А. С. Клюев
Сумма музыки

В отношении состояния джазового музыкального искусства в настоящее время необходимо подчеркнуть, что сегодня джаз, вследствие того, что практически исчезли общественно-исторические условия, в которых он развивался, бесспорно, находится в упадке. Сказанное подтверждается существованием в наши дни джазовых коллективов, играющих джаз весьма невысокого качества, а если что-то собой и представляющего, то это «что-то» вторичного, так сказать, «перепевного» свойства. К таким коллективам можно отнести швейцарский диксиленд под названием «Стиральная доска», немецкий «Uni jazz-band» и др.

Как уже говорилось, приблизительно с середины 60-х годов XX столетия, прежде всего под влиянием джаза, появляется новое народно-профессиональное музыкальное искусство – рок-музыка. Возникновение рок-музыки, как последующей за джазом стадии развития народно-профессионального музыкального творчества, обусловлено необходимым для этого изменением бытовых основ, а также идейно-мировоззренческих ориентиров в обществе, являющихся важнейшими предпосылками народно-профессионального музыкального искусства.

О том, что рок главным образом подготовлен джазом и в связи с этим является новым этапом развития народно-профессионального музыкального искусства, недвусмысленно свидетельствуют В. Коней и Е. Овчинников (кстати, показательно, что они являются специалистами в области и джаза, и рока). Так, в частности, Е. Овчинников отмечает: «Существует тенденция оценивать рок-музыку как антипод джаза. Однако корни этого явления уходят как раз в джазовые сферы, в глубь афро-американской культуры, ставшей основой и для джаза, и для рока»^[75]. Последнее позволяет не согласиться с широко распространённым в современной философско-эстетической и искусствоведческой науке мнением о том, что рок-музыка – явление контркультуры (имеется в виду – музыкальной культуры), иными словами, не связанное с общим движением музыки. Безусловно, рок-музыка – определённая ступень в развитии музыкального искусства, и потому, вне всякого сомнения, часть (звено и т. п.) единой музыкальной культуры. В подтверждение такой точки зрения можно привести слова известного отечественного рок-музыканта, а также знатока рока А. Козлова. «Наиболее фанатичные приверженцы рок-музыки и её ярые противники, – говорит А. Козлов, – сходятся в одном, на мой взгляд, неверном утверждении, что рок – это контркультура, противопоставляя рок-музыку всем другим жанрам^[76]. Анализ же позволяет утверждать обратное: рок в результате тесного взаимодействия со многими видами музыкальной культуры явился неким связующим звеном, объединившим в себе, как в плавильном котле, неожиданные компоненты, разделённые до поры временем»^[77].

Основные направления (или течения) в роке: хард-рок, арт-рок, металл-рок, афро-рок, барокко-рок, рага-рок, софт-рок, панк-рок, психоделический рок, фолк-рок, электроник-рок, джаз-рок, Иесус-рок^[78].

Ведущие жанры рока (в роке существуют фактически только вокальные жанры): рок-песня и рок-опера.

Стили рок-музыки: 1) национальный; 2) направления (или течения); 3) жанра; 4) индивидуально-авторский – композитора (композиторов) или исполнителя (исполнителей).

Указанные направления (течения), жанры и стили рока, как и подобные разновидности народной, профессиональной музыки, а также джаза, появились в ходе развития рока, при этом активно взаимодействуя друг с другом.

Обращаясь к современному состоянию рок-музыки, надо признать, что рок практически изжил себя, поскольку как на Западе, так и у нас в стране исчезли социальные, культурные и др. предпосылки его существования. Показательно, что в настоящее время лидеры популярных в 80-90-е годы рок-групп сегодня не столько занимаются музыкой, сколько литературным творчеством^[79].

Итак, рассмотрение всевозможных проявлений музыки в современном мире, упорядоченных с точки зрения исторического становления музыкального искусства, кстати, все эти проявления приблизительно с начала 70-х годов XX столетия стали осмысляться в рамках деления музыки на массовую – доступную и элитарную – усложнённую, предназначенную для восприятия специалистами, показывает, что музыка есть единый «организм». А поскольку музыка – единый «организм», то есть все, возникающие в процессе развития музыки, её проявления – равнонеобходимые её составляющие, важно не столько то, к какому направлению, течению и т. д. принадлежит музыка, сколько то, является ли она действительно музыкой в отличие от немузыкального звукового творчества, иначе говоря, является ли эта музыка хорошей или плохой.

Таким образом, разговор о богатстве и разнообразии музыкального искусства в мире привёл нас к проблеме: что вообще отличает музыку от немузыки, или – что такое хорошо и что такое плохо в музыке. Об этом речь и пойдёт в следующей главе.

Глава 3
Что такое хорошо и что такое плохо в музыке?

Вопрос о том, что такое хорошо и что такое плохо, а если говорить более научно – художественно ценно и антиценно в музыке, является не менее, а быть может, более сложным, чем обсуждавшийся в гл. 1 вопрос о том, что такое музыка. Существует достаточно большое количество исследований на эту тему, однако до сих пор справедливы слова Т.В. Чередниченко о том, что «проблемы художественной ценности в музыке и научных основ её критической оценки составляют одну из мало разработанных и весьма актуальных областей современной музыкальной науки»^[80]. Почему же так сложен вопрос об этом?

Сложен он потому, что, как было уже отмечено выше, касается фундаментального вопроса о том, что вообще отличает музыку от немузыки. Постараемся всё же ответить на него, причём учитывая, что музыка, несмотря на своё разнообразие, есть единый «организм», попытаемся определить, что такое хорошо и что такое плохо – художественно ценно и антиценно в музыке – в самом широком, наиболее общем виде^[81]. Но до этого хотелось бы подчеркнуть, что имеется в виду определение «хорошего» и «плохого» в музыке, существующих в ней объективно, то есть независимо от нашего субъективного суждения. Именно объективно присутствующие в музыке «хорошее» и «плохое» и определяют её художественную ценность и антиценность в отличие от субъективного представления об этом, именуемого художественной оценкой (к вопросу о различии художественной ценности – антиценности и художественной оценки мы ещё вернёмся).

Определяя объективным образом, что такое хорошо и что такое плохо – художественно ценное и антиценное – в музыке в наиболее общем плане, необходимо прежде всего учитывать следующее: музыкальное искусство – ни нечто противостоящее миру, жизни, но, наоборот, принадлежащее миру, являющееся органичной его частью (одновременно представляя собой звуковое его отражение). В этом смысле глубоко содержательно высказывание Э.Т.А. Гофмана о том, что каждое из сочинений Бетховена, как известно, возникавших у композитора из какого-то одного первоначального мотива, напоминает «организм растения с его листьями, цветами и плодами, вышедшими из одного зерна»^[82]. Показательны также слова О. Мандельштама, отмечавшего, что «кто не любит Гайдна, Глюка и Моцарта – тот ничего не поймёт в Палласе»^[83]. Примеров подобных высказываний можно привести множество. О чём это говорит? О том, что, определяя хорошее и плохое в музыке в наиболее широком, обобщённом виде, нужно определить, что такое хорошее – ценное, а значит, как противоположное, плохое – антиценное в мире, жизни вообще. И вот здесь необходимо сказать, что таким «хорошим» – ценностно-значимым для явлений мира, жизни оказывается то, что предопределяет их устойчивость, жизнеспособность в вечно изменяющихся внешних и внутренних условиях их бытия. В качестве такого «хорошего» – ценного для них выступает не что иное, как целостная системная организация их свойств. По утверждению основоположника так называемой общей теории систем известного австрийского учёного Людвига фон Берталанфи, именно целостность системных организаций явлений – в любой сфере: физической, биологической, социокультурной, а значит, в частности, в музыке, при условии взаимодействия этих явлений с окружающей средой, обеспечивает им самосохранение и развитие, то есть жизнедеятельность, или, как говорит Берталанфи, «организмичность»^[84].

Таким образом, именно целостность системных организаций музыкальных явлений, прежде всего музыкальных произведений, оказывается основанием для того, чтобы говорить о музыке как хорошей – художественно ценной. Что же такое обеспечивающая художественную ценность музыкальных произведений (а значит, и музыки) целостная системная организация музыкального произведения?

Первое, что обращает на себя внимание при ближайшем её рассмотрении – это то, что в ней одновременно сосуществуют два уровня: внешний – организация мотивов, фраз, блоков музыкального материала и внутренний — организация эмоциональных состояний, настроений, переживаний. Внешний уровень целостной системной организации музыкального творения называется его (музыкального творения) формой, внутренний – содержанием^[85]. Разумеется, реально на практике эти два уровня неразрывно слиты, почему и говорят обычно о единстве формы и содержания музыкального произведения.

Вместе с тем при известном абстрагировании можно говорить отдельно как о форме, так и о содержании музыкального сочинения. Обратимся сначала к его форме. Форма позволяет говорить о выверенности музыкального произведения, признак которой – построение музыкального произведения по закону золотого сечения. (Золотое сечение^[86] – это соотношение двух величин – a и b, при котором a/b = a+b/a)^[87].

Что касается содержания музыкального произведения как организации эмоциональных состояний (настроений и т. п.), то эта организация возникает вследствие упорядоченности эмоциональных состояний, согласно психологическим и социально-психологическим законам.

Итак, в результате рассмотрения обусловливающего художественную ценность музыкального произведения единства его формы и содержания можно сказать следующее. Форма музыкального сочинения, в силу её соотнесённости с немузыкальными – биологическими и физическими – звучаниями, прежде всего подчёркивает связь музыкального произведения с немузыкальными звуковыми явлениями и потому не выражает его художественной ценности. В то же время содержание музыкального сочинения, вследствие отсутствия у него соотнесённости с немузыкальными звучаниями, выделяет это произведение из немузыкальной звуковой материи, а значит, выступает в качестве предпосылки художественной ценности последнего.

Прочтя всё вышесказанное о единстве формы и содержания музыкального произведения, обусловливающем его художественную ценность, кто-то из читателей, возможно, причём совершенно справедливо, заметит: «Понятно, что единство формы и содержания музыкального сочинения свидетельствует о том, что это сочинение художественно ценное. Всё это так, но констатация этого не “снимает” множества вопросов, которые возникают в связи с данным утверждением: каким образом отмеченное единство обеспечивает музыкальному сочинению, обладающему им, оригинальность? Почему такое музыкальное произведение остаётся “хорошим” – художественно значимым, несмотря на культурноисторическое развитие человечества, “бег времени”? Как, на каком всё-таки основании в указанном единстве согласуются форма причём не только в музыке (и в искусстве в широком смысле), но и вообще в мире. См.: Шевелёв И.Ш., Марутаев МЛ., Шмелёв И.П. Золотое сечение: три взгляда на природу гармонии. М., 1990; Васютинский Н.А. Золотая пропорция. М.; СПб., 2006; Ямпольский Ю.С. Золотое сечение – основа структурных пропорций в природе материального мира. СПб., 2010; Коробко В.И., Емельянов С.Г., Черняев АЛ. Золотая пропорция и проблемы гармонии систем. 2-е изд., испр. и доп. Курск, 2013; Зельцер ЕЛ. Золотое сечение. От пирамид до наших дней. 6-е изд., испр. и доп. М., 2018 и др.

и содержание?» Эти и другие подобные вопросы можно разрешить, если обратиться к исключительно важному явлению в музыкальном искусстве (и в искусстве вообще) – художественной индивидуальности.

Художественная индивидуальность в музыкальном искусстве есть целостная системная организация в музыке, обнаруживающаяся как в сфере субъекта, человека – художественная индивидуальность деятеля музыкального искусства: композитора, исполнителя, так и в сфере объекта – художественная индивидуальность музыкального произведения, музыки как вида искусства. При этом художественная индивидуальность в сфере объекта – результат творческой реализации художественной индивидуальности, принадлежащей сфере субъекта. Таким образом, когда мы говорили об обусловливающей художественную ценность музыкального произведения его целостной системной организации, речь фактически шла о его художественной индивидуальности, являющейся продуктом творчества наделённых художественной индивидуальностью его творцов: композитора и исполнителя (данное замечание прежде всего имеет отношение к профессиональной музыке, но в известной степени касается народного и народно-профессионального музыкального искусства).

Ввиду того, что источником, первопричиной художественной ценности музыкального произведения является художественная индивидуальность композитора и исполнителя, посмотрим, что представляет собой эта художественная индивидуальность.

Представляет она собой целостную систему, элементами которой являются личность и музыкальный талант композитора и исполнителя, где личность – духовное начало, воплощающее психическую жизнь композитора и исполнителя, музыкальный талант – мера способностей, обеспечивающая им работу с музыкальным материалом.

Сказанное о личности и музыкальном таланте композитора и исполнителя позволяет сделать вывод о том, что личность композитора и исполнителя отвечает за содержание музыкального произведения, музыкальный талант – за форму. И поскольку содержание музыкального сочинения лежит в основе его художественной ценности, можно утверждать, что личностные качества композитора и исполнителя предопределяют художественную ценность музыкальных произведений. (Подчеркнём, что музыкальное произведение, свидетельствующее об отсутствии личности у его создателя – композитора, то есть изначально обладающее невысокой художественной ценностью, может быть «улучшено» его исполнителем, наделённым ярко выраженной личностью, и, наоборот, демонстрирующее личность композитора значительное в художественном отношении музыкальное сочинение может быть «испорчено» плохим, обезличенным музыкальным исполнением.)^[88] Исходя из приведённого заключения, можно ответить на многие вопросы, касающиеся природы хороших – художественно ценных – музыкальных произведений, в том числе – на сформулированные выше.

Наш анализ того, что такое хорошо и что такое плохо в музыке, приведший к выяснению этого как в музыкальных произведениях, так и в музыке в целом, приближается к концу. И здесь необходимо поставить вопрос, которого мы пока сознательно избегали, памятуя, что разбирались в том, что такое хорошо и что такое плохо в музыке, с точки зрения объективного существования музыкального искусства. Речь идёт о следующем: почему объективно хорошая музыка, то есть существующая в виде обладающих целостностью, художественной индивидуальностью музыкальных творений, иногда для нас, то есть субъективно, оказывается плохой и, наоборот, объективно плохая – хорошей?

Думается, это происходит в силу специфики нашей оценки того, что мы именуем «хорошим» и «плохим» в музыке, то есть оценки художественной ценности и антиценности музыкальных произведений.

Художественная ценность (антиценность) и оценка тесно связаны. Это, в частности, показал Н. Южанин, рассматривая оценку как актуализированную ценность музыкального произведения, имеющего наряду с этим и потенциальную, то есть ту, которую мы и называем художественной ценностью музыкального творения. Н. Южанин пишет: «Художественная ценность (как и ценность любого рода) может существовать в двух состояниях: потенциальном и актуальном. Актуальное существование художественной ценности – это её функционирование в конкретных социально-исторических условиях, её отражение в восприятии субъекта, в его оценке»^[89]. И дальше: «Актуальная сторона художественной ценности как бы обращена… к воспринимающему субъекту и потому находится в зависимости от уровня его художественных потребностей и способа восприятия. Потенциальная сторона художественной ценности, в отличие от этого, не зависит от субъективных потребностей, предпочтений и вкусов. Она целиком обусловлена структурой и содержанием самого произведения искусства, взятого вне его конкретного восприятия. Поэтому произведения искусства в процессе актуализации не приобретают извне новые качества (как иногда утверждают), но проявляют свои имманентные структурно-функциональные свойства»^[90].

Итак, адекватная оценка музыкального творения как объективно хорошего – художественно ценного – связана с совпадением её с ценностью. Иными словами, только тогда можно верно оценить музыку как «хорошую», когда такая оценка совпадает с её (музыки) художественной ценностью. А для этого нужно уметь понять, осознать указанную ценность, быть готовым к её восприятию. Последнее невозможно без определённого уровня музыкальной подготовки, приобщённости человека к музыке. О том, что это такое, разговор пойдёт в следующей главе.

Глава 4
Приобщённость человека к музыкальному искусству: что это означает?

По мнению учёных, приобщённость человека к музыке означает обладание его специфической структурой, именуемой «музыкальной культурой».

Обычно музыкальную культуру человека представляют состоящей из двух неразрывно связанных его начал: музыкального сознания и музыкальной деятельности. Например, как подчёркивает Р.А. Куренкова, сущность музыкальной культуры человека «может быть определена как совокупность качеств (его, человека. – А.К.) музыкальной деятельности и сознания…»^[91]. В таком случае что представляют собой музыкальное сознание и музыкальная деятельность человека?

Показателем существования музыкального сознания у человека прежде всего является наличие у него музыкальной потребности, то есть желания «общаться» с музыкой. Пребывая в том или ином настроении, человек всегда тянется к музыке, жаждет встречи с замечательным искусством. Чем в духовном отношении тоньше, деликатнее человек, тем его стремление к музыке оказывается сильнее, носит более заметный характер. Не случайна особая тяга к музыке у выдающихся деятелей искусства – не-музыкантов: писателей, художников и др., – людей, наделённых исключительно тонкой духовной организацией, для которых музыка всегда была одним из наиболее мощных средств, стимулирующих их собственную творческую деятельность. Например, Гёте писал: «Мне всегда лучше работается после того, как я послушаю музыку»^[92]. А вот высказывание по этому поводу Э. Делакруа: «Музыка внушает мне глубокие мысли. Слушая её, я испытываю огромное желание творить»^[93].

О наличии музыкального сознания у человека свидетельствует также обладание человека музыкальной ценностной ориентацией (музыкальным вкусом) – способностью высказывать свои, в достаточной мере обоснованные взгляды и суждения о музыке. Музыкальная ценностная ориентация – очень важный элемент музыкального сознания. Без этого элемента человек, конечно, не в состоянии осознать, что в тех или иных музыкальных произведениях оказывается на самом деле хорошим, а что плохим.

Наконец, о наличии музыкального сознания у человека говорит обладание человека музыкальным идеалом, то есть представлением о наиболее, по его мнению, хорошем, содержательном в музыке. Надо отметить, что музыкальный идеал – самый важный элемент музыкального сознания человека, поскольку именно этот элемент определяет наличие у человека и музыкальной потребности, и музыкальной ценностной ориентации, то есть того, без чего не может состояться его музыкальное сознание.

О занятиях человека музыкальной деятельностью говорят сочинение, исполнение, а также слушание (восприятие) им музыкальных произведений. Несмотря на в целом равное значение трёх вышеперечисленных видов музыкальной деятельности, главным среди них всё же оказывается слушание музыки. И это понятно, так как, и для того чтобы создавать, и для того чтобы исполнять музыкальные произведения, человек обязательно должен их слушать: при сочинении как бы звучащими внутри себя, при исполнении – наяву. Показательно, что учёные, говоря о музыке, особенно подчёркивают значение её восприятия человеком. Учитывая это, остановимся подробнее на процессе восприятия человеком музыки.

В восприятии музыки обычно выделяют три фазы: подготовку к слушанию, слушание, осмысление прослушанного (в научной литературе эти фазы, соответственно, называются: предкоммуникация, коммуникация и посткоммуникация). Если фазы подготовки к слушанию и осмысления прослушанного не требуют особого комментария – в первой происходит настройка человека на восприятие музыки, в третьей – обдумывание услышанного, то вторая фаза – слушание – заслуживает более тщательного рассмотрения.

В момент слушания музыкальных произведений человек последовательно погружается в существующие три звуковых слоя музыки: предпредмузыку, предмузыку, собственно музыку. И чем в большее количество звуковых слоёв музыкального произведения погружается слушатель, тем более полным и глубоким становится его восприятие музыки. Причём важно отметить, если человек довольствуется соприкосновением только с первым – предпредмузыкальным – звуковым слоем, его восприятие музыкального звучания чрезвычайно упрощено и выражается преимущественно только в соответствующих характеру этого звучания телодвижениях, жестикуляции, мимике и т. п. Примером такого восприятия может служить восприятие сомнительных в художественном отношении музыкальных произведений ограниченным, неразвитым слушателем.

Если человек приобщается уже к первому и второму звуковым слоям музыкального произведения, его восприятие усложняется и, если эта музыка доставляет ему удовольствие, выражается в наслаждении её мелодическим, гармоническим и пр. богатством, если же музыка танцевального характера – в желании двигаться, танцевать. Такое восприятие музыкальных произведений характерно для непросвещённых любителей, а также, отчасти, для самодеятельных музыкантов.

И только при условии погружения человека во все три звуковых слоя музыки его восприятие музыкального материала будет действительно полноценным, то есть художественным. Оно проявляется у человека в стремлении говорить, рассуждать о прослушанном музыкальном произведении, попытках анализировать его, а также свои ощущения, испытываемые в момент его слушания. Такое восприятие музыки свойственно образованным, знающим любителям музыкального искусства, а также музыкантам-профессионалам. Очевидно, что для такого глубокого, всестороннего восприятия музыки нужен развитый музыкальный слух. Музыкальный слух же – это, как показал Б.М. Теплов, комплексная способность, включающая внутренний слух, ритмическое и ладовое чувство, мелодический и гармонический слух и пр.^[94]

Итак, приобщённость человека к музыке выражается в обладании его музыкальной культурой, состоящей из музыкального сознания (представленного музыкальной потребностью, музыкальной ценностной ориентацией, музыкальным идеалом) и музыкальной деятельности (слушания, исполнения, сочинения музыки) человека. Понятно, что с музыкальной культурой человек не рождается, она формируется у него по мере его развития. Проследим, как это происходит.

Прежде всего обратим внимание на следующее: развитие человека связано с переходом его (человека) из одного возрастного периода в другой, обусловливающих особенные, специфические черты формирования его музыкальной культуры. Какие же это периоды?

Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на имеющееся в настоящее время значительное количество исследований в данной области, в современной науке всё ещё не выработан единый принцип периодизации человеческой жизни. В связи с этим возьмём за основу усреднённый принцип такой периодизации, согласно которому время человеческого существования можно разделить на три периода: дошкольный (делящийся на два этапа: до 3 лет и от 3 до 6–7 лет), школьный (также делящийся на два этапа; рубежом здесь является возраст 13–14 лет) и взрослый. Таким образом, отмечая, что формирование музыкальной культуры человека осуществляется в рамках основных периодов человеческого развития, под этими основными периодами мы будем понимать дошкольный, школьный и взрослый. А теперь посмотрим, как происходит формирование музыкальной культуры людей определённого возраста.

Если говорить о детях дошкольного возраста, то процесс приобщения их к музыке, а значит, и формирования музыкальной культуры начинается ещё с момента их пребывания в материнской утробе. Дело в том, что, как считают учёные-медики, находящийся на седьмом месяце внутриутробного развития ребёнок приобретает способность воспринимать музыку и реагировать на неё. Вот что об этом пишет профессор А.И. Брусиловский: «Семимесячный плод не просто слышит, но хорошо дифференцирует звуки, как те, которыми окружён постоянно, – сердцебиение матери, перистальтика её кишечника, пульсация пуповины и т. д., так и те, которые поступают извне. Моя знакомая – музыкальный работник – рассказывала: когда она была беременна, то обратила внимание на то, что плод узнаёт мелодии. Одна музыкальная тема ему особенно нравилась, и он начинал активно двигаться. Определённый ритм движения плода повторялся каждый раз, когда звучала музыка»^[95]. На основании своих наблюдений Брусиловский заключает, что наиболее полезна для развивающегося плода музыка Вивальди, Моцарта, Баха^[96]. У детей, начиная с 1-го года жизни до 3 лет, вследствие отмеченного у них психологами ведущего вида деятельности – общения, именно в процессе общения со взрослыми, прежде всего с родителями, формируется музыкальная культура. Бесспорно, важнейшую роль здесь играет общение ребёнка с матерью: её рассказы о музыке и музыкантах, пение шуточных, лирических, а также, особенно, колыбельных песен, вообще интонации голоса – нежные и ласковые, – всё это является ни с чем несравнимым средством приобщения ребёнка к музыке, формирования у него устойчивого заинтересованного отношения к музыкальному искусству.

Очевидно, что главным образом дома, в домашней обстановке, в процессе общения с близкими, в первую очередь с матерью, формируется музыкальная культура детей до 3 лет. Однако нельзя забывать и о роли в этом плане яслей, средств массовой информации: радио, телевидения и пр. Благодаря общению детей с руководителем музыкальных занятий, с режиссёром, актёрами (героями) и т. д. музыкальных передач тоже происходит формирование музыкальной культуры детей.

Поскольку обогащение музыкальной культуры человека связано с развитием его музыкального сознания и музыкальной деятельности, посмотрим, как развивается музыкальное сознание и музыкальная деятельность детей до 3 лет.

Что касается развития музыкального сознания, то оно осуществляется прежде всего за счёт развития музыкальной потребности детей: на уровне потребности в музыке как чисто предпредмузыкальном явлении (а иначе и быть не может вследствие обычно предлагаемых им заданий во время звучания музыки – хлопать в ладоши, ходить под музыку).

Если говорить о развитии музыкальной деятельности, то это в первую очередь развитие слушания музыки, причём, ввиду активизации интереса детей к музыке как исключительно предпредмузыкальному явлению, слушания с погружением лишь в первый – предпредмузыкальный – звуковой слой музыкального произведения.

У детей от 3 до 6–7 лет, по мнению психологов, ведущим видом деятельности является игра. При этом, поскольку с сохранением значения домашних условий важнейшим местом, способствующим развитию детей этого возраста, оказывается детский сад – здесь происходит формирование характера ребёнка, закладываются основы его ценностных ориентаций, в частности в области музыки, именно игровая – музыкально-игровая – деятельность в детском саду может стать одним из наиболее эффективных средств приобщения ребят к музыке, формирования их музыкальной культуры. Причём музыкально-игровая деятельность детей может выглядеть по-разному. Прежде всего это сторона вообще игровой деятельности детей, когда, как отмечает известный специалист в области музыкального воспитания в детском саду Н.А. Ветлугина, «в музыкальных играх дети могут быть шофёрами и садовниками, рабочими и сапожниками, космонавтами и врачами. Здесь обыгрываются такие темы, как, например, “Строим дом”, где изображается работа архитектора, каменщика, штукатура, маляра»^[97]. Музыкально-игровая деятельность ребят в детском саду может быть представлена и играми на угадывание звуков: различных музыкальных инструментов, а также вокальных голосов, составление из предложенных букв фамилий композиторов, названий музыкальных произведений и т. д. Наконец, музыкально-игровая деятельность в детском саду может означать и собственно игру детей на музыкальных инструментах: ксилофоне, треугольнике, бубне, барабане, деревянных ложках, фортепиано и т. п.

Особенно полезны те музыкальные игры, в которых музыкальное искусство так или иначе соотносится с окружающими детей физическими и биологическими звуковыми явлениями (в нашей терминологии – предпред- и предмузыкой). В этом плане оказываются исключительно важными музыкальные игры детей, включающие звукоподражания различным физическим и биологическим звучаниям, преимущественно биологическим: издаваемым птицами, зверями и т. д.

В процессе этих игр музыкальная культура детей как взаимосвязь их музыкального сознания и музыкальной деятельности развивается следующим образом.

Музыкальное сознание детей развивается на основе усложнения музыкальной потребности, выступающей уже теперь в качестве потребности в музыке, не только как сугубо предпредмузыкальном, но и предмузыкальном явлении (через подражание ребят в пении голосам птиц, зверей и т. д.), кроме того, за счёт зарождения музыкальной ценностной ориентации (это происходит также вследствие отмеченного выше звукового подражания ребят, только в данном случае имеет значение то, что они это делают, ориентируясь на голоса конкретных птиц, зверей и пр.).

В отношении музыкальной деятельности можно сказать, что она развивается здесь за счёт, во-первых, дальнейшего развития слушания музыки (вследствие вызываемого интересом детей к музыке как предпредмузыкальному и предмузыкальному феномену погружения их в момент слушания в первый – предпредмузыкальный – и во второй – предмузыкальный – звуковые слои музыкального произведения) и, во-вторых, появления нового вида музыкальной деятельности – исполнение музыкальных сочинений (вокальное).