А. Н. Куропаткин
Завоевание Туркмении
Сборным пунктом отряда назначены колодцы Порсу-бурун у Киндерлинского залива Каспийского моря (на север от залива Кара-Бугаза). Следуя затем через колодцы Бусага и Ильтедже, отряд должен был сделать пустынной степью до г. Кунграда (в Хивинских пределах) около 570 верст и затем вместе с Оренбургским отрядом пройти от г. Кунграда до Хивы оазисом 250 верст.
Войска перевезены в залив Киндерли из Петровски, Чекишляра и Красноводска. Всего собрано 18 рот, 6 сотен, 10 орудий и 3 рак. станка.
Из названных пунктов и из Астрахани доставлено трехмесячное довольствие. В первых числах апреля собранное количество верблюдов составляло всего до 1200 голов, в дополнение к которым рассчитывалось собрать еще до 300 голов с адаевских киргизов. Сообразно этому числу верблюдов численность отряда пришлось ограничить 12 ротами, саперной командой, 6-ю сотнями, 6 орудиями и ракетной командой силой до 2100 человек[51] и 650 лош. Начальство над отрядом вверено полковнику Ломакину[52]. Водоподъемные средства отряда составляли 1193 ведра, что давало до ½ ведра воды на человека; довольствие с собою взято: людям на семь недель, лошадям на шесть недель. Все строевые лошади везли в том числе на себе 15-дневный фураж в зерне.
Н.П. Ломакин
Солдаты выступили в гимнастических рубахах, имея на себе 4-дневный запас сухарей, мундиры, шинели, сапоги.
Каждая рота получила от 25 до 33 верблюдов; каждая сотня – 72 верблюда.
14 и 15 апреля Мангышлакский отряд выступил тремя эшелонами и 18 числа сосредоточился у кол. Сенек, сделав от оз. Каунды безводный переход в 70 верст. Переход этот был весьма труден. Температура доходила до 37°, а в песке 42°. Дул весьма знойный ветер. На половине пути к Сенек вся взятая с собой вода уже была выпита. Движение до кол. Сенек вследствие обнаружившегося недостатка воды произведено беспорядочно. Оказалось, что даже имевшиеся незначительные водоподъемные средства не были наполнены полностью за неимением верблюдов; войска, особенно первого эшелона, были близки к гибели. Только в одном этом эшелоне на кол. Сенек насчитали 150 больных. По дороге до кол. Сенек брошено 6000 пудов довольствия и 340 верблюдов. С Сенек тяжесть вьюка верблюда определена от 6 до 10 пудов, сообразно чему на этом пункте, за неимением подъемных средств, оставлены 2 роты, 4 орудия, 4 сотни. Войска эти должны были подобрать все брошенные запасы и, по мере доставки к ним верблюдов, подвигаться вперед.
Части всех эшелонов выступали с Сенека совершенно налегке, бросив все, что только представлялось возможным. Пришлось также бросить и до 150 вьюков с провиантом.
18 апреля сделана дневка. Подбирали брошенный провиант, и все части делали себе бурдюки с таким расчетом, чтобы можно было подымать на три дня воды для людей и частью для лошадей.
19 апреля весь отряд перешел к кол. Биш-Акты, в 110 верстах от Киндерлинского залива, где вперед высланными частями устроен опорный пункт, возведен редут, вырыто 7 обильных хорошей водой колодцев, устроены бассейны для водопоя. Для помещения гарнизона из двух рот, 1 сотни, 1 орудия устроены шалаши и землянки из саксаула и рогож. Для дальнейшего движения пересмотрены все тяжести. Войска, убедившись на горьким опыте, какую роль в степном походе играет вода, сами делали бурдюки в дополнение к имевшимся водоподъемным средствам. 22 апреля прибыл с набега майор Навроцкий, приведший к отряду 287 верблюдов, 1965 баранов и 160 лошадей. В стычке с киргизами мы потеряли 1 убитым и 2 ранеными.
20 апреля Мангышлакский отряд выступил из Биш-Актов тремя эшелонами. Первым командовал подполк. Скобелев. По полученным сведениям, дальнейший путь был выбран на кол. Бусага, Ильтедже и Алын, на котором, по расспросным сведениям, было достаточно воды. Все три эшелона следовали на полперехода один от другого.
Первый эшелон выступал и следовал обыкновенно с 3 до 9 час. утра и с 4 до 8 час. вечера. Второй эшелон с 4 до 8 час. вечера того же числа и с 3 до 9 час. утра следующего дня. Третий эшелон шел на сутки позже первого в те же часы.
Таким образом, каждый последующий эшелон подходил к колодцам, когда впереди следующий уже уходил от них.
Дорога почти везде была хорошая, ровная, малопесчаная, что способствовало быстроте движения. Воды, топлива (саксаула и гребенщика), корма верблюдам и частью лошадям (полынь) находилось на всех ночлегах достаточно, поэтому войска каждый день могли иметь горячую пищу. В особенности богат отличным подножным кормом, топливом и хорошей, почти пресной водой участок пути между кол. Биш-Акты и Ильтедже в 200 верст. Войска прошли это пространство легко, почти не имея больных.
Между колодцами Бусага и Каратыном отряд вступил на Усть-Урт по пологому, едва заметному подъему. В этом районе характер Усть-Урта мало отличается от Мангышлакской степи. Те же растительность и топливо, хотя возвышение Усть-Урта над окружающей местностью составляет свыше 2500 футов[53]. Колодцы на Усть-Урте имели хорошую воду, но глубина их от 10 саженей доходила до 30. На переходах от Каратына до Ильтедже отряд перенес весьма большие лишения и едва не погиб от недостатка воды. Кол. Кыныр, в 30 саженей глубины, хотя и оказался незасыпанным, но в эшелонах отряда не находилось достаточно средств, чтобы пользоваться с возможной быстротой водой этого колодца. На всем пути по Усть-Урту отряд не встретил ни одного человека, ибо все киргизы откочевывают с Усть-Ур-та, с конца марта по октябрь, в Хиву и на р. Эмбу.
На кол. Ильтедже, куда отряд прибыль 30 апреля, устроен второй опорный пункт, возведен редут, устроен склад продовольствия, подвозимого из Киндерли. Гарнизоном оставлена одна рота пехоты. В дальнейший путь выступило 9 рот, 4 сотни и 4 орудия.
С 1 мая людям стали выдавать только по одному фунту сухарей в день.
5 мая авангард отряда достиг кол. Итыбай, где имел незначительную стычку с киргизами-адаевцами (в которой ранен пикой подполк. Скобелев). 7 мая – голова отряда прибыла к кол. Алан[54]. Там было получено приказание начальника Оренбургского отряда, генерал-майора Веревкина, следовать на соединение с Оренбургским отрядом. 12 мая головная часть Мангышлакского отряда соединилась в хивинском городе Кунграде с Оренбургским отрядом. Расстояние от кол. Алан до г. Кунграда в 150 верст, в том числе 75 верст безводных, составило труднейшую часть всего пути Мангышлакского отряда. Вода в колодцах, начиная с Итыбая, содержала обильный раствор глауберовой соли и извести, что ослабляло войска. Тем не менее славные представители Кавказской армии сделали путь в 150 верст форсированными маршами и прибыли в Кунград молодцами. На пути умерло три человека; сдано больных в Кунграде – 41. Брошено в этом пункте до 200 верблюдов и 40 лошадей.
Отряд дошел до Хивинского оазиса с самыми ограниченными тяжестями. В отряде почти не было палаток, не было ни одного стола, табурета, походной кровати. Солдаты и офицеры оборвались, но дух войск был весьма высокий. Трудности похода и лишения только закалили войска. Как пример высокого духа нельзя не привести следующий факт: фейерверкер Василий Зверев от сильного изнурения заболел, не мог ехать даже верхом и ехал на верблюде, привязанный к нему. Находясь уже в безнадежном состоянии на выздоровление, он 11 мая на вопрос офицера: «Как его здоровье?» – весело отвечал: «Всем здоров, ваше благородие, всякую службу могу исполнять, только руки и ноги не действуют». Через два часа после такого ответа он умер.
Весь путь от Киндерли до Кунграда в 560 верст Мангышлакский отряд прошел в 24 перехода и имел пять дневок. Средняя длина перехода составляла 23 версты, а вместе с дневками 19 верст в сутки.
Действие войск Оренбургского военного округа
Из войск Оренбургского военного округа назначено для участия в экспедиции против Хивы 9 рот, саперная команда, 9 сотен, 8 орудий и 4 мортиры – числительностью 3500 человек и 1800 лошадей[55].
Войска эти, выступив в феврале месяце из Оренбурга, Орска и Уральска, должны были первоначально сделать 500 верст, частью зимнего пути до Эмбенского поста. В этом пункте весь отряд получал степное снабжение, верблюжий транспорт и направлялся через колодцы Арыс и Касарма в пределы Хивинского оазиса, к г. Кунграду, соединялся там с Мангышлакским отрядом и следовал далее к Хиве с таким расчетом, чтобы прибыть к этому последнему пункту одновременно с отрядами Туркестанским и Красноводским. Трудность расчета подобного, согласованного в нескольких отрядах движения обусловливалась, прежде всего, весьма большими расстояниями между исходными пунктами для движения всех отрядов: Оренбургом, Ташкентом, Чекишляром и Киндерлийским заливом и затем огромным расстоянием, которое подлежало пройти собственно Оренбургскому отряду.
От Оренбурга до Эмбенского поста 500 верст, далее от Эмбенского поста до Кунграда около 700 верст степью, далее до Хивы оазисом 250 верст. Всего Оренбургскому отряду предстояло сделать свыше 1400 верст похода, в том числе на первой части пути ожидались большие морозы и снег, а на последней – среднеазиатский летний зной. Поэтому и снаряжение отряда отвечало на различных участках пути времени года движения. Вообще, Оренбургский отряд был снабжен шире всех остальных, частью вследствие большей легкости доставки всех требовавшихся предметов снабжения, но главное, благодаря богатству перевозочных средств (верблюдов), которыми располагал Оренбургский край.
Войска направлены к Эмбенскому посту между 13 и 25 февраля, 9 эшелонами из Оренбурга, Орска и Уральска. Все люди на эту часть пути получили полушубки, меховые воротники, валенки (обшитые кожей), третью пару сапог, теплые портянки, подстилочной кошмы по 1 ½ аршина[56] на человека. На случай буранов за войсками везлось 390 джуламеек (войлочные палатки).
На нижних чинов отпускалось по 1 фунту мяса в день и отпущено также ⅓ фунта чая и 1 фунт сахара в день на 100 чел. и по 6 чар[57] спирта в месяц на человека по 1 мая. Для чая заведены медные чайники по одному на 10 человек.
Для облегчения передвижения частей и тяжестей в зимнее время пехота, артиллеристы, орудия, лафеты, передки и зарядные ящики следовали на пароконных санях. На всех ночлежных пунктах выставлены киргизами за особое вознаграждение кибитки (войлочные палатки, вмещающие от 14–20 чел. каждая), топливо, сено и порционный скот.
Наибольшие трудности выпали на долю Уральских сотен от больших заносов снега и буранов.
18 марта весь экспедиционный отряд собрался в Эмбенском посту, имея всего 44 больших. Добавим, что между войсками стали являться случаи воспаления глаз, вследствие отражения солнечных лучей на снеговой поверхности степи и дыма при нагревании кибиток.
Вместе с войсками в Эмбенский пост доставлено продовольственных запасов и других предметов 150000 пудов. Для поднятия отрядных тяжестей собрано 5700 верблюдов. Вьюк каждого определен в 17 пудов; на каждых 5–7 верблюдов назначено по одному лаучу. Вышеуказанный вьюк с движением вперед, по мере изнурения верблюдов, пришлось в значительной степени уменьшить. Артиллерийское снабжение состояло из тройного комплекта патронов и снарядов, причем два комплекта везлось в особом парке.
При выступлении с Эмбенского поста отряд взял с собой на 2½ месяца продовольствие для людей и на 2 месяца фураж. Независимо от того 4-месячный запас довольствия заготовлен и отправлен вслед за отрядом особыми от отряда транспортными средствами к урочищу Урга[58], где предположено было возвести укрепления и устроить складочный пункт. Вместе с запасами этого пункта отряд обеспечивался по 15 сентября, что ставило его вне опасности далее в том случае, если бы оказалось невозможным найти запасы в Хивинском оазисе. На случай недостатка порционного скота везлась с собой солонина на 15000 порций мясных консервов.
На случай рытья колодцев войска были снабжены трубчатыми колодцами. Для устройства переправ – двумя мостами: одним па понтонах, другим на козлах.
26 марта выступил из Эмбенского поста авангард из двух сотен казаков, а 30 – главные силы. Каждая часть имела назначенных для нее постоянных войсковых верблюдов (общим числом 4722), следующих при войсках, которые везли при себе месячный запас довольствия, а общий транспорта в 966 верб, следовал на три перехода позади. В нем везлось довольствие на 1/4 месяца. В прикрытие к транспорту назначена 1 рота, 2 сотни и 2 орудия. В таком порядке отряд двигался до песков Исен-Чагыл. Гарнизоном на Эмбенском посту оставлена 1 рота и 2 орудия.
Первоначальное движение весьма затруднялось от чрезвычайно глубоких снегов и трудности добывать подножный корм для верблюдов. Но начиная с 4 апреля погода стала улучшаться.
К 11 апреля отряд прибыл вполне успешно к кол. Арыс (оврагу у подножия северного чинка[59] Усть-Урта), пройдя от Эмбенского поста 220 верст.
Дороги сделались сухи. Верблюды при войсках следовали удовлетворительно, но верблюды общего транспорта, с полным вьюком, начали ослабевать. Больных было 8 человек.
Дальнейшее передвижение к пескам Исен-Чагыл к северо-западному берегу Аральского моря совершено без дневок к 16 апреля. На Исен-Чагыле для прикрытия сообщений оставлена одна сотня казаков. Отсюда отряд, простояв 4 дня для соединения с транспортом, ввиду маловодья дальнейшего пути двинулся 4 эшелонами на уроч. Касарма[60], куда и достиг 20–24 апреля, сделав от Арыса 260 верст. В первом эшелоне или авангарде следовало 2 роты, 2 сотни. 4 оруд. К 23 апреля пало 300 верблюдов.
На ночлегах выставлялась двойная цепь постов кругом бивака, имевшего 4 фаса. Пехотные парные посты ставились в 50 шагах от фасов. Цепь конных постов ставилась в версте от фасов и в полверсте пост от поста. Внутри лагеря часть казаков была в полной готовности.
Воды оказалось достаточно, местами в трещинах чинка далее лежал снег. После дневок на Касарме отряд 28 апреля двинулся к урочищу Урге, куда и прибыл 2 и 4 мая. В этом пункте найдено два брошенных хивинцами укрепления. Вблизи одного из них возведен нами редут и оставлен гарнизон из 1 роты,
1 сотни и 2 рак. станков. В Ургу с отрядом пришло 4000 верблюдов. Из них в этом пункте оставлено для подвоза довольствия 1100. С отрядом в дальнейший путь выступило 2400 верблюдов.
6 мая отряд выступил далее и 8 мая, после незначительной перестрелки с хивинским скопищем, вступил в г. Кунград.
Радость прибытия отряда в Хивинский оазис была несколько омрачена известием о печальной участи, постигшей команду с Аральской флотилии, остановившейся за мелководием в одном из рукавов Аму, в 50 верстах ниже Кунграда[61].
Эта команда из 1 офицера, 10 матросов и 1 топографа была послана сделать разведку по реке и войти в связь с отрядом генерала Веревкина. Все 12 человек найдены в 10 верстах от Кунграда изменнически убитыми и обезглавленными.
Путь от Эмбенского поста до Хивинского оазиса (Кунграда) Оренбургский отряд прошел, продвигаясь вперед (с дневками) по 16 верст в день.
12 мая произошло соединение Оренбургского отряда с головной частью Мангышлакского. Оренбургский отряд того же числа выступил через Ходжейли к Хиве. Гарнизоном в Кунграде оставлены 1 рота,
2 сотни и 2 орудия (в том числе 1 сотня (сборная) и 2 орудия из состава Мангышлакского отряда). Для гарнизона устроено укрепление (приспособлены туземные постройки).
К ночи 14 числа к Оренбургскому отряду присоединились все войска Мангышлакского отряда, сделавшие, из опасения не попасть в дело, подряд несколько усиленных переходов, в том числе последний около 50 верст. В г. Ходжейли оказалось возможным в один день заготовить месячный запас довольствия на весь Мангышлакский отряд и нанять для перевозки этого запаса 100 арб. Движение от Кунграда к Хиве на протяжении 250 верст происходило по весьма пересеченной местности, перерезанной множеством каналов, заросшей камышами, кустами, покрытой пашнями, заборами, садами. Энергичный противник мог бы оспаривать каждый шаг вперед наших войск. Но хивинцы, получая известие о надвигающихся со всех сторон на них грозных русских колоннах, метались с одного направления на другое и нигде не дали серьезного отпора нашим силам. Против колонн Оренбургского и Мангышлакского отрядов было направлено до 6000 конных хивинцев; они пытались остановить наш отряд у городов Ходжейли, Мангыта, но без успеха. Поражаемые огнем пехоты, смело атакуемые казаками, хивинцы несли каждый раз значительные потери и уступали нам дорогу. Несколько попыток атаковать наши обозы тоже кончились неудачей. В особенности энергичное нападение было произведено 27 мая, когда наши войска уже находились в 8 верстах от Хивы, у канала Хатыр-тут. Дружным действием всех родов оружия неприятель был отбит, оставив до 300 тел. Мы потеряли убитыми и ранеными 12 чел. Всего при движении по Хивинскому оазису Оренбургско-Мангышлакский отряд потерял убитыми и ранеными 34 человека, и в том числе 3 офицеров.
В июле месяце часть верблюдов была распущена и при Оренбургском отряде оставлено всего 1100 верблюдов, поднимавших войсковые тяжести и двухнедельный запас довольствия. На обратный путь для всего Оренбургского отряда потребовалось 926 верблюдов.
Занятие Хивы и замирение Хивинского оазиса
Вечером 28 мая Туркестанский отряд уже находился в переходе от Хивы и вошел в связь с отрядом генерал-майора Веревкина. В этот день часть войск Оренбургско-Мангышлакского отряда произвела наступление к стенам Хивы, подошла к городским стенам, штурмовала и овладела завалом и батареей из 3-х орудий у самой стены города. Кроме того, отрядом было заложено в 250-ти саженях от стен демонтирная[62] и мортирная батареи. В городе начались волнения, и хан Хивинский решился, не дожидаясь штурма, сдать город и выслать депутации к генералу Кауфману с изъявлением покорности. Оренбургско-Мангышлакскому отряду приказано было прекратить стрельбу, пока велись переговоры. Этот день стоил нам 56 убитых и раненых, в том числе 6 офицеров, а также 14 контуженных (в том числе 3-х офицеров).
29 мая в 2 часа дня Туркестанские, Оренбургские и Кавказские войска торжественно вступили в столицу Хивинского ханства в юго-восточные ворота. К сожалению, власть хана над буйными туркменами и даже населением Хивы была настолько слаба, что часть защитников Хивы продолжала деятельно готовиться к отпору русских со стороны северных ворот и против заложенных нами батарей. Хан скрылся из города, и в нем царствовало безначалие. Частные начальники Оренбургско-Мангышлакского отряда признали необходимым овладеть частью северной стены штурмом по сделанному артилл. огнем пролому. Этот штурм, произведенный несколькими ротами, кончился удачно. Мы овладели проломом, частью стены и 3-мя орудиями с потерею 11 – ти человек.
2 июня хан Хивинский явился к генералу Кауфману, был принят с почетом и, так как в виды нашего правительства не входило присоединение всего Хивинского ханства к нашим владениям, то за ханом оставлено право управления страной. При нем составлен особый совет, на который возложено обеспечение продовольствием наших войск и освобождение персиян-рабов (их насчитывалось в ханстве до 15000 человек).
Прибывшие к Хиве войска стали в трех лагерях силой.
Туркестанский отряд – 3888 чел. и 16 орудий.
Мангышлакский отряд – 1447 чел. и 2 орудия.
Оренбургский отряд – 2304 чел. и 8 орудий.
Всего – 7639 чел. и 26 орудий.
Состояние отрядов было прекрасно. Больных насчитывалось всего два с небольшим процента. Лечение 87 раненых всех отрядов шло весьма успешно.
Оседлое население Хивинского оазиса покорилось, но хан был бессилен заставить покориться туркменов: выставляя до 20000 хорошо вооруженных воинов, смелых и воинственных, туркмены в действительности правили всем Хивинским оазисом. Их подчинение хану было только номинальное. Они не платили никаких податей и безнаказанно грабили оседлое население ханства. Такой порядок не мог быть терпим нами. Высланный 7 июня отряд под начальством генерала Головачева в составе 8-ми рот, 10-ти оруд., 8-ми сотен и ракет, батареи двинулся в кочевья туркменов по дороге к Змукширу с целью вынудить их уплатить наложенную на них контрибуцию.
Хивинский хан Мухаммад Рахим-хан II
С 10 июля туркмены стали тревожить отряд, становясь все смелее. В ночь на 15 июля туркмены в больших массах собрались близ сел. Чандыр и в 34 часа утра, когда отряд начал вытягиваться по дороге на г. Ильялы, они обрушились на наши войска. Казаки самоотверженно бросились вперед, чтобы дать время построить пехоте каре. На нас все ближе и ближе неслась масса конных, имея пеших на крупах лошадей. Ссаженные с коней в сотне шагов от наших рот пешие туркмены с отчаянными криками бросились вперед вместе с конными. Для туркменов это был бой не на жизнь, а на смерть. Казаки отступили, дав место ружейному огню и огню картечью. Главный удар обрушился на две роты 2-го Туркестанского стрелкового батальона и ракетную батарею. Туркмены изрубили крайние ряды рот, но стрелки, по команде своих ротных командиров, капитанов Бакмана и Ранау, не подались ни шагу назад, встретили туркменов залпами в упор и отбросили набежавших вплотную на роты штыками. Тем не менее большая партия туркменов на плечах одной из сотен казаков прорвалась за линию пехоты внутрь каре. Там произошла отчаянная рукопашная схватка.
Начальник отряда и почти весь его штаб были переранены холодным оружием, но наши молодцы не растерялись при этих критических обстоятельствах. Все, кто мог, бросились навстречу прорвавшимся. В несколько секунд попавшие внутрь каре туркмены были перебиты, а сделанный ими прорыв был заполнен. С рассветом туркмены, отбитые на всех пунктах, отступили. Только когда стало светло, отряд мог оценить степень угрожавшей ему опасности: массы трупов покрывали местность перед нашими войсками. Первые ряды их лежали от наших рот всего в нескольких шагах. Участвовало в нападении до 6000 конных и 4000 пеших. Число неподобранных трупов превысило 800. Мы потеряли 5 офицеров и 32 нижних чина, все холодным оружием.
Пополнив патроны и снаряды, отряд наш двинулся преследовать туркменов. Первые 8 верст пройдены спокойно, но затем неприятельская конница снова окружила наш отряд и производила нападения особенно в тыл отряда, стараясь приостановить движение его. Общий боевой порядок представлял форму 4-угольника, внутри которого помещался небольшой обоз отряда. На высоте заднего фаса двигалась уступами, во взводных колоннах, кавалерия. При каждом новом нападении отряд приостанавливался, а артиллерия выезжала туда, где масса туркменов представляла лучшую цель.
На канале Хаджа-Куня отряд остановился на ночлег. Ночь была темная и туманная. Настроение людей тревожное. Несколько сорвавшихся с приколов лошадей, бросившихся в каре и затем проскакавших по фронту, оказалось достаточным, чтобы вызвать тревогу. Было сделано далее несколько выстрелов, причем убит один казак.
На другой день преследование продолжалось. Наконец, мы настигли семьи и все имущество отступавших туркменов. Наши казаки, двинутые вперед, после горячей схватки овладели 3000 арб с имуществом, построенных для отпора в три больших вагенбурга. Кроме того, отбито свыше 5000 голов крупного скота. 20 июля туркмены выслали своих старшин и просили пощады. На них наложена была пеня в размере 310000 руб.
По исполнении возложенной на наши отряды задачи войска всех отрядов двинулись в обратный путь. Последние эшелоны ушли из под Хивы 6 сентября. Решено было из всего Хивинского оазиса занять лишь небольшой участок на правом берегу Аму-Дарьи, против Хивы, и возвести там укрепление, названное Петроалександровским[63]. Гарнизоном его оставлены 9 рот, 4 сотни и 8 орудий под начальством полковника Иванова. На ханство наложена серьезная контрибуция. Хан Хивинский сделался нашим вассалом, и русские войска несколько раз помогали ему держать в повиновении своевольных туркменов ханства. Все рабы освобождены. Хивинский рынок был открыт для нашей торговли.
В настоящее время, с образованием Закаспийской области, весь Хивинский оазис окружен нашими владениями; внутри его поддерживается полное спокойствие, и все требования русских властей исполняются ханом беспрекословно.
Наиболее характерные черты похода в Хиву 1873 года общие для всех среднеазиатских степных походов. К ним должны быть отнесены следующие.
I. Главные трудности представляла борьба с природой, а не с людьми: огромные расстояния, маловодие, жара, пески, недостаток корма, топлива.
Войска преодолели безводные переходы в 70–80 верст. Безводные переходы в 95 верст и 180 верст, лежавшие на пути Красноводского отряда, не были преодолены.
По всем путям только в местностях, где подпочвенная вода была близка и дозволяла копать большое число колодцев, могли собираться значительные силы людей, лошадей и верблюдов. Там делались дневки и подтягивались задние эшелоны[64]. Между подобными пунктами, отделенными часто один от другого на сотню и более верст, приходилось, по маловодию встречных колодцев, двигаться небольшими эшелонами, что при энергичном противнике представляет большую опасность.
II. В составе отрядов отношение различных родов оружия было следующее.
В Туркестанском на 3 роты пехоты – 1 сотня казаков; на 1 роту – 1 орудие. На 1000 чел. – 4 орудия.
В Красноводском на 3 роты пехоты – 1 сотня казаков; на 1 роту – 1½. На 1000 чел. – 6¼ орудий.
В Мангышлакском на 2 роты – 1 сотня; на 2 роты – 1 орудие. На 1000 чел. – 3 орудия.
В Оренбургском на 1 роту – 1 сотня; на 1 роту – 1 орудие. На 1000 чел. – 2½ орудия.
В среднем на все отряды силой 54 роты, 26 сотен, 52 орудия, 13000 человек, приходилось на 2 роты – 1 сотня; на 1 роту – 1 орудие. Конница составляла по числительности около И всех сил. На 1000 человек отряда приходилось по 4 орудия.
Тактической и хозяйственной единицей принималась рота пехоты, сотня казаков.
Принималось за основание, что рота или сотня, оставленные в тылу за сотни верст, способны были дать отпор тысячам противника. Примером тому служил бой под Иканом Уральской сотни против скопищ Алимкула. Рота в укреплении считалась непобедимой.
III. По степи на многие сотни верст нельзя было найти продовольствия для людей, зернового фуража для лошадей и порционного скота. На протяжении многих сотен верст не встречалось ни одного человека. Все довольствие на людей и фураж для лошадей на 2½ месяца[65] приходилось везти с собою, т. е. иметь базу при себе.
В нужде выдача сухарей, при 1½ фунтах мяса, уменьшалась до 154 фунтов и даже 1 фунта в день. Выдача зернового фуража лошадям (ячменя), рассчитанная до 16 фунтов в день, уменьшалась до 6–7 фунтов.
В зависимости от величины безводных переходов, с войсками везлись водоподъемные средства, по расчету на 2–4 безводпых перехода. Определенная на человека дача – 4 бутылки в день и 1 ведро на лошадь, при наступившей жаре, и принимая в расчет усушку и утечку, оказалась недостаточной. Ее надлежало увеличивать вдвое, или самое малое в 1½ раза. В холодное время даже половинное количество могло поддерживать силы войск.
Лучший вид водоподъемных средств – бочонки по 5 ведер каждый, плоские, навьючиваемые по два на верблюда. Турсуки очень ненадежны: они рвутся и придают воде противный вкус.
Артиллерийские запасы рассчитывались по 2 и даже по 3 комплекта патронов и снарядов. При нашем умении беречь патроны, казалось бы, два комплекта были вполне достаточны. Кроме запасов продовольственных, воды, артиллерийских, инженерных и медицинских, войска имели с собой много войсковых тяжестей. При движении в жаркое время ноша солдата была по возможности ограничена (сухарями на 2–3 дня и патронами), а то, что можно, было передано на верблюдов. С войсками везлась подстилочная кошма, джуламейки, запасное обмундирование, обувь, разные материалы. По мере падежа верблюдов, наименее важные тяжести бросались, сжигались. Войска Туркестанского и Мангышлакского отрядов пришли в оазис вполне налегке, оставив по пути даже значительную часть продовольствия и артиллерийских запасов. Налегке вернулся в Че-кишляр и Красноводский отряд. Только Оренбургский отряд дошел до Хивы хорошо обеспеченным. При желании возможно полнее обеспечить войска в поход бралось много тяжестей, не составлявших предметов крайней необходимости, что приводило к чрезмерному увеличению обоза и груза верблюдов.
IV. Без верблюда двигаться по степи на сотню верст, везя с собой не только людское, но и конское довольствие, немыслимо. Верблюда может заменить только железная дорога. Самый состав отрядов Мангышлакского и Красноводского отрядов определился в зависимости от количества собранных для них верблюдов. В различных отрядах приходилось верблюдов на каждого человека:
– в Туркестанском отряде около 2 верблюдов;
– в Мангышлакском отряде ¾ верблюда;
– в Красноводском несколько более 1 верблюда;
– в Оренбургском отряде около 1½ верблюда.
При общем числе верблюдов всех отрядов 19900 в среднем на человека приходилось по 1½ верблюда. Если запас довольствия ограничить 1½ месяцами, водоподъемные средства взять на два дня, а артиллерийское довольствие уменьшить на два комплекта, то в среднем для степной экспедиции можно рассчитывать по одному верблюду на человека. С первых переходов верблюды начали падать, и в Хивинский оазис их дошло относительно небольшое число. Причинами тому служили: плохая подкормка их перед походом, тяжелая нагрузка, дурной уход, недостаточный корм, малое количество воды. Все эти условия, не существующие при коммерческом движении, почти неустранимы при военном походе и большом числе верблюдов. Против чего, возможно, и надлежит бороться, – так это против перегрузки верблюдов с первых переходов. Первоначально решено было верблюдов грузить в Оренбургском отряде по 17 пудов, в Туркестанском – по 12 пудов, в Мангышлакском – около 16 пудов, в Красноводском – 8—10 пудов. Во всех отрядах пришлось уменьшить этот груз почти наполовину, но силы верблюдов уже были подорваны.
Надо помнить, что при определенном грузе, например, в 12 пудов, в действительности груз каждого верблюда на 1 или на 2 пуда окажется больше (туземцы положат свое довольствие, вещи, воду – войска не утерпят набрать «на всякий случай» лишней рухляди, узелков, кадочек, вязанок дров, разных запасов).
В особенности верблюды быстро тают там, где при них нет лаучей-туземцев, а вьючка, развьючка, пастьба и уход возложены на войска.
Как только начинается опасность от нападения, начинают падать усиленно и верблюды. На ночлегах их нужно держать скученно. На пастьбу выводить близко от колодцев и бивака, где корма плохи, и пасти кучно, причем верблюды не наедаются.
К холоду верблюды весьма чувствительны. Зимой им приходится разгребать снег и покрывать их кошмами. В жару у них развивается жажда, и для утоления ее надо до 8 ведер воды одному верблюду. Поить верблюдов, чтобы сохранить их силы, желательно ежедневно.
