Агата Распутина
Пьеса без героя
Пролог.
Неужели в этом мире нет ничего святого?
Девушка взбегала по лестнице, проводя аккуратными пальчиками по вырезанным листкам крапивы, громовых цветов, по мелким цветкам сирени, и была счастлива. Что еще нужно для счастья, как не любимое место в этом мире, любимые люди и дело? Девушка шла по оживленным залам театра. Высокие потолки, достигающие в высоту около шести метров, расписанные величайшими художниками со всего света, белые, украшенные резными вензелями двери. Богато украшенные подсвечники, которые до блеска начищены от капель черного воска. Массивные лестницы, вырезанные из красного дуба, балясины, поручни, на которых искусно вырезанные лесные мотивы.
– Ох, Мира, прости, я засмотрелась, – виновато произнесла Росса, приземлившись за туалетный столик, и начала распутывать свои волосы. – Росса, ты опоздала! – хмуро произнесла рыжеволосая девушка, стоя около белого туалетного столика, помазывая шею душистым маслом.
– Ничему тебя жизнь не учит, если госпожа Елена узнает о твоих прогулках, тебе влетит, – Мира подошла к девушке со спины и убрала несколько сухих листьев с ее волос.
Мира была первой примой театра, стройная, но с искусно созданными формами и точеным лицом. Ее аметистовые глаза сияли в свете свечей как самый красивый закат в жизни Россы. Длинные рыжие волосы ниспадали ей на плечи, обрамляя нежное лицо и тонкую шею. Обернутая в красный шелк, Мира напоминала богиню любви, если бы не ее дурной нрав.
– Знаю, но такой закат был прекрасный, я не смогла устоять, – смущенно сказала Росса.
– Ври себе сколько угодно, но я-то знаю, что ты за пределы театра не за закатами бегаешь, а за ним, знаю, что видитесь, – буркнула рыжеволосая и слегка потянула подругу за черные кудри.
– А ты как будто не сбегала никогда, – возразила ей Росса, – я хочу свободы, хочу любить и каждый день смотреть на закат и рассвет.
– Успеешь еще, сейчас дел слишком много, – Мира отошла от девушки и направилась к двери, – театр жив, мы его жизнь, – с этими словами она вышла из комнаты, оставив девушку наедине со своими демонами.
Что для нее этот театр? Она хочет свободы, свою жизнь, она хочет все и сейчас! Только вот…
– Дамы и господа! Представление начинается! – звонкий женский голос объявил начало спектакля, и гости в темной зале затихли.
Минутная тишина, и раздался грохот, выстрелы, крики боли и запах смерти, оседающий металлическим вкусом на губах.
– Что происходит?! – вопила одна из кукол, спрятавшись под столом.
– Театр пал! – снова взрыв.
Спальное крыло упало во двор театра, забрав с собой тысячи людей и кукол. Никто не знал такой потери. Люди бежали к выходу, давили друг друга, лишь бы сохранить свою шкуру, плевать им на все остальное, каждый думает, что кто-то другой поможет им и все будет более или менее гладко, но город пал. Театр пал.
Росса оказалась в гуще кошмара, что никогда бы не смогла представить себе даже во сне. Ее дом, ее любимые, все это поглотил ужас. Множество осколков тел, что пару минут назад были на сцене и играли свои роли. Тела людей, кровь, осколки витражей, деревянные обломки дверей.
– Росса! Росса! Боже мой, вот ты где! – кричала Мира, пытаясь перекричать звуки взрывов.
– М-Мира! – девушка бросилась в объятия подруги, крепко вцепившись за ее платье.
– Надо уходить, пока нас не задело!
– А как же все остальные? Вероника, Леонида, Тесса, госпожа Елена, как же они все? – кричала Росса, пока по ее щекам текли слезы.
– Госпожа забрала всех, кого могла, до нас ей не добраться, нужно уходить, пока театр не рухнул на наши головы!
Театр горел, запах пожара щипал глаза и сковывал легкие, не давая вздохнуть. Две девушки, держась за руки, пытались обойти завалы и выбраться, выбраться и выжить, но все тщетно.
– Вот еще две! – Кромкой мужской голос заставил девушек на мгновение замедлить шаг, и в этот момент Миру пронзил выстрел в голову.
– Мира! – Крик Россы был готов сокрушить все, что осталось от театра, если бы только она могла, она бы обрушила его на головы этим «людям».
– А кто это у нас тут такая красавица? – Юный парень подошел вплотную к девушке, до боли ухватив ее пальцами за подбородок.
– Ричард! – Росса впилась глазами в юношу, в свою самую большую ошибку.
– Ну что ж, раз я нашел именно тебя, а твоя госпожа убежала, поджав свой жалкий хвост, прихватив с собой скроенных монстров, то ты и предстанешь перед Верховным советом, – Ричард зло улыбался девушке в глаза, как же лихо он одурачил юное сердце.
– Но почему? – Росса хотела вырвать свое сердце из груди, пусть оно и бутафорское, но оно бьется, а боль, пронзившая его, сравни оторванным конечностям.
– Ты действительно думала, что я, живой, из плоти и крови, полюблю куклу? Пьеса окончена, у нее больше нет героев!
Глава 1.
В этом городе царила сырость, и его окутывал чёрный дым от множества дымоходов. Расположенный на окраине континента, он стал пристанищем для самых разных людей – от знати до бедняков. Здесь можно было встретить всё: богатство и роскошь, пороки и преступления, боль и страдания, предательство и смерть.
Это был серый, промозглый и холодный город, где люди часто болели. Из-за высокой влажности раны не заживали, и многие умирали от гниения заживо. Лечение могли позволить себе только представители знати и руководители успешных предприятий, которые в изобилии присутствовали в этом городе. Однако не всем так везло.
– Ну что за погода? – с ноткой недовольства произнесла девушка, стоя у окна своей спальни и укутанная тонким пледом.
За окном лил дождь, а в небе клубился чёрный дым от заводов, которые занимались переработкой чёрного Рудина.
В городе было тяжело дышать, и, выходя на улицу, нужно было надевать маску, чтобы защитить себя от пыли и опасной смеси Рудина.
– Возможно, стоит попросить повысить жалование, – проговорила она и начала быстро собираться.
Собрав чёрные кудрявые волосы в небрежный пучок на макушке, девушка взглянула на себя в мутное зеркало, которое слегка треснуло в углу. Каждый день отражение в этом разбитом зеркале было одинаковым: кожа, словно белый фарфор, украшенная татуировками, настолько тонкая, что просвечивали вены. Глаза цвета вина, такие же красные, глубокие и пьянящие.
Одевшись, она снова подошла к мутному, разбитому от времени зеркалу в углу комнаты и внимательно осмотрела себя.
Её худые ноги с угловатыми коленями хорошо сочетались с кожаными брюками. На ней была тяжёлая обувь с завязанными вокруг голеней шнурками, чёрная рубашка, застегнутая под горло, и брошь в виде лезвия у основания воротника. Под одеждой сложно было разглядеть её фигуру, но худые ноги говорили о том, что она похожа на железный прут или просто ест слишком мало и редко.
Живя в этом месте, она не всегда могла позволить себе нормально поесть и поспать.
Однако всего пару лет назад всё было иначе. Она сама бы не узнала себя прежнюю в той, что смотрела на себя в разбитом, мутном, старом зеркале в убогой квартире, далеко не в том районе, где жила до того, как на её родине началась война.
Ей бы хотелось вернуться домой, но теперь её там никто не ждёт. Она жила в Пустоши, самом отдалённом районе города, и старалась выжить, как могла. Здесь собрались все те, кто оказался на самом дне общества, и она сама стала одной из них.
Пришло время выйти. Застегнув ремни на своём животе и груди, которые уже давно не были такими красивыми, она спрятала пистолеты и ножи в сумки, прикреплённые к ремням. Осталось только надеть перчатки и маску. Город был полон ядов из-за небезопасной обработки камня, и местным жителям приходилось приспосабливаться к этой обстановке.
Когда правительство узнало об уникальной породе Рудина и приступило к его обработке, город охватил хаос смерти и погребения. Газ, выделяемый фабриками, отравлял не только людей и урожай, но и сам воздух. Вспыхнула эпидемия, трупы не успевали вывозить из города, и начался настоящий мор.
Сейчас, когда был найден способ выжить, люди начали носить маски. Простолюдины, как и девушка, делали их самостоятельно, а представители высших сословий заказывали маски, украшенные драгоценными металлами и камнями из натуральной кожи.
Маска стала частью ее самой. Она напоминала морду демона из легенд соседней страны – Немы. Закрепив маску на затылке кожаными ремнями, девушка поправила ее на лице и вновь взглянула в зеркало.
Черная маска, украшенная черной шелковой тесьмой с серебряным узором в виде листьев Громоцвета, обрамляла ее лицо. Пасть демона, открытая, с острыми, как бритва, металлическими клыками, напоминала серебро, хотя на самом деле ими не была.
Внутренняя сторона клыков была заточена таким образом, чтобы в случае отсутствия другого оружия можно было с легкостью вырвать ими кусок плоти, нанося серьезные раны своим врагам.
Часы в городе пробили семь утра, и она вышла из своей квартиры, тщательно заперев и закрыв за собой дверь.
Погода была так себе, если быть откровенной. Дождь, постоянный спутник этого города, делал его мрачным и зловещим.
– Мне нужно как можно скорее добраться до Мины, – прошептала девушка, перед тем как открыть парадную дверь своего дома и установить фильтр для воздуха в рот маски.
Мина – это небольшой бар в самом сердце Пустоши, который стал пристанищем для беглых пленников, чиновников и всех, кто искал убежище. Именно туда и направлялась девушка.
Самый короткий путь до работы лежал через канал под главным офисом банка, и именно туда она и пошла. Спустившись по скользкой от воды и грязи лестнице, она побежала в сторону бара. Десять минут – и вот она уже на месте.
– Демон вернулась! – воскликнул бармен, протирая бокал муслиновым полотенцем.
Все присутствующие обернулись на вход. Волосы девушки растрепал ветер, придавая ей еще более зловещий вид. Из-под маски вырывались клубы пара из-за холода на улице, словно внутри её хрупкого тела бушевал огонь, готовый вырваться наружу. Демон оглядела зал из-под упавших на глаза прядей, но не найдя того, кого искала, быстрым, тяжелым шагом направилась к лестнице на второй этаж. Дверь главы бара была приоткрыта, значит, Моенс был там.
Девушка постучала в дверь и, открыв её, сняла маску, скрывающую её лицо.
Мужчина, взглянув на неё своими серыми, словно уже поседевшими глазами, усмехнулся и жестом предложил ей сесть.
Она согласилась. Опустившись на большой стул из белого дерева, обитый мягкой кожей, она наконец-то убрала пряди, мешавшие ей.
– Я думал, что увижу тебя только на том свете, – с гадкой улыбкой произнёс мужчина, заставив её подавить приступ тошноты.
– Как видите, я здесь, – коротко и ясно ответила девушка, меняя фильтр в маске.
– У меня есть для тебя работа, которая не требует особых навыков или опасности, – сказал мужчина, кладя на стол из чёрного дерева стопку бумаг. – Прочти, – произнёс он, откинувшись на спинку кресла.
Двушка встала и подошла к столу. Опершись одной рукой на край, она открыла папку с документами.
Мужчина смотрел на неё с желанием и похотью, она чувствовала это кончиками пальцев. От злости она впилась ногтями в край стола и начала читать документ.
– Что вы от меня хотите? – спросила она шелестящим голосом, который, тем не менее, звучал немного мягко.
– Найди его и приведи ко мне, я дам тебе дальнейшие указания, – ответил Моенс, указывая рукой на дверь кабинета.
Девушка, повинуясь, вышла из комнаты, снова надев маску. Никто, кроме Моенса, не видел её лица, она тщательно скрывала его, чтобы никто не смог узнать. «Мина» была далеко не самым заурядным местом, здесь бывали гости высокого чина, и она не могла допустить, чтобы её узнали.
Снова пробежав глазами по тексту в документе, девушка быстро поняла, куда ей нужно держать путь.
Южная часть «Н», тюрьма.
– Опять работа, никаких выходных, – произнесла она, тяжело выдохнув.
Раньше она бы возмутилась, требуя отпуск и любимые горячие гренки с сахарным суфле. Теперь же об этом можно было забыть навсегда. Кому нужна испорченная кукла?
Она коснулась рукой в перчатке своей тонкой шеи чуть ниже уха, где скрывалось лезвие, оставшееся после той роковой ночи, когда она потеряла всё и всех. Её родина, Роттердам, была разрушена, погружена в насилие и убийства.
Добраться до Южной части города было сложнее, чем до Мины, ведь эта часть была тюрьмой, простирающейся на многие мили. Но что может остановить демона в его стремлении к свободе от этого мерзкого старикашки, который так и мечтал раздеть и трахнуть её прямо на этом массивном столе? Ничто.
Главные ворота тюрьмы всегда были хорошо защищены, поэтому девушка решила зайти с другой стороны. Она хорошо помнила расписание патрулей и знала, что восточные ворота сейчас свободны. Она была знакома со всеми потайными ходами и тоннелями, которые вели к свободе.
За пять лет жизни в «Н» она не тратила время на слёзы и переживания о родине. Её переполняла жажда свободы и желание отомстить за боль и страдания, которые она пережила, и за кровь тех, кого любила, но уже никогда не сможет вернуть.
Наконец, она достигла входа. Благодаря своему телосложению, девушка смогла протиснуться сквозь прутья решетки, отделявшей её от караульной зоны.
–«По документам этот человек должен быть на самом нижнем уровне, что же он такого сделал?» – задумалась она, вспоминая записи, которые показал ей Моенс. Тюрьма делилась на пять уровней:
Первый этаж был предназначен для воров, проституток и иностранных граждан без документов и миграционных карт – тех, кого девушка считала самыми безобидными заключёнными.
На втором этаже ситуация становилась более серьёзной: здесь содержались беглые учёные, убийцы, торговцы запрещёнными веществами и работорговцы.
Третий этаж был отведён исключительно для военнопленных.
Четвёртый этаж предназначался для серийных преступников, дезертиров, бывших чиновников и предателей.
Пятый этаж был отведён для тех, кто не просто убивал, крал или занимался проституцией. Здесь содержались те, кто не останавливался перед насилием над детьми, вырывая им гортани в припадке неконтролируемой ярости, заливая кровью комнаты. Эти люди не знали пощады и брались за любую работу, лишь бы получить оплату. Их называли «чистильщиками».
Неужели тот, кого она ищет, тоже является «чистильщиком»?
Девушка не обладала глубокими познаниями в этой области, но ей было известно, что «чистильщиков» уничтожали, как бракованный скот на ферме, который мог стать источником заразы для других животных. Чтобы попасть на пятый этаж тюрьмы, ей пришлось пройти по каналу водоснабжения, так как на других маршрутах было слишком много охраны.
– Сороковая камера… – произнесла она, но не успела договорить, как поняла, что ее заметили.
– Стоять! – оглушительный крик охранника эхом отразился от сырых стен этажа, оглушив девушку.
Она была удивлена, ведь сейчас здесь никого не должно было быть. Однако факт оставался фактом – ее заметили, и теперь ей придется действовать. Быстро вытащив нож из сумки за спиной, она нанесла удар.
– Мешаешь, – произнесла она, и мужчина упал замертво.
Голова мужчины была чуть ли не отделена от тела. Девушка нервно выдохнула, понимая, что если тут был один, значит, совсем рядом остальная часть патруля, и чем быстрее она закончит, тем лучше.
Сороковая камера оказалась ближе, чем она предполагала. Пара шагов – и Демон оказалась перед решеткой. Внутри было тихо. На койке сидел парень, как ей показалось, среднего телосложения, с седыми волосами и большим шрамом, который тянулся от ключицы до переносицы. Он неподвижно сидел в углу, сцепив руки в замок. Его дыхание было громким и немного хриплым, словно ему было больно.
– Ян? – спросила девушка, и парень мгновенно повернул на нее голову.
Его жуткие глаза, она никогда их не забудет. Он смотрел на нее, как зверь, хотя она всего лишь назвала его по имени. Холодные, светло-серые, словно айсберг, глаза юноши горели огнем. Он встал с койки и, подойдя ближе к решетке, ухватился за прут.
– Допустим, – он пристально вглядывался в её рубиновые глаза, словно хотел вырвать их из глазниц голыми руками.
– Тебя купили, собирай свои вещи, – приказала девушка, присев у двери в камеру, чтобы взломать замок.
Парень не сдвинулся с места и продолжал наблюдать за ней.
– Имя, – четко произнес он.
– Демон, – ответила она, но узник лишь усмехнулся в своей безумной улыбке.
– Имя, а не позывной. Я хочу знать, у кого буду вырывать душу, – сказал он.
– Росса, – произнесла девушка, и ей сразу захотелось убить себя.
– Чудно, – парень отпустил прут и отошёл от решетки, – собирать мне нечего, так пойду, – его голос звучал словно скрип несмазанной двери после зимы.
Росса быстро вскрыла замок, выпуская узника. Его босые ноги коснулись пола, и он полной грудью вдохнул относительно свежий воздух.
– Пошевеливайся, – произнесла девушка, и парень последовал за ней.
– Зачем тебе маска? – спросил он, хотя вопрос прозвучал для неё глупо. Но она всё же решила ответить.
– Дышать на улице опасно, это всё равно что получить пулю в лоб. Правительство работает над чёрным Рудином, который отравляет всё, что способно дышать, – сказала Росса, протягивая ему маску и фильтр.
– Когда я сюда попал, об этом даже не слышали, – произнёс Ян, надевая маску. – А это ещё что? – Он крутил в руках чёрный фильтр.
– Фильтрат, – произнесла она, забирая фильтр у парня из рук, и резко вставила элемент ему в рот.
Ян зажмурил один глаз от неприятного ощущения, но не издал ни звука.
– Ясно, одиннадцать лет были упущены мной в этой гнилой комнате, – сказал он и сильнее затянул ремень маски на затылке.
– Ты был здесь одиннадцать лет? – Росса не смогла скрыть своего удивления.
– Да, я попал сюда в девять лет за то, что водился с чистильщиками и выполнял их работу.
Наступила тишина, и девушка задумалась над его словами. Он начал заниматься этим с девяти лет? Осознание того, через что ему пришлось пройти и что он совершил, заставило её тело покрыться мурашками. В то время, когда ей было девять, она только появилась на свет.
Их жизни были совершенно разными: она – кукла живого театра, выросшая в роскоши, изобилии и счастье, а он – чистильщик, готовый убить целый легион за кусок хлеба, даже если бы это было последнее, что он сделал в жизни. Она выжила, а ему придётся приспособиться, создать свою маску и жить, но больше не как чистильщик, потому что их всех уничтожили, истребляя всех, кто был на свободе.
– Меня купили? – спросил он, с холодом глядя на свою спутницу.
– Да, – коротко ответила Росса, не вдаваясь в подробности.
– Кто? – вопрос был очевидным, но все же он хотел знать.
– Моенс Ван Луборг, – произнесла она, и они наконец вышли на улицу.
Ян зажмурил глаза от яркого света, давно он не был на улице.
– У нас есть четыре минуты, чтобы уйти незамеченными, пока не сменился караул, – сказала девушка, подбегая к прутьям восточного выхода.
Ей было легко протиснуться сквозь них, в то время как он даже голову не мог просунуть. Росса словно вода обволакивала металл, и тот послушно открывал ей выход.
– Шевелись, – прошипела она, и из-под ее маски вырвался клуб пара, а заточенные клыки сверкнули на свету.
Ян бы не протиснулся через прутья, будь он хоть в три раза меньше. Он лихорадочно пытался придумать, как им выбраться, пока не увидел рукояти ее ножей.
– Дай мне ножи! – зарычал он.
– Ага, сейчас, мало ли что у тебя на уме. Еще вырвешь мое сердце моими же клинками, – ответила она.
Ян быстро просунул руку сквозь прутья и схватил девушку за ворот рубашки. Но тут он совершил ошибку. Маска. Росса молниеносно опустила голову и впилась в его руку клыками своей маски.
– Поверху! – зашипел Ян, – я полезу через ограду, – этих слов и ужасной боли ему хватило, чтобы вытащить два кинжала из ее поясных сумок.
Девушка крепко держала его руку своими острыми клыками, не веря ему и ожидая удара в грудь. Однако он так и не последовал. Опустив механизм челюсти, она наконец отпустила его, и он стремительно бросился к стене.
Время было на исходе. Смена караула приближалась. Единственным, что спасло их, были скорость Яна и невысокая стена. Как только Росса заметила стражу, парень опустился перед ней на колени и, протянув кинжалы, сказал:
– Подавись!
Она не ответила ни слова, и они бросились к водостоку, спрятавшись под ним. Ян быстро замотал свою руку куском тюремной одежды и взглянул на девушку.
– Твоя маска – это нечто, расскажи, как она работает? – спросил он, глядя на неё.
– Пружины, – коротко ответила Росса и, поднявшись с холодного гравия, пошла вдоль водостока, направляясь прямо в Мину.