Сергей Абрамов
Канатоходцы
Глава 13
в которой пойдет речь об одном совещании
За окнами-стенами верхних этажей Дворца дружбы плыли и кучились облака, упавшие на город. Новое стоэтажное здание Дворца – все из органического стекла без видимых швов и стальных скреплений – было построено еще в первом десятилетии века. Легкое и прозрачное, оно возвышалось над городом, как елочная игрушка великана из космоса, а специальное устройство создавало вокруг него неутихающий вихревой поток, защищавший игрушку от воздушных течений, циклонов и бурь.
В этот хмурый день на заоблачных высотах Дворца, где разместилось руководство объединенных свободных стран, здесь, в кабинете начальника разведывательного Центра Дибитца, встретились его друзья и соратники из разведок других континентов – Шари и Амер.
Все были немолоды – какая же молодость пятьдесят с лишним? – и все знали друг друга добрый десяток лет. И понимали друг друга даже не с полуслова, а со взгляда, с интонации, с мимолетного движения губ. Все трое были профессионалами, да и дело связывало общее, знакомое до мелочей: от психологии разведчика до умелого обобщения частностей, что в жизни зовут пустяками, а в разведке объективными данными.
– Вы ознакомились с моим докладом Совету? – спросил Дибитц и в ответ на молчаливый кивок собеседников добавил: – Значит, преамбула не потребуется.
– О рудниках на Второй мы уже слышали, – сказал Шари. – Вербовщики СВК появились не так давно и у нас.
– Рудники, с которых не возвращаются, – усмехнулся Амер. – И у нас побывали эти ловцы человечины.
– Официальный отбор?
– Вполне. Вежливое приглашение от имени «Разработок Синау». Алюминий и медь.
– Чепуха, – сказал Дибитц. – Активность медеплавильных и алюминиевых заводов в СВК не увеличилась. Тут что-то другое.
– А почему они не отправляют на Вторую механизмы? – спросил Амер. – Человечина дешевле?
– Не только. Разные месторождения – разные механизмы. Пошлют машины – мы сразу скажем, какая руда.
– А вдруг золото?
– Едва ли. Какой им смысл скрывать? Их территория – их и золото. На долю в добыче мы не покушаемся. И еще одно: почему не возвращаются с рудников? Нагруженные золотом возвращенцы были бы лучшей рекламой приисков. Новый бум, золотая лихорадка в космосе! Нет, друзья, тут что-то другое. Я не называю, что именно, в докладе Совету, но у меня есть свои предположения.
– Поделишься?
– Для этого мы и собрались. Прибыл связной от нашего резидента в Восточном Мегалополисе. Послушаем?
Он нажал кнопку селектора.
– Кто в приемной?
Светловолосая девушка на экране вежливо проворковала:
– Даблью-би.
– Надеюсь, вы не будете в претензии, если я не раскрою кодовый псевдоним. Имен у него много, а настоящее он и сам забыл, – улыбнулся Дибитц, вставая навстречу вошедшему.
Описывать его мы не будем. Это Мак-Брайт. Он чисто выбрит, подтянут, вежлив и холоден.
– Связной из Мегалополиса, – представил его Дибитц. – Садитесь.
Мак-Брайт, поклонившись, молча сел в подвинутое Дибитцем кресло.
– Рассказывайте.
– Основное я уже изложил в памятной записке.
– Товарищи ее не читали. Повторите вкратце.
– Около полугода назад у нас появились сведения о загадочной активности администрации СВК в сто тридцать втором квадрате юго-восточного сектора Второй Планеты. По официальной версии, речь шла об открытии богатых месторождений меди и алюминия. Однако в геологических кругах сообщение не подтвердилось. А между тем резко увеличилось число грузовых космических рейсов. Проследить прибытие и характер грузов на космодромах СВК, к сожалению, не удалось. Один космодром на юге мы засекли, но ни проникнуть туда, ни выяснить направление грузовых маршрутов не сумели: охрана почти непреодолима, специальные локаторы и круговой лучевой прострел не позволяют приблизиться к объекту даже на сто километров.
– Судя по данным памятной записки, вам больше повезло с обратными грузовыми рейсами.
– Они проходили в обычных, незасекреченных условиях. Регулярные грузовые рейсы в соответствии с потребностями колонии. Самое любопытное, что из СВК не было отправлено ни одной партии рудничных механизмов – ни экскаваторов, ни драг, ни буров. Только люди. Или завербованные рабочие, или приговоренные к каторжным работам в колониальных геоместорождениях.
– Откуда сведения? – спросил Амер.
– От нашей агентуры в подполье, частично из «космических» источников и непосредственно от Даблью-эй. По его предложению и был нацелен ваш агент на разгадку этой засекреченной операции. Коэффициент секретности ее мы кодируем как шесть к тринадцати – самый высокий уровень охраняемости научных и промышленных тайн. Однако и в ее «стенке» открылась щелка, агентуре связанных с нами сламистов все же удалось в конце концов засечь продвижение грузов специального назначения на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса и даже увидеть – к сожалению, случайно! – столкновение электрокаров. Но подойти к месту аварии оказалось невозможно: все было оцеплено кругом на несколько километров. Свидетели аварии были схвачены, сумел бежать только один мальчик лет десяти – двенадцати. По его словам, из разбитой машины выпали на шоссе огромные брикеты, более полуметра каждый, из желтого металла, блестящего, как армейские пуговицы.
– Что же вы предполагаете?
– Металлическую оболочку, футляр. Латунь или краска. Камуфляж под золото. Золото в глазах обывателей объяснит и охрану, и секретность, и жестокость расправы со свидетелями.
– Кто же возглавляет операцию? «Разработки Синау»? – поинтересовался Шари.
– «Разработки Синау» – такой же камуфляж, как и псевдозолотые футляры. Финансирует операцию мультимиллиардер Факетти, президент Восточного банковского консорциума, а суть операции, ее перспективы и характер – пока не разгаданная еще загадка. Над разгадкой ее мы сейчас и работаем. Ваш агент уже успел подружиться с сыном Факетти, прожигающим жизнь балбесом, и его светским окружением в Мегалополисе. Это одна из дорожек к раскрытию тайны, другая – в подполье. Третья – непосредственно в СВК – два, куда и вылетел сейчас ваш агент.
– Я думаю, все, – сказал Дибитц и кивнул Мак-Брайту. – Подождите в приемной. Возможен дополнительный разговор.
Дибитц задумался. Что-то в рассказе Мак-Брайта подсознательно его очень встревожило, но что именно, он бы не мог ответить.
– Я полагаю, – сказал он наконец, – что вас всех волнует одна деталь. Что в брусках? Промышленные тайны уже не тайны, и нужно что-то сверхординарное, чтобы так зашифровать операцию. Предположения, конечно, у нас есть.
Есть и некоторые подтверждения их. Например, мне приходит на память один случай, до сих пор не нашедший объяснения. Месяца два назад к границам нашей зоны на Второй Планете приполз человек. Буквально приполз по холодным пескам планеты. Одежда в клочьях, изъязвленное тело и мутный взгляд умирающего. Он действительно умирал и умер на глазах у пограничников, успев только даже не вымолвить, а выдохнуть с последним вздохом: «Это не золото… Не верьте… Нет…»
– Человек оттуда? – спросил Шари.
Дибитц кивнул.
– Отчего же он умер? От истощения, от голода или…
– Вот именно «или»! – вздохнул Дибитц и помолчал, прежде чем закончить: – Он умер от радиации. Скафандр с поврежденной антирадиационной пропиткой.
Когда совещание окончилось, генерал снова включил селектор.
– Даблью-би ждет? Пригласите.
Мак-Брайт снова вошел, такой же подтянутый и холодный.
– Садись, Мак.
Взгляд Мак-Брайта потеплел.
– Спасибо, шеф.
– Брось шефа. Мы одни. И к тому же старые приятели. Вместе учились…
– Теперь я юрист. Торговец.
– Юрист – сопутствующая нашей профессия. Много у нас профессий-спутников. Сегодня юрист, завтра химик. Сможешь?
– Смогу.
– Пока не требуем. Сейчас требуется одно. Сыграть всем партию Лайка. Продумать каждый его ход. А Лайк не промахнется, если увидит цель. Но цель прикрыта, а Лайк открыт.
– Легенда сверхпрочная. Металл.
– И металл подвержен коррозии. Давай откровенно, Мак: так ли безоблачно небо Лайка?
– Облака есть… Одно даже следует за ним повсюду. Жаклин Тибо.
– Тибо… Тибо… – раздумчиво повторил Дибитц. – Рыжеволосая русалка с несходящим загаром. Вспоминаю. Лет десять назад мы накрыли ее как некую Гордон, студентку. Была замешана в деле Темпесты. Но ушла. Дьявольски умная баба. Теперь ей, должно быть, тридцать пять или больше.
– Похоже.
– Опасна?
– Не знаю. По-моему, Лайк справляется.
– Меня пугает не слежка. Я просто не знаю его следующего хода в нашей игре. Мы уже в ней не участвуем.
Глаза Мак-Брайта улыбнулись.
– Как знать? – сказал он.
– Мы же не имеем агентов в СВК – два.
– Кодовых нет. Но цепочка «слама» завязана и на Второй Планете. Кроме того, я посылаю одного вместе с Лайком. Вернее, одну – Линнет Тэкер. Теперь мы будем играть по переписке.
– Космолеты – это месяцы и месяцы, а лазерная связь закрыта для частных лиц.
– Мы протащим нужное в любом ведомственном сообщении. Между строчками или между словами. Смотря как и что кодировать. А первый ход Лайка уже намечен. Выход на Факетти. Прямой и бескомпромиссный.
– Точнее, на его «тень»?
– Естественно.
– Значит, еще одна проверка. Лайк предупрежден?
– Конечно.
– Я старомоден, Мак. Не доверяю я нашей психотехнике. А Крис Уоррен – один из лучших контрразведчиков СВК. Умеет ставить рогатки.
– Мне тоже их ставили по пути сюда. Прошел…
Глава 14
в которой Лайк вылетает на Вторую Планету
Явыбрал ее все-таки по трем соображениям.
Все ощутимее сгущалась вокруг меня атмосфера подозрений, не рассасывающаяся, как северные туманы. Тейлора я чисто не «прошел». Где-то оставил позади кончик ниточки, которую неутомимо вытягивали чьи-то цепкие пальцы.
Другой причиной, побудившей меня расстаться с Восточным Мегалополисом, было его информационное истощение. Никто по-прежнему не возвращался с рудников Второй, ни один космолет с завербованными не покидал космопорта Мегалополиса, и содержимое интересовавших Центр загадочных металлических брусков, один раз обнаруженных в грузах СВК – два, по-прежнему оставалось загадкой.
Последним толчком, который снял мои колебания перед поездкой, была встреча с Первым в темноте старого трущобного небоскреба. Командировка в СВК – два была обдумана и утверждена, хотя и не обещала мне непременной удачи. Пройти «тень» было еще труднее, чем Тейлора. Я не обдумывал заранее всех возможных вариантов проверки – путешествие предстояло неблизкое.
А в салоне космолета меня ждали совсем уже непредвиденные встречи. В стороне от Дикого и незнакомых подонков, с увлечением играющих в «фаро» – кого только Факетти не тащит с собой в свои поездки, – с отчужденным и независимым видом сидела Линнет. Синие глаза ее из-под мальчишеской челки скользили по страницам иллюстрированного журнала, не обращая на меня никакого внимания. Мне следовало обрадоваться, а я недоумевал. Случай это или запланированное мероприятие? Выяснить следовало сразу, и я сел рядом, презрев конспирацию.
– На Луну или дальше? – в упор спросил я, даже не поздоровавшись: церемонии между нами были излишни.
– На Вторую, – ответила она, синие глаза смотрели строго, без удивления. – И не с тобой. Я сама по себе. У меня в СВК – два тетка, врач-психиатр.
– Интересно, – сказал я, – может пригодиться.
– Тебе – да. – Она произнесла это без малейшей иронии, даже без улыбки.
Значит, все-таки запланированное мероприятие. Вероятность психопроверки, оказывается, предусмотрена: выводят на рудники. Только почему Первый позаботился о явке и связном, но ничего не сказал о возможной психопроверке? Должно быть, решили не ограничивать моей свободы действий, а выход на связь предоставить инициативе связного.
И я переменил тему:
– Я давно хотел спросить, откуда ты знаешь Факетти?
– Кого я только не знаю! Мой киоск в космопорте – все равно что бар в районе центральных улиц.
– Он что-то опаздывает.
– Кто? Факетти? Он уже давно здесь. В кабине экипажа. Сейчас выйдет.
Но вышел не он, а… Жаклин, как всегда, элегантная, в легком туристском костюме. Научились мы все-таки обходиться без скафандров в космических путешествиях.
Она присела на ручку переднего кресла. Линнет мгновенно замаскировалась в ледяной отчужденности.
– На Вторую вместе с Джином? – Дурацкий вопрос, как будто она не знает…
– Угу. А вы?
– Тоже. Я года три не была на Второй. Люблю этот «золотой ад».
– И я, – сказал я сквозь зубы.
– Почему вы так лаконичны? Помешала?
– Не говорите глупостей, Жаклин.
– Тогда хоть познакомьте меня с вашей дамой.
– Линнет Тэкер, – сухо представилась Линнет, не давая возможности этого сделать мне. И очевидно, с умыслом, потому что продолжила она совсем неожиданно: – Однако вы ошибаетесь, госпожа Тибо, я не его дама. Мы только что познакомились.
– Вы меня знаете? – удивилась Жаклин. – Я вас не помню.
– Вас знают многие, а меня трудно вспомнить в сутолоке космопорта. Вы не раз покупали у меня журналы в киоске.
– Значит, ищете интересных знакомств?
Прозвучало грубовато. Не в духе Жаклин. Но я промолчал, ожидая ответной реплики. Она не замедлила:
– Преимущественно интеллектуальных.
– Что ж, Лайк подходит.
– Вы тоже подходите.
У Жаклин опять появился знакомый мне пристальный, буравящий взгляд.
– Не знаю, что вы можете извлечь из знакомства со мной.
– Другие не менее интересные знакомства, госпожа Тибо.
– Среди мужчин, конечно?
– Преимущественно.
– Женихов или поклонников?
– Ограниченный диапазон, мадам. Я включаю в него и друзей, и партнеров за ужином, и просто умных и внимательных собеседников.
Подошел Факетти.
– Чабби, как всегда, окружен женщинами. Уступи хоть одну, дружище. Нам нужна партнерша в «фаро».
Он подхватил Жаклин под руку. Жаклин поморщилась: ей не хотелось уходить.
– Когда же мы полетим? – спросила она, сдерживая зевок.
– А мы уже давно летим, – засмеялся Джин. – Вот что значит иметь космолет-модерн. Никаких перегрузок и невесомости.
Когда они удалились, Линнет шепнула, оглядываясь:
– Я не пересолила?
– Отлично, – шепнул я в ответ, – но лучше бы тебе сыграть глупышку.
– Какая разница? Меня же засекли в разговоре с тобой.
– Увы. Теперь со Второй Планеты пойдет запрос о тебе и твоих знакомствах. Жаклин – матерая волчица сыска.
– Во-первых, на Второй это не страшно. Волчиц бьют из лучевых пистолетов или топят в зыбучих песках. Во-вторых, вряд ли она летит только из-за тебя: здесь и Факетти, а она явно приставлена к нему.
– И к нему и ко мне. Но черт с ней: я привык. Лучше скажи: как мы увидимся?
– Я найду тебя, когда понадобится. Дашь объявление в вечерней газете в колонке «персоналия». В тексте упомяни любой номер «Новостей» и какие-нибудь данные, подразумевающие время и место встречи.
Я так и предполагал. Разведчик с тенью. Тень следует за ним, помогает, страхует и бережет от опасностей.
– Тебе дадут все нужное в гостинице космопорта, – сказала она. – Кстати, и лучевой пистолет.
– Пистолет – это хорошо. Даже отлично. Но почему в гостинице космопорта? Я же еду с Факетти.
– В космопорте на Второй тебя задержат. Проверка им ничего не даст – фактов нет. Но попадешь в СВК – два уже после Факетти.
– Джин сорвет все их замыслы.
– На Второй он в руках папочки и его второго «я» – Уоррена. Не тормошись – это еще не самое страшное. В гостинице космопорта можно что-то узнать. Тсс… она возвращается.
Жаклин подкралась к нам с беззвучностью кошки, но Линнет все же ее заметила.
– Где вы останавливаетесь в СВК – два? – спросила Жаклин.
– У больной тетки. Я ее единственная родственница, а ей нужен уход.
– Не лучше ли нанять сиделку, а самой поселиться в гостинице?
Линнет сымпровизировала наивный испуг:
– Я боюсь этих гостиниц. Вы сами сказали: «золотой ад». Повсюду стреляют, как в тире.
Кажется, она решила все-таки сыграть глупышку. Не поздно ли? Должно быть, это заметила и Жаклин, потому что следующий ее вопрос был задан уже тоном следователя:
– Почему ваша тетка живет на Второй?
– Она там работает.
– Кем?
– Врачом.
– Вы сказали, она больна. Чем?
– Результат аварии аэробуса. Переломы и прочее.
– И долго вы там пробудете?
– Как поживется. Я взяла длительный отпуск за свой счет.
– И вам его дали?
– Помог Факетти.
– А откуда вы его знаете?
– Я бы могла задать тот же вопрос и вам.
«Следователь» на минуту задумался, отыскивая брешь в показаниях «допрашиваемой». Я воспользовался этим и демонстративно зевнул:
– Спать хочется.
Меня действительно что-то убаюкивало, как мелодия, доносившаяся из глубин космоса.
– И меня клонит ко сну, – обрадовалась Линнет.
Жаклин поморщилась:
– Надо было выпить вербены. Тогда бы вы продержались дольше. Они выпустили снотворный газ… Теперь вы проспите все путешествие.
Я даже поежился от удовольствия. Какое счастье лететь с таким предупредительным экипажем.
Глава 15
в которой Лайк совершает вынужденную посадку
После посадки у космовокзала СВК – два металлический голос диктора объявил:
– Всех поименованных в списке пассажиров ожидают въездные визы в сервис-бюро вокзала. Непоименованных просят пройти в гостиницу. Регистрация не обязательна.
Голос откашлялся и прочитал список. В списке меня не было. Мы переглянулись с Линнет, и глаза ее сказали: «Я же предупреждала. Выходи последним».
Ко мне подошел явно смущенный и растерянный Джин.
– Ничего не понимаю. Я сам продиктовал список в лазерограмме.
– Может быть, здесь перепутали?
– Ты подожди в отеле. Надеюсь, все тут же будет исправлено.
По стыковому туннелю эскалаторная дорожка доставила нас прямо в холл космовокзала под высоким стекловидным куполом, открывающим тусклое небо. У киоска с местными сувенирами она разветвлялась – правая с теснящимися на ней пассажирами уходила в сервис-бюро, левая уводила меня одного в привокзальный отель. Я поймал утешающий взгляд Линнет: «Не волнуйся. Все будет как надо».
Незаметно и неизвестно откуда на мою сиротливую панель вскочил атлет в белом мундире и таком же шлеме с буквами «ПОЛ». Полиция СВК – два, расшифровал я. Он подхватил мой чемодан и перескочил на другую ответвляющуюся дорожку: «За мной!»
Завернув у бара, дорожка взвилась вверх и снова выпрямилась на втором этаже, минуя поочередно строй выпуклых белых дверей, похожих на сейфы или холодильники. У одной из них мой спутник поднял руку и соскочил на уложенную цветными плитками площадку. Дверь «сейфа» вела в мой гостиничный номер из двух комнат и ванной, где мне предстояло ожидать решения судей: чист я перед властями или нет.
– Шон Лири, сержант службы безопасности, – представился мой беломундирный спутник, войдя в комнату, служившую, по-видимому, гостиной или домашним баром, и снял шлем. Без шлема он оказался здоровым, рыжим веснушчатым парнем, всосавшим вместе с молоком матери древний наказ «держать улыбку». И он держал ее, не снимая в течение всей последовавшей процедуры.
Сначала нажал кнопку на стене, и копия знаменитых «Сумерек» Уонтона в серебряной раме сдвинулась вправо, открыв ряд замаскированных полок, наподобие древнего бара, модного лет сто назад. С одной из полок он снял что-то вроде сброшенной шкуры змеи, оказавшейся свернутым комбинезоном-скафандром, длинноствольный пистолет-лучевик и знакомую рацию космолетчика на чужих планетах: приемник – серьга и передатчик – часы-браслет.
– Получите весь набор, о вас уже позаботились. Только заполните и подпишите обязательство вернуть все при отбытии назад. – Он подбросил пистолет в руке, ему, видимо, не хотелось уходить. – Пистолет гиперзвуковой на двести молний. Заряжать не нужно, наводка автоматическая. При попадании, если вы предварительно переключите вот этот рычажок на панельке, трансформированный луч не убивает, а только выводит из строя на несколько часов без членовредительства. У меня такой же. – Еще шире улыбнувшись, он сунул руку под мышку.
– Все это мне знакомо, – зевнул я. – У меня сухость во рту после спячки в космосе. Есть чем горло промочить?
Сержант бросился к панели вполне уже современного бара, поколдовал стрелкой на шкале и принес бутылку с блюдечком на подносе. В блюдце чернели сморщенные горошинки.
– Чилит, – сказал Лири, – местный земляной орех, поджаренный между прочим. Жуем между выпивками.
Я пожевал. Приемлемо. Выпил. Тоже приемлемо. Спросил у сержанта:
– Значит, въездных ждут здесь? А выездных?
– Выездные редко кому дают. Чаще совсем не дают. На родной Планете возвращение не жалуют – перенаселенность. Приехал работать – работай!
– Где?
– Есть назначение – где положено. Нет – отправляем в «Синау» или Лоусон.
– «Синау» – это понятно. Медные рудники, – сказал я. – А Лоусон?
Полицейского словно подменили. Он даже не пробормотал, а промычал сквозь ореховую жвачку:
– Не понимаю.
– Ты назвал только что «Синау» и Лоусон.
– Вы ослышались. Я назвал «Разработки Синау».
– А Лоусон?
– Не знаю, что вы имеете в виду.
Проболтался, шельма! Обронил карту и теперь отчаянно тянет ее назад. Я мысленно плюнул и кивнул на дверь. Его как водой смыло!
Лоусон! Когда-то это был и вправду «золотой ад». Почему вдруг на карте Второй Планеты повторилось имя достопочтенного ныне города, где давно уже забыли о выстрелах, а золото видят только в зубных коронках и украшениях? Может быть, старожилы СВК – два открыли новый золотоносный район? Бруски, выпавшие из электрокара на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса, тоже матово блестели, как золотые. Правда, Мак-Брайт не без основания отрицал их золотоносное происхождение, но почему же все-таки Лоусон? Сержант не оговорился, а проговорился – он очумел от страха, как зверек в капкане. Дет, Линнет права. И в космопорте можно узнать кое-что существенное, я уже узнал, хотя тайну Лоусона берегут, как ключи от города. Но я найду их, черт побери, где б они ни звенели – в сейфе ли у Факетти или прямо на рудниках.
Черные орешки возбуждали аппетит, мне захотелось есть. Я пошел к той же панели, где несколько минут назад колдовал рыжий парень. Стрелка снабжения шла по кругу, в секторах которого значились блюда и напитки, какие можно было получить немедленно, не спускаясь в ресторан. Тут-то меня и настиг Факетти.
– Неважно, Чабби, – вздохнул он.
– Въездной визы не дают?
– Я бы им весь СВК – два перевернул, если б не дали. Потерпи денек – передадут визу по телексу. Ты в списке есть – все в порядке. Только тобой заинтересовался почему-то сам Крис Уоррен.
– «Тень» никогда не наводит справок попусту.
– Если останешься на Второй, не произноси вслух этой глупой и бессмысленной клички. – Теперь Джин уже злился.
Он замолчал, перебирая пальцами скатерть. А мне было смешно. Я раскусил, что его огорчало. Избалованный и капризный, он боялся потерять игрушку-друга, собутыльника, напарника в лихих кавалерийских набегах на рестораны и бары. В СВК – два не любят праздношатающихся, а я был типичным праздношатающимся, отпускным космиком, баловнем счастья в долгосрочном отпуске, полным хозяином своих часов и минут. Так думал Джин. Его заставили работать, а меня никто и ничем заставить не мог. Я мог сказать: «Плевать я хотел! Что-то не нравится мне сидеть в тухлой гостинице в пустыне под куполом и жевать вонючие орешки». Только одного не знал Джин, что именно так я никогда не скажу, а согнусь в три погибели, если нужно, чтобы получить заветную визу, и буду гнуться так перед любыми уорренами и факетти, чтобы хоть доползти до засекреченного города с именем Лоусон. Бедный-бедный, наивный Джин!
– Тебе дадут бессрочную визу, – сказал он.
– Ценю.
– Но в один прекрасный день спросят, что ты собираешься делать дальше.
– Поглядим. Может, мне и не захочется с тобой расставаться.
Джин вскочил, протягивая бокал.
– За что пьете? – спросила Жаклин у двери. Она вошла без стука.
– За прекрасную, прекрасную, прекрасную Вторую Планету, – сказал я.
– Тебя ждут в баре, Джин, – деловито произнесла Жаклин, подойдя. – «Песчанка» уже стыкуется.
«Песчанка» – песчаный корабль, сообразил я и с трудом сдержал вздох: на этом корабле для меня не было места.
– Мы пришлем за тобой специальный, – понял меня Джин. – И с жильем порядок: я законтрактовал целый этаж в отеле.
– Иди, иди, – подтолкнула его Жаклин, – я догоню. Мне еще надо проститься с Чабби.
Мы остались одни.
– Повезло с визой? – усмехнулась она.
– Вопреки вашим стараниям, мадам.
– Неужели вы думаете, что я летела на Вторую только из удовольствия увидеть, как вы останетесь с носом? Смешно и наивно. Вы плохой психолог.
– Не нужно быть психологом. Я знаю все виды ищеек.
– Грубо.
– Что заслужили. Я бы сказал это вам еще в космолете, да мешала Линнет.
– Вы явно не в духе, Чабби. Вы даже не спросили, почему я сейчас у вас.
– Я это знаю. У всех пассажиров была цель. Одни ехали к родственникам, другие на работу. Только у меня ее не было и нет.
– А если появится?
– Цель?
– Нет, работа. Неужели старого космика не тянет к своей профессии?
Я подумал и спросил:
– Что же мне они предлагают? Летать?
– Если вас тянет – летать. Пилотировать транспортные космолеты. Если хочется пожить в местных условиях, могут предложить контроль грузов на космодромах. Нечто вроде инспекционных осмотров перед полетом.
– Вы сказали: на космодромах. Я не ослышался?
– Не ослышались. У нас их несколько.
– Не секрет, где еще?
– Секрет. Узнаете после проверки.
– Значит, будут опять проверять?
– Будут, Чабби, – сказала она твердо. – И серьезнее, чем вы думаете.
