я сирота граждан… – начала было отвечать я, совершенно не понимая, к чему этот глупый и неуместный вопрос.
– Это я понимаю, – неожиданно перебил меня Винсент, – я имел в виду, как Вас туда определили? Мне очень интересно это распределение.
– А, вот ты о чем. На протяжении жизни в интернате нас постоянно тестировали, на основе полученных данных и определяли, какая профессия нам подходит лучше всего, все довольно просто, – пожала плечами я.
– То есть выбора вам там никакого не предоставляли? Звучит печально.
– Серьезно? Вас андроидов вроде тоже не особо спрашивают, кем вы хотите стать, – буркнула с усмешкой я.
– В том-то и дело, получается, у нас с Вами есть много общего, – задумчиво проговорил Винсент, я аж опешила.
– Ты что-то фантазируешь… – начала было я возражать, но тут, – Винсент! Осторожно!
Все произошло молниеносно: женщина выскочила на дорогу прямиком нам под колеса. Хорошо, что скорость была небольшая, и Винсент быстро среагировал – машина остановилась прямо перед женщиной, та лишь оперлась руками на капот от испуга.
– Мэм, с Вами все в порядке? Мэм! – я подбежала к женщине, – Винсент вызови скорую, живо!
– Люди, темно… – лепетала женщина, – там люди, еще.
– Какие люди, мэм? О чем Вы?
– Забор высокий, проволока, подвал, темно, – продолжала говорить женщина. Я оглядела ее: грязная, тощая, путаное сознание и речь.
«Ну, вот наркоманок мне еще не хватало».
– Мэм, Вы ранены? – я продолжала осматривать: несколько ссадин на лице, синяки на запястьях, босые ноги стерты в кровь.
– О чем она говорит? – спросил Винсент, направляя сканер чипа на висок.
– Не знаю, какая-то околесица, невозможно толком разобрать.
– Эмигрантка с пониженным статусом, – глядя на сканер сообщил Винсент, – Виктория Лейн.
– Мэм, Ваше имя Виктория? – я пыталась установить с женщиной зрительный контакт, но она постоянно крутила головой и тряслась.
Внезапно Винсент обхватил ее лицо руками, Виктория на секунду замерла, но потом вырвалась и попыталась убежать, я едва успела ее схватить и посадила на заднее сиденье патрульной машины.
– Зрачки сильно расширены, спутанность речи, тремор – начал перечислять Винсент, – судя по всему, она под действием сильнодействующих препаратов.
– Обычное дело у таких, просто обдолбалась, – отмахнулась я, – сейчас дождемся скорую и это уже не наше дело.
– Офицер, на шее гематома, возможно след от веревки или чего-то другого, – заметил Винсент.
– Что? – изумленно обронила я. Я подскочила к машине, открыла дверь и наклонила рукой голову женщины в бок. Действительно, имеется горизонтальный след практически вокруг всей шеи. Как я не заметила?
– Мэм, Виктория, Вы слышите меня? – я снова пыталась обратить на себя внимание этой странной женщины. Она посмотрела на меня глазами полными слез и кивнула, – Вас удерживали насильно?
– Люди, темно… – повторяла Виктория.
– Там, где Вас удерживали, остались люди? – тревога нарастала, женщина в ответ снова кивнула, – Виктория, Вы знаете, кто вас держал?
– Забор, проволока, красный кирпич, большой забор, – продолжала лепетать Виктория, затем сознание, будто на секунду прояснилось, – пахнет керосином.
Меня моментально осенило, я тут же сообщила диспетчеру о предполагаемом похищении людей и попросила подкрепление. Место, которое пыталась описать Виктория, очень походило на бывший склад горючего в нескольких кварталах отсюда.
Когда приехали медики, мы с Винсентом передали им Викторию, а сами прыгнули в патрульную машину, а затем, не дожидаясь подкрепления, решили зайти на территорию склада.