Сергей Недоруб
Новая Зона. Друзья друзей

– Будешь скучать – заходи в гости, – пожелал он. – Но только вечером, когда я дома.

– Зайду, – пообещал Марк, не веря своей удаче и одновременно пытаясь понять, чему же именно он так радуется. – Спасибо, что вы мне доверяете.

– Доверяю? – удивился Геннадий. – Парень, доверие – штука серьезная, и ее надо заслужить.

– Ну да, – согласился Марк механически и захлопал глазами. – Тогда почему вы позволяете мне общаться с Полиной и даже заходить к ней домой?

Геннадий рассмеялся.

– Да потому что ты – самый адовый ботан из всех, что я встречал, – ответил он. – По-твоему, я подпущу к своей дочке альфа-самца?

Марк чувствовал себя так, словно ему только что врезали под дых. Обида нахлынула на него подобно невидимому кокону, мигом принявшемуся его душить.

– Не парься, – посоветовал Геннадий. – Поможешь дочке с уроками, мало ли. Или ты не хочешь?

– Помогу, – только и ответил Марк.

– Вот и все, решили. Загляни через недельку, мне надо будет насчет школы узнать кое-что.

– Договорились.

Марк открыл дверь, залез в квартиру и тут же заперся изнутри. Он пытался успокоиться, но обида все нарастала. И тем хуже было, что ничего такого ему отец девочки, в общем, не сказал…

Вернувшись в комнату, Марк в бешенстве смел со стола свои тетрадки, сел на стул и принялся угрюмо ждать прихода родителей.

Рекламный журнал все еще лежал перед ним. Фотографии интерьера спортзала, что был всего через пару кварталов, теперь выглядели иначе – более величественно, даже немного аристократично, словно испуская еле видимое сияние.

И дело было не в освещении.

4

Московская Зона, первый день

16 марта 2014 г.

10:28

Периодически проверяя сотовую связь, Марк наконец убедился, что дозвониться до Полины невозможно, и оставил эти попытки. Не лучше обстояли дела с Интернетом, к которому Марк безрезультатно пробовал подключиться в двух встретившихся ему игровых клубах – только там сейчас могло сохраниться оптоволокно, раз на беспроводную связь рассчитывать не приходилось. Один из клубов был заперт, и Марку пришлось разбить окно, чтобы туда попасть. Вопящая сигнализация его не смутила – он знал, что никто не придет. В другом клубе лежало четыре мертвых тела со следами насилия. Компьютеры были унесены, и остался только терминал администратора. Марк лишь покачал головой. Время идет вперед, но люди все еще готовы убивать за технику. Хотя он понимал, что в минуту массовой паники добыча – всего лишь повод.

Разумеется, Марк не бродил по улицам в полном одиночестве. Если не считать загадочный туман, оранжевые всполохи в небе и тому подобное, Москва напоминала саму себя в день беспорядков. Очень сильных беспорядков, ранее невиданных. Слишком самонадеянно было бы ждать благоразумия от неуправляемой толпы. Но даже какая-то активность являлась полезной. Марк допускал, что люди могут в своем большинстве остаться, ничего не замечая за окном, и заранее настроился на неотвратимость многих жертв. Защитные барьеры психики могли стать единственной профилактикой, и Марк был почти рад, поняв, что ему не придется замыкаться в глубинах сознания – в столице действительно проходила массовая эвакуация, что казалось почти чудом. Как, черт побери, можно спасти целый город, да еще такого размера? Ведь сложность заключалась не столько в организации и пропускной способности дорог, сколько в естественном нежелании людей примиряться с фактом неизвестной опасности. Однако, глядя на забитые транспортом улицы с четкой регулировкой камуфлированных солдат со штурмовыми винтовками, Марк начал надеяться, что в своей массе все обойдется. Для жителей и гостей столицы оказалось на удивление просто все бросить и бежать, словно жить в Москве можно было только на чемоданах. Впрочем, Марк не знал никого, кто мог бы сказать, что привязан к Москве накрепко. Собственно, он и сам уже много лет не имел в своем кругу общения ни единого домоседа. Что было естественно, а что нет – он не мог объяснить. Туман в любом случае сглаживал всю статистику, не позволяя охватить взглядом реальное количество людей на улицах.

Странно и смешно, но, похоже, именно неверие людей в возможность падения Москвы стало тем стержнем, который не допустил массовой паники. Вероятно, когда-то не так давно та же участь постигла и Припять. Людей просто вывели из своих домов, и они ушли, веря, что вернутся. Теперь то же было и в Москве.

Марк старался думать обо всех подобных вещах, но всего лишь по одному разу. И без эмоций. Если он чувствовал, что увиденное на улице затрагивает его, отражается на самочувствии, то он выбрасывал это на задворки сознания и там отпускал на волю. Ему было не до переживаний за посторонние ошибки – подобная роскошь доступна только бездельникам. Что бы Левин ни твердил про общую ответственность за создание Зоны в Москве, Марк не чувствовал за собой никакой вины. Он отдал долгие годы на изучение кристаллов, слишком многим пожертвовал, чтобы эти кристаллы и сопутствующие знания не попали в опасные руки. Не он создавал технологии, позволявшие обойти эти попытки ограничить наступление чужеродного мира. Ему ровным счетом не о чем переживать. Начни он беспокоиться, задаваться вопросами, сомневаться – и этот поток нарастет как снежный ком, попросту похоронив его под собой.

Другое дело, что наступит момент, и кураторы свежей Зоны почувствуют потребность в обличении виновных. Марку совсем не улыбалось попасть в их число. Он должен был найти свою подругу и исчезнуть.

И все же Марк чувствовал, что ему не помешает хоть примерно знать общее положение дел в городе. Информационный голод заставит жителей искать источники знаний в других местах, и ключевым из таких мест было радио.

В одном из разграбленных киосков Марк ненадолго задержался, пытаясь отыскать самый простой радиоприемник. Сейчас, когда они были внедрены во все существующие гаджеты, спрос на специализированные устройства отпал, так что ему пришлось потрудиться, прежде чем он нашел запаянный в целлофан китайский прибор с блестящей антенной. Еще больше времени он потратил на поиск батареек. Их отсутствие не на шутку взволновало Марка. Элементы питания народ сгреб подчистую. Если люди воруют не хаотично, а целенаправленно, то они уже примерно знают, что им может понадобиться. Готовность населения к долгой осаде в планы Марка никак не входила.

Найдя батарейки в одном из пленочных фотоаппаратов, Марк прошел от лавки еще с сотню метров, завернул за угол и остановился за мусорным контейнером. Ему в любом случае требовался пятиминутный отдых, так что можно было и послушать новости.

От новостей у Марка не убавилось скепсиса. Все как обычно. Призывы властей брать набор еды на три дня и двигаться к ближайшему бомбоубежищу (интересно, много ли жителей знают, где эти убежища находятся?), на других каналах – бесчисленные ток-шоу на тему желто-зеленого тумана (допущения хуже незнания), беседы с экстрасенсами и прорицателями (очень плохой опиум для народа в текущих обстоятельствах) и тому подобное. И все же одна из частот привлекла внимание Марка.

– Да, да, все верно, – с оживлением говорил голос со слабым акцентом. – Для тех, кто только-только пришел на этот канал, повторяем. Мы – сталкеры! Меня зовут Тигран, рядом мой брат Геворг, и мы захватили эту станцию! Но не с тем, чтобы сеять смуту, а с тем, чтобы ее развеять! Мы расскажем вам, что происходит в Москве, и поможем вам выжить! Вы можете звонить нам по этому городскому номеру…

Марк рассмеялся и хлопнул себя по колену.

– Молодцы, мужики, – вымолвил он, не скрывая улыбки. – Помогайте, давайте. Расскажите людям о Зоне. А у меня дела…

Убавив громкость, Марк спрятал приемник в нагрудный карман и возобновил путь.

5

Киев, Шевченковский район

28 июня 2003 г.

17:02

– Привет! Вот я тебя и нашла.

Погруженный в мрачные мысли Марк вздрогнул от прикосновения к плечу. Полина села рядом с ним, глядя на его обеспокоенное лицо.

– Что случилось? – спросила она. – Я видела тебя на вручении, махала из зала, а ты не подошел.

– Извини, – проговорил Марк, вертя в руках аттестат об окончании школы, словно тот действительно был пропуском в светлое будущее. – Слишком много всего случилось… Я хотел побыть один.

– Понимаю, – кивнула девушка. – Когда мои мама с папой развелись, я месяц в подушку ревела. Тяжело сразу привыкнуть.

– У тебя долго к этому шло. А у меня все случилось неожиданно. Слишком быстро. Я ничего не смог предугадать. Не ожидал совсем, честно.

– Ты зол на них?

– Не на них. На себя. Я должен был догадаться.

– Как о таком можно догадаться? – спросила Полина. – Когда родители разводятся, ты в это не веришь, даже если они тебе прямо говорят об этом.

– Да, я понимаю. Семья – не формула, чтобы по ней людей строить.

Полина отвернулась.

– Ты всегда все анализируешь, – произнесла она. – Люди – не калькуляторы. Мы не созданы, чтобы вычислять. Если нам плохо, то нам плохо, и в этом нет ничего такого.

– Ты права. Я просто пытаюсь понять, что мне делать дальше.

– Где ты будешь жить?

– Там же, где сейчас. Квартиру они оставляют мне. И еще дачу с участком, гараж, мебель, посуду и книжки со счетами. Мне скоро восемнадцать, как раз будет время прийти в себя.

– Понятно… А сами они где жить будут?

– Со своими новыми семьями.

– Они все равно твои родители. Никогда про это не забывай.

Марк ничего не ответил.

– Ты не хочешь жить один? – спросила девушка.

– Не хочу.

– Скоро будешь совсем взрослым, – сказала она неуверенно. – Жениться сможешь.

– Да, построить семью на оставшемся в наследство фундаменте – предел моих мечтаний. Показатель мужчины прямо-таки. Работы не имею, база нулевая, и все, что я умею, – выстраивать причинно-следственные связи. Еще могу отличить Каркасом от Карулли.

– А что ты хочешь? Работать топ-менеджером после школы? Так не бывает, Марк. Все приходит со временем. Надо только уметь ждать.

– Ждать… Может, лучше что-то делать, а не ждать?

– Да что ты меня спрашиваешь?! Делай что хочешь! Ныть только не надо.

Коротко кивнув, Марк спрятал аттестат.

– Извини, – вымолвила Полина. – Я не хотела тебя обидеть.

– Ты меня не обидела.

– Точно?

– Ты переедешь ко мне?

– Я… Что? Что ты сказал?

Марк посмотрел ей в глаза.

– Переезжай ко мне, – предложил он.

У меня теперь большая квартира.

– Зачем? – спросила Полина, хлопая ресницами. – Зачем мне жить у тебя?

– А почему нет? Мы видимся каждый день и проводим вместе большую часть времени. Я предлагаю упростить нам жизнь.

Девушка закашлялась, затем взяла себя в руки, глядя чуть виновато, словно слова Марка показались ей смешными. Но он знал, что рассмешить такое предложение ее не могло.

– Это было внезапно, – призналась она.

– С моей стороны – не было. Я все обдумал.

– Ты же только что сказал, что не готов к тому, чтобы строить семейную жизнь. Чего-то там тебе не хватает…

– Да. А ты ответила, что все в порядке. И я с тобой согласился. В одиночестве я постоянно буду считать, что мне чего-то не хватает. Буду все откладывать на завтра, а если успею сделать сегодня, то останусь этим недоволен. В твоей компании я забываю про всю эту чушь. Становлюсь… самим собой. Могу смиряться с ходом своей жизни.

– Марк, это все равно странно слышать. Как ты представляешь нашу жизнь? В каком качестве ты хочешь видеть меня у себя дома?

– В естественном, – ответил Марк. – Мы с тобой два года знакомы, никого из себя друг перед другом не строили. Не морочили головы вопросами «друзья или встречаемся». Просто жили и стали одним целым. Я не говорю, что тебе надо будет лечь ко мне в постель. Клянусь, что для меня это не главное, хотя ты знаешь, что я этого хочу. Я очень люблю тебя. Но в первую очередь – уважаю. Потому и предлагаю съехаться. И уже затем решать, чему следует случиться, а чему – нет.

Полина смотрела на дорогу, словно пыталась прочесть там объяснение происходящему. Марк понимал ее чувства. В книгах, которые она читала, песнях, которые слушала, фильмах, которые смотрела, ничего не говорилось о подобных предложениях. Не мог ей о таком рассказать и отец. Возможно, когда-то говорила мама, но в давно забытом и устаревшем смысле.

– Я знаю, что твой папа пытается устроить свою личную жизнь, – сказал Марк. – Два года сильно его изменили. Он постоянно ждет, когда ты станешь совершеннолетней и выскочишь замуж. Пусть тебе до совершеннолетия еще далеко – я все равно надеюсь, что ты правильно меня поняла.

– Тебя – да, правильно, – вымолвила Полина. – И я верю тебе. Верю, что ты говоришь честно. Просто это какой-то дурацкий и нелепый мир.

– Ты о чем?

– О том, что за мной ухлестывали четыре раза только в этом месяце. Два мальчика из моего класса, один из параллельного и еще какой-то из другого подъезда. Кто-то из них звал сходить с ним в клуб. Другой предложил выпить чего-то там. А двое тупо сказали, что хотят секса, и спрашивали моего согласия.

– И что ты им ответила? – спросил Марк, улыбаясь.

– Что ты найдешь их и зароешь, если будут дальше приставать к маленьким.

– Да ну? Так и сказала?

– Если бы мы с тобой жили вместе, я дала бы им именно такой ответ.

Марк внимательно обдумал ее слова.

– Мне это льстит, – признался он.

– Так вот, я сейчас сижу и чувствую себя полной дурой. Сказать почему? Потому что те четыре предложения переспать с незнакомыми и неинтересными мне парнями я, конечно, отвергла, но посчитала чем-то нормальным, естественным. Такое случается, ничего странного в этом нет. Они подкатили, я отшила. Все хорошо, прекрасная маркиза. А вот когда самый близкий мне друг, которому я безмерно доверяю, предлагает мне жить у него и при этом говорит, что постель не обязательна, я теряюсь. Вот почему так?

– Я обожаю тебя, Полинка, – сказал Марк.

– Я тебя тоже. Но принять твое предложение не могу, извини. Не потому, что отвергаю его. Мне просто нужно время, чтобы поверить, что такие предложения бывают.

Полина обняла его и поцеловала в щеку.

– Пусть все останется как есть, – попросила она. – Пожалуйста. Пусть пройдет время.

– Хорошо, – согласился Марк. – Все останется как есть. Договорились.

– Знаешь, а папа мой давно верит, что мы трахаемся, как кролики.

– Вот оно что.

– Ага. Интересно, он будет против того, чтобы мы съехались?

– Думаю, он скажет, что давно пора. Давай его спросим?

– Не спеши. – Полина положила голову ему на плечо. – Не надо… Я хочу просто сидеть вот так и любить жизнь.

6

Московская Зона, первый день

16 марта 2014 г.

14:36

Здание клиники Марк узнал безошибочно, хотя никогда его прежде не видел. Он не был склонен искать во всем символы, но сейчас ассоциативные связи его не обманывали. Некогда пристойное лечебное заведение было покрыто копотью и множественными трещинами. Колонны, украшавшие фасад, наполовину осыпались, демонстрируя отвратного вида армированные стержни, словно давая понять, что всегда были не более чем декорациями, призванными скрыть топорную, скороспелую работу. Но самым примечательным моментом, без сомнения, было сборище вооруженных преимущественно подручными средствами людей, собравшихся у входных дверей «Альстромеры» и пытавшихся проникнуть внутрь.

Сначала Марк не понял, почему это им до сих пор не удалось. Хотя клиника почти принадлежала Центру Аномальных Явлений, она вряд ли являлась крепостью. Приглядевшись, Марк разглядел решетки на окнах первого этажа – прочные, надежные, не в пример лучше фасада. Их явно вставили недавно и на совесть. Может, бывший директор ЦАЯ, старина Мирослав, ожидал массового поступления VIP-пациентов и решил принять меры на этот счет?

Левую сторону здания больницы уродовала широкая дыра, охватывавшая перекрытие между первым и вторым этажами. Приглядевшись, Марк заметил колыхание воздуха напротив нее. Аномалии добрались и сюда, и одна из них выжрала солидный кусок стены, обустроив готовое приглашение для мародеров. Сейчас где-то напротив нее парило облако из бетонной крошки. По странному случаю никто пока что не сделал попыток проникнуть в больницу через эту дыру. Обычно всех в таких случаях останавливали истерзанные трупы. Первые сталкеры распознавали аномалии именно по признакам такого рода. А болты и детекторы пришли уже позже. У Москвы все было еще впереди.

Рассматривая клинику, Марк заметил краем глаза характерный блеск на крыше здания и тут же отвернулся. Туман еще не добрался до этих мест, и при таком освещении и ракурсе подобный отсвет мог дать только оптический прицел. Не было возможности отпрыгнуть за укрытие, так что Марк сделал единственное, что мог, – притворился, что не заметил никакого блеска, и решил вести себя естественно.

Хотя что может быть тут естественным? Ему так или иначе требовалось заговорить с группой собравшихся тут оборванцев, если он хотел найти способ пробраться в клинику без потерь. Не пытаться же всех их перестрелять, в самом деле…

– Салют, братва, – сказал он, постепенно приближаясь и держа руки на виду. На него не обратили особого внимания. Пара человек едва удостоили его взглядом и вернулись к жаркому обсуждению. Пользуясь тем, что его никто не гонит, Марк решил пока постоять рядом и послушать.

– …Никто там не станет держать «дурь», – уверял хрипло дышащий дядька в каске строителя. – У них там правила.

– Какие правила? – мотнул головой другой, в красной кепке. – Всем сейчас положить на правила! Если там охранять нечего, то на хера заперлись?

– Так, давайте не ругаться, – попробовал всех урезонить третий, в самодельной, но хорошо изготовленной черной балаклаве с прорезями для рта и глаз. – Раз закрылись, значит, были причины.

– Чего не открыть-то? – не успокаивался Строитель. – Все равно ведь знают, что вскроем их как банку ножом. Чего время тянуть?

Красная Кепка лишь сплюнул.

– Спокойно, – проговорил Балаклава. – Они, может, нас сейчас слушают. Ни к чему пугать людей…

Марку все было ясно. Здесь не одна вооруженная группа, а две. Вряд ли больше, поскольку тут всего человек одиннадцать. Кепка и Строитель – члены какой-нибудь рабочей бригады, возможно, гастарбайтеры, воспользовавшиеся случаем наворовать наркоты из ближайшей больницы. Возможно, они работали на том самом здании по соседству, которое сейчас гордо реяло в горизонтальном положении метрах в пятнадцати над землей. Вероятно, мощная гравитационная аномалия вырвала недостроенный дом с фундаментом, не давая упасть. Марк мог только догадываться, как это зрелище влияло на неподготовленные умы простых людей.

Что касалось Балаклавы, то тут все было намного хуже. Хотя он имел немалый лишний вес и не походил на воина, за его поясом висел старый пистолет, а позади стояли человека три, нервно озиравшиеся по сторонам. Качество маски говорило о том, что это не первая маска в его жизни, сшитая собственноручно. Это явно были представители одной из многих московских сил, временами приравнивавших себя к политическим. Спокойные как удавы, пока не вступят в агрессивный митинг, перерастающий в погромы, после чего удавы превращаются в гиен. Зачем им понадобились наркотики – вопрос уже другой. Вероятно, для задабривания толпы в одном из городских восстаний, в наступлении которых Марк не сомневался. Разумеется, из столицы сейчас эвакуировались только те, кто этого хотел. Те, что остались, были из совсем другой социальной категории.

– Давайте просто решетку вынесем, – предложил Строитель. – Болгаркой возьмем.

– Можно, – кивнул Балаклава. – Но не нужно. Только людей внутри напугаете.

– Чё ты так ссышь, что они там в штаны наложат? – спросил Кепка. – Тебе не по фиг?

Марк знал ответ. Балаклаве не было по фиг. Он действительно не хотел, чтобы персонал больницы нервничал раньше времени. Наверняка он вообще не планировал выпускать никого из больницы, равно как и оставлять живых свидетелей. Дилетант в маске обычно считает себя неуловимым анонимом, и его поступки полны сбоев, ошибок и непредусмотренных последствий. Опытный же убийца не доверяет никакому правилу, кроме молчания мертвых. Если люди внутри больницы успокоятся, то у Балаклавы оставался шанс, что они откроют двери добровольно и тем самым упростят ему задачу. Но и мараться Балаклаве не хотелось, когда была возможность предоставить всю грязную работу случайно подвернувшимся мужикам. Плохо. Очень плохо.

Единственным выходом для Марка было столкнуть обе группы между собой, но… он не был уверен, что Кепка и Строитель действительно намерены сделать что-то злое с обитателями «Альстромеры». Потому и подставлять их ему не хотелось.

– Мужики, может, я предложу другой вариант, – сказал Марк. – Я видел, там сзади в стене дыра. С того холма можно до нее допрыгнуть. Если тут есть кто-то гибкий…

– А тебе какой интерес? – спросил Балаклава.

– Вода, – ответил Марк первое, что пришло в голову, и тут же стал развивать мысль. – Я сейчас в городе никакой воде не доверяю. А без нее не выжить. В больницах вода надежная.

Он честно посмотрел Балаклаве в глаза, стараясь выглядеть максимально убедительным. Пусть его принимают за психа, лишь бы не подумали, что ему в больнице нужен конкретный человек.

– Да, мы видели дыру, – сказал Балаклава неожиданно мягким голосом. Для него Марк являлся лишним параметром в уравнении, которого следовало исключить как можно скорее и тише. – Только туда лучше не лезть.

– Почему? – спросил Марк. – Там же никого нет. Возьмем доски, сделаем мост и…

– Аномалия там, – ответил Балаклава. – Не слышал такого слова? Короче, не лезь туда. Но если хочешь, то можешь попробовать. Я не пролезу, мне трудно будет. Может, ты и прав.

Марк сжал губы. Такого поворота он не ожидал.

Балаклава распознал аномалию без приборов. Он отлично знал, как вести себя с радиоактивным мясом вроде случайных людей, которых нужно мотивировать пролезть впереди себя в опасное место.

Балаклава был сталкером.

Очень плохо.