Адалин Черно
Внебрачный сын
Глава 7
Оказавшись в доме, я позволяю себе прислониться к входной двери и сделать несколько глубоких вдохов. С ужасом осознаю, что обоняние не восстановилось. Я не чувствую прежних запахов. Даже бенгальскими огнями не пахнет, а ведь когда я выходила, чтобы посмотреть на салюты, здесь пахло ими, а еще мандаринами, сосной, конфетами и даже «оливье».
Из глубины дома слышна музыка, разговоры и смех. Стас с Настей собрали у себя всех: Леру с Богданом, родителей Насти и даже ее бывшего с женой. У них какие-то особенные отношения, понятия не имею, как брат на это согласился, но он неплохо ладит с Максом, а Настя с теплом относится к Ирине. В гости был приглашен еще и Герман, но он присутствовать не смог, так как праздновал со своими родственниками.
Я успеваю снять куртку и сапоги, когда меня пугает Настя:
– Оля? – она смотрит на меня обескураженно. – Ты как здесь оказалась? Стас тебе звонил, но ты не отвечала. Мы решили, что тебя оставили в больнице, да и Герман сказал, что…
– Все в порядке, – успокаиваю Настю. – Меня подвезли. Все еще в сборе?
– Ирка с Максом собираются уже, потому что Давид капризничает.
Я понимающе киваю. Это сейчас Тимофей совсем не доставляет мне хлопот, но так ведь было не всегда. Я помню и бессонные ночи, и истерики, и колики в животе, и даже ни с того ни с сего поднявшуюся температуру.
– Идем скорее, нам скоро станет скучно. Лера с Богданом тоже подумывают уезжать. Ты должна их уговорить.
– О да, они мне должны, – киваю. – Герману позвонили… пусть теперь сидят, мучаются.
– Как вообще прошло все? Макар приезжал?
– Зашил вот.
– Классно все сделал?
– Откуда ж я знаю, они пластыри налепили. Как я вообще сейчас выгляжу?
– Не лучшим образом, – не скрывает Настя. – Ты что, в зеркало не смотрелась?
Она тянет меня к зеркалу у противоположной стены и поворачивает к нему лицом. Я тут же хочу зажмуриться, жаль, что мой образ уже отпечатался в памяти. Темные кровоподтеки под глазами, распухший нос, который, впрочем, скрывает белый пластырь. На лбу точно такой же.
Макар в таком виде собирался вести меня в ресторан? Или забыл, как я выгляжу? А может, предложил специально, зная, что я откажусь? Господи, да я о внешности тогда и не подумала даже! А зря… выгляжу ужасающе.
К гостям идти резко перехотелось. Даже в глазах потемнело. Тимофей увидит, испугается. А мне ведь вот такой красивой быть минимум две недели. А зная, как быстро на мне заживают синяки, то и весь месяц.
– Идем? – спрашивает Настя, касаясь моего плеча.
– Нет уж, я к себе пойду. Не хочу портить всем праздник.
– Брось, – отмахивается она. – Тебя все видели сразу после случившегося. Там все переживают, и никого ты не напугаешь.
– Детей напугаю.
– Они спят давно, – парирует она и тянет меня в гостиную, где стоит сосна и накрыт праздничный стол. – Идем-идем.
Я быстро шагаю следом. По пути думаю, что идея все же ужасная. С Ирой и Максимом мы вообще познакомились сегодня, да и с родителями Насти видимся второй раз. Куда мне в таком виде?
Затормозить я не успеваю, потому что Стася открывает дверь и торжественно пихает меня вперед. Разговор за столом тут же замолкает. Я чувствую на себя взгляды абсолютно всех присутствующих, но долго они не длятся. Первыми оживают Стас и Лера. Они несутся ко мне с соболезнованиями, обнимают.
Брат украдкой достает телефон и тычет камерой мне прямо в лицо.
– Что ты делаешь, Стасик? – возмущается Настина мама.
– В следующий раз, когда сестра решит заняться самодеятельностью – обязательно посмотрю на это фото и откажу ей.
Я закатываю глаза, присутствующие смеются. Никто не смотрит на меня с отвращением, а вот сочувствия во взглядах я вижу много. Это немного расслабляет. Я понимаю, что зря волновалась, и присаживаюсь за стол. Есть не хочется, пить я не решаюсь. Про антибиотики мне Макар ничего не сказал, но это ведь не означает, что они не понадобятся. Мне завтра к другому врачу идти, он назначит другое лечение.
Максим с Ирой уезжают очень быстро, да и родители Насти уходят на второй этаж, чтобы лечь спать. Тимофея Настя уложила незадолго до того, как я пришла. Уговорила его лечь с Даней и сказала, что мама в безопасности и останется под присмотром врачей. Я безумно ей благодарна, надеюсь, что к утру буду выглядеть не так ужасно, и сын меня не испугается.
– Может, у нас останетесь? – предлагает Настя Лере. – Ромка ваш все равно с пацанами спит, а вы с дитём в спальне ляжете соседней.
– Да, можно, – кивает Лера. – Я тогда пойду уже. Устала.
– И я пойду, – встаю вместе с ней. – Есть не хочется, и голова болит.
Стас вызывается меня проводить, но я отказываюсь. Не хочу ни о чем говорить, а подозреваю, что придется. На втором этаже мы с Лерой расходимся по разным спальням. В своей я сразу же забираюсь на кровать и смотрю в потолок. Прокручиваю в голове сегодняшний день и тру рукой чуть выше солнечного сплетения. Все еще болит. За столом притупилось, а сейчас ноет с новой силой.
Обещаю себе забыть. Нам не о чем разговаривать. И встречаться тоже не стоит. Если он узнает о Тимофее… я никогда не уеду обратно, а возвращаться сюда, где все напоминает о нем, я не смогу. И мирно сосуществовать, вместе воспитывать сына у нас тоже не получится. У меня – так точно.
Глава 8
– Мам, это что? – Тимофей аккуратно дотрагивается до моего носа.
– Пластырь.
– Под ним ранка, да?
– Да. Вчера маме убили бактерий, а сверху наклеили пластырь, чтобы они не появились снова.
Вопреки моим ожиданиям, сын меня не испугался, хотя выглядеть лучше утром я не стала. Наоборот, синяки стали ярче, а отек больше. И в таком виде мне сегодня ехать в больницу.
– Настя сказала, что тебя оставят в больнице, – с укором говорит сын. – Пришлось лечь без тебя.
– Меня отпустили, но было слишком поздно, и я не стала тебя будить.
– А что мы будем сегодня делать? – с интересом спрашивает, переключаясь.
– А чего бы тебе хотелось?
– Поиграть в снежки и погулять. Санта мне снежколеп принес, нужно его испробовать.
– Я попрошу дядю Стаса с тобой поиграть. Он Даню возьмет, пойдете вместе. Я не смогу, солнце, мне к врачу надо, и с таким носом в снежки играть мне нельзя.
– Почему?
– Ты же не хочешь, чтобы он стал больше?
– Не-е-е-ет, – тянет сын. – Поиграю со Стасом. А с тобой в кафе пойдем, да?
– Так, кто это у нас тут в кафе просится, а? – в комнату заходит Настя. – Мы для кого еды столько готовили?! Ну-ка быстро вниз на завтрак. Там дядя Стас всем выжимает апельсиновый фреш.
Тимофея сдуло через минуту. Фреш из апельсинов он просто обожает, поэтому несется вниз, стоит ему услышать, что его готовят. Я с благодарностью смотрю на Стасю. Объяснить сыну, почему мы пока не можем никуда выйти, мне сложно. Я не привыкла ему отказывать, а когда мы ехали сюда, обещала ему проводить с ним больше времени.
– Стас позавтракает и отвезет тебя в больницу. Мы с Лерой уже договорились присматривать за Тимошей вместе.
– Спасибо вам. Я не знаю, как бы развлекала его сама. Куда мне с таким лицом на прогулки и в кафе?
– Стас уже распланировал две недели отпуска, включив в развлечения и Тимофея, так что не переживай, ему скучно не будет, а ты сможешь и поработать, и отдохнуть.
Издательство требует от меня завершения книги к концу февраля, а у меня готово только семьдесят процентов. И работаю я над книгой уже более полугода. Я надеялась вдохновиться Рождеством, аурой праздника и дописать, наконец, роман, но с утра чувствую абсолютную апатию и нежелание даже открывать ноутбук. Надеюсь, к вечеру это изменится.
Через час я выхожу из кабинета лора с небольшим листочком, на котором выписан рецепт на обезболивающие. Никаких особенных процедур мне не полагается. Прикладывать холодное и принимать обезболивающие – вот и все лечение. А еще показаться через неделю.
Брат ждет меня в холле. Поехал со мной и даже в больницу зашел, чтобы дождаться и проводить потом до машины.
– Что сказал?
– Заживет, – усмехаюсь. – Только пластыри нужно менять и через неделю показаться. И швы снять примерно в то же время.
– Приедем. Ты же у нас будешь пока? На квартиру не поедешь?
Оставаться у брата я не планировала, но выхода у меня нет. В ближайшее время я не смогу обеспечить Тимофею регулярные прогулки и развлечения, а Стас живет в большом доме, и сын сможет погулять во дворе.
– Останусь. Настя сказала, ты распланировал развлечения.
Нам остается несколько шагов до выхода, как из кабинета неожиданно выходит Макар, и мы сталкиваемся с ним нос к носу.
– Оля? Была у врача? Как самочувствие?
Обескураженная его резким появлением, не сразу нахожусь с ответом, а через мгновение, когда я только сложила слова в предложение, брат отодвигает меня в сторону и толкает Макара в грудь.
– Чтобы я тебя рядом с ней больше не видел, – слышу разъяренный голос Стаса.
– Стас, – я дергаю брата за рукав, пытаясь успокоить.
На нас уже странно посматривают, а внимания, как вы понимаете, мне совсем не хочется. Спрятаться бы… или сделать вид, что меня здесь нет.
– Стас, – хватаю его за руку, оттаскивая от Макара.
Через какие-то мгновения меня оттесняют в сторону, а Стаса скручивают и грубо ведут к выходу. Чувствую, в ближайшее время доступ в эту клинику ему будет заказан.
– Парни, – останавливает охрану Макар. – Порядок. Отпустите его.
Стаса отпускают у самого выхода. Один охранник уходит, а второй остается на месте. Наблюдает. Я тут же семеню к брату. Что он устроил? И к чему это?
– Я тебе все сказал, – бросает Стас, глядя куда-то поверх моей головы.
Догадываться, куда именно, не приходится, потому что в это мгновение я слышу сзади:
– Выйдем, поговорим.
Стас толкает входную дверь, выходит первым, я иду следом, а позади Макар. Это плохая идея, звучит сигнал в голове. Не стоит им разговаривать. А мне – присутствовать при этом разговоре.
Я вдруг осознаю, что отчаянно хочу домой. Туда, где все спокойно, туда, где наверняка украшены витрины моих любимых магазинов, туда, где все было иначе…
– Классная благодарность за наложенные швы, – шутливо говорит Макар. – Обычно именно такую я и получаю, да.
Его взгляд, направленный на Стаса, серьезный, без улыбки, я бы даже сказала, хмурый.
– Это ему Настя звонила? – ошарашенно спрашивает брат.
– Мне, – отвечает Макар вместо меня. – А еще я должен ей швы осмотреть перед снятием. Или тоже нельзя?
– Другой хирург осмотрит, – заявляет Стас. – Ты к ней не подойдешь.
– Я здесь, вообще-то, – говорю, выступая вперед и оказываясь между ними. – Может, за себя я буду решать сама?
Глава 9
– Иди в машину, – говорит Стас, буравя взглядом Макара. – Дорешалась уже.
– Что? – произношу ошарашенно.
Брат никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Мы с ним провели бок о бок кучу времени, но вот такой безапелляционный и грозный приказ в мою сторону летит впервые. Естественно, никуда уходить я не планирую.
– До сих пор решаешь за нее все? – отбивает Макар. – У тебя семья уже, дети, а ты все в жизнь сестры лезешь?
– Закрой рот, – Стас делает шаг в сторону Макара, но я тут же влезаю между ними и упираюсь в грудь брата, отстраняя его.
– Да прекратите же! – возмущаюсь. – Ведете себя, как два одноклеточных. Вы взрослые люди, в конце концов. Пошли давай, – толкаю брата в плечо к ступенькам. – Поехали, сказала, у меня голова кружится.
На мои последние слова реагируют оба. Брат меняется в лице и теряет всякий интерес к Макару, а Измайлов тут же подходит ближе и разворачивает меня к себе.
– Тебя нужно осмотреть, идем.
Я вырываю руку из его захвата.
– Со мной все нормально, я просто хочу уехать домой.
Измайлов тут же убирает руки с моих плеч и отходит. Видно, что хочет сказать что-то еще, но молчит. Провожает нас со Стасом взглядом. Я затылком чувствую его взгляд, но приказываю себе не оборачиваться. Иду, гордо вскинув голову, прямо к машине.
Стас приобнимает меня за талию, видимо, волнуется, что я могу упасть в обморок. Даже дверцу машины мне приоткрывает. Я же на мгновение бросаю взгляд поверх автомобиля и замечаю Измайлова. Смотрит, как я и думала. Немного хмуро и сильно задумчиво. Вдруг хочется подойти к нему и расспросить обо всем, но заглушаю в себе это желание.
Сажусь в машину, Стас захлопывает за мной дверцу и садится рядом. Молча, но слегка агрессивно заводит двигатель и выезжает с парковки. Молчит. Объясняться не спешит, но я просто так это не оставлю.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
– Ты о чем?
Брата я знаю столько, сколько живу на этом свете. Сейчас он заметно нервничает, но пытается сделать вид, что ничего не происходит. Значит, ему точно есть что сказать.
– Дуру из меня делать не нужно, – говорю ему. – Что это было? Откуда вдруг столько ненависти? Вы неплохо ладили в прошлом, или я чего-то не знаю?
Брат молчит, а я больше не допытываюсь. Все равно или не скажет, или придумает что-то. Когда мы почти доехали до дома, Стас останавливается за несколько сотен метров и поворачивается ко мне.
– Вам не стоит видеться, Оль. С Макаром этим… ничего хорошего тебя не ждет.
– Ты расскажешь, что между вами случилось?
– Ты случилась, – брат пожимает плечами. – Мы ладили, но после того, как он тебя бросил, как прикажешь к нему относиться?
Звучит, конечно, правдоподобно, но я отчего-то сомневаюсь. Особенно после вчерашних слов Макара про «причины» расставания и сегодняшних про «все за нее решаешь».
– Макар сказал «до сих пор все за нее решаешь», о чем это?
– Откуда я знаю?
Брат пожимает плечами. Спокойно так, равнодушно. Врет. Решаю не говорить Стасу ничего о том, что Макар просил встретиться. Отойду от перелома, окрепну и попрошу у Измайлова о встрече.
– То есть твое отношение обусловлено лишь тем, что он меня бросил?
– Да, Оль, не придумывай. Отец такого рассказал, что…
– Отец? – переспрашиваю.
Шесть лет назад, когда мы расстались, папа сказал, что не станет искать Измайлова. Когда я ревела, он безапелляционно заявил, что это даже к лучшему.
«– Ушел твой нищеброд-алкоголик, и до свидания!
– Он не алкоголик! – возразила я.
– Видел я, – отец скривился. – Не проси даже искать – не стану! Ушел, пусть катится!»
Я потом еще несколько лет винила отца в равнодушии. Мы так и не помирились, а потом они разбились. До сих пор виню себя за то, что так и не нашла сил простить его.
– Ну да, – уже не так уверенно говорит Стас. – Он же нашел твоего Измайлова, когда узнал о твоей беременности.
– Нашел? – ахаю я. – Он что… сказал ему?
– Нет, – успокаивает Стас. – Ничего он ему не сказал. Макар на тот момент пил сильно… отец его в запое жутком нашел. И с девками двумя… о чем с таким разговаривать?
Стас говорит убедительно, но я отчего-то не верю. В девок поверить могла бы, Измайлов всегда пользовался популярностью у противоположного пола, но в запой… нет, Макар бы не стал. Он испытывал ненависть к алкоголю. Насмотрелся на мать. Да и сейчас вижу, что он совсем не пьет. Даже в праздник – трезвый.
– Не стоит вам видится, Оль. Или ты планировала о сыне ему сказать?
– Нет, – мотаю головой. – Конечно, нет, ты прав.
О сыне Макару я действительно не собиралась говорить, но теперь хочу ответить на его предложение встретиться.
