Петр Левин
Око настоящего возрождения. Все 7 тибетских жемчужин в одной книге

Крах

Вернувшись в гостиницу, я тут же забыл об этой встрече, тем более, что меня там ждало письмо. От моей невесты писем не было уже очень давно, я с нетерпением ждал от нее хоть весточки, и думал, что наконец дождался… Но письмо было не от нее, а от одного моего приятеля.

Я раскрыл конверт, и оттуда выпала фотография, на которой было запечатлено какое-то свадебное застолье. Я глянул мельком, хотел уже отложить, но тут меня буквально как громом поразило. Невеста, вся в белом, сидела в полупрофиль, с улыбкой глядя на жениха. Жених мне был не знаком. А лицо невесты я узнал бы из тысячи.

Это была моя девушка.

Я зажмурился в надежде, что обознался, что мне показалось – просто от тоски, от того, что скучаю, думаю о ней… Но, открыв глаза, еще раз убедился: это она. Ошибки быть не может.

В порыве злости и отчаяния я порвал фото в клочки и бросил на пол. Затем судорожно развернул письмо, вложенное в конверт вместе с фотографией. Пробежал глазами строчки: приятель интересовался, как я живу, рассказывал о своих делах, работе. И лишь в конце как бы между прочим упоминал: вот, недавно на свадьбе погулял, сочувствую, тебе, старина, да не переживай ты, все они такие…

Какое там – не переживай… Жуткая обида, злость, доходящая до ненависти, буквально разрывала меня на части. Я-то был уверен, что моя девушка – лучшая на свете, что она единственная, неповторимая, не такая, как все… А вот поди ж ты – не дождалась! Вспомнились наши встречи, завертелись в голове ее слова, обещания, клятвы в любви… Все вранье, все ложь! А я-то поверил, поехал, как дурак, в Китай зарабатывать на свадьбу, на квартиру, на будущую благополучную жизнь… Все мечты, все светлые надежды рухнули разом.

Я многого не знал тогда, и потому в мыслях казнил и осуждал свою бывшую невесту как только мог. Я не знал, что она осталась без работы и без средств к существованию. Я не знал, что она потеряла мать, скоропостижно скончавшуюся от инфаркта. А я был далеко, и не мог спасти ее от тоски, одиночества, и чего уж там – от надвигающейся нищеты. И ее скоропалительное замужество казалось ей тогда единственным шансом на спасение, но, как показали годы, счастья ей не принесло…

Но тогда я всего этого не знал, чувствовал себя обманутым и оскорбленным, и жить мне не хотелось.

Две недели, оставшиеся до отпуска, я прожил как во сне, ходил как в воду опущенный, лишь отмахиваясь от недоуменных вопросов коллег, мол, не заболел ли я. А потом вдруг понял, что на родину в отпуск я не поеду. Не хочу. Что мне там делать теперь?

Почти вся первая неделя отпуска прошла совершенно бездарно. Я просто лежал целыми днями на койке в гостинице и смотрел в потолок. А потом вдруг ни с того ни с сего мне вспомнился Юрий Иванович, наш странный разговор с ним… Не давая себе времени на размышления, я встал, быстро побросал в рюкзак самые необходимые вещи, и отправился в город. Мне было абсолютно все равно, куда, зачем и с кем отправиться. В Тибет – значит в Тибет. А почему бы, собственно, и нет?

Я иду вслед за Ю

Юрий Иванович нисколько не удивился, снова увидев меня на пороге своей лавочки. Он встретил меня так, будто и не сомневался, что я приду. Спокойно сказал:

– Завтра идем.

И предложил мне переночевать в его доме – это было очень кстати: в гостиницу мне возвращаться не хотелось.

На следующий день, рано утром, мы сели в автобус, направляющийся в Лхасу..

Ехать было долго – почти двое суток. Я все еще находился в нервозном состоянии, поэтому не чувствовал усталости ни от недосыпа (хотя автобус был спальный, с двухэтажными нарами, но нормально спать на них, да еще и в тесноте, духоте я не смог), ни от того, что дорога шла в гору, и все более явно ощущалась разреженность воздуха.

После ночи в дороге я задремал лишь под утро, но почти сразу проснулся, услышав какие-то крики снаружи, и понял, что автобус стоит. Выглянув, я увидел впереди шлагбаум и людей в форме, которые размахивали руками и что-то громко кричали.

Я вопросительно посмотрел на Ю, примостившегося на полке рядом, но он приложил палец к губам, приказывая мне молчать, и посоветовал на всякий случай забраться под полку. Я не понимал, зачем это нужно, но сделал, как он велит. Сам же Ю достал какие-то бумажки и пошел пробиваться к выходу.

Я сидел под полкой, слушая крики снаружи, и сердце у меня почему-то колотилось. Но вот наконец Ю вернулся, и автобус двинулся с места.

Я выбрался из-под полки, и Ю объяснил мне, в чем дело. Мы въехали на территорию Тибета, где иностранцам разрешалось путешествовать лишь группами, но не индивидуально. Я же был иностранцем, и каким образом Ю смог задурить голову полицейским, сунув им какие-то бумажки, для меня до сих пор загадка.

Тибет хоть и считается частью Китая, но сразу видно – другая страна. За окном поплыли другие дома, другие пейзажи, по-другому выглядевшие люди. Я постепенно успокоился. Величественные пейзажи за окном автобуса начали действовать на меня умиротворяюще, напряжение спало. Теперь я уже с интересом смотрел по сторонам, постепенно осознавая, что своими глазами вижу Тибет ские горы – «Крышу мира».

К горам я всегда относился с некоторой опаской. Подсознательную тревогу, и даже страх вызывал сам вид горных вершин. Сначала я думал, что так проявляет себя боязнь высоты. Но при этом на самолете я летал спокойно, безо всякой опаски. Видимо, причина была в другом: в горах я ощущал свою беззащитность перед бесконечностью, казался себе муравьем, оставшимся наедине с огромным Космосом.

Вот и теперь, глядя на расстилающееся вокруг высокогорье, я испытывал благоговение, смешанное почти с паническим ужасом: ну куда я лезу!

Но назад дороги не было.

Мы задержались в Лхасе – Ю сказал, что всетаки необходимо уладить формальности с моим разрешением на посещение Тибета, так как КПП со строгими полицейскими могли встретиться за каждым поворотом. Пока он куда-то ходил с моим паспортом, я успел побывать на экскурсии – храмы и прочие достопримечательности впечатлили, хотя меня все же начала доставать «горняшка» – горная болезнь, возникающая из-за большой разреженности воздуха и проявившаяся одышкой и головной болью. Я начал подумывать – а не хватит ли мне уже Тибета, может, на этом и закончить знакомство с ним?

– Тот, кто начал этот путь, должен пройти его до конца, – загадочно ответил Юрий Иванович, когда я поделился с ним своими сомнениями.

Я пожал плечами, но к своему удивлению понял, что и впрямь готов идти до конца, хотя все еще не понимал, что это за путь и куда он ведет.

Затем мы снова долго ехали на автобусе по горным дорогам. Потом автобус привез нас на конечную остановку, и дальше мы пошли пешком.

Горы вдруг перестали меня пугать. Я понял, что красивее места в мире просто не видел. Приступы горной болезни прошли, и дышалось теперь легко – видимо, я привыкал к разреженному воздуху. Все мои невзгоды внезапно отошли на задний план. И я почувствовал себя безо всяких видимых причин почти счастливым – это горы так действовали, давая ощущение свободы и беспричинной радости.

Мы пришли в какую-то деревню, и Ю сказал, что здесь нам надо запастись водой и продуктами. Оказывается, на дальнейшем нашем пути уже не встретится населенных пунктов, а идти нам предстоит довольно долго.

Дорогой мертвых

Пока мы отоваривались в весьма убогого вида лавочке, хуже, чем наши деревенские сельпо, местные жители смотрели на нас как-то странно, и даже как будто испуганно. Я спросил Ю, заметил ли он это тоже.

– Конечно, заметил, – ответил он. – И удивляться тут особо нечему – ведь мы собираемся идти в горы по дороге, которую здесь называют дорогой мертвых. А я сообщил об этом хозяину лавки, ко гда он поинтересовался, куда мы направляемся.

– Дорогой мертвых? – я опешил. – И что это значит?

– Видишь ли, многие люди, ушедшие по этой дороге, не вернулись назад. Жители этой деревеньки думают, что мы сошли с ума, раз тоже направляемся туда.

Меня как холодным душем окатило. Я мгновенно окончательно вышел из того трансового состояния, в котором все еще пребывал после известия об измене моей невесты. Вдруг до меня дошло все безумие моего поступка: я пошел неизвестно куда, в чужие, опасные горы, с незнакомым человеком, у которого явно не все в порядке с головой, доверился ему, и вот теперь выясняется, что он ведет меня на верную смерть?

Я был готов развернуться и рвануть прочь куда глаза глядят. Но какая-то сила не давала мне сдвинуться с места.

Ю смотрел на меня чуть насмешливым испытующим взглядом, и я вдруг устыдился своего страха, своего порыва сбежать. Мысль о том, что от судьбы в самом деле не уйдешь, а в этих горах – моя судьба, неожиданно откуда ни возьмись пронеслась в мозгу. И вместо того чтобы сбежать, я спокойно спросил:

– И что же, ты уже ходил по этой дороге мертвых?

– Да, и не один раз, – был ответ.

– И как же тебе удалось вернуться?

– Очень просто. Тем же путем, каким шел туда.

– А почему же другие не вернулись?

– Не хотели. Предпочли остаться там.

– Там – это где?

– Там, в горах, есть монастырь. Разве я тебе не говорил, что мы направляемся в монастырь?

Я не помнил, чтобы он мне об этом говорил. Про монастырь я услышал в первый раз.

– А почему же ты вернулся?

– Понимаешь ли, я пока еще не хочу бессмертия. Не готов к этому…

Этот ответ меня поразил.

– Бессмертия? – переспросил я. – Ты хочешь сказать, те, кто остается в этом монастыре, хотят бессмертия? И что, они верят в эти сказки?

– Потерпи, – оборвал меня Ю. – Давай договоримся, что ты пока не будешь задавать вопросов. Вскоре сам все узнаешь.

И я замолчал, хотя меня распирало любопытство.

Заночевав в деревне, в доме одного из местных жителей, у которого, как я понял, Ю останавливался уже не в первый раз, на следующий день рано утром мы начали подниматься в гору. Утренний воздух был холодным и кристально чистым – я не мог надышаться, во мне снова рос восторг от того, что я оказался в таком необыкновенном месте. И ноги сами несли меня, я даже не ощущал крутизны подъема.

Но больше всего меня поразил Ю – он явно не знал устали, и так быстро передвигался, что я временами едва за ним поспевал. Тут я вспомнил о его возрасте, в который я все еще верил с трудом, и подумал, что он очень силен и вынослив даже для пятидесятилетнего человека, а не то что для старика, которому за восемьдесят.

Впрочем, называть его стариком язык ну никак не поворачивался.

Время от времени мы останавливались для привала, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Мне снова хотелось задавать вопросы про монастырь, куда мы идем, но Ю жестом предлагал мне помолчать, и вместо рассказов о цели нашего путешествия заводил разговор про особенности природы Тибета. От него я узнал, что эти горы – самое солнечное место в мире. Лучи солнца здесь беспрепятственно проникают через атмосферу, и по этому в Тибете люди практически не болеют инфекционными заболеваниями. Солнце действует дезинфицирующе, убивает болезнетворных микроорганизмов! Здесь сами собой излечиваются кожные болезни. А раны, царапины, ссадины можно не обрабатывать йодом или зеленкой – под солнцем они быстро заживут и так, и не будет ни нагноения, ни заражения.

Наш путь все круче уходил в гору. Вдруг тропа уперлась почти в отвесную скалу, и я с ужасом понял, что нам придется сейчас карабкаться вверх. Никакого опыта горного туризма, а тем более лазания по скалам у меня не было. Но Ю, как опытный проводник, успокоил меня, и показал едва заметные выступы на скале, куда надо ставить ноги. Странно, но у меня совсем не было страха, хотя несколько раз моя нога, не найдя опоры, повисала над пропастью. Ю страховал меня и подсказывал, куда сделать следующий шаг.

Совершив это восхождение, мы снова вышли на более или менее полого идущую вверх тропу. Но успокоился я рано, так как очень скоро тропа вывела нас на край огромной пропасти. Теперь нам предстояло двигаться вдоль обрыва по узенькой кромке, которую тропой можно назвать весьма условно. Ю посоветовал мне не смотреть вниз, и довольно быстро пошел вперед. Я двинулся следом, судорожно цепляясь руками за отвесную стену справа, осторожно делая маленькие шажки, и мгновенно отстал. В какой-то момент страх подступил совсем близко – но я буквально нутром почуял, что стоит лишь дать страху хоть малейшую власть над собой, как ноги мгновенно ослабеют, тело потеряет равновесие, и тогда дорога мертвых вполне оправдает для меня свое название. Неимоверным усилием воли мне удалось отогнать страх, удержать его на расстоянии, и я уже увереннее продолжил путь.

Там, где опасная тропа кончалась, и дорога снова возвращалась на безопасное плоскогорье, меня ждал Ю. В его глазах я увидел уважение.

– Самое трудное позади, – сказал он. – Дальше будет легче.