А. Перов
Стабильность жизни
– Я играю, – сказал Джонатан, и отдал судье половину своего выигрыша – тридцать долларов. Таким образом, в банке второй партии оказалось сто восемьдесят долларов.
Камбелл довольно улыбнулся, как будто смотрел не на человека, а на наивного ягненка, который пытается подружиться с волком.
Время шло. Игра велась. Наступила ночь, и радио умолкло. В салуне остались лишь голоса посетителей (большинство – пьяных), звуки посуды и хлопки выстрелов.
Вновь произошло что-то странное, вы бы сказали «необъяснимое», – Джонатан опять остался последним в этой игре, которая велась уже не между пьяницами и бездельниками, а между людьми при деньгах. И вот все они, впятером, лежали в углу окровавленной кучей. В голове у Джонатана что-то щелкнуло.
– Поздравляю, дружище, вот твои деньги, – сказал судья, вручая юноше уже не парочку банкнот, а приличную пачку. – На что думаешь потратить их? Хватит на лекарства матери? – Участливо поинтересовался он.
Райан Камбелл опять говорил что-то про «рискованность», которую ставил всегда в одних предложениях с Джонатаном, и «стабильность», которая регулярно находилась возле его собственного имени.
– Кампел прав, прав… – покачиваясь в кресле-качалке и распечатав следующую пачку сигарет, кряхтя, сказал старик Моус.
– Когда следующая игра? – спросил Джонатан.
– Э-эм, через десять минут… ты точно уверен, что хочешь играть?.. – Замялся судья.
– Какие будут ставки?
– Девяносто долларов с каждого. Итого банк будет…
– Пятьсот сорок долларов, – докончил за него Джонатан.
Весь салун за всё это время уже был наслышан о «странном парне», который хочет застрелиться с помощью игры в рулетку и при этом только и делает, что выигрывает.
Перед самым началом третьей партии один из зрителей спросил Джонатана:
– Парень, а ты всё ещё хочешь умереть?.. – Они долго смотрели друг другу в глаза, но Джонатан так и не ответил.
И вновь игра началась. Для странного, изможденного, голодного юноши, – в третий раз.
Даже сам дядюшка Стэн, закончив все свои дела за барной стойкой, часто подходил к зрительскому ряду, в основном тогда, когда револьвер находился в руках Джонатана. Его оппонентами теперь были не пьяницы и не воры, а крупные игроки, которые, не наигравшись в казино в рулетку и в «Блэкджек», решили увеличить ставки. Одеты все были крайне солидно, и Джонатан, смотря на свои старые, затасканные вещи, чувствовал себя неуверенно.
«Вот сейчас сделаю этих, и получу столько денег, что смогу купить себе не только такой костюм, но и даже… А как же мама? Вроде бы, на лекарство как раз и нужно полтысячи… или нет?.. Да, полтысячи должно хватить. Уж лучше я вылечу маму, чем потрачу всё на себя. В любом случае, в могилу всё с собой не утащишь. На костюм всегда можно накопить, его всегда можно поменять, а вот маму, если её не станет, не вернешь больше никогда и ни за какие деньги. Да. Я выиграю. Если я выигрывал даже при желании умереть, то сейчас-то я точно выиграю! Я обязательно выиграю эти пятьсот долларов, – и бегом домой. К маме. Всё ей расскажу, и мы купим ей необходимое лекарство. Она поправится. Она будет мной гордиться…».
