Афанасий Фет
Стихотворения на случай, послания, посвящения, эпиграммы, отрывки

А. Л. Бржевской

 
Хоть строчкой, бедная подруга,
Меня обрадуй ты в глуши.
Ты мне мила как память друга
И как весна моей души.
 

Май 1881

1881 года, 11 июля

 
Желаю Оле
Здоровья боле,
Чтоб жить ей доле –
Пока на воле,
А в брачной доле
У мужа в холе.
 

11 июля 1881

Любезному племяннику П. И. Борисову

Gaudes carminibus, carmina possumus

Donare et pretium dicere nioneri.

Horatius

 
Спасибо, друг, – ты упросил
Меня приняться за работу,
Твой юный голос разбудил
Камену, впавшую в дремоту.
 
 
Опять стихи мои нашли
То, что годами было скрыто.
Всё лето предо мною шли
Причудник Фауст и Маргарита.
 
 
И вот прейден гористый путь:
Следи за мной, – но, бога ради,
Ты Мефистофилем не будь
Насчет стареющего дяди.
 

Октябрь 1881

Д.П. и С. С. Боткиным в день двадцатипятилетия их свадьбы 16 января 1884 года

 
Сегодня пир отрадный мы венчаем,
Мы брачные подъемлем чаши вновь.
Сегодня дружбе мы венец сплетаем
И празднуем счастливую любовь.
 
 
Красавицы, не преклоняйте вежды;
К чему скрывать румяный пыл сердец,
Когда в груди у всех одни надежды,
Когда в душе у всех один венец?
 
 
Ни красоты, ни почестей, ни злата
В дыму мечты ты раем не зови;
Наш рай не там, меж Тигра и Евфрата,
А рай вот тут, у дружбы и любви.
 
 
Как сень его лелеет человека!
Как божеским дыханьем он объят!
В своей листве хранит он четверть века
Плоды любви и дружбы аромат.
 
 
И, умилясь сердцами, мы встречаем
Сей вертоград, подъемля чаши вновь;
Сегодня дружбе мы венец сплетаем
И празднуем счастливую любовь.
 

28 октября 1883

О. М. Соловьевой

 
Рассеянной, неверною рукою
Я собирал поэзии цветы,
И в этот час мы встретились с тобою,
Поклонница и жрица красоты.
 
 
В безумце ты тоскующем признала
Прибывшего с знакомых берегов,
И кисть твоя волшебством разгадала
Язык цветов и сердца тайный зов.
 
 
И вот с тех пор, в роскошном их уборе
Завидевши те сельские цветы
Нетленными на матовом фарфоре,
Без подписи я знаю: это ты.
 

29 октября 1884

Ф. Е. Коршу в ответ на эпическое послание

 
Больному классику чтоб дать ответ российский,
Я избираю стих и лист александрийский;
Не думаю, меж тем, об оном я листе,
Чтоб облегчился ты без рези в животе.
Что ж делать! Такова российска Аретуза,
Что пить из ней нельзя без содроганья пуза.
О, что бы провещал ученейший Хирон,
Когда б на наших муз взглянул хоть мельком он,
У коих цензоры, благочестивы люди,
Обгрызли ногти все и вырезали груди,
Как режут эвнухов, что вывел Ювенал,
Хотя Гелиодор давно их окорнал.
И так и следует: зачем писать антично?
У наших цензоров узнал бы, что прилично!
Ведь не подумают античные глупцы,
Что могут русские обидеться скопцы.
Не должно смешивать двух разных направлений,
Иначе стать в тупик народный может гений;
И, мню я, самым тем ты простудил свой нос,
Что, переплывши Тибр, ты вышел на мороз.
Так вредны крайности, когда сойдутся ссорясь!
O rus! О глупости! O tempora, o mores!
Но как бы строгая ни выкликала Русь,
Тибулла покупать я к Кунду поплетусь.
Знать, старость слабая так распускает слюни:
Scribendi cacoethes tenet, сказал мой Юний.
Пора и кончить мне. Будь здрав, прими привет.
Хоть подпишу Шеншин, а все же выйдет – Фет
 

29 ноября 1884

Графине С. А. Толстой

 
Когда стопой слегка усталой
Зайдете в брошенный цветник,
Где под травою одичалой
Цветок подавленный приник,
 
 
Скажите: «Давнею порою
Тут жил поклонник красоты;
Он бескорыстною рукою
И для меня сажал цветы».
 

11 декабря 1884

В. С. Соловьеву

 
Пусть не забудутся и пусть
Те дни в лицо глядят нам сами,
Когда Катулл мне наизусть
Твоими говорил устами.
 
 
Прости! Лавровому венцу
Я скромной ивой подражаю,
И вот веронскому певцу
Катуллом русским отвечаю.
 
 
Боюсь, всю прелесть в нем убью
Я при такой перекочевки, –
Но как Катулла воробью
Не расплодиться в Воробьевке!
 

17 мая 1885

К памятнику Маркевича

 
Любил он истину, любил он красоту
И дружбой призванных ценителей гордился,
Раздутой фразы он провидел пустоту
И правду говорить в лицо ей не страшился.
 

6 июля 1885

Ф. Е. Коршу

 
Геройских лет поклонник жадный
В тебе Миноса узнает:
Никто без нити Ариадны
В твое владенье не войдет.
 
 
Но это суд земного рода:
Он не зовет души моей.
О, как я рад, что ты у входа
Стоишь в блаженный Елисей!
 
 
Взглянув на ширь долины злачной,
Никто не ценит так, как ты,
Всей этой прелести прозрачной,
Всей этой легкой простоты.
 
 
Вот почему, смирясь душою,
Тебя о милости прошу
И неуверенной рукою
Венки Тибулла подношу
 

2 октября 1885

Мите Боткину

 
Митя крошка,
Понемножку
Поджидай,
Да с Покровки
К Воробьевке
Подъезжай.
 
 
Не упрямый,
Сядешь с мамой
Ты в вагон,
А проснешься –
К нам взберешься
На балкон.
 
 
Будут розы,
Будут козы
Митю ждать,
Будет в гроте
Митю тетя
Целовать.
 

Первая половина 80-х гг.

«Понятен зов твой сердобольный…»

 
Понятен зов твой сердобольный
И для отцов и для детей:
С базара – храм искусств угольный,
Ты с переулка – дом б…
 

Между 1874 и 1886

М. М. Хрущову

 
Твоей приветливой щедротой,
Свободе в память золотой,
Кичась резьбой и позолотой,
Июльский столп передо мной.
 
 
И мыслью понял я свободной:
Игрушке место на земле
Не там, на площади народной,
А здесь, на письменном столе.
 

Между 1874 и 1886