А. Ф. Ратнер
Государство в государстве
А.Ф. Ратнер
Государство в государстве
© Институт кино и телевидения (ГИТР), 2022
* * *
Благодарности
Валентину Валентиновичу Лазуткину за его совет: собрать воедино все мною написанное в разные годы.
Арсену Жоровичу Григоряну за помощь в подборе необходимых материалов.
Книга издана в авторской редакции, орфографии и пунктуации.
Вступление
Аркадий Фалькович Ратнер
Книга эта – попытка восстановить историю отечественного спортивного телевидения. Пишут о нем мало, значительно реже, чем о других видах вещания. И то, что написано, – это «взгляд со стороны». Я же хочу показать все, что связано со спортивным телевидением как бы «изнутри».
Сознательно назвал книгу чуть вызывающе. Буду рассказывать о том, что в огромном ТВ-мире спортивное телевидение всегда существовало автономно, развивалось по своим законам и оказывало сильное влияние на развитие всего нашего телевидения.
Изучающие его историю наверняка встретят мои слова с усмешкой, но я 30 лет руководил отделом спортивных трансляций Гостелерадио, «Останкино», НТВ-ПЛЮС и постараюсь свою точку зрения подробно изложить.
Глава первая
Хоккейное телевидение
«Хоккей – всеобщий баловень и любимец». Фраза эта принадлежит перу известного советского литератора. Позже ее с удовольствием повторяли другие авторы. Привожу её для того, чтобы напомнить: в начале 1960-х годов интерес к хоккею был необычайный, а потому он появлялся на экране даже чаще, чем футбол.
Я эту главу целиком посвящаю хоккейным трансляциям. На их примере легче всего доказать моё утверждение, насколько сильно влияло спортивное телевидение на развитие всего отечественного ТВ. Необыкновенный интерес к хоккею в то время объяснить несложно. Игра в отличие от футбола на телеэкране все ещё была в новинку, хотя в 1957 году уже прошел в Москве чемпионат мира. Трансляция финальной его игры поразила зарубежных зрителей. Решающий матч СССР – Швеция проходил под открытым небом на площадке перед трибуной Большой Спортивной Арены в Лужниках, и смотрели его на морозе 50000 зрителей.
Такой ещё довод: хоккейное зрелище как будто специально создано для телевидения. Близость к площадке, реакция находящихся на скамейке запасных, крупные планы, силовые приёмы, до отказа заполненные трибуны – все это помогало операторам и режиссерам проявлять высший уровень своего мастерства.
Хоккейные трансляции победоносно завоёвывали голубой экран, чуть отодвигая кинофильмы и спектакли, концерты и викторины, собирая все больше и больше зрителей. Сотни мальчишек из разных городов стремглав побежали в хоккейные секции. Через десяток лет многие знаменитые чемпионы рассказывали, что телевизионные передачи помогли им сделать счастливый выбор. Спортивные комментаторы по популярности не уступали милым, добрым и таким домашним дикторам, которые долгие годы улыбались нам с экрана стареньких «КВН».
Все зарубежные технические новинки Гостелерадио с большим опозданием приобретало прежде всего для спортивных передач.
А потом уже их использовали другие редакции. Думаю, память меня не подводит: переносные камеры, аппараты замедленного повтора, экранная графика впервые появлялись в трансляциях из лужниковского Дворца спорта. Так что с инженерами телецентра мы были тесно связаны. В память о совместной работе в технической документации – думаю, и сейчас можно найти словосочетание «хоккейный вариант».
Суть его вот в чем. Программа «Время» непоколебимо начиналась в 21.00, что обычно совпадало с окончанием второго периода хоккейного матча, который в этот день транслировали. Третий период записывали и в 21.30 начинали его показывать. Но игра еще продолжалась, и теперь шла запись на другом видеомагнитофоне. При переходе с одного аппарата на другой подрыв, пропажа изображения на экране, пусть мгновенные, считались браком. Сегодня все делается автоматически. А тогда этот переход проводился вручную и требовал от работавших в аппаратных серьезных навыков.
Была еще одна очень важная причина, почему хоккейные трансляции находились под особым контролем всех телевизионных служб. Леонид Ильич Брежнев обожал хоккей и хотел видеть матчи любимого им ЦСКА. Позже, уже в самом конце 1970-х, в Главной редакции программ мне сказали, что и к спартаковской команде надо относиться с повышенным вниманием. Я был поражен, услышав такое от руководителей, которые в штыки встречали каждую нашу заявку, ломавшую утвержденную сетку вещания. Журналистам уже был известен один секрет. «Кремленологи» программы «Время» мою догадку подтвердили: началось возвышение Константина Устиновича Черненко, оказавшегося давним болельщиком «Спартака».
Руководил «доставкой хоккея на дом» лично Сергей Георгиевич Лапин, возглавлявший Гостелерадио. Редкие наши промахи, к несчастью иногда случавшиеся, приводили к чудовищным разносам, искусством которых Председатель Комитета владел виртуозно.
Как-то в воскресенье дежурный по телевидению передает мне: я должен срочно позвонить Лапину на дачу. Те, кто работал в Останкино, хорошо меня поймут. Только подняться на десятый этаж, подойти к «вертушке», набрать нужный номер – уже испытание. А тут еще предстоящий разговор, от которого никто никогда не ждал ничего хорошего. Но на этот раз Сергей Георгиевич был со мною на редкость обходителен. Поинтересовался, что сегодня увидят болельщики. Я успокоился, потерял бдительность. С удовольствием рапортую: три часа показательных выступлений фигуристов на первенстве Европы и два часовых включения с чемпионата мира по конькам. «А почему, – мой собеседник по-прежнему ласков, – нет хоккейного матча ‘‘Ижсталь’’ – ‘‘Спартак’’»? За турнирной таблицей Лапин следил очень внимательно. Каждую субботу с хоккейными новостями заходил к нему в кабинет Николай Николаевич Озеров. А потому он не мог не знать, что встреча «Ижсталь» – «Спартак» из разряда третьесортных и в программу передач попасть не могла. Я пытаюсь что-то объяснить, но слышу в голосе уже стальные нотки: «Надо этот матч показать!». В трубке частые гудки.
Ясно. Кто-то из руководителей страны изъявил желание после обеда посмотреть хоккей. Времени у нас в обрез. Нужно решить множество проблем. Из Ижевска репортажи мы никогда не вели. Не знаем даже, есть ли на местной студии ПТС (передвижная телевизионная станция). Человек пять одновременно бросаются к телефонам. К счастью, ПТС есть. Репортаж на Удмуртию начнется через три часа. Но главные сложности впереди. Для передачи сигнала надо, как говорят связисты, «проложить трассу» Ижевск – Москва. Спутников еще нет, а подземные линии необходимо соединить, скоммутировать, тщательно проверить. Поэтому в Министерстве связи заявки на такую работу принимают за два-три дня до трансляции. Звоню дежурному Минсвязи. Он бросает трубку. Не будешь же ему объяснять, чью просьбу мы обязаны выполнить. Выручает, как это случалось не раз, Генрих Зигмундович Юшкявичюс, заместитель Лапина по технике. Мы находим его в Доме творчества «Софрино», где он любит проводить выходные. Юшкявичюс знает кому и что надо объяснить. Через полчаса дежурный из Министерства связи звонит сам и сообщает, что для трансляции все готово. И точно в срок, сместив запланированную передачу, матч «Ижсталь» – «Спартак» выходит в эфир. Кто-нибудь вспомнит, какие передачи ещё, кроме суперинформационных, могли менять таким образом заранее объявленную программу?
Знаменитая серия хоккейных матчей сборных СССР и НХЛ состоялась в сентябре 1972 года. Многие ещё помнят, какой ажиотаж царил перед её началом. До этого наша команда встречалась только с любителями. Здесь же ей противостояли сильнейшие в мире профессионалы. Четыре матча за океаном, четыре в Москве.
Нетерпение любителей спорта трудно описать. Передачи из Канады принимались глубокой ночью. Лапин дал указание не сообщать результат до окончания показа, который выходил в эфир в 7 часов вечера. Запрет распространялся на все теле- и радиостанции, а контроль существовал сверхжесткий.
Естественно, любители хоккея ждать не могли, и с раннего утра телефон в редакции разрывался. Выдержать этот шквал звонков было невозможно. Сотрудники разбегались по аппаратным, по монтажным, в бар – подальше от телефона.
А вот на Старой площади в ЦК КПСС все было тщательно продумано. Я принимал в Останкино четыре ночные трансляции, и мне в Первом отделе под расписку о неразглашении дали телефонный номер, который после матчей в Канаде следовало немедленно забыть.
Сразу после финальной сирены я звонил по этому телефону, представлялся и лаконично сообщал результат и фамилии игроков, забивших голы. Меня внимательно выслушивали, записывали информацию, благодарили и вешали трубку. Откровенно говоря, до сих пор не знаю, с кем я разговаривал. Скорее всего, с оперативным дежурным. Часов с восьми, когда я уже ехал домой, в кабинете Главного редактора программ начинал звонить телефон спецсвязи. Звонившие представлялись: «…из приемной Андропова», «…из приемной Черненко», «…из приемной Устинова»… Кто-то довольствовался счетом, кто-то интересовался подробностями. А потому, уезжая, я оставлял страничку быстро написанного текста с составами команд, с перечнем интересных моментов и особо отмечал: были ли драки. Об этом спрашивали очень часто. От Брежнева никогда не звонили. Много позже мне рассказали, что запись переданной мной информации с утра лежала у него на столе на самом видном месте.
Кстати, с тех пор «засекреченность» ночных хоккейных видеозаписей стала традиционной и нарушилась один-единственный раз. В сентябре 1981 года сборная СССР выиграла Кубок Канады в тот самый день, когда произошло очередное повышение цен. С утра во всех информационных выпусках сначала сообщали о ценах, а потом, чтобы «поднять» настроение народа дикторы бодрыми голосами рапортовали о той радости, которую подарила нам славная хоккейная дружина.
Эти матчи шли одновременно с Летними Олимпийскими играми в Мюнхене. Озеров прокомментировал их открытие и полетел в Канаду.
Вел репортажи о трех встречах, последняя проходила в ночь с 8 на 9 сентября. А 10 сентября – церемония закрытия Игр. Лапин настоял, чтобы её обязательно комментировал Озеров. Искали выход и вновь нашёл его Юшкявичюс. Видеоканал с интершумом приходил из Канады в Москву. Из Москвы Юшкявичюс «поворачивал» видеоизображение в Мюнхен, куда только-только прилетел Озеров. И в одной из студий Олимпийского телецентра он комментировал игру под «картинку». Его голос возвращался в Москву и уже здесь смешивался с интершумом, которого в Мюнхене Озеров не слышал. Экранная графика была в то время мало похожа на нынешнюю, а потому из Останкино по прямой связи в озеровский наушник редактор сообщал то, что слышал со стадиона от судьи-информатора. К примеру: «Александр Рагулин, две минуты за удар соперника клюшкой» и т. п. Николай Николаевич эти подсказки честно повторял. Все было проведено на высшем уровне, никто не сомневался, что Озеров сидит у микрофона в канадском Дворце спорта. А уже через день он вел репортаж о закрытии Мюнхенской Олимпиады.
И ещё один пример, подтверждающий особое место хоккея в истории советского телевидения. Удачные матчи с канадцами в 1972-м, а потом, в 1974-м с командой ВХА, где играли суперзвезды Бобби Халл и Горди Хоу, стали цениться даже выше, чем привычные победы на чемпионатах мира и Олимпийских играх. В программе «Время» дважды показывали напрямую возвращение сборной из Канады. Прямые репортажи в передаче, где хронометраж был просчитан до минуты, случались крайне редко. Требовали они мастерства их авторов и совершенного технического обеспечения. Ради трёх-четырех минутного включения направлялись в «Шереметьево» ПТС, автобус с осветительной аппаратурой, дизель для её подключения и, конечно, бригада самых опытных операторов и режиссеров.
Они вместе с руководителями аэропорта выбирали лучшее место для съёмки, куда после посадки нужно было направить самолёт.
В 1972 году все прошло успешно, а двумя годами позже включение едва не сорвалось. Руководителям аэропорта о намеченной съёмке никто не сообщил, и строгий полковник, начальник погранслужбы, приехавшие машины на территорию аэропорта не пустил. Ответственный за подготовку репортажа обозреватель спортивной редакции Сергей Покровский каждые полчаса сообщал по телефону, что ничего не меняется. Наконец, когда времени для подготовки практически не оставалось, мы обратились к Главному редактору программы «Время» Юрию Александровичу Летунову. Он тут же позвонил Энверу Назимовичу Мамедову, Первому заместителю Председателя Гостелерадио. Тот по вертушке связался с Борисом Павловичем Бугаевым, Министром гражданской авиации СССР. Все решилось мгновенно, и меня поразила та скорость, с которой высокие руководители бросились исправлять сложившуюся ситуацию.
Поверьте, серьезным, государственным делом был телевизионный хоккей!..
Покровский потом рассказывал, что ворота открыли и все пограничники бросились на помощь, бегом доставляя на назначенное место камеры, прожекторы, телевизионные кабели. И старательно, не жалея себя, трудился полковник, несколько часов назад закрывший ворота перед приехавшими автобусами. Закончили уже в то время, когда самолёт из Канады подлетал к Москве.
Завершая тему «Телевидение и хоккей» нельзя не упомянуть исторический, чисто символический факт. Леонид Петрович Кравченко, руководивший Гостелерадио в 1990–1991 годы был одновременно Президентом федерации хоккея СССР.