Ричард Лонгфлэп
Провал
– Это не может быть правдой, – Спокойным тоном отрезал андроид, глядя в глаза все более злившемуся собеседнику.
– Да мне плевать, может быть правдой или нет. Это было, и все тут. Какого черта я вообще должен тебе это объяснять, тупой черт? – В квартире послышались шаги, и из дверного проема выглянуло женское лицо с точеными тонкими чертами в домашнем халате похожей расцветки.
– Милый, что-то случилось? – Спросило лицо, взглянув на гостя пустыми рыбьими глазами ярко-синего цвета. Ее тонкая рука как будто сделанная из гладкой диванной обивки идеального оливкового цвета обвилась вокруг шеи Виктора.
– Нет, все хорошо. Иди назад в кровать, – Скомандовал мужчина, и лицо удалилось из дверного проема. – Ладно, юморист, слушай сюда. Я пару раз спал с этой твоей Марией, но по поводу того, что с ней ничего не знаю. Думаю, что она тебе память стерла и сбежала от тебя, да и поделом, потому что уж больно много ты на себя берешь. – Андроид хотел было снова возразить что-то, но Виктор смог опередить его:
– Мне плевать, веришь ты мне или нет, у меня своих дел по горло. – Смерив своего гостя еще одним презрительным взглядом, он прикрыл дверь, и в его руках очутился массивный органайзер, в котором он принялся с усердием что-то искать. Наконец, он вырвал из него лист с адресом и телефоном и отдал андроиду – Вот тебе ее адрес и телефон, чтобы восстановить твою память. Если ее там нет, значит отправляйся на свалку. – После этих слов дверь с глухим звуком захлопнулась перед лицом андроида.
Чтобы дойти до места, указанного на листке из органайзера, надо было пересечь почти половину города. Все это время он прокручивал в голове архив встречи с Виктором, отчаянно стараясь понять, что же значит это отталкивающее и мерзкое выражение, которое было произнесено им. Он не знал, почему эти слова кажутся ему такими отталкивающими, ведь, например, сам по себе глагол «спать» не вызывал в нем неприятных эмоций. Но все его знания были бесполезны. Он смог лишь уяснить для себя, что его заказчица состояла в неких отношениях с мужчиной, с которым он только что говорил. Вероятно, что эти отношения были близкими. Но тогда странным показалось ему присутствие девушки-андроида в его квартире. Он не мог бы состоять в отношениях с девушкой и с андроидом одновременно, а андроид был явно похож на «Партнера». Он знал, что существует несколько типов андроидов, которые классифицируются по основной заложенной функции, отраженной в полном имени. Буква «З», как у него, означала, что он принадлежит к классу «Защитник», который обязан выполнять функции заботы и опеки заказчика. Еще были молодые юноши и девушки, которые будто сошли с обложек глянцевых журналов – они были помечены буквой «П», то есть «Партнер». Был еще класс «Друг», обозначенные заглавной буквой «Д», которые достаточно часто попадались на улицах, оживленно беседующие с компанией людей. И совсем редко попадались такие как он или андроиды с буквенным обозначением «С», что значит «Семья». Сам того не заметив, он включил счетчик ближайших контактов с классификацией по группам. Поведение андроидов было легко классифицировать – те, кто непринужденно разговаривал и смеялся, держа в руках банку пива, явно принадлежали классу «Д»; те, кто шел под руку с человеком и прижимался к нему – класс «П»; те, кто шел на некотором расстоянии, постоянно озирая глазами местность – класс «З»; и дети с кукольными лицами и чуть увеличенными яркими глазами – класс «С». Все они могли стать потенциальными контактами для обмена информацией или оказали бы экстренную помощь в случае поломки, найдя ближайший путь до сервисного центра обслуживания. Каждый из них спокойно выполнял свою функцию, адаптируясь к поведению своего заказчика и стараясь угодить ему в самых мельчайших капризах. Глядя на них, андроид еще острее осознал, что его заказчица не находится рядом с ним, а значит он не может выполнять те функции, которые предписаны ему программой. Он не занимает своего места, а поэтому не может четко следовать программе. В данной ситуации компания рекомендует андроидам добровольно проследовать в сервисный центр для утилизации, но директивной команды по этому поводу не существует, так как персонифицированные социо-активные андроиды, к категории которых он принадлежал, обладают большей степенью самостоятельности в изъявлении своей воли. Если бы он был стандартизованным андроидом, которых, если верить статистике компании «Единомышленники», выпускается в 10 раз больше, чем персонифицированных, то он бы последовал директивной команде проследовать в сервисный центр. Но сейчас его целью является поиск заказчицы, и если он завершится успехом, то добровольная утилизация вовсе не потребуется. Он сможет и далее выполнять предписанные функции, сможет и дальше находиться рядом с ней. Но почему ему важно именно это? Неужели он не хочет проследовать на добровольную утилизацию не из-за предписанной программы, а из-за желания находиться рядом с заказчицей, которая, возможно, сама стерла ему память и решила избавиться от него?.. «Глупые мысли», – пробормотал он себе под нос и ускорил шаг.
Наконец, он стоял напротив простой железной двери, обитой каким-то подобием уже потертого и кое-где развалившегося материала, название которого он не мог определить. После пары звонков дверь открыла пожилая женщина с чуть согнутой спиной. На вид он бы дал ей лет 50, но ее лицо выглядело значительно старше, как будто ей было уже глубоко за 80. Все оно было покрыто морщинами, впалые щеки и глаза придавали ей жутковатое сходство с картинками Смерти, которые иногда можно встретить в детских книжках. Она внимательным, будто прожигающим взором посмотрела на андроида, а затем оглянула пространство перед дверью.
– Где она? – спросила старуха отрывисто. Создавалось чувство, будто каждое слово, слетавшее с ее губ, дается ей с невыносимой трудностью или болью.
– Вы, наверное, имеете в виду Марию Колодцеву? – осведомился андроид, и на лице старухи выразилось отвращение, что придало ее лицу сходство с ведьмой из детских страшилок.
– Чертовы железяки… задает дурацкие вопросы… чтоб вас всех разобрало… – Старуха развернулась и, не закрывая дверь, направилась вглубь квартиры. Обернувшись на полпути и обнаружив, что за ней не последовали, она резко и отрывисто выплюнула слово «проходи» и проследовала дальше.
Квартира была обставлена скупо – мебель будто боялась этой старой женщины с впавшими глазами и отстранялась от нее, даже когда она протягивала руку, чтобы подвинуть стул или взбить маленькую подушечку на диване.
– Садись уж… раз пришел, – Произнесла женщина и указала гостю на диван напротив стула, на который села она сама. Дождавшись, когда андроид усядется на диван, она принялась неотрывно смотреть в его глаза, как будто стараясь прочесть что-то в них.
– Она не звонила уже четыре дня, – вдруг сказала старуха и взглянула на телефон, стоявшей на столе поодаль, рядом с окном. – Она всегда звонит, когда пропадает больше чем на сутки. Я ее знаю. А ты ее должен всегда сопровождать. Что бы ни случилось. Так, где она?
– К сожалению, я и сам не знаю этого… – Начал было оправдываться андроид.
– Она что, бросила тебя? – Спросила старуха, при этом нельзя было понять, чего было больше в ее голосе: радости или беспокойства.
– К сожалению, я и сам не знаю этого, поскольку велика вероятность того, что моя память была стерта. Возможно, ей, или кем-либо другим. Поэтому я направился по этому адресу с целью прояснить для себя эти обстоятельства, – После этих слов андроида старуха встала со стула и принялась медленно прохаживаться по комнате.
– Она всегда была болезненным ребенком… – Начала говорить она себе под нос. Некоторые ее фразы андроид слышал вполне четко, но иногда она почти шептала, и потому сложно было разобрать, что именно говорит эта женщина. Он уже решил для себя, что эта старая женщина является, скорее всего, матерью его заказчицы, а в этой квартире они долгое время жили вместе. Проходя по короткому узкому коридору, он не мог не заметить другую комнату, оформленную в желто-бежевых тонах, которая явно соответствовала вкусу Марии. Фотографии, стоящие за стеклом дверцы книжного шкафа, изображали Марию (а это, без сомнения, была она) еще школьницей, которая стояла рядом со своей матерью – не такой старой, как сейчас, но уже на этих фотографиях можно было увидеть ее грустные глаза и ввалившиеся щеки.
