Адриана Имж
#Щастьематеринства. Пособие по выживанию для мамы

Полная версия

Про помощников. На самом деле это очень смешно и очень грустно. Во-первых, они вам ничего не должны, вы им даже не платите, а во вторых, поскольку они заказывают музыку, они и танцуют. И это отдельная катастрофа. Гигантская вероятность того, что ваши взгляды на воспитание детей не совпадут. Гигантская вероятность того, что они будут методично поедать ваш мозг ложечкой. Но если вы от них зависите – живете на их территории, едите за их счет, – ваше право голоса стремится к нулю. Вашего ребенка они будут воспитывать так, как считают нужным. Не нравится? Живите в другом месте, сами думайте, где взять деньги на еду, подгузники, одежду, лекарства и прочее. Вам будут трахать мозг на тему вскармливания ребенка, прикорма, соски, «ручек» и прочего.

Это очень давит, угнетает, разрушает здоровье – как душевное, так и физическое. И да, у вас нет выбора, кроме как молча есть это дерьмо, зарабатывая психосоматику и скатываясь в депрессию. Ведь идти вам некуда, поскольку денег нет, жилья нет и никому вы нахрен не нужны. Велика вероятность, что будут упреки: «Зачем рожала, если теперь жалуешься?» Или просто: «Зачем рожала? Никто же не заставлял». А ведь и правда – никто…

* * *

Наша цель – рассказать о том, что такое материнство на самом деле. Мы не против семейных ценностей, мы – за осознанный выбор.

Рожать надо только в случае, если этого хочется вам самим. Не маме, не родственникам, не подругам, не мужу, а вам. Как только вы выйдете из роддома, все советчики и помощники самоустранятся и #щастье накроет вас с головой и погребет под собой, а разгребать его вы будете в одиночку.

Пока ходила беременной, еще только въезжала во все и не успела вырастить иммунитет к идиотским высказываниям. Все вокруг тотально давили: наслаждайся, пока можешь. Н_а_с_л_а_ж_д_а_й_с_я. Мля, как же бесило и бесит… Наслаждаться чем?

«Высыпайся, потом долго не получится». Да я бы с радостью, только полночи пытаюсь улечься, а с петухами просыпаюсь от боли в костях.

«Больше гуляй». Окей. А кто понесет мое тяжелое пузо в вечном тонусе? И полбеременности – многоводие и отеки. Обгуляешься.

«Соблюдай диету». Идите в жопу, идите и не возвращайтесь. Пить нельзя, курить нельзя, если еще и не жрать, так лучше вздернуться сразу. К слову, жрать было адски некомфортно, очень уж малой подпирал желудок. Вопрос стоял так: либо ешь, либо дышишь. И это еще токсикоз меня миновал, он мне мозги расколбасил вместо желудка. Только в транспорте задыхалась и тошнило, пока на работу ездила. Как вспомнишь, так вздрогнешь.

«Пойдем купим коляску/кроватку/100500 бутылочек/сосок/одежек. Как так, почему ты не хочешь?» Потому что. Не хо-чу. Отъ*битесь.

Я жила как сомнамбула и хотела только спать. Не хотела ни шевелиться, ни думать, ни чего-то решать. Я была как муха в киселе, и не то чтобы это был мой выбор. Я-то думала, буду скакать козой – пишут ведь, что у беременных энергии прибавляется, творчество бьет ключом. Меня разве что по голове х*ярило ключом этим. Никто не понимал. Бесили этим еще больше.

«Будь на позитиве, этожщастье, щас самое лучшее время». Ооо, да. Одиночество, отчуждение, слезы каждый день – гормоны, гормоны, проклятые гормоны! Меня шваркало совсем не по-детски, но кому какое дело? Если отставали, косясь как на придурошную (ну беременная ж, психи и все такое), и то хорошо. Хуже, когда продолжали докапываться или пытались убедить в своей правоте – всем же виднее, как оно должно быть.

«Не ты первая, не ты последняя» – вот просто хит. Это мой первый опыт, он неповторим, и мне насрать, как было у вас, мои многоопытные и всезнающие!

Как итог. Сыну 1,4 года, и я каждый божий день радуюсь, что уже не беременна, и больше не хочу никогда и ни за что. Это притом, что сын капризный и расслабиться не дает вообще. Но! Я могу дышать, ходить и наклоняться, таскать сына на руках, возить коляску. Да уйму всего могу. Все, что угодно, легче, когда детеныш отдельно от меня, я его вижу, слышу и могу взять на ручки.

А те, кто зудел про «родишьпоймешь» и «еще будешь по пузику скучать», заткнулись. Не поняла и не скучаю. Беременность была худшим временем в моей жизни.

Ю.

Первую беременность я потеряла из-за наследственной тромбофилии. Вторая беременность прошла словно в кошмарном сне… Чего у меня только не было! И пять «полежанок» в больнице, и дневные стационары, и уколы, которые я была должна колоть себе сама для поддержания нормального гемостаза. А также кровавые выделения, вечный тонус, разные инфекции, которые цеплялись к моему ослабленному организму, постоянная тревога… И так до конца: круговорот из анализов, уколов, капельниц, таблеток, витаминок и нервов, нервов, нервов… На венах, животе и пятой точке ни одного живого места.

Вишенкой на торте стали роды. Одиннадцать часов адских схваток, после чего меня прокесарили под общим наркозом. Все мне говорили: выстраданных детей любят особенно. Но система дала сбой, материнский инстинкт проснулся далеко не сразу. И пусть я уже была не беременная, но еще как обремененная чувством вины. Как хорошо, что все эти ужасы позади. Сына люблю безумно, но на моем пути встречаются новые проблемы материнства.

В.

Итак.

• Беременность – это НЕ неизбежность для женщины.

• Беременность – это НЕ лучшее время в жизни женщины. Зачастую это сложно, тяжело, больно, неприятно и забирает кучу здоровья, нервов и денег.

• Не имеет значения, какое решение вы примете – рожать или не рожать. Главное, чтобы это решение было осознанным и принималось вами, а не кем-то другим за вас.

Какое бы решение вы ни приняли, виноваты вы будете в любом случае. Вы будете виноваты ВСЕГДА И ВО ВСЕМ. Вы будете виноваты, если не родите. Если родите, вы будете виноваты в том, что одного, а если нескольких – что неправильно кормите / воспитываете / развиваете / одеваете детей, что плохо выглядите.

«Идеальная женщина», «хорошая мать» – это утопия. Вам никогда не достичь идеала, потому что его не существует. Идеал – это бесконечность, это опыт всех матерей мира за всю историю нашей цивилизации. Один человек не в состоянии воплотить в себе опыт всего человечества.

Будьте собой, без привязок к оценкам. Проведите черту между собой и требованиями общества. Если этого не сделать, можно утонуть в пучине ненависти к себе. У вас свой путь. Стремление достичь идеала – это погоня за радугой.

Мы бы выделили следующие основные проблемы, с которыми сталкиваются беременные женщины:

• низкая информированность о процессах, происходящих во время беременности;

• плохое самочувствие, которого не ждали;

• гормональные скачки и на этой почве скачки настроения;

• давление общества и родных;

• отсутствие помощи и понимания со стороны близких;

• хамство/неквалифицированность врачей.

Что со всем этим делать?

Как отделить мух от котлет

Итак, вы решили рожать. Вы чувствуете, что на вас свалилась огромная ответственность, но плохо понимаете, что делать со своим новым состоянием, как прожить беременность так, чтобы потом не было мучительно больно (во всех смыслах). Со всех сторон сыпятся советы, и они друг другу противоречат. Обычная реакция – растерянность, ступор. К сожалению, на этом этапе многие останавливаются. Не желая создавать себе новую головную боль в виде сбора и обдумывания информации (кстати, о собственном организме), скатываются в «как принято» – идут в женскую консультацию и просто следуют указаниям врача. А дальше… Кому-то с врачом повезло, кому-то нет. Роды покажут.

Мы не будем грузить вас очередными советами, что можно и нужно делать во время беременности, а чего делать нельзя. Мы расскажем о том, как не утонуть в море информации и не позволить другим направить себя по ложному пути.

Официальная медицина

На сегодняшний день это самый авторитетный источник информации о беременности и родах. Медицине доверяют, потому что она опирается на научность. Все как бы предсказуемо: сделаешь то-то – получишь то-то. Однако и здесь есть подводные камни.

Следует знать, что врачи в женской консультации зачастую руководствуются научными данными середины прошлого века и могут ориентироваться на советскую медицину, в то время как наука во всем мире ушла далеко вперед.

Курсы по подготовке к родам тоже неоднозначны. Это могут быть врачи из той же самой женской консультации, только обслуживающие пациенток платно. Это могут быть вещатели современной доказательной медицины или сторонники естественных родов. Учреждения, которые позиционируют себя продвинутыми, нередко делают это для привлечения пациенток. Призывы типа «рожайте только у нас» должны настораживать: возможно, на вас просто хотят заработать.

Как это ни печально, система здравоохранения заинтересована в первую очередь в репутации и хорошей статистике конкретного учреждения. Хотя это тщательно прикрывается заботой о безопасности мамы и малыша.

В нашей стране есть закон, о котором знают далеко не все женщины. Согласно ст. 20 Федерального закона об основах охраны здоровья граждан от 21.11.2011 № 323-ФЗ^[1], мы имеем право отказаться от медицинского вмешательства. Более того: «Необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является дача информированного добровольного согласия гражданина или его законного представителя на медицинское вмешательство на основании предоставленной медицинским работником в доступной форме полной информации о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи».

Вы не обязаны посещать женскую консультацию, не обязаны трижды в беременность сдавать анализы на ВИЧ-гепатит-группу крови и можете отказаться от любых видов обследования. Когда вам предлагают (навязывают) очередное обследование, вы можете решить, насколько оно вам нужно, насколько безопасно и достоверно.

Так, в России практикуется массовое УЗИ беременных: в 10–14 недель, в 20–24 недели и в 32–36 недель. По общепринятому среди врачей мнению, оно безвредно.

УЗИ – процедура относительно молодая, ее влияние на ребенка до конца не изучено, и многие врачи не советуют проводить его слишком часто без веских причин^[2].

Посещать женскую консультацию – ваше право, а не обязанность. Родовой сертификат дают без постановки на учет. Если женщина не посещала консультацию, родовой сертификат выписывает роддом. Ранняя постановка на учет – до 12 недель – гарантирует работающей женщине только микроскопическое единовременное пособие, однако если вы не появитесь в женской консультации до 20 недель, вы не получите местную единовременную выплату на ребенка^[3]. Порядок выплат пособий на ребенка регулирует глава II Федерального закона «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей» от 19.05.1995 № 81-ФЗ^[4]. Если государственные пособия для вас неактуальны, компромиссный вариант – явиться в консультацию в 28–30 недель.

Также вы имеете право отказаться от любой процедуры (ст. 20 Федерального закона об основах охраны здоровья граждан от 21.11.2011 № 323-ФЗ), анализов, осмотра на кресле, госпитализации, имеете право сменить врача (ст. 21 Федерального закона об основах охраны здоровья граждан от 21.11.2011 № 323-ФЗ), при нарушении своих прав пожаловаться на участкового гинеколога главврачу, в страховую компанию и комитет по здравоохранению.

Истории подруг и знакомых

Личный опыт кого-то из ваших близких, безусловно, может быть очень полезен. Однако стоит всегда помнить, что любая личная история – это опыт конкретной женщины и не более того. Не спешите делать выводы относительно себя. Если у мамы/сестры/подруги было так-то и так-то, это вовсе не значит, что так будет у вас.

Средства массовой информации

Обращайте внимание, кого СМИ приглашает в качестве экспертов, на какие источники ссылается. Имена экспертов, их квалификацию, состоятельность источников легко проверить.

Если при прочтении текста появляются сомнения – попробуйте проверить эту информацию в других изданиях, лучше всего профессиональных.

Обращайте внимание на то, какой язык использует СМИ. Если после прочтения/просмотра у вас осталось огромное чувство вины, ощущение, что вы недостойная мать, плохая хозяйка/жена и просто неудачница, – скорее всего, в тексте/видеоряде использовались манипуляции.

Кто кому что должен

Вы не обязаны:

• следовать рекомендациям того или иного человека только потому, что он вам дорог;

• слепо доверять информации, даже если ее источник позиционирует себя авторитетным, будь то телевизор или мать пятерых детей;

• выслушивать неприятные вам вещи;

• следовать совету только потому, что вы за ним обратились;

• держаться в рамках какого-то одного источника информации, выполнять рекомендации какого-то одного врача. В любой момент вы можете подключить альтернативные источники – других знакомых, других врачей, интернет, книги.

Единственное, что важно, – это думать собственной головой.

Задавайтесь вопросами и задавайте их. Фильтруйте информацию. Подмечайте, что дает вам силы, вдохновляет, а что – угнетает.

Единственно правильного источника информации не существует. Как не существует и единственно правильного пути материнства. Нормально – это соблюдать баланс, заботясь о себе, своем здоровье и здоровье ребенка. Вы можете наделать кучу ошибок – от этого не застрахована никто, даже ваши умудренные опытом советчики, – но, если вы поступаете в согласии с собой и готовы отвечать за последствия своего выбора, вы поступаете правильно.

«Плачь, плачь, танцуй, танцуй…»

Нам внушают, что любой негатив во время беременности недопустим, что, если мама будет нервничать, бояться, обижаться, злиться, ребенку поплохеет и роды пройдут тяжело. Так ли оно на самом деле?

Негативные эмоции, конечно, могут повлиять – и на состояние ребенка, и на течение беременности, и на роды^[5], – но их роль сильно преувеличена. Тяжело протекающая беременность не означает, что роды непременно будут ужасными, а малыш родится больным. А легкая – не гарантирует легких родов и здорового ребенка. Проблема не в самих негативных эмоциях, а в том, что женщины пытаются заглушить их. «Нельзя», ведь «ребенку нужна счастливая мать».

Психовать во время беременности – нормально. Нормально обижаться, раздражаться, бояться будущего, злиться.

Негативные эмоции часто бывают следствием общения с людьми. Поэтому есть смысл доносить их до тех, с кем они связаны. Выговаривая другому, мы рискуем скатиться в ссору, так как человек может не согласиться отвечать за чужие переживания и менять свое поведение. Отчасти он прав. Ответственность за наши чувства и эмоции лежит на нас. Одни и те же слова воспринимаются разными людьми по-разному: кто-то обижается, кто-то остается равнодушным, кто-то слышит в них заботу, а кто-то – упрек.

Как донести свои эмоции до вызвавшего их человека так, чтобы дело не закончилось скандалом?

• Если вас задели чьи-то слова, выясните, что человек имел в виду. Скажите: «Мне обидно такое слышать». Прежде чем прийти к каким-то выводам, надо удостовериться в том, что вы услышали именно то, что человек имел в виду. Люди чаще всего не стремятся намеренно причинить нам боль, они просто не знают, какие слова на какие «кнопки» в нас нажмут.

• Говорите о своих чувствах. Даже самый близкий человек может не знать, как вы внутри себя реагируете на его слова и действия. Помогите ему. Вместо «Тебе насрать на меня! Ты пуп земли и считаешь, что тебя можно ждать до бесконечности!» скажите: «Когда ты опаздываешь, мне кажется, что я ничего для тебя не значу, и меня это обижает». Вместо «Тебе наплевать на нас с малышом! Ты даже не спросил, как я сходила к врачу!» скажите: «Когда ты не интересуешься, что сказал мне врач, мне больно и одиноко. Мне кажется, что мы с малышом тебе безразличны». Вместо «Да пошла ты со своими советами!» скажите: «После общения с тобой я плохо себя чувствую. Малыш нервничает, начинает толкаться, и у меня тянет живот. Пожалуйста, дай нам покой».

Но если после одной-двух ваших просьб человек не изменяет своего поведения, стоит задуматься – возможно, он и правда не хочет вас слышать и понимать. От токсичных людей лучше по возможности держаться подальше, особенно в период, когда вы наиболее уязвимы.

Как бы плохо и трудно ни было, все же стоит цепляться за то, что дает вам силы, уверенность, опору. Цепляться изо всех сил. Подмечайте, что приносит вам радость и силы, а что раздражает, обесточивает. Все, что обкрадывает вас морально и физически, – за борт. По возможности. Понятно, что отправить за борт всех, кого хотелось бы, не получится. Сюда относятся не только люди, но и занятия, незаконченные дела, невыясненные отношения, кричаще-яркий свитер, колючий плед.

Общайтесь с теми, кто разделяет ваши взгляды. Кто умеет слушать, а не оценивать, осуждать, обвинять. Возможно, придется сменить круг общения. Это нормально. Зачастую мы обжигаемся, ожидая помощи и сочувствия от тех, кто не умеет их давать, кто из самых благих намерений может сказать: «О чем ты думала, когда…» или «Тебе просто нужно делать то-то…», а по сути – осуждать и давать непрошеные советы, подчас банальные и глупые.

Постарайтесь дистанцироваться от людей, отношения с которыми требуют значительных душевных затрат. Ищите комфортный круг общения, рассказывайте этим людям о своих чувствах. Для многих это единственная отдушина в декрете. Чувства, которыми мы делимся с другими, перестают раздирать нас внутри. Оттого, что кто-то просто узнал, как вам хреново, становится в разы легче. Когда мы проговариваем свои страхи, опасения, проблемы, мы начинаем видеть ситуацию со стороны и многие вещи становятся понятными и не такими пугающими.

Глава 2. «Главное – все живы-здоровы»

Полина Дробина

Я боялась рожать оба раза. Первый раз – потому, что не знала, что меня ждет, второй – потому, что знала. В первый раз я хотела просто родить поскорее, второй раз я хотела родить спокойно, вне стен роддома.

Мои первые роды были нормальными, даже хорошими по роддомовским меркам. По своим личным меркам я считаю их ужасными, грубым нарушением моих прав и унижением на протяжении всего пребывания в роддоме.

Об этом почему-то принято молчать. Мало кто из родивших женщин говорит о том, как им было плохо. Чаще вы встретите рассказы о том, как было хорошо и «всех спасли». Возможно, это механизмы психологической защиты. Или вдолбленная с детства вера в то, что «взрослые» (читай – врачи) лучше знают, что нам надо, а также полное недоверие собственным ощущениям. Неловкое чувство, что тебя поимели. Послеродовая эйфория скрашивает его, думаешь: «уфф, все живы-здоровы, детали не важны».

А если что-то случается в родах, врачи так бегают и так спасают, что ты выходишь из роддома с чувством такой благодарности, что аж голова кружится. Ведь страшно подумать, что могло бы быть! Только умалчивается, что многое, от чего «спасают» врачи, было спровоцировано их действиями.

Поза лежа, КТГ и опять же лежание на схватках, взбирание на кресло на потугах, выдергивание плаценты за пуповину, калечащие практики эпизиотомии и последующего зашивания. В мире эта карательная медицина, к счастью, теряет обороты. Но, увы, не в нашей стране. Здесь режут всех и вся. Даже при наличии письменного отказа. Это настолько больно, что женщины говорят, что родовая боль переносилась легче. Я уже молчу о том, с какой грубостью обрабатывают и снимают швы. И как потом ткани теряют эластичность, и в последующих родах вам снова будут делать эпизиотомию и зашивать. И этот шов болит потом всю жизнь у очень многих женщин. Но говорить об этом неприлично и не принято.

Можно поговорить об экстренном кесаревом сечении. Шансы получить его – примерно 50 %. Вас запугают так, что вы будете рады, чтобы вам разрезали не только живот и матку, но и ампутировали руки-ноги, лишь бы с ребенком было все в порядке. Я знаю бесконечно много таких историй с запугиваниями.

Ну и еще один миф, о том, что рожать через кесарево – безопаснее. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Даже при кесаревом сечении дети застревают, и их выдавливают или вытягивают щипцами. И кесарево сечение не предохраняет от гипоксии и ДЦП.

Я могу долго рассказывать, как женщинам, кричащим от боли на схватках, говорят: «А трахаться не больно было?» Или как в палату, где ты полуголая, распятая болью, засовывает сонное лицо санитарка и недовольно кричит: «Чо орешь-то?»

Наивно полагать, что в послеродовом мучения заканчиваются. Там каждый час кто-нибудь да приходит, и всем почему-то есть дело до твоей груди, все ее сжимают, как клещами, до кровавых зайчиков в глазах. Запрещают спать со своим ребенком, выключать слепящий ночник, говорить по телефону во время кормления грудью и даже кормить грудью.

В пять месяцев сына я поняла, что в роддом больше не хочу. А рожать дома было страшно. Было страшно очень долго, почти до тридцатой недели. Потом я решила взглянуть страху в глаза. Я прочитала все о мифах и страшилках типа обвития, дистоции плечиков, атонического кровотечения, реанимации новорожденных. От былого страха камня на камне не осталось. Но была жуткая боязнь боли. Ее я тоже проработала. И шла в роды полностью умиротворенной. Спокойной, как скала, непоколебимой и уверенной. И все было хорошо. Мягко и безопасно. Тихо. Только я и моя малышка, только моя семья.

Я верю, что лет через 10–15 ситуация улучшится. Придут новые специалистки, изменятся протоколы ведения родов и система послеродового ухода. Я верю в медицину с человеческим лицом.

Однако сейчас я выбираю рожать дома, сама, без акушерок и доул.

Рожала на 40-й неделе в муниципальном роддоме. Всю беременность были проблемы, дважды лежала на сохранении. 26 января мы с мамой решили, что пойдем 27-го утром к врачу узнать, почему я не рожаю. 27 января в 2 часа ночи отошли воды, а родила только в 17.25 экстренным кесаревым сечением. Матка не раскрылась, для усиления схваток ставили укол. Схватки были болезненными, но хуже всего было взбираться на кресло, влагалище растягивали руками, было очень больно, кровило.

И вот настал момент, когда воды потемнели, а ребенок внутри начал задыхаться, и после подписания всех необходимых бумаг меня повезли в операционную. Анестезиолог говорит: «Расслабь спину!» А как я расслаблю, если я под схваточным уколом? Поставил мне эпидуральную анестезию в промежутке между схватками. Сначала я почувствовала тепло, разливающееся по ногам, потом перестала чувствовать половину тела пониже спины. Пока длилась операция, меня все время тошнило.

Потом в документе, описывающем операцию, я прочитала, что околоплодные воды были зелеными, что означало внутриматочную инфекцию, плод был крупным – 4390 г, частичное плотное прикрепление плаценты к стенке матки – послед доставали руками, обвитие пуповиной и хроническая гипоксия плода. У меня изначально были все показания к кесареву, но по халатности моего гинеколога об этом не было записано в карточке. Пытаясь заставить родить естественным путем, врачи промучили меня более 12 часов.

С. К.

Прошло более пяти лет, и я до сих пор не уверена, что готова рассказать об этом.

Я прохожу терапию антидепрессантами, поэтому сейчас чувствую себя хорошо, но, когда возвращаюсь мыслями туда, начинается тремор, встает ком в горле, накатывает слабость и пробивает холодный пот.

Я серьезно заболела в самом начале беременности из-за снижения иммунитета, попала на сохранение и там испытала первый в жизни гинекологический осмотр. Боль была настолько сильной, что я кричала, не узнавая своего голоса, умоляла, чтобы это прекратилось, что я сделаю все, что угодно. Тогда я впервые столкнулась с насилием, таким наглым и самоуверенным, и – собственным бессилием. Надо ли говорить, что моя болезнь никак не была связана с гинекологией.

Потом я полгода читала отзывы и выбрала врача, который не сделает мне больно. Для ведения беременности мне повезло выбрать хорошую гинекологиню, а вот для родов – нет. Ее зовут Ада. Ума не приложу, почему меня это не смутило. Возможно, потому, что она отнеслась ко мне вполне нормально: теплыми руками держала мою руку, когда я тряслась и плакала, объясняя, что мне нужен врач и что я панически боюсь осмотров. И уж слишком хороши были отзывы, ни одного плохого.

Узнав, что она ведет курсы будущих родителей, мы с мужем записались на них и ходили. Беременность я наблюдала и у нее, и у приятной докторки в ЖК. Судя по обследованиям, все шло нормально для плода. Однако мучительно для меня. Таблетки по 12–16 штук в день, какие-то крохи еды, которые мне удавалось в себя впихнуть максимум один раз в день. Так плохо я не чувствовала себя никогда. Кожа стала сухой и шелушилась, подташнивало от всего, ребенок брыкался очень больно, и от осознания, что он там плавает в продуктах своей жизнедеятельности, мне становилось еще хуже.

Меня все успокаивали: как только рожу, все пройдет. Я верила в это и в то, что роды – это терпимо. Все рожают и я рожу, я умею терпеть боль. У меня мигрени и дисменорея. Я думала, это – боль. И на полном серьезе боялась, как бы мигрень не началась во время родов. Я знала о «правильном дыхании» и о том, что не нужно нервничать, а нужно расслабляться, и не боялась особенно. Старалась решать проблемы по мере их поступления, в чем меня активно поддерживала семья.

Конечно, я боялась, но действительно верила в то, что у меня все будет хорошо. Ведь не должно же быть так, что и беременность тяжелая, и роды. Так не бывает.

13 октября усилилась боль в спине и в районе лонного сочленения. Спина и сочленение болели всю беременность, поэтому я ни о чем не догадалась, просто морщилась и мазала детской мазью. Тем более срок был только 37 недель. Боль была то сильнее, то чуть отступала, и к 3 часам ночи стала такой сильной, что я уже не могла больше пытаться уснуть. Я стояла на четвереньках и услышала, как внутри что-то лопнуло. Воды отошли быстро и в большом количестве.

Меня так затрясло, что я не могла говорить и совершать осознанные движения. Страх был настолько всеобъемлющим, что не осталось ничего, даже осознания себя как человека, только этот кошмар. Мы позвонили врачу, она сонно сказала ехать в роддом, обещала приехать тоже. Я не сомневалась, что она приедет, ведь так написано в договоре. Приехала «скорая», и мы поехали в роддом. Схватки были раз в 3–5 минут.

В приемном отделении меня осмотрел мужчина и с вердиктом «вы не рожаете» сообщил, что меня положат в патологию и что мужа туда не пустят – наши партнерские роды начнутся только в родблоке. Я позвонила врачу, она сказала, что надо ложиться одной. Я была в панике, собралась ехать домой, но приемный доктор заверил меня, что плод погибнет без вод, надо остаться. Мужа не пускали даже в здание роддома до 9 часов утра. Родители провели под окнами роддома весь день моих родов.

Я пыталась делать самомассаж, падала с кровати, из-под меня постоянно выпадал матрас. Никто мне не помогал, лишь говорили, что врач вот-вот приедет.

Врач появилась только в 9 утра, накричала на меня и очень болезненно осмотрела, хотя была в курсе, что мне больно, и сама же подозревала вагинизм.

Удалось спуститься на первый этаж к мужу. Мы устроились на лавке перед кабинетом УЗИ, он делал мне массаж поясницы, который значительно облегчал боль. Так мы провели следующие 4 часа. Единственное, что по этому поводу сказала врач: «Ты сидишь у него на голове!» Понять смысл сказанного мне удалось только спустя несколько дней. Мне сделали УЗИ, мужа не пустили в кабинет, УЗИстка вылила на меня ушат ругательств и не заметила обвития у ребенка.

К 13 часам мы с мужем наконец были в родблоке. Я прислонилась животом к батарее – это было восхитительное мгновение, когда боль стала терпимой, по крайней мере спереди, но меня прогнали, прикрикнув, что от тепла будет кровотечение и мы с ребенком умрем. Следили, чтобы я не подошла к батарее снова. Впрочем, «свободное поведение в родах» мне не подошло. Меня заставляли вставать и ходить – я не могла. Я либо лежала на боку, либо стояла, опираясь на кровать. Мужа с его чудодейственным массажем не отпускала ни на секунду с 9 утра до начала потуг. Массаж поясницы действительно очень помогал.

Естественно, мы просили обезболить, сделать кесарево, сделать хоть что-нибудь. Анестезиолог несколько раз заходила, по лицу было видно, что ей меня жаль, но «врача нет, без нее не можем ничего делать, у вас с ней контракт», а врач мало того, что не появлялась, но и необходимости в обезболивании так и не увидела.

Врач не появлялась в палате, даже когда ее звали. Зато вместо анестезии мне зачем-то сделали капельницу с но-шпой, от которой легче не стало. Схватки шли очень часто, и между ними боль не отступала полностью, при этом специальный аппарат схваток у меня не фиксировал. Стимуляции я боялась – понимала, что усиления боли не переживу, – но согласилась. Раскрытие не шло. Вопреки тому, что говорили, окситоциновые схватки для меня ничем не отличались от предшествующих. Больнее не стало. Может быть, потому, что просто было некуда? Я выдыхала со стоном и пугалась звука своего голоса (и потом долго еще пугалась, услышав подобные звуки), кусала до синяков руки. Это почему-то пытались запретить, отбирали у меня руку, ругали.

Потуги длились 40 минут и по ощущениям ничем не отличались от схваток. Мужа прогнали. Руководила потугами заведующая, «моя» врач только говорила гадости: «Ты не готова к родам!», «Ты не умеешь рожать!», «Нужно заниматься делом, а ты тут умираешь!».

Плод шел с рукой и туго обвитой пуповиной шеей. «Моя» врач махнула рукой и отошла. В 17:45 у меня были разрывы второй степени, кричащий ребенок весом 2750 г, кровь на локтях, момент облегчения оттого, что больше не будет больно, и… куча швов без наркоза. Какой-то укол был, и спрей с лидокаином, но эффекта от них не было. Мне положили младенца на грудь, видимо, чтобы я не орала, но я орала, потому что это, хоть и не так больно, как схватки, но очень остро больно и очень долго.

Потом поставили катетер. Примерно так же больно, как прокалывание иглой слизистой, но еще и бесполезно – я была обезвожена. Положили лед, от него позже начался цистит.

Оказалось, что семейная палата, которую мы оплатили, занята и меня положат в двухместную, и мужу опять придется уехать. Он смог побыть только пару часов, уже была ночь.

Я практически ничего не видела, в глазах все расплывалось и двоилось, я сообщила об этом девочке, которая пришла меня «поднимать», она ответила, что это не норма, однако ко мне так и не прислали врача. Я мечтала поскорее оказаться дома, поэтому решила более ни о чем не говорить – все равно не помогут.

Когда я осталась ночью одна, меня внезапно начало трясти: не отпускал страх, что опять начнутся схватки. Я очень хорошо понимала, что такого не может быть, но успокоиться не удавалось.

Очень болели швы. Чтобы встать, я передвигала бедра руками к краю кровати и потом перекатом вставала. Этот процесс занимал по 35–45 минут – перед моей кроватью над дверью висели большие часы. Сильно болела спина – простреливающая пульсирующая боль, от которой тело вздрагивает, а дыхание перехватывает. Распрямить спину я не могла ни лежа, ни стоя, только согнувшись или в позе эмбриона. Это врачей не беспокоило.

Молоко текло до низа ночной рубашки, но ребенок постоянно кричал. Одна девочка пыталась помочь с прикладыванием, но у меня знаний по этому поводу было больше, чем у нее, ничего не получалось, и нас заставили докармливать смесью, за ней мне приходилось ползать через весь коридор, оставляя кричащего младенца в палате.

Еду тоже не приносили. Пойти за ней сама я могла не всегда. Один раз мне принесла тарелку соседка по палате, и я расплакалась. Я вообще все время плакала первые полтора года – каждый день и не по одному разу.

Ходить на прогревание швов приходилось на другой этаж. Муж максимально возможное дневное время проводил с нами, кормил, подтягивал на место вечно сползающий матрас, водил меня в душ и следил за ребенком. Медработникам после пережитого мы не доверяли, поэтому ребенка не оставляли одного. На нас давили по поводу прививок, но мы не были готовы прививать так выстраданного ребенка, тем более в этом месте и так скоро после его появления на свет.

Дома я снова плакала – от счастья, что наконец дома и тут обо мне позаботятся.

У меня начались панические атаки, как после отхождения вод. Регулярно колотило, тошнило, были флешбэки по поводу родов, скакало давление, я не могла нормально есть и похудела до 42 кг. Тревога была постоянной – ощущение, будто стоишь на краю скалы и собираешься прыгнуть. И такое вот состояние и днем, и ночью.

Сын очень плохо спал, просыпался в первые месяцы каждые полчаса, потом перешел на циклы по 40 минут, а после 6 месяцев мог поспать и час. Просыпался он с воплями, от которых меня будто током било, я кормила, укачивала, и меня трясло. Особенно тяжело было в первые 9 месяцев – колики. Мы с мужем качали ребенка по очереди, час через час, осваивали разные способы, поили всевозможными детскими лекарствами, я и так почти ничего не ела, но пробовала перестать есть еще что-нибудь. А в 9 месяцев это прекратилось в один день, моментально.

Нет, просыпаться и кричать этот полностью здоровый с точки зрения врачей ребенок не перестал, но коликовые крики с ним больше не случались. Он впервые улыбнулся, и я ощутила что-то новое, теплое, помимо безграничной жалости и вины, которые душили меня все эти месяцы.

Многое было. И отказ от груди, и дерматит, и пугающие истерики, когда ребенок падает на землю и кричит, не замечая ничего вокруг, синея губами и лицом, и пресловутый рваный сон, который не устоялся и после отмены грудного вскармливания. Никаких домашних дневных снов. Никакой речи до четырех лет. Дислалия, дизартрия, задержка речевого развития и т. д. И больницы. Но, благо, муж был с сыном и на операции, и просто в больнице, а не я. Я просыпалась по несколько раз каждую ночь, иногда меня трясло, иногда просто подолгу не могла снова уснуть, несмотря на сильный недостаток сна. В первые 3 года часто бывало так, что ребенок разбудит криком, я его успокою, ложусь и не могу уснуть, ожидая, как удара, нового крика, только-только задремлешь, и вот он, новый крик, и снова, и снова.

Когда вернулся цикл, вскоре началась психогенная аменорея, появился ПМС с температурой, тошнотой и еще более нестабильным эмоциональным состоянием. Мигрени стали ежедневными. Зрение не удалось восстановить до первоначального уровня, а только немного поднять.

Почти 5 лет, прошедших между родами и началом эффективного лечения, я не надеялась, что смогу стать прежней. Внутри себя я до сих пор пребывала в родблоке. Я поочередно то читала и выговаривалась, то ограждала себя от подобной информации и старалась отвлечься, то планировала сделать «закрытие родов» с психологом или доулой, то отказывалась от этой мысли. Главное, что я понимала: всю оставшуюся жизнь надо будет жить вот так, в постоянном ожидании новой волны паники, которая уложит меня в постель и заставит все силы сконцентрировать на том, чтобы перестало тошнить, трясти, чтобы заставить себя уснуть, отключиться. Все жизненные стремления и мечты сводились к тому, чтобы хоть немного меньше мучиться.

Я все-таки нашла неврологиню, которая помогла и мне, и сыну. Она объяснила, что у сына из-за затянутых родов была гипоксия (о которой в роддоме сказали, что ее нет) и не все клетки его мозга это выдержали; что у любого человека, переживи он то, что пережила я, пошатнулось бы здоровье.

Мне несказанно повезло: лечение помогло. Я стала прежней, сын – адекватным, говорящим человеком. Мы много разговариваем, и это уже не мой монолог. Он вполне четко проявляет себя, свои интересы. Картинка ожидания наконец совпадает с реальностью: мы идем за руку по улице и разговариваем, он обнимает меня и утыкается лицом в мою куртку. Мы вместе перепрыгиваем трещинки на асфальте, бегаем наперегонки, решаем, куда пойти и что купить в магазине. Я больше не изнываю от скуки рядом с ним, а он не сердится оттого, что я его не понимаю. Он любит, когда я крашу губы и когда мы одеты похоже («Мама, ты, похоже, красавица»). Он старается не шуметь, когда я засыпаю, принесет воду, аптечку, кота, если я попрошу. Он выиграл финальную битву в игре «Гарри Поттер и Философский камень» и научил меня, как пройти этот уровень с нулевыми потерями, притом что сама я этот эпизод в игре не могла пройти с 2003 года! Он уважает мое право позаниматься ерундой.

Спустя столько лет я полностью удовлетворена родительством: наконец все стало так, как мне обещали. Да, с развитием речи еще не все наладилось, и с поведением, наверное, бывает получше, но сейчас отменили уже часть препаратов, и я не вижу проблем. Мы все устали от постоянной гонки за результатами лечения, и я хочу просто наслаждаться моментом, который наконец-то хорош.

И.

Мой рассказ о двух родах.

Первые. Юное прелестное создание (то бишь я) с улыбкой на лице, верящее безоговорочно врачам, немного испуганное, но держащееся молодцом, приезжает в роддом со схватками. И вместо прелестного места, где рождается новая жизнь, я вижу унылую больничную обстановку, уставшую медсестру, задающую странные вопросы о моей прописке и национальности. Далее осмотр врача:

– Да ты еще не рожаешь!

– Но у меня схватки…

– Пфф (смеется), это еще не схватки! Воды отходили?

– Нет.

– КАК НЕТ? Их нет. Значит, отходили.

Окей, врачам виднее. Делают клизму, забирают вещи и ведут в предродовое. Лежу, вокруг человек пять рожениц. Кто плачет, кто кричит, кто тихо стонет, а кто как я – молча лежит. Время – около 9 часов вечера. Акушерка смотрит на меня: «Полежи до утра, а там доктор решит, что с тобой делать». А доктор спустя какое-то время приносит капельницу и КТГ. На вопрос «Зачем?» – ответ «Так надо». А я же верю врачам! Надо – значит надо. Лежу дальше.

Схватки все сильнее. В голове слова первого доктора: «Пфф, это не схватки». Терплю, дышу, молчу. Врач ходит между койками, периодически ко мне подходит и смотрит раскрытие. Очень больно. И уходит дальше. Уже ночь. Час ночи, два, три… Слова «полежи до утра» потихоньку приводят в ужас. Пришел анестезиолог к другой роженице. Акушерка пальцем на меня показывает и так презрительно: «Вон, тоже эпидуральница лежит! Еще схваток нет, а кряхтит». Я отвечаю бодрым голосом: «Не надо мне эпидуралки, сама рожу!» А боль-то уже невозможная. Но жаловаться нельзя, а то опять скажут «пфф».

Мимо идет врач, я, превозмогая стыд, позвала ее шепотом: «Мне ооочень бооольно». Осмотр, врач меняется в лице, меня чуть ли не бегом ведут в родблок с пеленкой между ног, и за пару потуг рождается дочка. Маленькая, 3050 г, но разрывов куча, еще и разрезать успели, я даже не заметила. Зашивала девочка-интерн: такое же нежное создание, как и я, все спрашивала, не больно ли, старалась сделать аккуратно. И сделала, спасибо ей. Потом выяснилось на УЗИ, что не все вышло, – отправили на чистку. Наживую. Одна врач пыталась – никак. Вторая – никак. Позвали мужичка – руку по локоть засунул и легким движением все вытащил. Не, он молодец, конечно! Но как это больно и унизительно…

На выписке меня все хвалили, какая я стойкая, не кричала, слушалась врачей. А мне хотелось просто орать и плакать и забыть все, как страшный сон. Потом была послеродовая депрессия, чувство стыда за то, что я не испытываю #щастьяматеринства, но это уже другая тема.

Прошло 4 с лишним года. Все проблемы позади, пережиты, но не забыты. Вторые роды. Я уже не та наивная девочка. Приехала в роддом (уже в другом городе) с такими же схватками. КТГ – схваток нет. Лежу до утра, меня не трогают. Утром осмотр:

– Воды отходили?

– Нет.

– Где воды???!!!

– А я откуда знаю? Их и в первые роды не нашли!

Привели в предродовую. Нас всего трое, в отличие от М-ского роддома с толпой. Ходим, скачем на мячах, общаемся. Схватки терпимые. Периодически приходит врач, смотрит раскрытие. Одной поставили капельницу, второй тоже. Я: «Мне не надо, сама рожу!» (Да, я из милого создания стала нахалкой, считающей себя умнее врачей.) Первая роженица под капельницей кричит, зовет врачей. Пока к ней соизволили подойти, чуть не родила на кушетке, еле успели отвести ее в родблок (как меня в первый раз). Вторая от боли теряет сознание, ей ставят анестезию. Меня спрашивают: «Тебе ставить?» – «Не надо, сама рожу» – дубль два.

Время 4 часа дня, у врача кончается смена, я все не рожаю.

– Все, если раскрытие не идет, ставлю капельницу!

– Нет, пожалуйста! (Наглость сменилась отчаянием.) Подождите еще немного!

Согласились…

Соседке совсем плохо, ее увезли на кесарево.

Я стою у кровати в слезах, глажу живот, прошу сына: «Давай, Сашенька, мы сможем сами!» Пришла врач, раскрытие есть, повели рожать, я спокойно тужусь и рожаю сына 3950 г без разрывов, без адской боли и испытываю невероятное чувство счастья. То, которое должно быть и которого меня лишили при рождении дочки! И которого лишили бы и в этот раз, если бы я сама не спасла свои роды! И никакой депрессии, безоговорочная любовь к ребенку с первой минуты. Все, как должно быть! И при мысли, скольких матерей и детей лишили этого чувства, у меня наворачиваются слезы.

С.

Юлия Демакова

Я вспоминаю свои роды. Гамма смешанных чувств. От того, что «ну ничего, бывает и хуже, самое главное, что все живы-здоровы», до «что ж вы со мной сделали?..».