А. Н. Куропаткин
Завоевание Туркмении
Глава 3
Занятие Егян-батыр-кала и сосредоточение в этом пункте войск и запасов.
Крепость Денгиль-тепе. Селение Янги-кала.
Силы текинцев. Рекогносцировки.
Подготовка войск к штурму. Инструкция для боя.
Начало решительных действий. Взятие 20 декабря селения Янги-кала и утверждение наших войск в 800 саженях от крепости.
Рекогносцировки 21 и 28 декабря. План осады.
Бой 23 декабря в саду Петрусевича и начало осадных работ. Осадные работы с 23 по 28 декабря.
Контр-апрошные работы текинцев.
Вылазка текинцев 28 декабря. Производство осадных работ в ночь на 29 декабря. Подготовка и штурм Великокняжеских кал 29 декабря. Приспособление их к обороне. Вылазка текинцев 30 декабря. Подвиг бомбардира Никитина. Наши потери.
Согласно составленному плану, наступательные действия против текинцев должны были начаться занятием и укреплением вблизи крепости Денгиль-тепе какого-либо пункта.
Таким пунктом избран был Егян-батыр-кала, переименованный затем в укрепление Самурское, находившееся в 12 верстах от текинской крепости.
В непосредственном наступлении на Егян-батыр-кала участвовало 10 рот, 7 сотен и эскадронов и 21 орудие[94]. Наши войска подошли к этому пункту с рассветом и нашли его не занятым текинцами. Между Егян-батыр-кала и Геок-тепе ночевали многочисленные стада баранов, охраняемые вооруженными караульщиками. Наша кавалерия и отчасти пехота успели отбить более 6000 баранов.
Появление наших войск в виду крепости Денгиль-тепе было совершенно неожиданно для неприятеля. Раздались сигнальные выстрелы из орудий. Текинцы ожидали нападения, но видя, что русские войска к 10 часам утра стянулись к Егян-батыр-кала и располагаются там биваком, конные партии вышли из крепости и охватили густой цепью наше расположение со всех сторон. Завязалась перестрелка, а к вечеру неприятель вернулся в крепость.
1 декабря отряд в Егян-батыр-кала силою около 2000 человек был обеспечен довольствием на 15 дней. При отряде находились 700000 патронов, 6700 снарядов и 2000 штук шанцевого инструмента.
Находившиеся между Вами и Егян-батыр-кала селения Арчман, Дурун и Келяте составили этапные пункты. В каждом из них возведено небольшое укрепление, при этом первые два заняты – каждый ротой пехоты и двумя орудиями, а Келяте, как ближайший к Егян-батыр-кала, – двумя ротами и четырьмя орудиями.
Все занятые нами пункты переименованы в честь войск, наиболее потрудившихся в крае, а именно: Егян-батыр-кала – в Самурское, Келяте – в Крымское, Дурун – в Оренбургское, Арчман – в Полтавское.
Начало решительных действий против Геок-тепе находилось в зависимости от сосредоточения в Самурском всех тяжестей интендантских, артиллерийских и госпитальных. Начальник экспедиции решил начать военные действия по сборе в Самурском 4000 штыков, 47 орудий, 9 сотен казаков, 2 эскадронов драгунов и по обеспечении их двухмесячным продовольствием, 300 патронами на каждую винтовку, тремя комплектами снарядов на каждое орудие и одним отделением госпиталя № 4.
Одновременно со сосредоточением в Самурское войск передвигались туда и запасы из Вами. Это передвижение должно было совершиться непрерывным движением верблюжьих транспортов, прикрытых частями войск. Чем с меньшим числом войск возможно было удерживать Самурское в период накопления запасов, тем скорее могло окончиться требуемое сосредоточение их. Поэтому генерал Скобелев, несмотря на близость противника, ослабил гарнизон Самурского, выведя назад большую часть конницы и часть пехоты. Для пассивной обороны Самурского оставлено 10 рот пехоты, 2 сотни и 20 орудий.
Войскам, кроме того, предписано растянуть имевшиеся запасы довольствия. Выдача сухарей уменьшена до 1 фунта. Взамен отпуск мяса увеличен до 1)4 фунтов в день на человека и тремя чарками спирта в неделю.
В период с 8 по 16 декабря выступили из Вами в Самурское 32 роты пехоты (4200 штыков; из этого числа вновь пришедших 3750 штыков, а 450 человек из числа возвращенных из Вами для сопровождения обратных транспортов), 50 орудий и 4 сотни. Эти войска при своем движении в Самурское проконвоировали 7900 голов верблюдов, 141 фургонов и 76 вьючных лошадей.
Этими средствами в Самурское было доставлено к 20 января полное боевое и материальное снаряжение войск и людское довольствие на 8000 человек по 1 марта 1881 года.
Всего в период времени с 1 по 20 декабря в Самурское перевезено следующее количество грузов:
Продовольствие – 54000 пудов
Артиллерийских запасов – 15000 пудов
Войсковых грузов – 27 000 пудов
Госпитальных грузов – 8000 пудов
Инженерных грузов – 1000 пудов
Всего – 105000 пудов
В числе артиллерийских грузов, перевезенных из Вами в Самурское, находилось:
Кроме того, при частях пехоты и кавалерии имелось по 200 патронов на винтовку.
Всего на каждую пехотную винтовку приходилось по 550 патронов.
Одновременно с запасами прибывали и конвоировавшие их войска. К 20 декабря в Самурском сосредоточились: 38 рот, 11 сотен и эскадронов, 59 орудий, 5 картечниц, 4 мортиры, 11 ракетных станков, силой 4880 штыков, 1175 шашек, 965 артиллеристов. Всего с нестроевыми до 7100 человек.
В том числе состояли следующие части:
23 орудия[95]
5 картечниц[96]
Отдельные команды: жандармская и гелиографная.
На марше из Вами в Самурское находились: 3-й батальон Апшеронского полка, 2-я, 15-я и 16-я роты
Дагестанского полка и полубатарея 1-й батареи 21-й артиллерийской бригады.
Распределение войск на коммуникационных линиях к 20 декабря было следующее.
На Атрекской (305 верст) от Чекишляра до Вами 10 рот, 2 сотни, 9 орудий, 8 картечниц.
На Михайловской (380 верст) – 6 рот, 2 команды, 1 сотня, 5 орудий и железнодорожный батальон в 1000 человек.
На линии Вами – Самурское (102 версты) – 6 рот, 4 сотни, 12 орудий.
Всего 800 верст коммуникационных линий заняты 22½ ротами, 1 командой, 7 сотнями, 26 орудиями и 2 картечницами. В среднем на каждый переход в 50 верст приходилось 1½ роты, ½ сотни и ½ орудия. В действительности большая часть постов была занята одной ротой, 1 орудием и взводом или 4 сотней казаков.
Естественно, что участок, ближайший к Геок-тепе, между Вами и Самурским был занят сильнее остальных. На этом участке на каждый переход в 25 верст приходилось 1½ роты, 1 сотня и 3 орудия.
Наиболее сильно заняты укрепления Вами – 3½ роты, ½ сотни и 4 орудия[97].
Одновременно со сбором войск и запасов в Самурское, генерал Скобелев деятельно изучал район Геок-тепе и крепость Денгиль-тепе, а также собирал сведения о ее защитниках.
По изучению внутренности крепости много помог рядовой Петин, взятый в плен в 1878 году текинцами около Чата и пробывший в крепости более года.
Он содержался в кандалах и выходил только в ближайшие окрестности пасти верблюдов и собирать кизяк. Для большей наглядности Петин вылепил в Самурском из глины прямо на земле большую модель крепости, которую ходили смотреть офицеры и нижние чины. Эта модель, как оказалось впоследствии, весьма близко определяла действительные размеры профиля и общую форму крепости.
На основании всех имевшихся и вновь добытых сведений был составлен, отлитографирован и роздан 18 декабря в войска план Геок-тепе с окрестностями. План этот давал довольно верное представление о внутренности крепости и ее профили, но расположение лежащих близ крепости кал, могущих служить для наших осадных работ опорными пунктами, определено неверно. Направление стен крепости, показанное прямолинейным, оказалось со значительными неправильными изгибами. В действительности крепость Геок-тепе имела следующий характер и размеры.
Крепость образовывалась сомкнутой оградой в форме неправильного продолговатого четырехугольника. Протяжение сторон: западной 675 саженей, северной 420 саженей, восточной 720 саженей и южной 240 саженей. Весь периметр 4 версты и 55 саженей. Выходов имелось: в северном фасе 3, в западном 9, в южном 1 и в восточном 8. Некоторые выходы прикрывались с наружной стороны большими полукруглыми траверзами, придававшими некоторую фланговую оборону наружному рву. Ширина выходов от одной сажени до двух. Наружный ров имел от 6 до 9 футов глубины, с вделанными кое-где в контрэскарпе[98] ступенями и нишами. Ширина рва от 12 до 17 футов.
Стена, состоявшая из земляного вала, одетого глиной, начиналась со дна рва и имела над горизонтом от 14» до 18» высоты. За стеной шел крайне неправильный, состоящий из ряда ям внутренний ров приблизительно тех же размеров, что и наружный. Толщина стены в основании доходила до 5 саженей, а вверху от 3 до 4 саженей и везде была снабжена наружным и внутренним парапетами в грудную высоту и большим числом траверзов[99], пересекавших иногда весь валганг[100]. Внутренний парапет назначался на случай прорыва неприятеля внутрь крепости. Траверзы имели назначением, как во всех среднеазиатских крепостях, постепенную оборону самой стены против неприятеля, взошедшего на него, для чего в них были проделаны бойницы.
Внутренность Денгиль-тепе совершенно ровная. В северо-западном углу ее находится насыпной холм в 7 саженей вышиной. Несколько южнее его лежит небольшая кала. В северо-восточном углу крепости вырыты были колодцы, доставлявшие обильную пресную воду. Площадь крепости густо уставлена кибитками, числом до 13000; между кибитками оставлен широкий проезд с севера на юг.
Впереди западной стороны крепости, недалеко от того места, на которое была ведена атака в 1879 году, на группе холмов устроены сильные траншеи.
В ближайших окрестностях крепостной ограды находились несколько кал. Так называются небольшие дворы, огражденные высокими, до 18» высоты, при 4» толщины глинобитными стенами с угловыми башнями. Эти калы позднее получили названия: Мельничной, Опорной, Ольгинской, Великокняжеской (которых было три – Главная, Охотничья и Туркестанская), Правофланговой, Кавалерийской, Сада Петрусевича. Из этих кал наибольшее влияние на осаду имели Великокняжеская, затем Мельничная и Правофланговая. Внутри кал находились ямы для хранения хлеба и самана[101]. Угловые башни имели форму усеченных конусов; высота их обыкновенно была равна высоте стен с парапетами. Вокруг кал расположены поля, разграниченный в разных направлениях небольшими глиняными стенками, высотой от 2½ до 4 футов и толщиной в 2 фута.
Местность кругом крепости и между калами почти ровная. Ее покрывали по преимуществу пашни, совершенно лишенные к нашему приходу растительности. Деревья попадались небольшими группами около кал и плотин. Почва суглинистая, обращавшаяся в дождливую погоду в вязкую грязь. Грунт, по успеху работы в нем и твердости, может быть отнесен к среднему.
К югу от крепости Денгиль-тепе, в двух верстах от нее, лежало селение Янги-кала, расположенное на правом берегу многоводного ручья Секиз-яб. Это селение состояло из группы кал, разбросанных на полях, разделенных на большое число небольших участков неглубокими арыками и глиняными стенками. Такие стенки идут почти сплошь по западному фронту Янги-кала. Несколько отделяясь от группы других, к северу находились калы: Каджар, получившая название Опорной, и Огурлы, названной Кавалерийской. На крайнем западном рукаве Секиз-яба находилось до калы Опорной 4 мельничные плотины. Внутри самого селения также было несколько мельничных плотин. В конце декабря почти все фруктовые сады были вырублены туркменами на топливо и на устройство подземных помещений для семейств внутри крепости.
От калы Опорной до южного фронта крепости Денгиль-тепе около 800 сажен открытого пространства, перерезанного четырьмя рукавами Секиз-яба. Это пространство, при отсутствии у неприятеля артиллерии, уничтожало прочную оборонительную связь между Янги-кала и крепостью.
Посмотрим теперь, какие сведения мы имели о наших противниках, их численности и предполагаемом способе действий.
Как выше изложено, значительная часть населения Ахала скучилась в районе Геок-тепе. Поля были оставлены и не убраны, а поля между Вами и Денгиль-тепе в значительной степени опустошены во время смелой рекогносцировки в июле. Уже с сентября месяца у ахал-текинцев начал чувствоваться недостаток хлеба, вместе с чем, по-видимому, явился и некоторый упадок духа. Многие начали терять надежду устоять против нас. Скученность в Геок-тепе и непрерывно тревожная жизнь становились многим в тягость. В то же время личность генерала Скобелева начинала внушать страх противнику. Действия его настолько отличались от действий предшественников, что текинцам стало ясно, с каким противником им придется иметь дело.
Приезжавшие в октябре в Буджнур текинцы говорили нашим агентам в Персии: «если русских будет много, то мы не будем драться, а уйдем в Мерв; но если они придут с такими силами, как недавно приходили (т. е. 6 июля), тогда мы все пойдем на них. Теперь наша крепость сильнее, чем была прежде; семейства наши будут хорошо спрятаны; до них трудно русским добраться, так как мы для них вырыли глубокие помещения. Кроме тех запасов муки, которые в Геок-тепе, у нас есть еще большой запас ее, зарытый в песках. Если будет сильный напор со стороны русских, то мы переселимся частью в Персию, частью в Мерв. Мы бы помирились с русскими, если бы знали, что они наших жен не изнасилуют, а всех мужчин не уничтожат».
Еще летом туркмены Ахал-теке вошли в сношения с мервцами и хивинцами-туркменами, прося о разрешении переселиться к ним, но получили отказ от мервцев потому, что они и сами нуждались в воде, а от хивинцев – из боязни русских. Мервцы со своей стороны подбивали текинцев Ахала к борьбе с русскими и обещали прислать сильную помощь.
Получив отказ в переселении в Мургабский оазис и в Хивинское ханство, текинцы обратились в сентябре месяце к генерал-губернатору Хоросана с просьбой о разрешении переселения в пределы Персии, в Серахс, Буджнур, Кучан и Дерегез. Вместе с тем текинцы просили о дозволении покупать хлеб в пограничных местностях Хоросана. Первоначально хоросанские власти смотрели на эти ходатайства снисходительно, но под энергичным давлением нашего посла в Персии, д [ействительного] с [татского] с [оветника] Зиновьева[102], весьма много содействовавшего успеху экспедиции, подтверждено запрещение вывоза из Хоросана продовольственных запасов, а затем шах Персидский запретил пускать на персидскую территорию и переселенцев-текинцев.
В октябре месяце началась эмиграция текинцев из Геок-тепе на восток. До 1000 кибиток их ушло на Теджент и до 1500 были приняты на Мургабе, несмотря на то что такое переселение было невыгодно мервцам. Многие семейства начали распродавать свое имущество за бесценок, кроме лошадей и верблюдов.
Совет четырех вынужден был принять энергичные меры, чтобы остановить оставление крепости населением Ахала. 800 особо назначенных всадников получили поручение не выпускать никого из оазиса и возвращать беглецов с дороги, отбирая имущество их в свою пользу. Самое принятие этих мер указывало на возможность очищения текинцами Денгиль-тепе, как только мы соберем наши силы для военных действий.
В Азии наша неудача 1879 года тяжело отозвалась на нашем положении и подорвала наш престиж непобедимости, при помощи которого мы горстью войск сдерживали и били массы противников.
И. А. Зиновьев
Благодаря этому престижу наши малочисленные войска в Туркестане, отрезанные от России 2000 верст пустыни, держали в полном спокойствии целый край в 1877—78 гг., в то время, когда наши войска били турок и главу ислама – султана. Никакими мирными переговорами или занятием без сопротивления той или другой территории мы не могли вернуть свой престиж. Необходима была решительная победа над текинцами Ахала. Сбор их для борьбы с нами в один пункт, дававший нам возможность одним могучим ударом покончить с текинцами, весьма отвечал нашим интересам. Силы и средства у нас уже были собраны и рассчитаны на нанесение такого удара в Денгиль-тепе.
Перенеси текинцы центр сопротивления на Теджент или к Мерву, неизбежно явилась бы затяжка экспедиции, сбор новых средств и опять медленное, трудное перенесение их вперед.
Последующие события показали всю правильность взглядов на этот вопрос генерала Скобелева. Действительно, взятие Денгиль-тепе было в то же время и покорением всего оазиса. Мало того, взяв Денгиль-тепе, мы покорили нравственно даже Мервский оазис, что и выразилось в бескровном занятии этого оазиса в 1884 году.
Понятна поэтому та тревога, с которой относился генерал Скобелев к каждой вести о том, что текинцы хотят отступить из крепости. Наши войска тоже понимали, что после неудач 1879 года поход должен кончиться не иначе, как кровавым боем и победой под теми самыми стенами, под которыми наши войска видели непривычное им поражение. Понятны поэтому радость и удовольствие войск, когда при рекогносцировках подступов к крепости мы видели толпы текинцев, покрывавшие бугор Денгиль-тепе, и непрерывные линии их, унизывавшие крепостные стены.
К счастью, мы нашли себе союзников, которые помогли нам задержать текинцев в крепости и вынудить к сопротивлению. Эти союзники оказались на этот раз в лице нескольких английских агентов, явившихся в пограничные области с целью следить за нашими действиями и, возможно, затруднять наши успехи. Английское золото и обещания раздавались щедрою рукою и произвели свое действие. В числе агентов явились полковник Стюарт, капитаны Гилль и Ботлер и г. Одоннован[103].
В конце октября агент англичан Абасс-хан из Мешеда, известный текинцам как английский консул, прислал Махмут-кули-хану зажигательное письмо, обнадеживающее текинцев помощью. После этого письма решено было оставаться в Геок-тепе и защищаться до крайности. Разногласия по вопросу: запахивать ли поля? – кончились; все поля между Геок-тепе и Гяурсом засеяны, вода распределена, а вместо обычной откочевки на зиму в пески жители остались в стенах крепости. Об этих решениях текинцев генерал Скобелев был уведомлен персидскими властями. Ильхани-Яр-Магомет-хан писал следующее: «Текинцы решили драться не на живот, а на смерть. Они укроют жен и детей в подземных помещениях и первоначально запрутся в крепости, но когда русские подойдут очень близко к стенам, тогда сделают вылазку».
«Весь свой успех они основывают на рукопашной схватке и надеются отбить несколько орудий».
По собранным перед началом военных действий и затем проверенным и дополненным после падения крепости самими текинцами сведениям, число защитников в Геок-тепе доходило до 20000—25000 человек, из них конницы до 5000, а всех жителей в крепости было до 45000 душ. Защитники имели около 5000 ружей, из коих 500 скорострельных, одно медное орудие 6-тифунтового калибра и два чугунных зембурека[104] на станках и массу пистолетов. Холодное оружие, шашки и пики имелись у всех защитников.
Решено было упорно оборонять только крепость Денгиль-тепе. Для защиты же Янги-кала назначено лишь 1500 пехотинцев под начальством Мамет-кули-хана.
Генерал Скобелев произвел 4, 12 и 18 декабря рекогносцировки Денгиль-тепе и убедился, что вся масса противника собрана в крепости и что потому селение Янги-кала, вероятно, достанется нам без больших потерь.
Во время производства рекогносцировок войска подходили к стенам крепости и к селению Янги-кала ближе 300 саженей. Каждая рекогносцировка, особенно при отступлении, сопровождалась довольно горячим боем с наседавшими на нас текинцами. За все рекогносцировки мы потеряли убитыми и ранеными 5 офицеров и 40 нижних чинов.
Овладение селением Янги-кала генерал Скобелев поставил первою задачею наших действий.
При этом достигались следующие выгоды:
Мы овладевали ручьем Секиз-яб и обеспечивали воду нашему отряду.
От Янги-кала шел путь к курдскому селению Гярмаб, где устраивался продовольственный склад[105].
Мы могли рассчитывать отвести воду от крепости (первоначально нам не было известно, что текинцы нарыли в крепости колодцы).
Мы приобретали в калах селения несколько опорных пунктов для начала осадных работ. Мы могли надеяться также обеспечить наш отряд некоторым запасом топлива и отчасти фуража.
Ранее перехода в наступление войска наши, сосредотачиваемые в Самурском, проводили время в непрерывной работе по подготовке к военным действиям. С 5 по 11 декабря окончено укрепление Самурское, с таким расчетом, чтобы незначительный гарнизон мог отстаивать этот важный для отряда пункт, базу его, в случае нечаянного нападения, особенно ночного, когда все наши силы будут под крепостью. До самого перехода в наступление войска наши упражнялись в ротных, батальонных и сотенных учениях. Было нечто исключительное в этих учениях в виду неприятеля. Часто во время учения, и особенно при возвращении с него, приходилось открывать огонь, чтобы отогнать назойливо беспокоивших нас текинцев. С особым вниманием и под руководством самого генерала Скобелева, войска упражнялись в эскаладе[106] стен с помощью штурмовых лестниц и штурме бреши. Для этой цели служила кала, находившаяся в тылу лагеря, в которой была проделана и брешь. Сами упражнения производились в следующем порядке: рота или сотня располагалась в 150–200 шагах от стены крепостцы скрытно, имея позади себя горные орудия или картечницы. По команде часть поднималась и шла быстрым, порывистым шагом к месту, указанному для штурма. Штурмовые лестницы неслись особо назначенными людьми, причем в помощь им назначалось несколько запасных на случай убыли. Во время наступления часть несла ружья вольно; все песельники на правом фланге; барабанщики следовали за ротой и все время били к атаке. Когда часть подходила к бреши на 20–30 шагов, командовалось: «на руку». Перед самой брешью часть кричала «ура» и стремительно кидалась на нее.
Заняв брешь, часть открывала учащенную стрельбу залпами по внутренности крепости, оставаясь в сборе, причем на брешь немедленно ввозились горные орудия или картечницы.
Во время эскалады для стрельбы по валам предполагалось назначать лучших стрелков; они должны были ложиться у контрэскарпа и не позволять неприятелю показываться на валу.
19 декабря в войска была роздана диспозиция для штурма Янги-кала и «инструкция для офицеров отряда».
Составленная таким высокоталантливым начальником, как Скобелев, эта инструкция была к тому же результатом его обширной боевой опытности. Все особенности азиатского противника, его сильные и слабые стороны и, соответственно тому, способ действий наших войск очерчены в ней с полной рельефностью.
Основания этой инструкции были следующие.
Неприятель храбр и искусен в одиночном бою; стреляет метко и снабжен хорошим холодным оружием, но он действует врассыпную или отдельными кучами, не достаточно послушными воле предводителя.
Современный европейский растянутый жидкий боевой порядок в Азии при малочисленности наших войск не уместен. Основным строем в Азии должен быть признан сомкнутый строй.
Надо бить противника тем, чего у него нет: надо бить его сомкнутым, послушным, гибким боевым порядком, дружными, меткими залпами и штыком, всегда страшным в руках людей, сбитых дисциплиной, чувством долга и круговой порукой в одно могучее тело – колонну.
Атаку конницы встречать залпами. Если обстоятельства позволяют, то строить каре.
Залпы употреблять против атакующего противника, конного и пешего, с 600 шагов. По массам открывать огонь с самых дальних дистанций.
Артиллерия в полевом бою и при атаке укрепленной позиции (у Янги-кала) размещается так.
Картечницы непосредственно при войсках, в виде прежних полковых орудий, для ближайшей поддержки пехоты. Большую же часть орудий до времени располагать в резерве, с целью употребить их разом, где укажут обстоятельства.
«Когда раздастся священный бой к атаке, артиллерия должна забыть себя и отдаться всецело на поддержку товарищей. Не обращая внимания ни на что, она должна обгонять атакующие части и своим огнем, всегда особенно страшным с близкого расстояния, поколебать сердце противника. Все чисто артиллерийские, технические соображения должны быть оставлены в стороне. В эти решающие мгновения артиллерия должна иметь душу, ибо артиллерист не машинист. Артиллерия должна беззаветно лечь вся, если это нужно для успеха атаки, точно также, как беззаветно кладет свои головы пехота, атакуя противника. Часть, прикрывающая артиллерию, не выдаст ее. Позор потери орудий ложится не на артиллерию, а на прикрытие ее».
Кавалерия вся помещается в резерве до той минуты, когда обстоятельства дозволят с выгодой употребить ее массой. Нашей кавалерии не следует вдаваться в одиночный бой с конницей противника, имеющей прекрасных коней и с детства привыкшей владеть холодным оружием. При атаках следует держаться сомкнутого строя.
Атаку вести на коротках, чтобы часть была в руках и удар выходил сомкнутый, тяжелый. Напротив, при действиях против нестройных масс пехоты, атаки нашей кавалерии должны быть решительны.
Ночью необходимо принимать особо строгие меры на случай ночных атак противника. Каждый начальник должен изучить во всей подробности свой участок и обдумать ту помощь, которую он может оказать соседней с ним части, ибо выручка своих всегда была и будет во все времена ключом к победе.
Впереди лежащая местность должна быть осмыслена. Дистанции измерены.
Ночью весьма трудно руководить боем; поэтому полезно установить условные знаки, известные каждому солдату, чтобы избежать стрельбы по своим.
В ночном бою от залпов никогда не отступать.
В диспозиции, отданной на 20 января, значилось, что в этот день имеет быть взят штурмом кишлак Янги-кала.
Для штурма назначены две колонны:
1) полковника Куропаткина: 8 Я рот, 2 сотни, 10 орудий, 2 ракетных станка; предмет атаки – юго-восточная окраина Янги-кала и круглая башня;
2) полковника Козелкова: 8½ рот, 3 команды и 10 орудий; предмет атаки – северная окраина Янги-кала.
Затем все остальные войска, в составе 18½ рот, 7 эскадронов и сотен и 32 орудий, составили главные силы под непосредственным начальством генерала Скобелева.
Направление главных сил назначено на калу Опорную. Таким образом, в наступлении участвовали: 36 рот, составлявших 4470 штыков; 9 эскадронов и сотен – 975 шашек; 52 орудия и 2 ракетных станка. Всего с нестроевыми 6300 человек.
Гарнизоном в Самурском укреплении оставлены 2 роты, 2 сотни и 19 орудий. Кроме того, в Самурском оставлен госпиталь № 4.
Всего с госпитальной командой, нестроевыми[107]и деньщиками около 500 штыков и 200 шашек.
19 числа войска провели в приготовлепиях к штурму.
Неприятель нас не беспокоил.
Последнее сведение о нем, доставленное нашими джигитами, было краткое и внушительное: текинцы ожидают нас; об отступлении или мире не думают; газават[108] провозглашен.
Утром 19 числа отдано приказание, чтобы войска, назначенные для движения к Янги-кала, сняли до заката солнца свои кибитки и уложили их по указанию коменданта Самурского укрепления. При войсковых вещах приказано оставить в Самурском по 6 человек от батальона, по 2 от сотни и по 3 от батареи. Интенданту отряда предложено приготовить из запасов, собранных в Самурском, 15-дневное довольствие (сухари, крупу, соль, чай и сахар) на 7000 человек, которое должно быть двинуто в Янги-кала 21 декабря.
Инженерный парк состоял из 1222 лопат, 386 кирок с мотыгами, 270 топоров, 60 ломов, 350 кирок, 100 мотыг, 4200 земляных мешков, 2180 провиантских кулей, инструментов гальванических и минных принадлежностей, 150 пудов пороха, 500 саженей проводника, 13 ящиков динамита, пироксилинных мин, штурмовых лестниц, строительных материалов и проч. Парк поднимался на 22 фургонах.
Кроме того, при войсках находилось шанцевого инструмента: линемановского – 1804 лопаты и 220 топоров, обыкновенного – 209 лопат, 5 мотыг, 62 кирки и 112 топоров.
При отряде должен был также следовать так называемый соединенный лазарет Красного Креста и Самурского полка. Он состоял из 150 мест от Красного Креста и 20 мест лазарета Самурского полка. Прислуги 40 человек. Лазарет поднимался на 25 фургонах. Перевязочных пунктов рассчитывалось три.
20 декабря в 7 часов утра войска, назначенные для занятия Янги-кала, выстроились впереди Самурского. Генерал Скобелев объехал все войска, затем было отслужено молебствие, и в 8½ часов колонна полковника Куропаткина двинулась в указанном ей диспозицией направлении.
В 9½ часов тронулись и все остальные войска с музыкой, имея направление на калу Опорную.
Лишь только наши войска стали выстраиваться впереди Самурского, как текинцы с кургана Денгиль-тепе заметили это. Раздался пушечный выстрел, означающий тревогу, и защитники заняли свои места.
Наши колонны, продвинувшись на хороший пушечный выстрел к Янги-кала, открыли сильный огонь по южной и западной опушкам селения. Текинцы вели против нас живой, но мало действительный огонь и, видимо, были подавлены нашим огнем. В особенности положение их ухудшилось, когда в боевую линию вошли батареи главных сил и образовали батарею в 22 орудия, которая 2 часа подготовляла атаку.
В третьем часу пополудни наши колонны двинулись с музыкой в атаку. Текинцы, не выдержав удара, бежали к крепости, причем 2 таманских сотни произвели лихую атаку и порубили довольно большое число текинцев. В это время из крепости высыпали массы текинцев, обнаруживших намерение двинуться к Янги-кала.
Тотчас же против них развернулись две батареи, которые вместе с залпами пехоты, очистившей у лее селение Янги-кала, заставили текинцев скрыться в крепости.
Обе колонны по соединении расположились между двумя средними рукавами Секиз-Яба, в 800 саженях от крепостных стен. Лагерь немедленно был укреплен. Фронт заняла артиллерия. Колонны полковников Куропаткина и Козелкова[109] расположились по флангам, пехота главных сил, обозы, парк и лазарет позади артиллерии, а кавалерия в отдельном лагере на правом фланге. Для обеспечения флангов лагеря заняты были кала Опорная и Кавалерийская, а для обеспечения тыла – три калы у северной окраины Янги-кала. Все калы приведены в оборонительное положение. В Опорной кале устроено гелиографное сообщение (на 12 верст) с Самурским.
При взятии Янги-кала мы потеряли убитыми и ранеными 16 нижних чинов и 19 лошадей.
В течение всей ночи в цепи шла перестрелка.
21 декабря произведена рекогносцировка восточного и северного фронтов крепости колонною генерала Петрусевича из 6 сотен и эскадронов и конно-горного взвода. На встречу этой колонне генерал Скобелев двинулся лично с батальоном, батареей и сотней казаков.
Текинцы все время следовали за нашей кавалерией и вели с ней живую перестрелку. Мы потеряли убитыми и ранеными 6 человек. В тот же день весь колесный транспорт под сильным прикрытием был отправлен в Самурское, куда должна была прибыть и кавалерия колонны генерала Петрусевича, с тем чтобы 22 декабря проконвоировать из Самурского к лагерю отряда под Деигиль-тепе 15-дневное довольствие и войсковые тяжести.
