Владимир Мясоедов
Растущий лес

Чтобы занять группку юных сородичей делом, старый волшебник предложил им сделку. Если они увеличивают количество эльфов вдали от традиционных зон влияния детей звезд, то он выражает им свою благодарность. Как может. А может, он не просто много, а очень много. Сделку заключили. Восемь эльфов добрались до ближайшего города, оказавшегося частью одного из многочисленных человеческих государств, и принялись обустраиваться. Келеэль все же выделил немного времени и приставил к ним несколько созданных при помощи магии из обычных животных и растений наблюдателей, на досуге просматривая происходящее в пустыне в поисках чего-то интересного. Интересного оказалось неожиданно много. Эльфы, которых вернул к жизни Келеэль, требовали детального изучения.

Во-первых, они разительно отличались от большинства знакомых пятитысячелетнему чародею перворожденных тем, что время, которое они тратили на принятие и исполнение решений, исчислялось не годами и даже не месяцами, а в лучшем случае днями. Конечно, частично это можно было списать на молодость и ситуацию, в которой оказались эти эльфы, но все же столь быстрый темп жизни подходил, скорее, краткоживущим расам, вроде людей и им подобных, чем детям звезд.

Во-вторых, ни один из них не умел стрелять из лука. Они утверждали, что это оружие на их родине давно забыто! Такой факт поначалу сильно обескуражил волшебника, который ни в одном из окрестных миров не видел перворожденных, которые добровольно сменили бы любимое оружие своей расы, но потом, когда его шпион передал услышанную фразу о том, что скорострельность чего-то под названием «автомат Калашникова» составляет шестьсот выстрелов за время взведения тетивы арбалета, архимаг успокоился. Действительно, даже мастер лука редко способен держать в воздухе больше чем три десятка стрел. Пусть и зачарованных, пробивающих любые доспехи и валящих с ног даже великанов от малейшей царапины, но сколько таких мастеров наберется на весь Западный лес? По пальцам пересчитать можно. Тот же боевой артефакт, о котором так вздыхали эльфы в далекой пустыне, судя по их словам, можно было дать в руки даже двадцатилетнему ребенку, и он за пару лет обучения в десятки раз превзошел бы большинство лучников. Келеэлю очень хотелось немедленно познакомиться с этой вещью, но, увы, переселенцы были уверены, что, прежде чем они сумеют сделать что-то подобное, должно пройти как минимум лет сто.

Ну и в-третьих, эти эльфы не испытывали врожденной для большинства перворожденных ненависти к темным искусствам. Ох, сколько в свое время пришлось вытерпеть самому Келеэлю, прежде чем он пересилил природное отвращение к силе смерти! Про реакцию окружающих вообще вспоминать тошно, это ведь только последние поколения выросли с твердым убеждением, что огонь горячий, вода мокрая, а эльф-некромант не оскорбление мирового порядка. Не был бы древний волшебник лучшим боевым магом Западного леса, даже до уровня ученика в искусстве магии Смерти не дожил бы. Дуэли с особо ретивыми гостями из соседних миров или Восточного леса перестали происходить только на третьей тысяче лет, когда разница между Келеэлем и любым другим чародеем стала попросту непреодолимой. А для восьмерых переселенцев подготовка к мирному диалогу с магом, поднимающим мертвецов, да к тому же еще человеком, свелась к наложению заклятия, которое не давало учуять трупный смрад. Все. Столь нейтральное отношение к темным искусствам уже само по себе было фактом подозрительным. Да что там, к темным искусствам! Они с дроу оказались готовы договариваться и сотрудничать. Вот это даже архимаг считал явным перебором. А уж когда он услышал от предводителя группы воскрешенных предложение о создании новой ветви эльфийского народа, – эльфов сумеречных, путем объединения колонии светлых эльфов и некоторых представителей расы дроу, то впервые за неизвестно сколько лет поразился до глубины души. О таком он никогда не задумывался. Даже помыслить не мог! Идея была абсолютно сумасшедшая и многообещающая. Как раз в его вкусе. И он ее принял, решив оказывать поселению в пустыне всю возможную поддержку. Что ни говори, а эти новые эльфы, которых он вернул к жизни, выглядели куда более перспективными, чем большинство сородичей. Такие точно не вымрут. Скорее уж заставят исчезнуть всех, кто помешает им на их жизненном пути.

Два воина – Сергей по прозвищу Серый и Азриэль-Рустам – ничем особым не отличались. Последний к тому же успел погибнуть... впрочем, скорее всего, в ближайшее время он так или иначе, но вернется в мир живых. Их друг Семен, он же Шиноби, был чуть более примечателен: он выбрал для совершенствования стезю, не совместимую с большинством написанных законов и неписаных правил чести, но уникальным его тоже назвать было нельзя. А вот шаман Михаэль и целительница Настя оказались настоящими находками. Если разрушительную мощь артефактов, которые эти восемь эльфов обзывали почему-то огнестрельным оружием, хотя ни стрел, ни огня в них, как правило, не было, архимаг оценил сразу, то о ценности знаний девушки узнал только после того, как передал часть тайком подслушанного разговора на кафедру целителей. Идея с заменителями крови, которой можно поддерживать тяжелораненых в живом состоянии, а также сведения о том, что кровь подразделяется на группы, некоторые из которых плохо совместимы друг с другом и могут вызвать летальный исход, тянули, по мнению профессоров, не менее чем на магистерскую мантию в их ветви искусства... Хотя, скорее всего, они просто пытались польстить Келеэлю, который эту самую мантию получил четыре с половиной тысячелетия назад. Но, так или иначе, идеи этих двух молодых эльфов требовали тщательного рассмотрения, проверки и, очень может быть, скорейшего принятия на вооружение. Еще три девушки-переселенки из другого мира архимага интересовали слабо. Обычные эльфийки, с той лишь разницей, что Лика в качестве хобби выбрала для себя ведение домашнего хозяйства, Шура, испытывавшая страсть к роскоши, иногда пыталась заниматься торговлей, а Викаэль стала воительницей.

Сейчас вся компания отдыхала после длительного похода в вольный город Норз, где они искали чародея, способного воскресить погибшего Азриэля. Не нашли. Набег дроу на город спутал им все планы, но позволил разжиться неплохой добычей. Все теми же дроу и одним драконом, прирученным благодаря усилиям Мозга, но почти утратившим разум из-за полученного во время боя тяжелого ранения головы. Впрочем, рептилия уже почти оправилась от последствий и заботы о себе требовала минимальной, чего нельзя было сказать о предполагаемом пополнении клана Эльдар. Четыре с половиной десятка апатичных даже к собственной жизни темных эльфов и эльфиек, сознание которых было искалечено гипнургами, намеревавшимися продать свою добычу как рабов, и одна абсолютно вменяемая, а потому находящаяся в состоянии бешенства жрица Ллос сейчас требовали неустанного внимания. Только первым нужна была в основном еда, а жрица постоянно требовала проверки надежности ремней, которыми ее связали. Дневной свет, который во время пути по пустыне слепил темных эльфов и подтачивал их связь с тьмой, придающей им силы, заставлял ее быть очень-очень смирной, но едва только солнце переставало светить, как она тут же начинала активную деятельность: пыталась освободить руки, выплюнуть кляп, что-то наколдовать, один раз едва не вскрыла себе вены... Хотя, возможно, просто порезалась при попытке перетереть путы о лезвие не до конца задвинутого в ножны меча, неосмотрительно оставленного в зоне досягаемости.

Но конкретно в тот момент, на котором сосредоточился архимаг, все было несколько наоборот. Шаман с помощью Мозга проверял, не задумал ли кто из пленников чего-то плохого, а пленницу кормили. Во всяком случае, пытались. После того как она очутилась в пещере под землей, к ней вернулась немалая доля сил и самоуверенности.

– Открой ротик, – ласково просил Семен, тыча ложкой с кашей в лицо темной эльфийки. – Будь хорошей девочкой.

Та открыла. И даже ложку позволила пропихнуть внутрь. А потом плюнула. Метко.

– Опять? – со вздохом спросил у Шиноби Серый, также неоднократно принимавший участие в кормлении дроу.

– Угу, – мрачно кивнул эльф, вытирая лицо. – Слушай, у меня такое чувство, будто она меня за что-то искренне ненавидит.

– Успокойся, – утешил друга воин, – она искренне ненавидит всех нас.

– Верно подмечено, – хмыкнул Келеэль, отпивая глоток заново налитого в бокал вина. – Не понимаю, чего вы с ней носитесь? Отдали бы на промывку мозгов, и все дела. Или оркам. Хотя нет, те бы не взяли. До чего дошло, а? Зеленошкурые цивилизованным народом стали! Пленных не только не жрут, но и правом победителя по отношению к захваченным девицам не пользуются. А может, просто проклятий жрицы Ллос побаиваются? Так для этого дела вообще-то амулеты специальные есть.

– А где наш шаман? – с тяжким вздохом спросил Семен, задумчиво рассматривая пленницу и прикидывая, прибить ее на месте, как велит оскорбленное чувство гордости, или все-таки, несмотря на сопротивление, накормить, как требует здравый смысл. – Вроде новобранцы очередную проверку на вшивость прошли и теперь в соседней комнате вовсю мисками стучат.

– Читает стихи. – Воин махнул рукой в направлении пустыни.

– Лике? – заинтересовался Шиноби, крутя головой, будто обрел возможность видеть сквозь камень, и теперь выискивал в темноте ночи силуэты Михаэля и его подруги.

– Пустыне, – ответил Сергей.

– Гм... – озадачился эльф и даже отодвинул в сторону котелок с кашей. – А на фига?

– Замаливает ту песчаную бурю. Он с чего-то решил, что находиться в ссоре с духами пустыни, если живешь в этой самой пустыне, глупо. Вот и мирится.

– И как результат?

– Отрицательный, – раздался голос шамана.

Эльфы и даже дроу как по команде повернули головы и замерли в изумлении. На входе в пещеру стояло нечто, состоящее, казалось, из грозди шариков. Песчаных. Толщиной с руку и больше.

– В первый раз вижу песчаного снеговика! – ахнул Шиноби.

– Еще одна ухмылка, – мрачно пригрозил Михаэль, снимая круглый шлем со своей головы, – и в первый раз песчаный снеговик съездит тебе по уху, – а затем принялся стягивать странную броню, увеличивающую объем его хрупкой фигуры раз эдак в пять.

– Ну все-таки, как успехи? – не сдавался Семен, которого угроза абсолютно не напугала. – Помог скафандр или нет? И чем ты его обмазал, что к нему прилип песок?

– Помог, помог, – зло пробурчал шаман, отчаянно дергая ногой в попытке стряхнуть с нее ботинок. – Если бы не он, они меня утопили бы.

– Кто «они»? И где топили? – озадачился Серый. – Ближайший водоем, в котором это можно проделать, в нашей пещере, а до города ты бы добраться не успел.

– Они – это духи пустыни, – пояснил Михаэль, одержав наконец победу над обувью. – А топили, как им и положено, в зыбучих песках. Хотя, скорее, это были летучие пески. Если бы я не предвидел такую возможность и не запасся комплектом из скафандра и лебедки, хрен бы вылез из того бархана, который они надо мной насыпали.

Келеэль задумчиво оглядел странный доспех. Способности шамана предвидеть грядущие неприятности он не удивлялся: предводитель небольшой колонии эльфов уже не раз и не два доказывал, что умеет предсказывать будущее неплохо... Правда, Келеэль не всегда его слова понимал, все-таки язык, что заложил в сознание переселенцев гипнург, был для них неродным и к кое-каким выражениям аналога просто не находилось. К примеру, фраза «Блин! И этот штамп сработал!» явно означала, что предсказание удалось. Вот только почему Михаэль, как правило, бывал этим так удивлен?

– А зачем же тогда ты призвал этих духов? – удивился Серый.

– Ну раз они меня засыпят, – пояснил шаман. – Ну два… Ну три. Ну десяток. А потом им надоест, они решат, что это бесполезно, и больше трогать не будут.

– Оригинально, – хмыкнул Шиноби. – Трепать им нервы, пока не надоешь... Знаешь, это твое общение с духами порой удивительно напоминает походы по инстанциям за справкой.

– Угу, – согласился шаман. – Жителям астрала и обитателям уютных контор с теплыми местечками на более-менее значимой должности на посетителя плевать одинаково, и своего добиваться приходится либо через презенты, либо через матюги... Последнее работает не всегда.

– Ладно, хватит лирики, – поморщился каким-то неприятным воспоминаниям Серый. – Ты решил наконец, что с дроу будем делать? Мы уже почти неделю как дома сидим и ничего толкового пока не придумали.

– А что делать? – изобразил непонимание, впрочем не слишком хорошо, Михаэль. – Мозг каждый день поочередно восстанавливает им мыслительную деятельность до уровня, на котором решение о том, что можно сделать что-то самому, например, дать в морду тому, кого не знаешь, не вызовет перегрузки их процессоров. А с самим процессом руко-, а скорее, мече– и магиприкладства у них проблем не будет. Хоть сознание покалечено, но навыки остались, мы же все-таки из загонов выбрали только элиту... не такую уж, к слову, и многочисленную.

– Мы и с ними намучились, – буркнул Шиноби. – Два десятка идиотов, которые даже пить не просят, пока от обезвоживания не упадут, – это слишком много, если идешь не по дорожке в психбольнице, а по пустыне, кишащей хищными тварями. Но ты отлично понял, что я спрашивал про вот эту вот самку верблюда, которая, судя по всему, долго готовилась к чемпионату по плевкам на меткость.

Жрица зло заскрежетала зубами, но на более активные действия не осмелилась. До разговоров со своими светлыми сородичами она не опускалась с тех пор, как Викаэль, разозленная потоком оскорблений в свой адрес, едва не выцарапала ей глаза. Раны на лице темной эльфийки шаман залечил... но больше от дроу никто из эльфов ничего так и не услышал. Да и орки, нанятые охранниками, получили только предложение о выкупе, которое оказалось первым и последним, что жрица сказала с момента пленения.

– Понятия не имею, – честно сознался шаман. – Отдавать ее Мозгу не хочется. Во-первых, утратит свои способности, а во-вторых, банально жалко: гипнург дает почти стопроцентную гарантию, что если она будет сопротивляться промывке мозгов – а она будет – то ее сознание окажется примерно на том же уровне, что и у остальных. Может, чуть-чуть повыше, скажем, на уровне десятилетнего ребенка.

– Но не можем же мы ее оставить так, – возмутился Серый. – У нее уже пролежни появляются!

– А что ты предлагаешь?

– Ну...

– Понятно, – резюмировал Михаэль. – В общем, одна у нас надежда остается, что Келеэль заявится и что-нибудь подскажет. Вроде бы он во время нашей последней беседы обещал прибыть, как только раздобудет кое-что необходимое для реализации парочки совместных идей.

При звуках имени архимага у дроу едва глаза из орбит не вылезли, а на своих пленителей она взглянула уже с неприкрытым страхом. Неизвестно, каким она представляла свое будущее... но явно даже худшие ее предположения не содержали в себе внимания к ее скромной персоне со стороны легендарного волшебника, вовсю баловавшегося темной магией, а потому почти постоянно испытывавшего насущную потребность. В жертвах.

– Хе, – усмехнулся древний эльф, попортивший темным сородичам в свое время немало крови. – Помнят! Ладно уж, так и быть, зайду к вам на часочек, передать гостинцев... Вот только филеров найму и зайду.

Глава 2

Ароматный цветной дым плавал высоко под зеркальным потолком, играя красками; из-под чутких пальцев музыканта, сидевшего со своим инструментом в отдаленном углу на удобном креслице, рождалась негромкая, но цепляющая слух мелодия, в такт которой на возвышении танцевала не совсем одетая полуэльфийка. Немногочисленные посетители глазели на нее, ели, пили, перебрасывались шутками или вели деловые разговоры. Некоторых, в том числе худощавого молодого человека, похожего на студента, и его собеседника, скорее всего отца или дядю парня, окружало марево чуть подрагивающего воздуха – верный признак чар, применяемых для сокрытия разговоров. Обычные будни ресторана, разместившегося в столице одного из людских королевств. Ресторана не самого лучшего и дорогого, но прочно закрепившегося в первой десятке.

«Хорошо устроились, паразиты, – подумал Келеэль, чей внешний вид благодаря наложенной иллюзии был неотличим от человеческого, и отодвинулся от стола, на котором от обильной трапезы остались объедки. – В пору моей молодости все было иначе. Полутемные таверны, где отвратительно воняло, а по стенам бегало нечто среднее между крысами и тараканами, подозрительные личности, прячущие в лохмотьях отравленные кинжалы…»

– М-да, а девушка-то неплоха, – высказался его сотрапезник, с видимым усилием отрывая глаза от точеной фигурки. Внешне он походил на стремительно разбогатевшего купца: толстый живот, мясистые щеки, окладистая борода, яркие одежды из дорогих тканей и пальцы, унизанные массивными, но безвкусными перстнями, грубость работы и количество которых отвергало саму мысль о том, что это могут быть артефакты. – Так что, мастер, принимаете вы условия сделки?

– Неплоха, принимаю, – согласился эльф и про себя подумал: «Лет четыреста, но выглядит примерно на пятьдесят, тело чересчур пластично, а значит, побывало в руках весьма специфического целителя, да и мордашка, во-первых, кажется подозрительно знакомой, черты лица буквально вопят о родстве с кем-то из старших родов, а во-вторых, очень уж ее прекрасный лик походит на лицо моего собеседника, если с него снять грим и побрить. Интересно, кто она ему? Не мать явно, он не квартеронец. Бабушка? Может быть. Но что на сцене сейчас развлекает публику, а заодно читает наш разговор по губам, следя за отражением в зеркале над головой, глава местного филиала гильдии – это точно; все-таки подобные кадры – большая редкость, если поднапрягусь, наверное, даже ее имя вспомню».

– Значит, договорились! – обрадованно хохотнул пузан. – Первую же партию оркских жеребцов, что сумею заполучить, отправлю вам! Как насчет десерта?

Поднырнувшая с новой порцией лакомств служанка заставила слегка нагреться сережку в ухе пятитысячелетнего некроманта, что свидетельствовало о магической природе существа, выглядевшего как симпатичная девушка лет двадцати. Мысленно перебрав все возможные варианты, волшебник решил, что она оборотень, так как люди-волки были достаточно распространены и требовали не столь больших затрат на содержание, в отличие от прочих существ, способных маскировать свою внешность.

– Мне хватит, – поднял руки, загораживаясь, Келеэль, желудок которого, закаленный многочисленными алхимическими экспериментами, уже переварил пищу, приправленную безвкусной и безвредной, но вызывающей легкое, почти незаметное желание выговориться приправой, но добавки не жаждал. – Да и засиделся я что-то, домой пора.

Старый эльф, пребывавший в личине молодого человека, прошествовал к выходу, мазнув напоследок взглядом по танцовщице, и вышел во двор, где заказал экипаж до окраинного парка. Стоило карете тронуться, как пассажир растворился в воздухе, оставив вместо себя фантом, а сам перенесся в собственное жилище, откуда мог без помех наблюдать за покинутым помещением, магическая защита которого от подглядывания и подслушивания была давно им взломана.

Его собеседник, допив вино, расплатился по счету и поднялся вместе со служанкой в один из номеров, расположенных над рестораном. Однако предаваться утехам парочка не стала, а быстро юркнула в открывшуюся в стене дверь и потайным ходом прошествовала в подвал, слишком просторный для обычного ресторана и похожий больше на склад какой-нибудь крепости. Там за столиком с целым набором хрустальных шаров их ждал пожилой гном. Спустя несколько минут к ним присоединилась танцовщица.

«Вот это паноптикум собрался! – восхитился старый эльф. – Ну приятно видеть, хоть что-то с годами не меняется. В делах, где требуется удачливость и пронырливость, почему-то самыми преуспевающими являются именно подобные компании, в которых вовсю сотрудничают представители разных профессий и рас. Жаль, что в государственном масштабе этот эффект неприменим, народы очень быстро передерутся между собой».

– Ну что, Келисса? – спросила полуэльфийка служанку. – Что ты почуяла?

– Пахнет как эльф, – сморщилась та в недовольной гримасе. Оборотни, особенно те, которые не родились метаморфами, а стали таковыми, как правило, очень болезненно относились к косвенным напоминаниям об их природе. – Точнее, как очень немолодой эльф, не раз продлевавший жизнь.

– Подтверждаю, – откликнулся гном, оторвавшись от хрустального шара и разгибаясь. – Глазное яблоко дракона, спрятанное в люстре, фиксировало не человека, а остроухого, а ведь эти летучие крокодилы иллюзий не видят.

«Гном-некромант, не скрывающий своего искусства? – поразился Келеэль. – Хм… Протоклис, видимо, с каждым годом все успешнее работает со своим народом, раз такие кадры из-под гор вылезают».

– Да с самого начала было понятно, кто это, – фыркнул человек. – Ну скажите на милость, кому еще кроме эльфов может понадобиться слежка за аристократами Западного леса? Остальным народам до этих зазнаек и дела нет!

«И хорошо, что нет, – согласился с ним Келеэль. – Значит, дипломаты и разведка в нашем государстве еще работают как надо, а это не может не радовать».

– Дело пахнет тухлятиной, а если точнее, политикой, – подумав, пробормотала полуэльфийка. – Даже рада, что не нам его выполнять и в этой операции мы только посредники; жизнь дороже денег. Крор, покажи мне физиономию клиента!

Гном кивнул и вывесил в воздухе иллюзию.

– Глава рода Горного ручья? – поразилась девушка, всмотревшись в представшую перед ней картину. – С какого перепуга внешней разведке Западного леса вдруг понадобились наши услуги?

– Не знаю, учитель, – откликнулась оборотень. – Но отказываться от контракта не советую. И потом… раз эта информация представляет интерес для него, ею можно воспользоваться и с другими целями...

Представители официально никогда не существовавшей, но тем не менее не раз уничтожавшейся на корню гильдии шпионов принялись обсуждать возможности, открывающиеся для шантажа аристократа. Возможности конечно же сугубо теоретические, вряд ли кто-нибудь из них, кроме, само собой, полуэльфийки, мог бы работать в Западном лесу. Не подвергаясь чрезмерному риску.

– Какой я нехороший, так подставил паренька, – покачал головой Келеэль, прервав наблюдение, и трансформировал свою плоть, несколькими часами ранее принявшую облик одного из наиболее влиятельных и могущественных эльфов своего государства, шестисот лет от роду, в естественное состояние. Хотя в принципе таковым оно уже давно не являлось. Благодаря своему искусству пятитысячелетний маг мог без особых проблем на сколь угодно долгий период обратиться в любое живое или не очень существо, размерами от мыши и до дракона включительно. – Ну что ж, начало активной фазе расследования положено, – пробормотал эльф, по старой привычке озвучивающий свои мысли вслух. – Теперь остается ждать… Гм. Посмотреть, что ли, чем там мои протеже занимаются, а может быть, и в гости к ним сходить?

Быстро перенастроив заклинания так, чтобы с их помощью наблюдать за происходящим в далекой пустыне, волшебник обыскал всю пещеру, но никого, кроме дроу, находящихся в запертой снаружи комнатушке, так и не нашел. Притом чары упорно твердили, что восемь молодых эльфов находятся дома и никуда не удалились, а это означало только одно: они собрались в лаборатории шамана.

– Интересненько! – Волшебник предвкушающе потер руки. – Насколько я знаю Михаэля, он опять изобрел что-то новенькое и теперь хвастается перед сородичами. Любопытно, что он придумал на этот раз? Хм… а навещу-ка я их лично!

Открыв окно телепорта, архимаг набросил на себя несколько заклинаний, которые до тех пор, пока их не снимут, оберегали бы его от чужих взглядов, а заодно скрывали звуки ходьбы, дыхания и сердцебиения. Защитой от обнаружения запаха на этот раз волшебник решил пренебречь: среди его сородичей, которые намеревались в ближайшем будущем создать новую ветвь народа эльфов, эльфов сумеречных, никого с достаточно тонким обонянием, чтобы учуять чужака, не было.

Стоило эльфу шагнуть в портал, как он буквально нос к носу столкнулся с духом. Маленьким духом. Очень маленьким. Старый маг успел сделать два шага по каменному подземелью, как у него за спиной раздался голос, явно принадлежавший шаману, но какой-то слишком громкий и грубый:

– Внимание! Общая тревога!

Келеэль, опираясь на опыт множества выигранных поединков, рефлекторно крутнулся вокруг себя и нацелил разрушительное заклинание на… маленькую коробочку, из которой и вылетел голос. Присмотревшись, волшебник узрел в ее внутренностях какого-то мелкого духа и несколько странных предметов непонятного назначения.

«Оригинальная система обнаружения, никогда с такой не сталкивался, – решил старый маг и спешно начал окружать себя кучей всевозможных заклинаний. – Ну-ка, проверим, как это работает и насколько эффективно…»

– Нарушитель у дверей лаборатории! – снова раздался из коробочки голос шамана. – Не двигайся! Сопротивление бесполезно, ты окружен, у тебя есть десять секунд, чтобы сбросить защитные чары, иначе открываю огонь.

«Угу. Щас! – мысленно хмыкнул Келеэль и сделал несколько шагов по направлению прочь из коридора. – Раз уж меня, всерьез озаботившегося маскировкой, защита королевского дворца засечь не может, то тебе-то куда… И потом, мои щиты все равно не пробить столь слабому магу или примитивным артефактам кустарного производства».

С негромким хлопком из скрытого паза прямо рядом с древним волшебником выметнулся язык пламени и стая железных шариков. Первый угрозы не нес, а вот шарики, не будь они отражены заклинаниями, могли бы причинить немало неудобств даже столь живучему существу, как некромант.

– Метко, – решил Келеэль, повысив скорость восприятия в десятки раз и уворачиваясь от следующего залпа. – Меня явно видят… точнее, не видят, иначе бы не стреляли, а чувствуют. Но как? Предвиденье? Ну нет… не может быть… Так быстро и так четко засечь местоположение противника не способен ни один пророк.

Медленно-медленно, на взгляд волшебника, а на самом деле с приличной скоростью падающего со скалы булыжника в разных концах коридора посыпались плиты. Эльф легко успел бы вырваться из каменного мешка, но не стал, ему было интересно, чем же еще шаман, в недалеком прошлом вполне серьезно рассчитывавший на конфликт с ним, величайшим магом этого мира, удивит незваного гостя. Со злорадным шипением из тонких щелей в потолке просочился туман и заполнил ловушку.

«Ядовитый газ, – с явным разочарованием подумал Келеэль, намеренно вдохнувший немного его паров и призвавший на помощь свой опыт алхимика. – Точнее, нет, не ядовитый, просто непригодный для дыхания. Ну… это несерьезно…»

И тут грянул взрыв. Вреда чародею ни ударная волна, ни осколки, смешанные с новой порцией железных шариков, не принесли, а вот подземелью теперь понадобится капитальный ремонт, который на должном уровне способны произвести разве что гномы. Хотя лучше бы они этого не делали. Стоит бородачам увидеть, в какое состояние приведено их творение, и они выставят счет, для оплаты которого потребуется разорить как минимум драконью сокровищницу.

– А это уже серьезно, – покачал головой волшебник, спешно восстанавливающий верхний слой щитов, практически исчерпавших вложенную в них энергию. – Не на архимага, конечно, рассчитано, а магистру хватило бы за глаза.

Из щелей в потолке, как старых, так и возникших после взрыва, хлынула вода. А с ней, к громадному удивлению эльфа, и кровососущие, и очень крупные пиявки, которые при взгляде в магическом плане оказались все теми же мелкими духами, только подселенными на этот раз в тела живых существ. Такие твари с равным успехом могли откусывать куски как от материальной плоти, так и от магических структур. И благодаря своей нематериальной составляющей не дохли от голода при отсутствии кормежки в течение пары лет.

«Параноик, – с оттенком уважения подумал о шамане Келеэль и телепортировался обратно в свое жилище. – Видимо, придется зайти с парадного хода. Конечно, пробить этот жалкий камешек, отделяющий меня от дверей, я смогу, но тогда всему содержимому лаборатории придет конец или как минимум оно подпортится. Думаю, Михаэль такого не простит. Я бы точно не простил».

Спустя несколько ударов сердца волшебник снова очутился в пещере, но на этот раз не в глубине ее, а в громадном холле, предназначенном, помимо всего прочего, и для приема обычных посетителей, уже без чар невидимости и неслышимости, но по-прежнему окруженный защитными заклинаниями. К нему тотчас же из темных углов рванулись две «маленькие» тени, принадлежавшие гигантским пустынным скорпионам, и одна большая, хозяин которой, молодой дракон, несмотря на полученную не так давно травму и потерянный вследствие этого разум, был куда опаснее, чем оба членистоногих сторожа вместе взятых. До архимага чудовища не добежали, резко остановившись, гигантский ящер так вообще на зад плюхнулся, противно проскрежетав прочной чешуей по еще более прочным камням.

– Келеэль? – осведомился голос шамана, идущий из маленькой коробочки, висящей у монстра на шее. – Это вы?

– Разумеется, – с достоинством кивнул волшебник, не совершая, однако, резких движений. Драконы, благодаря своей природной сопротивляемости магии, были самыми неудобными противниками для любого волшебника. Даже с демонами справиться было намного легче. Нет, конечно, пятитысячелетний эльф при необходимости смог бы сделать из гигантского ящера, к тому же покалеченного, набор алхимических ингредиентов, аккуратно разложенных по полочкам, но убивать питомца тех, к кому пришел в гости, не лучшая идея.

– Тогда скажите, скольких моих сородичей вы вытащили оттуда, откуда вытащили, – не унималась коробочка.

– С тобой – девять, – мгновенно понял, чего от него хотят, Келеэль. Действительно, внешний облик подделать достаточно просто, ауру сложно, но можно, а вот с воспоминаниями такой фокус не пройдет. Их, конечно, можно разделить с кем-нибудь или украсть, но в отношении сильнейшего мага мира проделать эту процедуру смогли бы немногие. – Правда, один не выжил. Точнее, не ожил.

– Это и вправду вы! – с облегчением откликнулась коробочка искаженным голосом Ликаэли, подруги шамана. – Представляете, на нас буквально несколько секунд назад кто-то напал!

– Вообще-то это был я, – покаянно склонил голову архимаг. Причин скрывать правду он не видел. Раз уж шаман неведомым ему путем определил, что к ним кто-то пришел, то узнать, кто именно пришел, он точно сможет, пусть и затратив на это немного времени. – Простите, если напугал.