Сборник
Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

VII. Кровь пророка Захарии

Предание от раби Иегошуи бен Карха:

– Некий старец, из жителей Иерусалима, рассказал мне: «Видишь, – говорил он, – и в этой долине, и в самом Иерусалиме Навузарадан, начальник телохранителей Навуходоносоровых, казнил несметное множество народа. Кровь казненных потекла и слилась с кровью Захарии. Кровь же Захарии кипела и била вверх ключом. «Что это? – спросил Навузарадан. – Кровь от жертвоприношений», – ответили ему. Велел он принести жертвенную кровь, сравнил и нашел ее совершенно различною от крови той.

– Слушайте, – сказал Навузарадан, – скажете правду – хорошо, нет – я железными гребнями сдеру мясо с костей ваших.

– Что сказать тебе? – отвечали ему, – некий пророк был среди нас; порицал он нас за грехи наши, восстали мы и убили его. И вот, сколько лет прошло, а кровь его не успокаивается.

– А вот, – сказал Навузарадан, – я уговорю его успокоиться.

Привели, по приказу его, членов обоих синедрионов, великого и малого, и казнили их на том месте. Но кровь Захарии не успокоилась; заклали юношей и дев, – не помогло и это; казнили детей, питомцев школ – и это не помогло.

– Захария! Захария! – воскликнул тогда Навузарадан, – лучших из народа погубил я, желаешь ты разве, чтоб я истребил всех до единого?

Как только проговорил он слова эти, тотчас кровь успокоилась.

Чувство невольного раскаяния проснулось в сердце Навузарадана.

«Если, – подумал он, – из-за одной погубленной жизни, гнев Господень, в виде этой кипящей крови, не утихал столько времени, что же должно произойти после того, как мною столько жизней погублено?»

Бежали оттуда Навузарадан, послал завещание семье своей и принял закон Бога Единого. (Гит., 57)

VIII. Муки изгнанников

Звала я друзей моих, – Они обманули меня. (Плач Иеремии, I, 19)

Предание от раби Иегошуи бен Леви:

Направляемых в Вавилон изгнанников Иерусалимских вели с завязанными за спиной руками, закованными в железные наручники, голышом, как животных. Когда проходили мимо поселений измаильтян, изгнанники стали просить начальников конвоя:

– Окажите нам милосердие и жалость – проведите нас через селения братьев наших, потомков дяди нашего Измаила.

Просьбу их исполнили. Вышли измаильтяне навстречу и стали предлагать им соленого хлеба и рыбного рассола, а вместо воды – пустые мехи, наполненные воздухом и снаружи смоченные водою. Поев соленое и полагая, что в мехах вода, израильтяне^[77] хватались зубами за мехи, воздух входил в их легкие – и они падали замертво.

Таким же образом – по преданию от раби Иоханана, – погибли восемьдесят тысяч юношей-коганидов. Вооруженные золотыми щитами, прорвались они через войска Навуходоносора и направились к измаильтянам.

– Вы потомки дяди нашего, – говорили они сынам Измаиловым, – дайте нам воды напиться!

– Вы поешьте сперва, отвечали те и, накормив их соленым, давали им, вместо воды, мехи, наполненные воздухом. (Эха-Р.)

IX. На реках Вавилонских

Полоненным израильтянам Навуходоносор не позволял останавливаться подолгу на одном месте во всех пределах Ханаанской земли, но гонял их с места на место. Делалось это вавилонянами из опасения, чтобы народ израильский не имел возможности принести покаяние Господу. «Бог племени этого, – говорили они, – ждет, чтоб израильтяне раскаялись в грехах своих, и дотоле, пока они еще находятся на своей земле, Он, чего доброго, поступит с нами так, как поступил с Сеннахирибом^[78].

Когда же достигли рек Вавилонских и очутились на своей земле, победители тотчас сделали стоянку. Одни (вавилоняне) занялись бражничаньем, другие (израильтяне) обратились к плачу и стенаниям.

– Зачем вы сидите и плачете? – спрашивал их Навуходоносор. И повелел он колену Левиину выступить вперед и сказал:

– Приготовьтесь! Желаю я, чтобы, пока мы едим и пьем, вы стояли и проводили перстами по струнам арф ваших так, как вы делали это в вашем храме, перед Богом вашим.

Начали переглядываться между собою левиты и говорить один другому:

– Мало того, что Святилище Господне разрушено за грехи наши, дойдем ли мы до того, чтобы перед этим низким человеком стоять и играть на арфах наших?

По общему уговору, повесили они арфы на вербах, росших там, и, решившись на самопожертвование, начали все надламывать и зубами откусывать большие пальцы на руках своих.

– Вот, глядите, – говорили они вавилонянам, показывая на руки свои, – «как нам петь песнь Господню?» (Песик. – Р., 31)

Раби Иоханан бен Закай говорил:

– Почему местом изгнания народа Израильского избран был Вавилон преимущественно перед другими странами? Потому, что род Авраама происходил оттуда. Куда отсылает муж согрешившую перед ним жену? В дом отца ее. (Тосеф. Б. – К.)

По преданию от раби Иоханана:

– Во все время царствования нечестивца Навуходоносора, не появлялся смех на устах ни у одного человека. О времени после смерти Навуходоносора и гласит стих пророка: «Вся земля отдыхает, покоится и поет ликуя». (Шаб., 149)

X. Скорбь Кенесет-Израиль

Вспоминая об этом,

Изливаю я душу мою.

– О ком гласят слова эти в псалме сынов Кореевых?

– О Кенесет-Израиль.

– Владыка мира! – говорила Кенесет-Израиль, – я вспоминаю безмятежный мир минувших дней и говорю: «о, если бы было ныне, как в те дни, когда храм существовал еще, и Ты сходил с вышних и Духом Твоим осеняло меня, и народы пели славу мне, а когда я, грешная молила о милосердии, Ты внимал мольбе моей. Ныне же – стыд и позор стали уделом моим».

И еще говорила она:

– Господи! Каким смущением полна душа моя, когда брожу по руинам Дома Твоего и слышу шепот, который проходит по ним: Место, где потомки Авраама приносили жертвы на алтаре Твоем и стояли священники народ, благословляя, и левиты играли на арфах своих, – там шакалы рыскают ныне!

“В многолюдных сонмах я ходила,

С гласом радости вступала в Божий Дом”.

По стопам шествовавших на праздники в священный град, под сень Господню всходила я; ровные лежали дороги предо мною и деревья осеняли голову мою. А ныне – изгнания тень легла на меня, по бурелому путь мой лежит, и обнаженною я по солнцу иду. Сонмами торжественными всходила я прежде, сонм за сонмом, подобно водопаду, ни днем, ни ночью не прерывающему течения своего; с корзиною первинок на голове, с гимнами и песнями я путь свой совершала. И гласили песни те:

* * *

По утрам:

«Вставайте, пойдем,

На гору Сион!»

* * *

На дорогах:

«Я с радостью слышу: пойдем

В обитель Господню!»

* * *

В Иерусалиме:

«Стояли ноги наши

В твоих вратах, Иерусалим!»

* * *

На Храмовой горе:

«Аллилуйя! Славьте Господа

Во Святилище Его!»

* * *

Во дворе храма:

«Все живущее

Да хвалит Господа.

Аллилуйя!»

«А ныне – безмолвны восхождения мои, и безмолвно обратно иду я»– (Еха-Р.)

XI. Утешение

«Утешайте, утешайте народ мой».

– Утешай меня, утешай меня, народ мой, – говорил Господь.

«Виноградник был у виноградаря; пришли люди и вырубили его. Кто в утешении нуждается – виноградник или виноградарь? Дом сожгли, – кого утешать надо: дом или хозяина? Вы виноградником были у меня. Пришел Навуходоносор и разрушил виноградник Мой, вас изгнал и обитель Мою сжег, – в утешении Я нуждаюсь. Утешай Меня, утешай Меня, народ мой!» (Песик. – Р.)

«Боже! Пришли язычники в наследие Твое» – гласит песнь Асафова.

«Песнь Асафова? Не уместнее ли было бы «плач Асафов», «стенание Асафова»?

Нет. Покои венчальные предуготовил царь для сына своего, выбелил их, обшил панелями, живописью покрыл. Но царевич блудным сыном стал. Пришел царь, стал завесы раздирать, плетения тростниковые уничтожать. Видя это, воспитатель царевича взял свирель свою и принялся играть на ней. Стали окружающие говорить ему:

– Царь венчальные покои сына своего разрушил, а ты песни поешь!

– Потому пою я, – отвечал тот, – что царь покои сына своего разрушил, а не на него самого гнев свой излил.

И Асафу люди говорили.

– Господь храм и святилище Свое разрушил, а ты песни поешь.

– Потому то и пою я, – отвечал Асаф, – что на дерева и камни излил Господь гнев Свой, а народ не истребил Он в гневе Своем. (Еха-Р.)

От Первого до Второго храма

I. Хирам, царь Тирекий

– Сын человеческий! Тира царю возвести:

Так говорит Вездесущий Господь. Возгордился Ум твой, и ты говоришь: «Бог – я, и в недрах морей Я на престоле, подобно богам, восседаю».

(Иезек., XXVIII)

Пришел Хирам к морю. Четыре железных столпа, длины безмерной, опустил в глубину и на дне морском в квадратном положении утвердил. И сделал он семь сводов небесных с престолом, изображениями зверей, громами, молниями.

Первый небосвод – стеклянный, и на нем – солнце, луна и звезды. Второй – железный, по этому своду перекатывались каменные шары и, сталкиваясь, производили грохот, подобный громовому раскату. Между этим сводом и следующим – бассейн с водометами. Третий из свинца; четвертый – из металлических сплавов, и между ними – водометы. Пятый – из меди. Шестой – из серебра, и вделаны в него жемчуга и самоцветные камни. Седьмой из золота, и по нем изображения зверей и херувимов. На этом «небе» помещался золотой трон, на вершине которого утверждена была целая система подвесок из жемчуга красного цвета. При каждом движении восседающего на троне подвески эти сталкивались между собою, и получалось подобие блеска молний и грохота грома.

И сказал Господь Иезекиилю:

– Сын человеческий! Иди, скажи Хираму: «Почто возгордился ты? Не от женщины ли рожден ты?»

– Господи! – сказал Иезекииль, – как пойти мне к нему? Ведь он в воздушном пространстве пребывает?

Навел Господь ветер, опахнул он кудри на голове Иезекииля и повел его по воздуху, и привел к Хираму. Затрепетал в ужасе Хирам при виде Иезекииля.

– Кто привел тебя сюда? – воскликнул он.

– Господь привел меня, – ответил Иезекииль, – и так сказать тебе велел Он: «Почто возгордился ты? Ведь смертный ты, от женщины рожденный».

– Пусть так, – сказал на это Хирам, – пусть я от женщины рожден, но жив и сущ я вечно! Как Господь среди морей восседает, так и я, как Господь на семи небесах обитает, так и я.

А кончил Хирам, царь Тирский жизнь свою так: послал Господь на Хирама Навуходоносора, и низложил он его. Из собственного тела Хирама ежедневно вырезывали куски мяса, и, обмакивая в уксус, давали ему вместо пищи. И умер он в ужасных мучениях.

Чертоги же, в виде небосводов воздвигнутые Хирамом, были поглощены недрами земными, где сохраняемы Господом для обитания праведников по пришествии Грядущего. (Бет. – Гам., 5)

II. Даниилом воскрешенные

В то время, когда Ханания, Мисаил и Азария были брошены, по велению Навуходоносора, в калильную печь, было слово Господне Иезекиилю:

– Иди, воскреси мертвых в долине Деире.

Поднявшиеся из могил скелеты стали наступать на Навуходоносора и колотиться о лицо его.

– Что это? – завопил Навуходоносор.

– Товарищ тех трех^[79], – отвечали ему, – в долине Деире мертвых воскрешает.

Услыша это, поднял Навуходоносор голос свой и воззвал:

«Как велики Его знамения,

Могущественны чудеса Его!

И царство Его – царство вечное,

Владычество – в роды родов!» (Санг, 62)

По сказанию раби Елиазара, воскрешенные Иезекиилем, встав из могил, возносили хвалу Всевышнему и снова возвращались к покою вечному.

По сказанию же раби Елеазара бен р. Иосе Галилейского, воскрешенные из мертвых Иезекиилем ушли в землю Израильскую, взяли себе жен и родили сыновей и дочерей. Живым подтверждением этого являлся раби Иегуда бен Бетера, который, услыша это сказание, встал и заявил:

– Я – один из потомков тех людей, и вот филактарии, оставшиеся мне от деда моего, одного из воскресших в долине Деире. (Там же, 91)

III. Ханания, Мисаил и Азария

Поучение раби Симеона Силоийского:

– В ту минуту, когда три отрока брошены были в калильню, предстал перед Господом Июркелий, дух града, и сказал:

– Господи! Позволь мне сойти и остудить калильню, дабы спасти праведников этих от смерти.

Сказал Июркелию архангел Гавриил:

– В чем же проявится тут могущество Господне? Ты – дух града, а это всем известно, что вода тушит огонь. Я – дух огня; пойду я, остужу печь внутри и раскалю ее снаружи, – это будет двойным чудом.

– Иди, – сказал Господь Гавриилу.

И воспел Гавриил:

«Господня истина – во век.

Аллилуйя!» (Песик., 118)

IV. Пророк Ездра

Раби Иосе учил:

– Ездра, не предупреди его Моисей, был достоен, чтобы через него была дана Тора народу Израильскому. (Санг., 20)

V. Члены Великого Собора^[80]

Раби Иегошуа бен Леви учил:

– Почему лица эти названы «членами Великого Собора»? Потому, что ими «возвращен был Божественному Венцу исконный блеск его». Моисей, славя Господа, титуловал его: «Бог великий, могучий и страшный». Иеремия говорил: «Варвары разрушают святилище Господне, – где же страх перед Ним?» И Иеремия опускал название «страшный»^[81]. Даниил говорил: «Иноплеменные властвуют над сынами Его и порабощают их, – где же мощь Его?»^[82]. И он опускал слово «мощный». Явились мужи Великого Собора и сказали: «Наоборот, – в том и заключается высшее могущество Господне, что Он пересиливает гнев Свой и проявляет долготерпение Свое по отношению к нечестивцам и злодеям.

И страх Господень тем и велик, что только страхом этим одинокое и беззащитное племя продолжает существовать среди враждебных ему народов мира. (Иома, 69; Иалк.)

VI. Мардохей и Есфирь

«Псалом при появлении утренней зари».

Про времена Мардохея и Есфири гласит стих этот. Ночь, хотя преобладающую сущность ее составляет темнота, имеет все же свет луны, звезд и планет. Темнота же, во всей полноте этого понятия, наступает в минуты, предшествующие появлению утренней зари: меркнет луна, гаснут звезды, исчезают планеты – и нет темноты более совершенной, чем темнота предрассветная. И в эти минуты внемлет Господь вселенной со всем сущим в ней, из тьмы выводит зарю и дарует миру свет.

И потому еще Есфирь уподоблена утренней заре, что вся эпопея Есфирина шла, развиваясь с той же постепенностью, с какою протекает появление и светонаростание утренней зари. Подобно едва начинающему брезжить мерцанию, первым моментом было появление Мардохея «у ворот чертога царского». Потом: «Есфирь-фарица». Далее: «бессонница царя и чтение “Памятной книги”»; «Мардохей в царском одеянии и верхом на царском коне, ведомом под уздцы Аманом»; «Аман на виселице»; «контр-указ Ахашвероша»; «Мардохей, выходящий после приема у царя, в одежде царской»; и наконец, – «у иудеев был свет».

Рав Аси говорил:

– Как с утренней зарею кончается тьма ночная, так с Есфирью времена чудес окончились. (Шох. – Т.; Иома, 29)

VII. Пир Ахашвероша

«Питье шло чинно».

По сказанию раби Леви, у персов был обычай, по которому каждый приглашенный на пир к царю должен был выпивать колоссальный кубок, содержимостью в пять восьмых гина^[83]. Человек мог тут же умереть или сойти с ума, ничто не могло заставить отменить этот обычай. Натурально, прибегали к единственному средству – подкупу виночерпия: платили, не жалея золотых динариев, и виночерпии богатели со дня на день. Ахашверош обычай этот отменил. «Пусть, – сказал он, – каждый пьет столько, сколько хочет и может». (Аба Гур.; Иалк.)

VIII. Бигфан и Фереш

«В те дни, когда мардохей сидел у ворот царских, два царских евнуха, Бигфан и Фереш, оберегавшие порог, озлобились и замыслили наложить руку на царя Ахашвероша».

Сказание раби Леви:

– Бигфан и Фереш были киликийцами, из города Тарса, и прежде занимали место привратников царских. На их место царь назначил Мардохея. Это их озлобило, и сговорились они так: «Подсыплем в питье царское отравы; царь умрет, и все станут говорить: пока царя охраняли Бигфан и Фереш, царь был в полной безопасности, а назначили иудеянина – царя и отравили». Разговор этот они вели по киликийски, в уверенности, что из окружающих никто их не поймет. Не знали они, что Мардохей одно время заседал в Синедрионе, и был знаком со всеми семьюдесятью языками и наречиями^[84]. (Мид. Пан. Ах.; Мег., 13)

«И их обоих повесили на дереве».

«После этого возвеличил царь Ахашверон Амана».

Притча раби Иегуды га-Наси:

– Созвал лев на пир всех зверей и животных. Происходил пир под навесом из львиных шкур. Насытившись, гости стали говорить: «Кто бы нам теперь песню спел?» Остановились на лисе.

– А будете ли вы подпевать мне? – задала им вопрос лиса.

– Будем, – ответили четвероногие гости. Подняла лиса глаза к навесу из львиных шкур и запела: «Желаю, чтобы то, что постигло верхних, постигло и нижних».

Таков смысл и приведенных двух стихов: «Кто дал нам увидеть повешенными Бигфана и Фереша, Тот да приведет нас увидеть и падение Амана» (Эс. – Р.)

IX. Возвеличение Амана

Притча раби Леви:

– Конюх оскорбил царевича. Рассудил царь так: «Если я казню оскорбителя, все будут говорить: конюха казнили. Нет, сперва возвеличу его, а потом казню». Произвел царь конюха сначала в трибуны, затем в градоправители и потом уже повелел обезглавить его. – Так и Господь сказал: «Если бы Аман был казнен еще в то время, когда он советовал Ахашверошу воспретить возобновление Иерусалимского храма, никто бы о нем не знал; нет, пусть он сперва приобретет известность и потом казнен будет». Так оно и произошло: сперва «поставил царь кресла его выше всех князей», а потом – «повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея».

И такова обычная судьба всех врагов Господа:

«Растут подобно злакам нечестивцы,

И пышным цветом грешники цветут,

Чтоб стать потом добычей истребленья». (Эс. – Р.; Аба-Гур.)

X. Замысел Амана

«Задумал Аман истребить всех Иудеев».

Свила птица гнездо на морском берегу. Смыло гнездо прибоем. Озлилась птица и давай клювом воду из моря на берег выливать, а песок с берега бросать в воду. Увидала это другая птица и спрашивает:

– Что это ты делаешь, безумная?

– Не уйду отсюда, – отвечает первая, – пока не превращу море в сушу и сушу в море.

– Глупейшее ты создание! Многое ли ты, в конце концов, сделать можешь?

И про Амана сказал Господь:

– Я, Всемогучий, возымел намерение истребить народ Израильский и не мог сделать этого, едва только встал Моисей, чтобы отвратить гнев Мой, а глупец Аман «убить, погубить и истребить их» задумал! Клянусь, голова его станет искуплением их. Им – спасение, ему – виселица. (Там же)

XI. Ябедничество Амана и указ Ахашвероша

Предание от Равы:

– В деле ябеды Аман обладал редким искусством. Между ним и Ахашверошем произошел следующий разговор относительно народа Иудейского:

Аман: Государь! Повели жестоко преследовать их.

Ахашверош: Опасно это: их Бог карает всех их преследователей.

Аман: Они давно уже изменяют заветам Его.

Ахашверош: Но есть среди них и праведники, которым удастся вымолить прощение для них.

Аман: Все они одинаковы. Скажешь, может быть: истребление их повлечет опустошение какой-нибудь области в стране? Нет, народ этот живет «разбросанный и рассеянный между всеми другими народностями в государстве твоем». Убыток казне? Но казне от них, как заводу от мула^[85], никакой прибыли нет. «И законы их отличны от законов всех других народов»: они не едят и не пьют за одним столом с нами и в браки с нами не вступают. «И законов царя они не выполняют»: круглый год праздники у них; то суббота, то праздник. Вот, посчитай: пасха, пятидесятница, кущи, новолетие, день отпущения. (В эту минуту прозвучал Голос небесный: “Нечестивец! Тебе завидно, что праздников много у них? Вот, Я повергну тебя перед ними – и прибавится у них еще один праздник, в память гибели твоей”.) И царю, – продолжал Аман, – не стоит беречь их». Даже при еде и питье они царя оскорбляют: упадет в кубок муха, они муху выбросят вон, а кубок выпьют; а попробуй ты, государь, дотронуться до кубка, выплеснут на пол и пить не станут. Так вот, «если царю благоугодно, то пусть будет предписано истребить их».

«И призваны были писцы царские» – и посланы письма».

Вот что письма те гласили:

«Всем народам, нациям и племенам. Мир да умножится среди вас».

Да будет ведомо вам:

Предстал пред нами некий муж, не из края здешнего и не из земли нашей. Потомок Амалика он, происхождения весьма благородного, а зовут его Аман. И обратился сей муж ко мне с просьбою довольно пустячною. Просьба эта заключается в следующем:

«Живет среди нас некий народец, самый презренный среди народов, высокомерный и пригодный только на то, чтобы помехой и преткновением служить для нас. Люди эти издеваются над нами и радуются бедствиям нашим. Царя проклинают они постоянно, вечером, утром и в полдень, говоря: “Господь – царь на веки вечные; исчезнут язычники с земли Его”. И еще говорят они: “чтобы совершить мщение над народами, кару над племенами”. И что это за неблагодарные души! Посмотрите, что с беднягой фараоном сделали они: как они прибыли в Египет, фараон принял их радушно и дал им поселиться в лучшей части страны; в голодные годы продовольствовал их, не отказывая в самом лучшем. А когда он попросил их построить для него один какой-нибудь дворец, они придумали такую коварную уловку:

“Позволь нам, – заявили они, – отправиться в пустыню на три дня пути, чтобы принести жертву Господу, Богу нашему, после чего мы вернемся обратно. Да не будет ли еще благоугодно тебе одолжить нам серебрянные и золотые сосуды и одежды?“

Египтяне надавали им серебра и золота, и лучшие одежды дали. По нескольку ослов навьючил каждый из израильтян. И, обобрав египтян, они бежали. Фараон кинулся вслед за ними, чтобы хоть добро свое спасти. Двинулся он со всем войском своим. Что же устроили израильтяне? Был среди них некий человек, по имени Моисей, сын Амрама. Человек этот был колдуном; взял он обыкновенную палку, пошептал над нею и ударил палкою этою по морю, – море тотчас высохло; тут израильтяне все и прошли по морю, как по суше. Понять не могу, как это они прошли, и куда вода девалась. Видя это, пошел и фараон вслед за ними, – и ума не приложу, как это они его в воду пихнули, где он вместе со всем войском и погиб. О всех благодеяниях, которые он им сделал, никто из них и не вспомнил. А как с предком моим Амаликом поступили они? Когда они от Чермного моря направились дальше, пошел Амалик за советом к Валааму: Посмотри, – говорил он, – что племя это с Египтом сделало! И если с Египтом, которому они столь обязаны, они так поступить могли, то другим и подавно добра ждать от них нечего. Что посоветуешь ты мне?”

– Иди на них войной, – дал ответ Валаам, – и если тебе не удастся одолеть их, то никому на свете не устоять против них. За ними заслуги Авраамовы; но ведь и ты потомок Авраама.

Пошел Амалик войной против них. А Моисей, предводитель их, вот что сделал: был у него ученик, некий Иегошуа Навин, злодей без капли жалости в душе. Ему-то Моисей и сказал: “Отбери-ка людей и выступи против Амалика”. Уж и не знаю я, колдуны ли, или действительные герои были те, которых выбрал он тогда. Моисей палку только в руки взял, что2 проделал он с нею – не знаю; на камень сел и колдовать начал; и колдовал он до тех пор, пока не ослабли амаликитяне и не пали все мертвыми.

Пошли потом израильтяне на царей Сигона и Ога. Это были всемирно-известные богатыри, перед которыми никто устоять не мог. И что же? Поразили и их израильтяне. А что сделал потом Иегошуа, ученик Моисея? Вторгся с народом своим в землю Ханаанскую и мало того, что землю взял, он тридцать одного царя поразил и владения их поделил между израильтянами. Даже жителей Гаваона, которые изъявили им покорность, израильтяне в рабов и рабынь обратили.

Пошел на них Сисара с сонмищем своим. Не знаю я, что проделали они с ним, но поток Киссонский подхватил войска его, захлестнул их и в океан унес.

Первым царем израильским был Саул. Царь этот пошел войной на предка моего Амалика и поразил Амаликитских всадников сто тысяч в один день, не щадя в народе ни женщин, ни грудных детей. И остается совершенно непонятным, как им удалось нанести амаликитянам такое поражение.

А как с дедушкой моим, Агагом, поступили они? Сначала, точно, пощадили его, а затем пришел один из них, по имени Самуил, изрезал его в куски и бросил на съедение птицам небесным. А за что такой лютой казни подвергли его? Был после того царем у них некий Давид, сын Ессеев. Этот губил и уничтожал без жалости все царства кругом. Царствовал потом сын его Соломон, который, построив какой-то дом, дал ему название “Святилище”, хотя неизвестно, что особенного такого могло быть в том доме. Известно только, что в то время, когда кто-нибудь пойдет войной на них, израильтяне входят в этот дом и начинают творить колдовство, после чего выходят и поражают всякого неприятеля. Нет той добродетели, которой они не приписывали бы себе. Избалованные удачами, смотрят с презрением на все другие племена и народы.

Когда же Бог их состарился, наступил на них Навуходоносор и сжег тот Дом их, и не помогли им чародейства их: одних Навуходоносор смертью казнил, других закованными в цепи изгнал из земли их и рассеял среди нас. Но и поныне люди эти не изменили постыдных привычек своих. Находясь в изгнании среди нас, они продолжают издеваться над нами и над богами нашими, нечистью и мерзостью считая нас.

И вот, все мы одно решение приняли: кинув жеребьи, постановили – истребить их с лица земли. Жребий выпал на тринадцатый день месяца Адар.

Когда получите настоящее послание, будьте готовы к упомянутому дню: стреляющие из лука – приготовьте луки свои, мечники – мечи свои, и будьте все на готове, чтобы убивать и уничтожать всех иудеев, которые среди вас, от отрока до старца, не щадя ни детей, ни женщин и не оставляя в живых ни единой души».

А вот содержание письма, посланного Аманом, потомком Агага, ко всем правителям страны:

«Я, вельможа царский и наместник его, знаменитейший среди сановников царских, держал совет со всеми князями, наместниками и областеначальниками. Постановили мы в едином совете единодушно и единогласно, с соизволения царя Ахашвероша написали и печатью царской скрепили нерушимо. А идет дело о Великом Орле^[86], который крылья свои над всем миром распростер, так что ни одна птица, ни один зверь устоять перед ним не могли пока не восстал Великий Лев^[87] и не нанес тому Орлу могучего удара, крылья его сломал, перья выщипал и ноги ему отрубил. И весь мир вздохнул свободно и жил спокойно и безмятежно с тех пор, как Орел тот был согнан с гнезда своего, и до настоящего времени. Ныне же замечать мы стали, что Орел стал снова перьями обрастать и крылья свои отращивать и собирается он, расправив крылья, покрыть нас и весь мир, как распростирал их прежде, опустошая земли древних предков наших. Ввиду этого, и с соизволения царя Ахашвероша, собрались все вельможи Мидо-персидские и написали мы вам, – дабы действовать всем единодушно, – чтобы уготовить сети для Орла того, изловить его прежде, чем он окрепнет снова и вернется в гнездо свое, выщипать перья его, крылья сломать, тело бросить птицам на съедение, яйца в гнезде его разбить, птенцов его растерзать и искоренить память о нем на свете. И не так сделаем мы, как сделал фараон, который повелел только детей мужского пола казнить, а женского оставлять в живых; и не так, как поступил Амалик, истреблявший слабых из них и оставляя сильных; и не так, как Навуходоносор, который, приведя их пленниками в Вавилон, дал им жить спокойно и даже пользоваться высшими почестями в стране; и не так, как Сенахерив, который переселил их в страну ничем не хуже их собственной. Нет, мы постановили с ясным сознанием – убить и погубить всех израильтян, от мала до велика, чтобы не осталось ни наследия, ни имени, ни памяти о них на свете, дабы они не могли поступать с нами так, как поступили с дедами и отцами нашими, – ибо злом отплачивали они всякому, кто делал добро им». (Аг. Эс.; Эс. – Р.; Аба-Гур.; Иалк)