А. Норди
Сны на фотопленке
Артур пожал плечами, рассеяно раскладывая фотографии по столу.
– Ну мало ли что может придумать наш мозг, пока мы спим?
– Возможно. Но своего преследователя я тоже не знаю. Я понятия не имею, кто он такой.
– Мы смотрели с тобой кучу голливудских триллеров. Не удивительно, если в твоем подсознании отложился собирательный образ маньяка.
– Может быть. – Рита кивнула. – Но одно я знаю точно: в моем кошмаре я – это не я.
Артур нахмурился:
– То есть? Ты же говорила, что во сне видишь себя ребенком?
– Так и есть. Но этот ребенок – не я. Ну как бы это объяснить?! – Рита нервно постучала пальцами по столешнице. – Когда мы видим себя во снах, мы всегда осознаем, что это – мы, независимо от того, в каком возрасте предстаем: детьми, взрослыми или стариками. В моем кошмаре я вижу себя девочкой лет десяти, но теперь я совершенно уверена, что это не я. Это не мое детство и не моя жизнь. Я словно оказываюсь в чужом теле, проживаю не свою судьбу. Встречаю конец, предназначенный вовсе не мне. И этот кошмар снится не просто так.
Рита замолчала: горло вдруг сдавило, а живот скрутило узлом. По ногам разлилась противная слабость, голова закружилась. Она на мгновение прикрыла глаза и сделала несколько спокойных вдохов, чтобы успокоиться. Рита взглянула на Артура, но он, казалось, не заметил внезапного недомогания, охватившего жену – или же сделал вид, что не заметил. Он смотрел на Риту, ожидая продолжения. Но она уже рассказала все, что знала. Поняв, что продолжения не будет, он тихо сказал:
– Кажется, я знаю, почему тебе снится этот кошмар.
Рита вопросительно взглянула на Артура, а он в это время несколько раз щелкнул «мышкой», а затем развернул к ней монитор компьютера. Рита прочитала крупный заголовок статьи: «Пропала еще одна девочка. Полиция в тупике».
– Что это?
– Неужели ты не в курсе? – удивился Артур. – Об этом пишут все новостные сайты, и по телеку постоянно говорят. Полиция подозревает, что в городе появился маньяк, который похищает маленьких девочек лет десяти. На днях пропала третья. Ни одна из жертв до сих пор не найдена.
– Какой ужас. – Рита закусила нижнюю губу, представив горе родителей. – Я правда не знала об этом.
– Возможно, ты краем уха слышала о похищениях. – Артур откинулся на спинку кресла. – Или же могла случайно увидеть заметку о пропавших девочках на каком-нибудь сайте или в соцсетях. Информация отложилась в твоем подсознании и превратилась в навязчивый кошмар.
– Но как объяснить, что мой сон отпечатался на фотографиях? – Рита пристально посмотрела на Артура.
Он ничего не ответил и лишь беспомощно развел руками. Рита вздохнула, поднимаясь со стула.
– Значит, мне не остается ничего другого, как разгадать эту тайну. Только так я смогу избавиться от кошмара. Иначе сойду с ума.
Она принялась собирать фотографии со стола, но вдруг остановилась, с удивлением глядя на разложенные снимки.
– В чем дело? – Артур вскинул брови. – Новое озарение?
Рита схватила фотографии в охапку и подбежала к кульману. Артур наблюдал за действиями жены, но Рита не обращала внимания на его озадаченный взгляд: она прикрепляла снимки кнопками к доске – таким образом, что из тридцати шести фотографий получился прямоугольник почти на весь кульман. Словно огромный темный экран.
Рита отстранилась от кульмана, на расстоянии оценивая созданную композицию. Так и есть: она не ошиблась.
– И что я должен здесь увидеть? – Артур подошел сзади.
– Когда ты разложил снимки на столе, я вдруг заметила, что синие разводы словно являются частью одного большого изображения, разорванного на тридцать шесть кадров.
Рита указала пальцем на размытые синие линии, черточки и блики, объединенные в едва различимый узор – неровный круг, составленный из держащихся за руки человечков. Она перевела взгляд на Артура. Он с озадаченным видом рассматривал странное изображение.
– Похоже на детишек, которые водят хоровод, – предположила Рита.
– Мне кажется, я уже видел нечто похожее, – неуверенно проговорил Артур. – Как будто это какая-то эмблема или логотип…
