A..torCh
Цель ясна, маршрут не определён
Через бурю, под шквальным ветром, гнетущим их и затирающим путь, продвигалась пара. Девушка в рыжем плотном комбинезоне верхом на кибернетическом монстре, осторожно переступающем своими могучими лапами. В непроглядной серой мгле над ними как будто зависли каменные тучи, крошащиеся на мелкие-мелкие куски, сдираемые вниз и бомбардирующие их отрывистыми роями. Сквозь каменное крошево, слепящее и сбивающее, путники пробирались тяжело и упорно. Что-то впереди притягивало и направляло. Но, как и всякая далёкая цель, – эта движущая сила, на самом деле, безусловно скрыта в глубине каждого. А вовсе не на карте, и не где-либо в документах.
Подумалось так отчётливо, почти вслух – когда я доберусь до места, где можно будет передохнуть и расслабиться… Отряхнуться, размять затёкшие мышцы, скинуть запылившуюся одежду, вымыться, – и выпить, чёрт возьми, чистой воды! Что это будет за немыслимое удовольствие! Если будет возможность хотя бы на день отложить принятие поручений, то это будет день между двумя жизнями. Только бы добраться. Добраться до непривычного места, до новых сложных задач, до новых вызовов, заставляющих напрягать ум и волю. Из пустыни, рассыпающейся в беспорядочное ничто, в единство конструкций и сопряжение технологий. В крепость мысли. Оформленной, чёткой, рождённой из чертежей и планов, и претворившейся в реальное и развивающееся строение. Замок среди песков.
Опорный пункт, где надо постараться отвоевать у пустыни территорию и ресурсы. Задача, столь же пугающая масштабом, сколь и амбициозная. То, что можно сделать, объединив многие усилия. Эйлина не знала, ни сколько человек работает в общем над проектом, ни, тем более, большинства из них. Но она чувствовала себя частью большой команды. Забавно, что как раз работать в команде, где всегда рядом те, с кем можно обменяться мыслями, соображениями и взглядами – да, взглядами, это бывает невероятно важно! – ей было уютно и надёжно. А сейчас, когда её забрасывают в долгое одиночное дежурство, это было так напряжённо. Первый был по натуре одиночкой, и то по нему чувствовалось – по редким сеансам, когда промежутки между бурями позволяли объёмную связь – что ему это даётся непросто. По обычным ежедневным отчётам этого не понять. И по телеметрии биоданных тоже всё это выхолощенно и неощутимо. Но в разговоре, даже по конкретным рабочим темам, можно услышать больше, чем слова. Конечно, есть психологи сопровождения проекта, которые отбирают на пост и отслеживают состояние. Но меня-то волнует своя судьба – а не их данные. Они так же работают и с М9, только что они там анализируют? Вроде бы диалоги и взаимопонимание с людьми. Он способен на обозначение эмоций, но фактически его алгоритмы слишком чёткие. Не всегда понятные посторонним, но отчётливые для своих.
В число его задач входила психологическая поддержка дежурного. Это было перспективное, но очень спорное направление. ИИ может иметь огромную базу справочников и пособий по этой области знаний, но умение применять их связано с опытом общения. Для каждого из нас долговременного и то не всегда успешного. Поэтому базовые задачи совсем простые: хотя бы выслушать. Естественно, что человеку иногда требуется просто выговориться или поразмышлять вслух. Многолетние опыты показали, что ИИ могут лучше выслушивать. Но всё же слушать – это не значит молчать, внимание – это не просто включенный микрофон. Это минимальный, но значимый обмен. В обычных условиях даже боты с этим неплохо справляются. Но в длительной изоляции условия жёстче и требования выше. Срыв плановой смены первого совпал с доставкой на станцию М9. Но всё-таки он здесь только 2 месяца. А с ней он проведёт ещё год. Оценка его эмпатии входила в число её задач.
Она почувствовала, что начала снова задрёмывать, погружаясь в воображаемые схемы и коды. Правая рука, державшая трубки ослабла, и внезапно она чуть не полетела кувырком через край. Едва ухватившись за шланги, Эйлина перелетела через них как вокруг оси и, неловко выставив другую руку, вмазалась в металлический верх со всего размаха. Резкий наклон был вызван более крутым спуском. Но, уже приземляясь о грубую поверхность, она уловила как М9 резко меняет движение, пытаясь помочь ей удержаться. Возможности робота не позволяли никаких резких движений, поэтому они оба столкнулись в неуклюжих попытках выровняться. М9, меняя угол, попытался обратно оттолкнуться нижней опорой и как мог, вытянулся на соседней. Девушка вместо того, чтобы улететь вниз по склону через его носовую часть, сильно ударилась о неё. Левую руку, которой она неудачно попыталась упереться, охватила жгучая боль. Робот одновременно терял равновесие, и начинал уже крениться обратно, а этот импульс сверху, только ускорил крен. Девушка, неловко пытаясь опереться краем запястья вывихнутой левой руки, неустойчиво балансировала. Туловище М9 стремительно начало снова наклоняться вперёд. Эйлина, старавшаяся подтянуться обратно к удобному месту, никак не могла упереться ногами среди выступов на крышке. Порывы ветра непрерывно бросали в разные стороны. И ускоряющийся крен застал её снова врасплох. Она испытала ощущение невесомости и безуспешно пыталась зафиксировать положение, суетливо и от того ещё неудачнее. М9, выверяя варианты потери равновесия, пытался выбрать наименее паршивый. Он подсел на задних опорах, стремясь приблизить к склону передние, и почти потерял контакт с человеком, – области давления на корпусе исчезли и только натяжение на трубках охлаждения возросло почти до предела. Система механической чувствительности корпуса, которая в передвижении по земле почти не использовалась, сейчас подавала данные таким плотным потоком, который бы сгодился для расчётов аэродинамики. Вот только обещанных реактивных ускорителей, которые так бы пригодились теперь, у него до сих пор не было. Весь тяжеловесный корпус подался вниз, передние опоры столкнулись с поверхностью, почти не сумев самортизировать. Сильный удар сверху показал, что девушка пока ещё там.
