А. Дудник
Эффект морковного пирога

ГЛАВА 3

Конец недели пролетел быстро. От Левона и Дария поступили ответы на опросник и список получился внушительным, особенно для кухни. В офисе Борис позвал меня на консилиум с конструкторами, он сверился с заметками, схемами, ответами клиентов, всё проверил и отправил меня переносить чертежи в AutoCAD и 3D Max.

Кроме того, он велел организовать и проинструктировать бригаду для демонтажа, на понедельник. Конструкторы отправились рассчитывать нагрузку на фундамент и замену несущих конструкций.

Чашек, конечно, было море. Адам злился, что Борис нагрузил именно меня новой работой и свирепствовал: «Куда Анна опять убрала мои чертежи?», «Почему Анна оставила свой обед на моей полке?», «Сколько можно просить Анну позвонить курьеру?» «Анна, Анна, Анна».

Даже Наташа заметила его остервенение и заступилась за меня:

– Адам, хватит истереть. Если у тебя есть претензии по поводу работы Анны, иди к кадровикам.

– И пойду, – заявил он, с психом вылетая из офиса. Я продолжала чертить.

– Да уж, куколка. Почему кукловод не заступается за тебя? – спросила она.

– Не называй так его. Он не заступается, потому что это не его дело, а моё.

– Тогда почему ты не заступишься за себя сама? – спросила Наташа.

– У меня есть юрист, – подмигнула я ей.

На самом деле, я боялась. Я не знала, как вступить в полемику с импульсивным Адамом и не выйти проигравшей, поэтому я предпочитала просто молчать.

Наташа ушла, как мне показалось, с ещё большим призрением ко мне. Она бы никогда не позволила никому так обращаться с собой, и я предполагала, что она видит меня насквозь и знает, что я трусиха.

Так, я просидела за компьютером до субботы, делая чертежи. Каждый день я бежала в бюро рано утром и уходила уже поздней ночью. Мне хотелось поскорее закончить и приступить к следующему этапу.

Спина и глаза молили о пощаде, но сам факт того, что Борис доверил мне столько заданий, несомненно, окрылял. Спина с глазами тяжело вздыхали и соглашались посидеть ещё немного.

– Как успехи? – спросил меня Борис в субботу после обеда, когда все разошлись.

– Прекрасно! Не могу оторваться, испытываю столько удовольствия, – сказала я, не отрывая уставшего взгляда от экрана. Глаза болели и слезились.

– Надо же, он ещё живой? – Борис взял в руки старый оранжевый циркуль.

– Да, напоминает мне о моей мечте: стать одним из величайших архитекторов, как ты, – сказала я. И напоминает ещё кое о ком, о ком хочу не вспоминать.

– Я помню, как ты носилась с этим циркулем, перед поступлением, плакала, но всё равно, делала. – Больше пяти слов в предложении, интересно, сейчас будет поучение.

– Я ненавидела его тогда, – усмехнулась я.

– Видишь, ты умеешь переворачивать то, что ненавидишь в то, что тобой движет. – сказал Борис, – Может и с Адамом так поступишь? – Вот для чего столько слов.

– Ты заметил? – наконец я оторвала взгляд от экрана и посмотрела на начальника.

– Сложно не заметить.

– И что же мне делать?

– Отрастить зубы, Анна. Они тебе понадобятся, если ты хочешь стать лучшей, не зря ведь мы столько трудились, чтобы ты оказалась здесь. – Борис положил циркуль на место, – хотя, конечно, я очень уважаю, что ты не даёшь волю эмоциям и держишь себя в руках.

– Если честно, я не держу себя в руках. Я просто знаю, что проиграю, если начну заступаться за себя.

– Это плохо, Анна. Подумай, чего тебе не хватает, чтобы быть уверенной в победе. Я пока не буду вмешиваться, хоть меня и беспокоит, что весь офис следит за вашей драмой. Это как-то не достойно…

– Прости…

– Не извиняйся, малышка. Стань человеком, который в будущем, я надеюсь, будет представлять мою фирму и фамилию.

– Ты уволишь его из-за меня? – Борис не удостоил этот вопрос своим ответом. – Да, ты прав, глупый вопрос.

– Я бы давно поговорил с ним, но хочу, чтобы ты сама научилась давать отпор. Поэтому, я ещё немного подожду. Не подведи меня, Анна.

– Да, я понимаю. Как думаешь, может ему просто надоест меня травить?

– Очень сомневаюсь, – сказал Борис и, как всегда, сменил тему без лишней учтивости. – Я в центр, тебя подбросить?

– Не надо, спасибо. Я ещё немного посижу, всё закрою и пойду домой. Хочу пройтись пешком.

– Хорошо.

Борис ушёл, и я снова посмотрела на циркуль. Помню, как он купил его и другие инструменты, и подарил их мне перед вступительными в архитектурный. Помню, как однажды, пенал разлетелся по дороге, циркуль выпал, и я первый раз коснулась холодных пальцев рук… Мне захотелось стряхнуть воспоминание.

Я сохранила файл, закрыла компьютер, убрала стол и отправилась домой. Только снимая обувь в своей прихожей, я поняла, как устала и как я голодна.

Телефон оповестил о сообщении. Лили: «Привет трудоголикам! Сегодня суббота, хочешь в караоке?» Нет спасибо. «Привет, Лили. Хочу поваляться дома, трудоголики устали». «Так и знала, Наташа должна мне обед. Хи-хи. Отдыхай.»

К людям совсем не хотелось, хотелось есть. Я вспомнила про спагетти с крабом и фантастической спаржей, которую Левон передал мне через высокого парня. В животе заурчало. Я откинула телефон на кровать и пошла на кухню за бутербродом. Кажется, сейчас самое время посмотреть «Матрицу».

Всю неделю я не могла дойти до фильма и это, снова и снова, возвращало мои мысли к шеф-повару. Ни теплица, ни чертеж его кухни, не заставляли меня думать о нём. Только вечера, когда я уставшая ложилась в постель с мыслью, что нужно начать смотреть трилогию, а потом утром, когда понимала, что уснула, но так и не приступив к просмотру.

Вспоминая наш разговор в теплице, я решила, что всё-таки была слишком улыбчивой и легкомысленной и что он, скорее всего, надумал себе разного.

В пятницу, Кацман позвонил в бюро и попросил меня к телефону, чтобы позвать на какой-то дегустационный сет, на что мне пришлось отказать ему, не в двусмысленной форме, грозно заметив, что все дела с ним, я могу вести лишь в рамках деловых переговоров, в пределах бюро или в присутствии начальства.

Зачем я это сказала? Просто растерялась, но фильм я всё равно решила посмотреть.

Уже ночью, еле сдерживаясь, чтобы не задремать, я наблюдала за смертью Тринити и окончательно запуталась, что шеф-повар имел ввиду, говоря «надеюсь ты Нео, а не Смит».

Когда на экране появился рассвет, а потом титры, я захлопнула ноутбук и провалилась в сон. Мне снился Зион, и Морфиус предлагал мне таблетки. Прыгнуть с небоскреба так и не получилось. Сон был зеленый.

Утром я проснулась довольно рано, выпила воды и вышла прогуляться. Тело просило нагрузки после долгой сидячей работы. Аллея под высокими тополями, по которой я обычно шла на работу, была пуста, а на дороге мимо меня проехало всего пару машин. На календаре ещё был август, но в город пришел холодный циклон, и воздух, наконец, наполнился прохладой. Это последние выходные уходящего лета, и я была совсем не против, что осень потеснила жару чуть раньше положенного.

Холодильник почти опустел, нужно попасть к Наде и за одно пересказать ей последние новости. Я вышла на набережную небольшой реки и направилась в сторону супермаркета. На ходу, открывая телефон, я начала искать в нем варианты для интерьера ресторана.

Пальцы бегло пролистывали картинки, сохраняя подходящие в папку. Идеи роем шумели в моей голове, и я не успела опомниться, как уже стояла возле супермаркета. И как я так быстро прошла всю набережную? Я же хотела насладиться пустым городом. Открыв заметки, я записала несколько решений для теплицы, чтобы ничего не забыть и зашла в магазин.

Супермаркет только-только открылся и несмотря на выходной людей в нем ещё не было. Прекрасно, это позволит нам проболтать с Надей сколько угодно, не вызывая недовольство других посетителей.

– Доброе утро! Ты сегодня на своей любимой кассе?

– А, это ты, рыбонька. Ну, как ты? – спросила Надя, радужно улыбаясь.

– Устала, всю неделю чертила.

– А как твои замеры? – «Пик» – Пакет?

– Нет, спасибо. Замеры хорошо, сделала всё от и до, сама и Борис даже не нашел что добавить!

– Как прекрасно, радость моя. Я в тебе ни секундочки не сомневалась.

– А как ты? Как твой сынок?

– Маркуша? Хорошо, спасибо Боженьке. На днях в школу, мы почти собрались, завтра и послезавтра у меня выходные, буду готовиться, – «пик». – Что-то у тебя сегодня не много продуктов, рыбонька, – «пик», – всё хорошо?

– Да! Просто я всю неделю буду чертить, поэтому вряд ли буду есть дома что-то кроме завтрака. – «Пик»

– Ну ладно, а что там Лёвушка, расскажи? – «Пик».

– Позвал на свидание, представляешь? – «Пик».

– Ух ты! А ты что же?

– А что я? Отказала, как и всегда, – звука «пик» не последовало. Надя прижала пакет с молоком к груди и склонилась над кассой. Я приготовилась к тираде.

– Вот хоть убей, не понимаю я тебя. Ну вот что тебе мешает один разочек сходить на свидание? Ну хоть один, а? – женщина выпучила на меня жалобные огромные глаза, в них читалась мольба. Я вздохнула.

– Я не могу тебе ответить.

– И почему?

– Потому что ты скажешь «не главное, не главное, заладила своё не главное».

– Именно, заладила, – «пик», пакет с молоком скользнул вниз по горке.

– Надя, в том то и дело, – «пик». – Для меня все эти свидания и мужчины не главное.

– А семья? – Я замерла.

– А что семья? – «Пик».

– Неужели ты не хочешь семью? Ты же молодая, лучше сейчас, чем потом. – Я молчала. Никогда не признаюсь Наде, что не хочу детей. «Пик», – ты же не хочешь быть старородкой, как я?

– Надя… – я закатила глаза, – что за термины из седой древности? – «Пик».

– Седой не седой, а против природы не попрешь. Сейчас твоё тело может отдавать маленькому организму и восполнить для себя. С возрастом восполнять даже для себя тяжело, поверь Наде, – «пик». – Карта, наличные?

– Карта. Я хочу работать, Надя.

– Ох, пожалеешь Аннушка, пожалеешь, когда будешь как я. Пин-код. Любой розе нужно внимание садовника.

– А чего жалеть-то? Я сама себе садовник. И у меня полно внимания от мужчин. Вот Левон, например, зовёт на свидание.

– Ну ты ведь не идешь. – Она помогла мне сложить продукты в рюкзак.

– Но, это же не мешает мне флиртовать с ним.

– Осторожнее, рыбонька. С мужчинами так нельзя. Дразнишь льва, тянешь за усы и не подпускаешь. Смотри, как бы он тебя не обидел.

– Я сама кого хочешь обижу, – гордо заметила я. – Тем более, у меня есть Борис.

– И что же? Он тебя защитит?

– Почему нет? Женится на мне, и я смогу флиртовать с кем захочу.

– Какая жестокость, разве ты такая, радость моя? Разве ты можешь поступить так с чувствами Бориса?

– А кто сказал, что у него есть чувства? По-моему, у Бориса вообще нет чувств, кроме чувства долга.

– Вам пакет нужен? – Надя обратилась к следующему покупателю. – Ага. Тогда зачем ему жениться на тебе, если ты будешь флиртовать с кем захочешь? Скажи на милость?

– Не знаю. – Я тяжело вздохнула. – Иногда, меня не покидает мысль, что он выращивает меня, чтобы посадить рядом с собой идеальную, молодую жену-архитектора…. Понять бы, о чём он думает на самом деле, – сказала я, закидывая рюкзак на плечо.

– Так спроси его, радость моя, – «пик». Возле меня уже начала образовываться горка из продуктов пожилого мужчины.

– Ох, Надя. Он такой немногословный. С одной стороны, я рада, что он дал мне столько заданий, а с другой…

– Карта или наличные? – Спросила Надя и снова повернулась ко мне. – Ну? Что с другой? – Мужчина протянул ей деньги.

– Не знаю… Я так нервничаю. Мне кажется, этот проект, это проверка, чтобы решить, гожусь я для бюро, или для него, или нет.

– Какая ерунда, – сказала она, всё ещё держа сдачу в руках.

– Простите, девушки, но я спешу, – возмутился старик.

– Ах, да, конечно, простите, вот: один, два, три. Ваша сдача. Спасибо и всех благ. – Надя снова обратилась ко мне. – Почему от того, как ты работаешь, зависит его решение жениться? Разве люди так вступают в брак?

– Конечно вступают, я бы вступала только так.

– Дорогая моя, а как же любовь? – я проигнорировала её вопрос.

– Я чувствую огромную ответственность, понимаешь? Словно, если я хорошо закрою проект теплицы, Борис поймёт, что не зря столько возился со мной и я стою всех потраченных лет и вложений.

– Аннушка, ты хочешь за него замуж? Я что-то не слышу любви в твоих словах, – сказала Надя, заглядывая в мои глаза. Я же была далеко в своих мыслях.

– Если не за него, то ни за кого, – пожала плечами я.

– Так почему же «ни за кого»? – Надо позвонить маме.

– Я не знаю. Марку привет, и поздравь его от меня с началом учебного года.

– Ох, ладно Аннушка, спасибо, передам. Послушай, брак по расчету, это может быть и хорошо, но любовь сделает твою жизнь ярче. Подумай об этом. Ну всё, всех благ! – Я кивнула и послала ей воздушный поцелуй.

Думать не хотелось, я давно для себя всё решила, как и решила ничего и никому не объяснять. У магазина стоял ряд заряженных электро-самокатов. Я достала телефон и сняла один из них с парковки. Быстро доехав домой и разобрав продукты, я вымыла руки, и поставила в духовку макароны с сыром.

За окном начался дождь. Хорошо, что я успела вернуться домой. Закинув несколько закладок стирки, ближе к обеду, я уже не знала, чем себя занять. Поэтому, недолго думая поехала к Борису, чтобы обсудить ресторан.

Его дом располагался в том же лесу, где когда-то жили мы с матерью. Дом из дерева, железа, стекла и бетона был построен в начале далеких 2000-х, ещё до того, как это стало модным. Разумеется, с тех пор Борис начинил дом всевозможными технологиями, но по какой-то причине он не переезжал и не строил для себя что-то новое. Для меня это оставалось загадкой. Воистину, сапожник без сапог.

Привычка заявляться к Борису в воскресенье и обсуждать архитектуру, появилась у меня пару лет назад, когда в университете на протяжении долгих месяцев я чертила дипломную работу.

Обычно, я приносила какую-то еду, заходила в открытую дверь и заставала Бориса сидящим за чертежным столом в гостиной. Он был одним из немногих архитекторов, который мог позволить себе чертить проекты от руки, что здорово увеличивало стоимость его работ.

Я мечтала стать как он, когда вырасту. На первых порах, я, конечно, ругала линейки, циркули и прочие инструменты из «прошлого века», будучи уверенная, что все профессионалы, сегодня, работают на компьютерах.

Но, классическая школа архитекторов, их мастерство и романтика в работах от руки… Как я и сказала, это могли позволить себе лишь лучшие, и я знала одного из них. Более того, я была его ученицей и собиралась стать как он.

Борис, по обычаю, слушал альбом Фрэнка, панорамные окна были открыты настежь и просторное помещение с минимумом мебели и декора заполнил запах дождя и мокрой земли. Красное сухое вино бархатилось под светом настольной лампы, пока Борис сосредоточено рассматривал что-то на столе, опустив очки чуть ниже переносицы.

– Это ты?

– Это я, – усмехнулась я, закрывая дверь и удерживая запеканку с макаронами. Подружек с ним я никогда не видела и кажется, на свидания он тоже не ходил. Только деловые встречи.

– Как раз ждал тебя, взгляни на это, – он приподнял рисунок, и я узнала проект городской библиотеки.

– Боже, это потрясающе.

Я с восторгом разглядывала карандашный набросок. Борис изобразил пять этажей библиотеки в перспективе. Между этажами был ассиметричный овальный сквозной пролёт, создающий второй свет. Воздуха было очень много. Пролеты располагались хаотично, не ровно друг над другом, и на потолке, от края второго света к стенам, шли рейки. Они делали потолок похожим на обратную сторону грибных шляпок. Белые стены и тёмный пол, книжные полки, всё это было лишь фоном, для плавного грибного эффекта, словно ты крохотная Алиса, которая смотрит вверх и приговаривает: «Всё чудесатее и чудесатее».

– Невероятно… – прошептала я. – Как ты только придумываешь всё это? – щебетала я. Но Борис был невозмутим, как всегда.

– Садись, давай поговорим про ресторан. – Он отложил эскиз в угол стола.

– О, у меня появилась идея, как только я увидела эту теплицу. Сейчас, я только сбегаю за вилками, ты будешь запеканку?

– Давай. Принеси себе бокал.

– Я не хочу, спасибо, – сказала я, скрываясь в коридоре, ведущем в кухню.

Борис достал новый лист бумаги и слегка приглушил музыку. Я вернулась с вилками, открыла крышку контейнера и уселась на стул, рядом с Борисом. Жуя, я начала свой рассказ:

– Можно? – Он кивнул. – Первое, я бы хотела поддержать тему ботанического сада. Много зелени внутри, облагородить ландшафт снаружи. Было бы здорово сохранить хотя бы часть деревьев, что растут в теплице.

– Хорошо, что ещё?

– Кроме того, Левон сказал, что он хочет сделать вход не с пристройки, а непосредственно с теплицы, но сейчас, там нет ничего, кроме стекла. – Я приступила к следующей порции макарон, – Так вот, что, если поставить на входе большие деревянные распашные двери? Пусть вся теплица будет такая же тоненькая и ажурная, а главный вход – массивный, старинный, в идеале, найти бы где-то винтажные французские двери?

– Нарисуй, – сказал Борис, передавая мне карандаш и забирая контейнер с макаронами из моих рук. Я быстренько захватила еще одну вилку и взяла карандаш. Борис тоже начал есть из контейнера.

– «Фто-то въоде этаво», – промычала я с набитым ртом и начертила две распашные двери, с арочными окнами, резным десюдепортом над входом и кронштейнами на косяках. Перед входом я нарисовала две высокие садовые вазы. – И ландшафт, – сказала я, наконец, проглотив макароны. – Потенциал там невероятный, если Дарий одобрит, я бы сделала парадный вход из живой изгороди. Сейчас центр смещён к пристройке, там всё нужно менять.

– Согласен. Но с чего ты взяла, что им нужны французские двери?

– Я подумала… – и запнулась, как правильно ответить? Борис ждал и смотрел на меня поверх очков. – Не знаю, когда я увидела теплицу, она напомнила мне старый курортный пансионат, в котором отдыхали гиганты русской классической литературы и мне показалось… – я снова замялась.

– Что тебе показалось, Анна.

– Что это место должно быть именно таким? – Напряженно улыбнулась я.

– Ты права. Не в том, что это место должно быть курортным пансионатом Чехова. Нет. Ты права, что за концепцией ты идешь, отталкиваясь от местности и от исходных данных. Это первое от чего должен отталкиваться архитектор или дизайнер. Но, что ещё важно?

– Природа? – неуверенно спросила я.

– Клиент. Кто он? Чего он хочет? Какой у него образ мысли. Для нас важно направление кухни, энергетика, которой хозяин хочет напитать это место.

– О, ещё важны трудности!

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Борис.

– Ну, например, твой узкий дом?

– Верно! И что же сделало его таким уникальным?

– Ограничения! Ты столкнулся с красными линиями и тебе пришлось построить вытянутое, очень узкое здание. Эта трудность и стала изюминкой, можно сказать, вообще, задала весь ритм проекта, не говоря уже о шарме и публикациях в известных, мировых архитектурных изданиях, – важно пояснила я.

– Хорошо. Куда ещё нам обратиться за концепцией?

– В известные архитектурные издания?

– Ещё? – я окинула взглядом комнату и мои глаза упали на пролеты в виде грибных шляпок.

– К природе?

– Очень хорошо, Анна. Это и будет твоё следующее задание.

– Собрать грибы? – пошутила я.

– Нет, узнать и понять Левона Кацмана. Завтра, после инструктажа бригады на объекте, сходи на встречу с шефом и попытайся понять, что он за человек, какая у него энергия и чего он ожидает от этого места.

– Я думала, Дарий главный.

– Они партнеры, Левон вложился в этот ресторан как шеф-повар и партнер Хафура.

– Но, они ведь прислали ответы на опросник, разве этого недостаточно? – Борис молчал. – Ладно, поняла, узнать Кацмана получше, – без особой радости сказала я.

– Хорошо, Анна, удели особое внимание кухне, – Борис отвернулся от меня. – Давай работать.

– Я знаю еще одно место, откуда можно черпать вдохновение.

– Да, и какое же?

– Кино. Может посмотрим фильм? Эта теплица навеивает мне мысли о «Великом Гэтсби» с Ди Каприо или «Амели», или «Полночь в Париже» Вудди Алена.

– Выбирай любой, малышка, – сказал Борис, вставая из-за стола и выключая музыку.

Я подхватила контейнер и унесла его в кухню. Пожалуй, посмотрим «Великого Гэтсби», вдруг Левону по душе арт-деко.

Я помыла посуду и вернулась в гостиную к Борису. Он включил телевизор, мы уселись по разным сторонам огромного дивана и посмотрели фильм. Молча, пока он не сказал, что мне пора уходить. Меня это устраивало.

ГЛАВА 4

«Левон, привет, это Анна. Мне дали задание, понять, что ты за человек…», нет не так. «Привет, Левон, это Анна. Мы можем встретиться сегодня, я хочу понаблюдать за тобой…», бред какой-то. «Кацман, это Анна, у меня тут задание, по твоей кухне, можно я приду и чуть-чуть…» почему это так сложно? Может, потому что я грубо отшила его, а теперь должна понять, что творится в его душе?

Я ехала на встречу с бригадиром и вместо рабочих вопросов крутила в голове предстоящий разговор с шеф-поваром. После вчерашнего дождя утро выдалось зябким. Такси подвезло меня к аркам старого парка, и я поспешила к озеру, минуя автоматы и тропинки. Я была уверена, что если бы не бежала, то увидела бы пар, еле заметно вылетающий из моего рта.

Рабочие уже были на месте, одни демонтировали разбитое остекление, другие расчищали фундамент от кустов. Возле теплицы стоял экскаватор, и бригадир обсуждал с водителем фронт работы.

– Доброе утро, Идрис.

– Доброе, Анна. Ты одна?

– Да. Вижу вы уже приступили.

– Пока начали расчищать фундамент и убирать строительный мусор. Борис скоро подойдёт? – Я немного засмущалась, но старалась не подавать виду.

– Сегодня тут только я.

– А, – слегка напрягся начальник бригады. – Ладно, если что я тогда позвоню ему.

– Ты можешь обсудить все вопросы со мной, Идрис, – уже неуверенно сказала я, словно извиняясь, но потом добавила решительнее, – Борис поручил это мне.

– Всё, понял. Пошли тогда, покажу тебе несколько моментов, по которым у меня есть вопросы.

Мы с бригадиром пошли на обход. К счастью, всё что он спрашивал касалось демонтажа и у меня было представление о том, что нам нужно. Сомнения вызывали только деревья внутри, и я не знала, будет ли Борис оставлять их.

Идрис убеждал меня выкорчевать деревья сейчас, ведь их корни портят фундамент. Он настаивал на использовании техники. Это будет дешевле, чем делать всё вручную, когда остекление будет восстановлено и машина уже не войдет внутрь. Уж очень он хотел всё вычистить.

Я замешкалась. Вот только почему? Весь шарм теплицы был в зелени, да и относительно деревьев у меня не было решения от Бориса и клиентов, но бригадир давил. С одной стороны, он прав, вопрос нужно решить быстрее, пока ребята свободны и остекление ещё не готово, это вопрос финансов. Но с другой… Сложно решить самой. Я вздохнула: «Отрастить зубы», повторила я про себя слова Бориса.

В итоге, мне всё же пришлось сказать бригадиру фразу, которую я очень не хотела говорить: «Вы пока делайте как договорились, а я уточню у Бориса и сообщу». Ну ладно, могло быть хуже. Вместо Идриса мог быть другой прораб, который никогда меня не видел. И мне бы пришлось пробираться через ещё больший пласт предубеждений и недоверия по отношению к маленькой, хрупкой и неопытной сотруднице бюро.

Из парка я уходила с двояким чувством, с одной стороны, мне хотелось, чтобы утро прошло вообще без споров, и я держала себя уверенно, как профи, не ссылаясь на Бориса. А с другой, я с предвкушением ждала, когда увижу теплицу, расчищенную от мусора, и мы, наконец, приступим к реставрации.

А вот звонок Кацману я откладывала весь день. На летучке, я боялась, что Борис спросит меня, назначила ли я встречу с Левоном, но он не спросил, и я выдохнула с облегчением.

После обеда и пары едких замечаний Адама, я приняла решение не звонить шефу. Точнее, я позвонила в ресторан и узнала, будет ли он сегодня на кухне. Получив утвердительный ответ, я закончила работу в бюро, вымыла пять чашек, собралась и поехала в центр.

День, оказывается, выдался тяжёлым. Я поймала себя на том, что просто сижу и ни о чем не думаю, когда такси медленно везло меня по пробкам, мимо нашего красивого города, где старое тесно переплелось с новым, где восток сошёлся с западом.

Расплатившись с водителем, я вышла и перешла дорогу. Вечер только начинался, и столы на летней террасе ресторана ещё не были заполнены. Интересно, имеет ли Левон отношение к оформлению этого ресторана?

Атмосфера здесь была камерная, очень уютная и тёмная. Мне запомнилось, что стены внутри были чёрные, но это оказалось не так, они были белые, а вот окна, серванты и стулья были чёрными, но совершенно не навязчивыми. Удивительный парадокс.

Я подошла к метрдотелю и попросила пригласить шефа. Мне пришлось пояснить, что я из бюро, пришла поговорить по поводу их нового ресторана. Девушка удалилась, а я стала поправлять волосы и макияж, поймав своё отражение в стекле открытой двери. Левон появился через секунду.

– Для меня прихорашиваетесь, госпожа Корсак?

– Скорее, после изматывающего дня в бюро и на стройке, – не растерялась я.

– Я не знал, что у нас встреча. Где Борис?

– Нет, всё в порядке, Бориса не будет, он отправил меня на задание. – Вот бы он не издевался надо мной из-за смены обстоятельств.

– Что за задание? – спросил Левон, приглашая меня рукой к бару, в сторону кухни. Я мучительно закатила глаза.

– Я должна понять, чем живет мой клиент, чем дышит и какую атмосферу хочет создать в новом ресторане, попробовать его кухню и всё такое. – Лео тихонько засмеялся. Засранец.

– И они отправили тебя? Мне кажется, ты последний человек на земле, который захочет рассказать им что я за человек и чем живу. Разве нет? – заметил он.

– Почему же? Ты мой клиент, я готова на всё, если это поможет делу.

– На всё? Так, когда у нас свидание?

– Звучит как сексуальное домогательство, Кацман, – предупредила его я.

– Поверь, на свидании ты узнаешь меня гораздо ближе, и может быть даже влюбишься в меня.

Что это за сладкие песни? На кого они рассчитаны? Хорошо, что сегодня я была сильно измотана и мой эмоциональный диапазон был на минимуме.

– Левон, послушай, я не хочу сближаться с тобой, ладно? – уставши улыбнулась я.

– Тогда почему не отправила кого-то вместо себя?

– Потому что, – я вдохнула и выпалила, как мантру, – это моя ответственность, я отвечаю за сбор информации для концепции, и я не могу доверить твоё интервью кому-то ещё.

– Ах, точно, как я мог забыть, гиперотвественность и всё такое, – нарочито нахмурился он.

Я хотела возразить, но он не дал мне возможности.

– Ладно, я просто подшучиваю над тобой. Не могу удержаться, ты невероятно забавная, когда споришь со мной, – пошутил он, а я снова на него покосилась. – Пошли на кухню.

Левон толкнул дверь, и мы оказались в его царстве: работа кипела, официанты забегали и выбегали, проходя мимо меня. Ник стоял на раздаче, громко выкрикивая заказы и называя время приготовления.

– Это – холодный цех, – он указал на столы у стены, – там, ребята утром делают заготовки, нарезки, холодные закуски и салаты. Вон там, – он указал на парней у плит, – горячий цех. Ник на раздаче, контролирует качество готового блюда, оформляет его и вообще, управляет сейчас всей кухней.

– Привет, Анна, – улыбнулся Ник, – у тебя всё хорошо?

– Привет, да, спасибо – ответила я.

– Нужно говорить «да, шеф», – пошутил он, глядя на Левона и подмигнул мне. Я улыбнулась в ответ.

– Клиентов не много, так что мы можем поговорить, – сказал Левон. – Пройдем вон туда. – Он указал на небольшой стол в отдалении кухни.

– Хорошо.

– С чего ты хочешь начать, – спросил шеф, ожидая пока я сяду первая. Он сел следом за мной.

– Расскажи про себя? Как и с чего ты начинал готовить?

– Я начинал с французской кухни, – так и знала, – моим первым и любимым профессиональным учителем был старый француз в одном из популярных ресторанов города. И когда он, наконец, сделал меня су-шефом… – он остановился и с хитрым прищуром посмотрел на меня. – Смотрите-ка, это случилось сразу после того, как мы познакомились, госпожа архитектор – он улыбнулся мне, а я гордо качнула головой, словно почтенная мать, на вручении престижной премии её сыну. – После года работы су-шефом, он отправил меня практиковаться по всему свету. Это была Европа, потом Америка, потом Азия. Везде я вдохновлялся сезонным меню и качественными продуктами местного выращивания.

– Как это понять? – нахмурилась я.

– В каждом регионе есть свои особенности. Еда зависит от климата, времени года и привычек местных жителей. В своих ресторанах я предпочитаю готовить из продуктов, выращенных в данном регионе, экспериментировать и извлекать из них что-то новое и оригинальное.

– Поэтому тебе нужен огород?

– Почти. Готовить специальное меню из моркови, выращенной на соседней грядке или салат из свеклы, которую только что вытащили из земли. В этом есть своя магия. Плюс, это помогает разнообразить меню специальными предложениями. – Я задумчиво молчала и он продолжал, – тебе знакомо чувство, когда ты приходишь в ресторан, скатерти белые, вокруг роскошь, а официанты ведут себя так, словно они выбросят тебя вон, если ты посмеешь есть салат не той вилкой, не говоря уже о названиях в меню, которые ты не можешь не только понять и прочитать, но и произнести в слух этим самым официантам?

– Да, если честно, я бывала в таком ресторане, – сказала я, вспоминая, как Борис позвал меня отпраздновать моё двадцатилетние.

– Я хочу, чтоб мои рестораны были изысканными, но комфортными. Я предпочитаю называть блюда понятными словами, которые не вызывают смущение у клиентов, и чтобы продукты, которые они ели, были привычными, качественными, но в совершенно неожиданном исполнении.

– Как голубцы?

– Ты шутишь? Не просто «голубцы», а «голубцы из мраморной говядины в капусте с устричными грибами», – мечтательно пропел он, разглядывая что-то невидимое в воздухе.

– Всё равно, я не всё поняла из твоих слов.

– Ну ты же поняла, что это голубцы, верно? А не Касуле дю Лангедок-Руссильон.

– Ладно, ладно, Рагнарек-Гвидон, – передразнила я. – А что на счёт этого ресторана, ты имеешь отношение к его концепции? В плане дизайна.

– Нет, но она мне довольно близка, – сказал он и откинулся на стуле. – Больше всего мне нравится, что там, – он указал на дверь, – атмосфера бистро, классика, которая не может устареть.

– Хорошо, а когда ты представляешь теплицу, ты видишь её интерьерную концепцию?

– Только потенциал. Мне кажется это прекрасное место для летних и зимних свиданий у озера. Летом, ты прячешься от жары и пьешь холодный чай в тени столетних деревьев, а зимой, катаешься на коньках по замерзшему озеру. Это должен быть дико-романтичный ресторан. – Энтузиазм Лео сменила задумчивость. – Люди собирают стеклянные амбары, для празднования свадеб посреди природы, где звёзд больше, чем огоньков на гирлянде, а это место грустно стоит там уже больше сотни лет, и его никто не использует. Я хочу вдохнуть в него жизнь и радость, думаю, оно будет идеально для влюбленных или тех, кто очень хочет влюбиться.