Дарья Донцова
Любовница египетской мумии

Глава 3

То, что сбор продуктов – всего лишь игра, стало понятно, когда мы наконец-то сели за длинный стол. Корзинки у нас со Светой отобрали при входе, но едва мы успели помыть руки, как официант принес готовые салаты. Гена быстро получил тушеного кролика, Юра рыбу, Нина с одобрением смотрела на суп из форели, Наташа и Катя тоже ограничились овощами. Фатима заказала себе чай, а Зарина – кофе и пирожное.

– Ты где взяла дрожжи? – спросила у юной мусульманки Катя. – Они у них тоже на дереве растут?

Зарина помотала головой, взяла ложечку, аккуратно отломила кусочек бисквита и ловко, почти не сдвинув чадру, отправила его в рот. Фатима наклонилась к Кате:

– Зарина хорошо воспитана, но у нее пропал голос, он восстановится, и моя дочь сможет с тобой поболтать!

Я удивилась и во все глаза уставилась на узенькую ладошку Зарины, потом стала исподтишка разглядывать девочку. Темная одежда скрывала лицо, фигуру, но руки-то открыты. И вот странность! Еще днем у Зарины была широкая короткопалая ладонь и длиннющие, хищно загнутые гелевые ногти. А сейчас у девочки узенькая ладошка с тонюсенькими пальчиками и аккуратно постриженными ноготочками. Было от чего изумиться.

– Очень вкусно! – громко возвестила Нина. – Уха сварена по высшему разряду. Правда, мусик?

Сергей кивнул. Я опять удивилась: из уже ставшей привычной цепочки событий выпало одно звено. Почему не тявкает Кузя?

– Где мой сыночек? – занервничала Нина. – Сергей, ты видел мальчика?

Муж кивнул.

– Немедленно дай его мне, – потребовала супруга.

Сергей молча развел руками.

– Ты не знаешь, куда подевался кисик? – ахнула Нина. – Ведь так, мусик?

Сергей кивнул.

– Кузенька! – позвала Нина. – Пусенька, отзовись!

– Сколько можно ждать ужин! – закричала тетка, восседавшая за соседним столиком. – Им уже принесли! Где мой карликовый олень? Я хотела его не разделанным, а как тартар а-ля рюс под овощной шубой, это блюдо готовится быстро.

Я поежилась. Карликовый олень? Они существуют в природе? Хотя, если люди вывели крохотных лошадок, почему бы им теперь не заняться другими парнокопытными? Однако дама за соседним столиком – кровожадная особа. Тартар – это кушанье из сырого мяса, его не варят, не жарят, не запекают. Фарш подают на тарелке в сопровождении сырого яйца и большого количества мелко нарубленного лука. Это классический вариант, автором рецепта считают короля Генриха IV, но подозреваю, что это враки. Кроме канонической версии есть еще вариант а-ля рюс. Уж не знаю, по какой причине к этому пункту меню почти всех ресторанов мира добавляют слова, которые в переводе означают «по-русски». Скорее следовало написать «по-варварски», но, наверное, большинство рестораторов считают жителей России варварами – другого объяснения у меня нет. Тартар по-русски – это целиком поданная сырая туша, едок сам отрезает от нее куски и ест. Если сейчас гневливой тетеньке принесут освежеванного поросенка или кролика, мне придется спешно удирать из зала, я не любительница подобных зрелищ, а кровожадная мадам, как назло, устроилась в зоне моей видимости.

– Карликовый олень! – возвестил Морис, водружая на стол здоровенную тарелку.

Я перевела дух. Слава богу, блюдо завалено мелко нарезанными овощами, вероятно, здесь подают порционные куски.

– Чудесная рыба, – подал голос Юра, – очень свежая.

– Ты ее сам в озере выловил, – захихикал Гена, – дохлые в воде не плавают.

– Милая, передай сахар, – попросила Фатима.

Зарина изящной ручкой взяла фарфоровую пиалу с крышечкой и поставила ее около мамы. Я опять уставилась на миниатюрные пальчики.

Девушка одна и та же, а руки разные? Ну как такое может быть?

– Отвратительно! – закричала Нина. – Разве можно ужинать, когда у меня горе?

– Неприятность вашу мы переживем, – спокойно сообщила Катя, насаживая на вилку кусок куриной грудки, – не верьте тем, кто скажет иначе.

– Кузя! – завопила хозяйка. – Кузенька! Кусик! Пусик!

Раздался тихий лай. Я перестала таращиться на пальцы Зарины, посмотрела налево и уронила ложку, которой собиралась зачерпнуть из соусника смесь йогурта с чесноком и зеленью. В ту же секунду кровожадная дама за соседним столом завизжала, но не следует осуждать ее за дурное поведение, я бы тоже не сдержала вопля, начни мой ужин проделывать фортели.

Овощи, скрывавшие «тартар а-ля рюс», зашевелились, вздыбились и разлетелись в разные стороны. Кусок мяса, лежавший под ними, вскочил на тоненькие ножки и с пронзительным «гав-гав-гав» ринулся по столу, перепрыгивая через бокалы, солонку, перечницу. Затем он перелетел на наш стол, ураганом пронесся по нему и кинулся на грудь к Нине, ухватив по дороге небольшой эклер, который не успела съесть Зарина.

– Эй ты, индеец! – завопила любительница сырого мяса. – А ну, живо сюда!

– Я здесь мадам, – поклонился Морис, – извините, но мои предки коренные пхасцы. Мать из семьи Цвангов, отец…

– Засунь свою родословную себе в задницу и немедленно отвечай, где тартар из карликового оленя! – гаркнула баба.

Морис вытянул вперед руки:

– Он…

– …убежал, – заорала бабища, – вон за тот столик! Немедленно поймай его и верни на тарелку! Я очень хочу есть!

Нина прижала Кузю к груди и завопила в ответ:

– Больная, да? Решила сожрать мою собаку? Эй, ты, Мануэль! А ну отвечай, каким образом Кузя оказался на блюде?

– Я Морис, – попытался сохранить самообладание управляющий.

Нина и баба за соседним столиком вскочили. Катя выплюнула на тарелку недоеденный кусочек форели и громко попросила:

– Дайте медный таз!

Просьба показалась настолько абсурдной, что напряженная атмосфера в трактире неожиданно разрядилась.

– Что? – изумился Морис. – Вы хотите получить емкость для варки джема?

Катя кивнула:

– Две штуки, пустые и чистые, для нас с мамой, мы ими накроемся и отползем к автобусу. Ща вас тут под орех разнесут. Лучше честно признайтесь, как собачонка угодила на кухню?

Морис состроил удивленную мину:

– Вон та дама…

– Виктория, – громко заявила тетка, – Виктория Раскина. Понимаете? Я Виктория Раскина! Ну, оценили?

– Мы обязаны вас знать? – воскликнула Наташа.

Виктория снисходительно улыбнулась.

– Ну-ну, не делайте вид, что я вам незнакома. Многие люди, желая оскорбить Раскину, из зависти прикидываются, что никогда меня не видели. Ладно, вы все неудачники, придавленные чужой славой, но это не повод похищать мой ужин!

– Твой ужин – это моя собака! – взвизгнула Нина. – Ты сама ее похитила! И решила сожрать! Ужас!

– Мадам Виктория выбрала тушку во дворе, – вклинился в их диалог Морис, – отдала поваренку, тот отнес ее на кухню. Поскольку заказ был сделан на тартар а-ля рюс, карликового оленя полили коньяком. Сейчас, сейчас…

Управляющий бросился к бархатной занавеске, скрывающей служебный вход, Виктория села на стул, достала из сумочки зеркальце и начала поправлять макияж. Нина плюхнулась на свое место и стала баюкать Кузю.

– Кто такая Раскина? – тихо спросила Наташа.

– Понятия не имею, – ответила Светлана.

– Наверное, телеведущая, – сказал Юрий, – их сейчас тьма, запомнить всех невозможно.

– Старовата будет, – прочавкал Геннадий.

– Как ты можешь жрать, когда Кузю чуть не съели! – возмутилась Нина.

– За ужин заплачено, – отбил мяч Гена. – И ведь не съели же! Он жив и здоров!

– Может, она певица? – продолжала терзаться Наташа. – Или политик!

– Судя по желанию сожрать живое существо, она прокурор, – внезапно ожил Сергей.

Я опять уронила ложку, которую даже не успела опустить в соусник. Ну надо же, муж Нины умеет говорить!

– Откуда у государственного обвинителя деньжищи на такую поездку? – протянула Наташа.

– От взяток, – пояснила Катя. – Мама, тебе очень хочется узнать, кто эта бабка? Любопытство замучило? Не парься, ща выясним! Виктория!

Дама медленно повернулась.

– Автографы даю исключительно на открытках, не суйте салфетки, паспорта и деньги.

– А вы кто? – спросила Катя. – В телике работаете? Пляшете, поете или законы придумываете?

Раскина выпятила нижнюю губу, но тут в зал вихрем влетел Морис:

– Дамы, господа и прочие гости! Ужасное недоразумение! Невероятная случайность, лишь по счастливому совпадению не перешедшая в трагедию. Милейшая собаченька шла за хозяйкой. Многоуважаемая Виктория решила, что животное предлагается на ужин, подняла песика и передала младшему поваренку Ромарио. Тот, как и велит инструкция, принес собаку в кухню, где другой помощник, Леон, залил тартар а-ля рюс коньяком. Далее начинается истинный детектив. Шеф подошел к миске, увидел очаровательную собачку, которая заснула, надышавшись алкоголя, подумал, что Кузя… э… уже лишен… э… жизнедеятельности, засыпал его овощным рататуем и велел нести в зал. Вот!

Нина открыла рот, но ее опередила Катя:

– А как выглядит настоящий карликовый олень?

Вопрос, похоже, не в бровь, а в глаз. Морис начал оправдываться:

– Ну… а… э… такого пункта в меню у нас нет! Но мы обязаны приготовить все, что поймал гость. Понимаете, тут вокруг почти девственная природа, наш лучший в мире ресторан находится не в центре столицы Пхасо, а в пригороде, мало ли кто забредет сюда из джунглей. Мускусная крыса или змея!

– Меня сейчас стошнит, – прошептала Светлана.

– Вот повар и решил, что перед ним карликовый олень, – частил Морис.

Я прикусила губу. Чихуахуа бывают гладкошерстными и пушистыми, у Нины первый вариант. У Кузи тонкие, стройные ножки, крохотный хвостик, красиво посаженная голова, аккуратные треугольные ушки, – надо признать, что собачка действительно смахивает на гордого обитателя лесов. Правда, у нее отсутствуют рога, но это уже малозначительная деталь.

– Ужин за счет заведения, – заливался весенней птичкой Морис, – включая наш алкоголь. Леон с Ромарио сейчас попросят прощения.

Из кухни выползли два парня и начали кланяться, бормоча какие-то непонятные слова.

– Ваще-то одних извинений маловато будет, – деловито заметил Геннадий, – несите нам всем шампанское.

– Надо зажарить Леона с Ромарио и подать к столу, – серьезно предложила Катя, – пусть Виктория их съест.

Морис заморгал, на лице его появилась растерянность, – похоже, он и в самом деле обдумывал предложение девчонки.

– Я не ем жареное мясо, – воскликнула Раскина, – только сырое! Если пищу жарили, варили, она мертвая.

– Одной заботой меньше, – заявила Катя, – сделайте из Леона тартар а-ля рюс, а Ромарио запеките в фольге для Кузькиной матери. Ну, чего стоите? Вы же нас уверяли, что готовите любое блюдо!

– Как ты меня назвала? – возмутилась Нина.

– Кузькина мать, – повторила девочка, – а что? Кузя вам сыночек, следовательно, вы Кузькина мать!

На секунду все умолкли – Катя обладала уникальной способностью шокировать людей. Первым опомнился Морис.

– Шампанское в зал! – завизжал он. – Живо, лучшее из погреба! Кузькиной матери подарочный сертификат на вечное бесплатное посещение нашего ресторана, Виктории такой же! Остальным бокалы!

– А Кузе что? – коварно поинтересовалась Катя.

Морис подбежал к столу, чмокнул собачку в нос и сказал:

– Дорогой Кузькин сын, тебе мои чувства! Самое дорогое, что мы можем подарить друг другу, – это любовь.

– Не скажи, – протянул Гена, – есть еще машины типа «Бентли», «Роллс-Ройс» и «Бугатти», дома на побережье, в конце концов, просто деньги, налом, в кейсе! Если мне предложат выбирать между миллионом евро и любовью, я пошлю амур на хрен. Какой с нее толк?

Светлана тряхнула головой и засмеялась. Длинные локоны откинулись на спину, луч света попал на ее серьги. Я залюбовалась оригинальными, явно очень дорогими украшениями. Подвески были сделаны в виде ажурных золотых шаров, из них на витых цепочках свешивались два цилиндра из желтого металла, усыпанные бриллиантовой крошкой.

– Катя, ты заразна, – сказала жена Юрия, – теперь и Гена стал говорить правду.

Девочка прищурилась.

– Если все станут честными, мир изменится.

– В худшую сторону! – подала голос Виктория. – Ты, девочка, еще глупенькая, маленькая, лучше придержи язык в присутствии взрослых.

– Эй, лахудра, не смей делать замечания чужим детям! – взвилась Наташа.

– Ма, успокойся, выкури косячок и забей, – остановила ее Катя, – я тебе в номере «ножку» скручу. Давно не обращаю внимания на разных мумий! Какой смысл им отвечать?

Ложка в третий раз вывалилась из моих пальцев. Наверное, мне следует оставить попытки зачерпнуть соус. Интересно, как отреагирует Фатима на заявление про сигарету с марихуаной? Я покосилась на замотанных в черное женщин, но тут Морис закричал:

– О! Наилучшее шампанское, произведенное в Пхасо, – и официанты начали наполнять бокалы пузырящейся жидкостью.

Далее трапеза протекала без происшествий. Я съела незаправленный салат и не стала пить вино, которое не имело ни малейшего отношения к благородному напитку, производимому во французской провинции Шампань. Общая беседа завертелась вокруг завтрашней экскурсии на местный рынок. Кузя мирно спал на коленях у Нины, Сергей молча жевал спаржу, Гена ухитрился слопать почти все закуски и уложил в себя горячее вместе с десертом. В автобус мы сели около полуночи. Слава богу, на Пхасо не было пробок, местное население предпочитало в основном передвигаться на велосипедах и скутерах, поэтому в гостинице мы очутились в начале первого. Я взяла на рецепшен ключ, пошла к лифту и в ожидании его прижалась к большой колонне, закрыв глаза.

– Что мне завтра надеть на пляж? – послышался голос Светланы.

Юра с женой хотели сесть в другой лифт и коротали время с обратной стороны все той же колонны.

– Какая разница, – буркнул супруг в ответ.

– Хочется удивить окружающих, – призналась Света. – Может, нацепить бикини из хамелеон-коттона? Ну тот купальник, что постоянно меняет цвет.

– Если ты решила поразить воображение отдыхающих, приходи на пляж в лыжах, и не забудь палки, – зевнул Юра, – вот тогда точно никто от тебя глаз не оторвет.

– Скотина, – зло отреагировала Света, – ну как я могла забыть, что ты подлое животное, из-за которого всегда одни неприятности? Хотела обойтись во время поездки без выяснения отношений, но ты хуже девчонки Кати!

– Не сердись, – загудел Юра, – я глупо пошутил. Хотя если вдуматься, то в каждой шутке есть доля истины. На пляже купальником никого не удивить. А вот санки, коньки…

– Заткнись, – со слезами в голосе перебила его жена, – вот улечу завтра в Москву! Как тогда твои дела пойдут?

– Интересно, как пойдут твои дела в Москве, – с раздражением парировал муж.

– А кто во всем виноват? – взвизгнула Света.

– Тише, не привлекай внимания, – шикнул Юра, – умолкни.

– Сам заткнись, – огрызнулась Света, – я пыталась быть милой. Ты первый начал. Чтоб ты сдох! Помрешь – я не заплачу! Гадина!

Мне стало грустно. Неужели все семейные пары, даже такие молодые, как Марковы, оказавшись наедине, начинают ссориться?

Послышалось тихое шипение, я вошла в лифт и нажала кнопку.

– Ой, погодите! – послышалось из холла, и в кабину вскочили Фатима с Зариной.

– Вам на какой этаж? – спросила я.

Фатима поправила платок.

– Можно, мы с дочкой к тебе заглянем? Поговорить надо!

– Пожалуйста, – согласилась я, – буду рада.

Не успели мы войти в номер, как мать и дочь почти синхронно сняли с лица чадру и сдернули хиджабы. Я была поражена. Обе оказались настоящими красавицами.

– Чуть не задохнулась, – выдохнула Фатима.

– Я думала, ты с детства привыкла к национальной одежде, – сказала я.

Фатима села на диван, Зарина осторожно опустилась рядом и прижалась к маме.

– Давай начистоту, – внезапно попросила Фатима, – нет смысла ходить вокруг да около.

Я устроилась в кресле напротив.

– Похоже, Катя распространяет инфекцию воздушно-капельным путем. Все, пообщавшись с ней, испытывают потребность говорить правду.

– Сколько? – коротко спросила Фатима.

– Извини, не поняла? – удивилась я.

– Сколько ты хочешь за молчание? – уточнила Фатима. – Я увидела твой взгляд и сообразила: нас выдали руки. У Лейлы они другие, так?

Я поудобнее умостилась на мягкой подушке.

– Догадалась ли я, что в самолете прилетела одна девушка, а здесь сидит другая? Да. Вас и впрямь подвели руки.

Фатима выдернула из прически прядь длинных вьющихся волос и начала нервно накручивать ее на палец.

– И что ты намерена делать?

Я пожала плечами:

– Выслушаю твой рассказ, надеюсь, ты объяснишь причины обмана.

– Ты замужем? – прищурилась Фатима. – Дети есть?

– В разводе, живу вместе с сыном и дочерью, – не вдаваясь в подробности, ответила я.

– У меня есть только Зарина, – прошептала Фатима, – ради ее счастья я готова на все. Но Рашид все решил, а с мужем спорить бесполезно!

– Понимаю, вы соблюдаете Коран, – сказала я, – но не надо считать, что только священная книга мусульман регулирует отношения супругов. В «Домострое», которым руководствовалось не одно поколение православных, четко сказано: «Жена да убоится мужа своего».

Фатима скривилась:

– Я тебя умоляю! Ничего мы не соблюдаем! В мечеть муж не ходит, наша с дочерью одежда – это карнавальный наряд. Просто у Рашида характер испортился. Он раньше, когда простым служащим у батареи сидел, дома норов не показывал, а сейчас, попав в список «Форбса», в психа превратился. Чуть какая проблема в семье, стучит по столу кулаком и кричит: «Молчать! Будет по-моему!»

Зарина протяжно вздохнула, Фатима погладила дочь по голове и начала рассказ.

Глава 4

Рашид и Фатима Хайбековы до конца девяностых жили весьма скромно. И муж, и жена коренные москвичи, более того, они очень дальние родственники, знакомы с детства, полюбили друг друга еще в школе и рано вступили в брак. Рашид окончил МАИ^[4] и устроился на службу в тихо умирающий научно-исследовательский институт. У Фатимы за плечами был педвуз, поэтому она преподавала в школе. Особого достатка в семье не наблюдалось, хорошо хоть у молодоженов была решена жилищная проблема: Рашид имел крохотную однушку.

Несмотря на мусульманские корни, Хайбековы были не религиозны. Фатима умела стряпать национальные татарские кушанья, но семья вела совершенно светский образ жизни. Праздновала Новый год вместе со всей страной, Рашид никогда не забывал принести Восьмого марта жене букет, а на православную Пасху Фатима пекла кулич (как большинство советских людей, она выросла атеисткой). Родители Фатимы, как, впрочем, и ее свекровь со свекром, были членами коммунистической партии и своих детей воспитали интернационалистами, без каких-либо религиозных убеждений. Хайбекова спокойно носила брюки, мини-юбку, кулич и свиные отбивные в доме никого не смущали, ветчину ели спокойно, любили бешбармак, манты, шашлык, сациви, пельмени и «оливье».

В принципе, Хайбековы жили хорошо, скандалы у них случались редко, и затевал их в основном Рашид, который крайне болезненно относился к любому проявлению неуважения к своей персоне. Фатима обожала супруга и старалась не обращать внимания на его закидоны. У супругов родилась дочь, названная в честь свекрови Зариной, Фатима стала сумасшедшей матерью.

В самом конце девяностых Рашид неожиданно разбогател. Хайбекову пришла в голову идея открыть маленький семейный отель, он взял денег в долг и осуществил задуманное. Сейчас у Рашида сеть гостиниц не только по всей России и бывшим советским республикам, но и в Болгарии, Чехии, Венгрии, Польше.

Денег в семье хоть отбавляй. Зарина училась в частной школе и готовилась поступать в МГИМО^[5], Фатима давно бросила работать. Из тесной квартирки Хайбековы перебрались в просторный особняк в лесу и обзавелись многочисленной прислугой. Ну не жизнь, а сверкающее всеми цветами радуги довольство. Хайбековой многие завидовали, посторонним Фатима казалась счастливой. Но это была лишь видимость.

Чем больше денег зарабатывал Рашид, тем скандальнее вел себя дома.

– Я вас содержу, – орал он, – капризы ваши выполняю, извольте мне в ноги кланяться и благодарить! Вот рухнет мой бизнес, потеряем все, тогда заплачете.

Фатима, привыкшая к вспышкам его гнева, не заметила возрастающей угрозы, а когда осознала проблему, стало уже поздно.

Взбесить Рашида мог любой пустяк. Фатима надела зеленое платье. Она что, забыла, как муж любит синий цвет? Жена сидит у телевизора, погрузившись в ток-шоу. Она что, забыла, как муж не любит громкие звуки? Супруга посмела поспорить с Рашидом, ответила «нет», когда он спросил: «Стоит ли нам поехать в январе в Дубаи?» Она что, забыла, как муж обожает солнце и тепло?

На робкую попытку Фатимы оправдаться, сказав: «Дорогой, ты задал мне вопрос, я и высказала свое мнение», – муж швырнул об пол вазу от «Лалик»^[6] и объявил: «Если я спрашиваю, значит, хочу услышать тот ответ, который хочу!»

Лишь тогда Фатима сообразила, что ее Рашид стал другим человеком, скорее всего, от переутомления у мужа начались проблемы с психикой. Не все люди способны выдержать погоню за капиталом и справиться с депрессией. Откуда у богатого человека хандра? Ответ прост: завладев состоянием, он боится вновь очутиться в бедности, поэтому пашет на износ. Через пару лет потогонной работы олигарх начинает злиться на жену, которая транжирит его денежки, покрикивать на детей-недорослей, не умеющих самостоятельно заправить постель, в его лексиконе преобладают фразы «всем нужно только бабло», «тащу на спине дармоедов», и в конце концов у мужчины сгорают предохранители. Инсульт или инфаркт, как правило, ждут его на следующей ступени.

От болезни Рашида уберегла семья. Фатима молча сносила нападки мужа, не спорила с ним, лишь тайком подсыпала ему в еду выписанные невропатологом таблетки. Хайбековой мог позавидовать Штирлиц: она понимала, что супруг ни под каким видом не пойдет к врачу, и устроила дома прием гостей, на который позвала доктора. Специалист понаблюдал за главой семьи, посетовал, что не может изучить результаты его анализов и детально расспросить пациента, но все же посоветовал лекарство.

Через месяц Рашид стал заметно спокойнее, и Фатима похвалила себя за сообразительность. В листовке к медикаменту указывалось: полностью эффект проявится через полгода. Значит, муж скоро превратится в прежнего Рашида, милого, приятного человека, с редкими приступами раздражения.

Если бы Фатима знала, что ее ждет! Некоторое время назад Рашид неожиданно сказал жене: «Мне предлагают построить отель на острове Пхасо». «Это хорошая новость?» – наивно поинтересовалась Фатима. «Дурочка, – нежно ответил супруг, – лучше не бывает. Пхасо курортное место, гостиница вмиг окупится и принесет мне гору прибыли. Званг, местный король, не разрешает иностранцам внедряться в экономику Пхасо. У монарха нет ни малейшей надобности в привлечении капитала. На острове Пхасо самый высокий уровень благосостояния в мире, наименьшая смертность и наибольшая продолжительность жизни. Это связано с умной политикой короля, которого подданные просто боготворят. Званг относительно молод, ему тридцать пять лет, он учился в Лондоне и получил трон после смерти отца. Званг за короткое время, а он правит всего двенадцать лет, преобразовал свою страну, он умный реформатор. Большое количество звезд Голливуда, великих политиков, бывших глав европейских стран хотели бы построить на острове дома. Но Званг непоколебим. Желаете отдыхать? Нет вопросов, туризм – вот основной доход Пхасо, селитесь в отеле и проводите весело время. Но ни кусочка побережья в собственность не получите.

Говорят, мать Званга, вдовствующая королева Лима, просила сына сделать исключение для ее любимого артиста, американца, исполнителя главных ролей в блокбастерах. Но Званг не пошел ей навстречу, и теперь у них напряженные отношения. Еще Лиме не нравится, что король холост, а тот говорит, что должен сначала устроить личное счастье своего младшего брата Мела».

«Слушаю, как сказку, – восхитилась Фатима, – король, королева! А почему Званг решил сделать для тебя исключение?» Рашид крякнул. «Он хочет женить Мела на Зарине». «Что?» – подпрыгнула Фатима.

Хайбеков нахмурился. «Званг подыскивает невесту для брата, его волонтеры рыскали по всему миру, отсматривали мусульманок. Кто-то где-то рассказал о Зарине, и король загорелся. Если я привезу дочь на Пхасо, Зарина станет женой Мела, а я получу контракт». Фатима вцепилась в подлокотник кресла. «Девочке еще восемнадцати нет!» «Самый брачный возраст, – парировал муж, – ты за меня на первом курсе института выскочила!» «Но мы жили в Москве, – залепетала Фатима, – я потом получила высшее образование». «Зачем? – оборвал супруг жену. – За каким лядом Зарке диплом?» «Ну… устроиться на хорошую службу, – промямлила Фатима, – получать достойную зарплату».

Рашид насупился. Жена испугалась очередного приступа ярости, но Хайбеков неожиданно засмеялся. «Если Зарина станет женой Мела, ей не надо будет никогда думать о деньгах. К ее услугам состояние королей Пхасо». «Он старый для нее, – прошептала Фатима, – тридцать пять и семнадцать! Огромная разница!» «Мелу двадцать четыре, – уточнил Рашид, – он намного моложе Званга. Зарина будет жить во дворце». «По мусульманским обычаям?» – осмелилась на дальнейшие расспросы Фатима. «Ну да, – кивнул муж, – в семье короля чтут традиции. Они, правда, живут не совсем по Корану. Жена короля никогда не покидает дворца, ей разрешено гулять только во внутреннем дворике, до свадьбы и во время бракосочетания лицо невесты закрыто, жених и его родня не видят девушку, зато потом можно снять чадру». «Ты решил запереть Зарину в тюрьме?» – ужаснулась Фатима. «В огромном доме со стенами из золота! – рявкнул Рашид. – Все! Конец болтовне. В среду мы с Зариной летим на Пхасо. Ты остаешься здесь! Я хотел взять тебя с собой, но теперь понимаю: это глупая идея».

Фатима едва не упала в обморок.

– Как в среду? Это же через два дня?

– Молчать! – гаркнул Хайбеков. – Мне дают контракт. Миллионы долларов! Хорош ныть! Дочь моя, хочу с маслом ее ем, хочу в супе варю! И не смей разговаривать с Зариной! Я сам объявлю ей свое решение!»

Полночи Фатима вертелась в своей широкой кровати, словно уж на раскаленной сковороде. Ей не помог ни валокордин, ни снотворное, ни успокаивающие микстуры. В конце концов мать на цыпочках пробралась в спальню к дочери и нашла ту у компьютера. Зарина спешно погасила монитор и сказала: «Не сердись, пожалуйста, я засиделась в Интернете». «Ерунда», – отмахнулась Фатима. Привычка Зарины по ночам лазить по Сети сейчас меньше всего волновала ее. «Папа говорил с тобой?» – спросила мать. Зарина кивнула. «Доченька, – зашептала Фатима, – не понимаю, что случилось с отцом!»

«Деньги, – пожала плечами девушка, – если Званг подпишет контракт на строительство отеля, прибыль получится такая, что папа легко может забыть про финансовые проблемы. В России и сопредельных республиках все возможно, сегодня бизнес есть, завтра его прихлопнули. Отель на Пхасо – вечное предприятие, папа тогда успокоится, это его пенсия, бонус на вашу старость. Я согласна уехать на остров».

«Зарочка, – испугалась Фатима, – ты еще маленькая!» «Джульетта в моем возрасте уже умерла, – тихо сказала дочь, – она вроде покончила с собой в тринадцать лет. Или в четырнадцать, не помню. Но до семнадцати точно не дожила». «Что ты несешь! – возмутилась Фатима. – О чем говоришь! У тебя впереди институт, семья, счастье! Нет, я не позволю Рашиду заживо похоронить своего ребенка». Зарина обняла маму: «Все прекрасно. Я справлюсь». «Нет, тебе будет плохо, – рыдала Фатима, – тебя запрут в тюрьме». «Думаю, там совсем недурно, – улыбнулась Зарина, – прикольно стать одной из богатейших женщин мира». «Я сойду с ума!» – стонала Фатима. Но Зарина повела себя на редкость разумно. «Мамуля! Папа принял решение, переубедить его никто не способен. Какой смысл в пустых рыданиях? Лучше реально оценить ситуацию. А она такова. В среду я улетаю на Пхасо, меня селят в специальном доме, приставляют ко мне женщину по имени Айлин, которая будет обучать меня местным обычаям, преподавать историю Пхасо, этикет и так далее. Я общаюсь лишь с Айлин, потом сдаю экзамен королеве Лиме. Если испытание пройдено успешно, я выхожу замуж за Мела, если нет, мне подыскивают знатного, богатого пхасца. В любом случае папа получит контракт». «Час от часу не легче! – заныла Фатима. – Я тебя спасу». Зарина поежилась. «Пойми, я люблю и папу, и тебя. Мне больно смотреть, как он на тебя кричит, но, с другой стороны, я понимаю, что отец волнуется за наше будущее. Если я окажусь на Пхасо, он успокоится, получит контракт на строительство отеля и не умрет преждевременно от инсульта». «Ты не должна жертвовать собой ради нас, – рыдала Фатима, – неужели мы больше не сможем общаться?» Зарина улыбнулась: «Все уладится. Вот, держи ноутбук, будем писать друг другу е-майлы, есть скайп. Я наладила все программы, сейчас научу тебя ими пользоваться». «На Пхасо работает Интернет?» – поразилась Фатима. Зарина поцеловала мать. «По компьютерным технологиям остров давно обогнал Россию».

В среду Зарина и Рашид улетели, через четверо суток Хайбеков вернулся и передал жене шкатулку, щедро разукрашенную дорогими камнями. Внутри лежали ожерелье, кольцо и браслет. От блеска бриллиантов Фатиме захотелось зажмуриться. «Подарок от Званга, – сухо сказал Рашид, – контракт подписан».

Для Фатимы настало тяжелое время. С Зариной она теперь разговаривала по телефону лишь по ночам и все время восклицала: «Доченька, скоро я спасу тебя». «Мама, не надо, – отвечала девушка, – меня здесь любят, я живу в шикарном доме, получаю, что хочу, все мои желания сразу исполняются».

Но Фатима понимала: Зарина не желает ее расстраивать, и принималась рыдать. Опухнув от слез, мать ложилась на кровать и смотрела индийские фильмы, они хотя бы слегка ее успокаивали. Как-то раз Хайбековой попалась лента про юную девушку, проданную злым отцом богатому развратнику. Естественно, во время фильма все пели, плясали, заливались рыданиями, падали на колени, заламывали руки и лишались чувств, но после этого случился хеппи-энд. Мать девушки наняла женщину, обрядила ее в свадебное сари, закрыла ей лицо покрывалом и перед церемонией бракосочетания совершила подмену. Богач женился на дурнушке, а красивая девушка стала супругой парня, которого сама себе выбрала.

Фатима посмотрела кино раз десять и поняла: она воспользуется сюжетом как руководством к действию. Поставив перед собой цель, Хайбекова вытерла слезы и начала разрабатывать план. Сценарий был прост.

В конце апреля Рашид должен улететь на месяц в Америку. Фатима возьмет свою домработницу Лейлу, они оденутся в национальную одежду и прилетят на Пхасо. Визы для посещения острова не надо, в аэропорту отдыхающим просто ставят штамп в паспорте.

Сказано – сделано. Чтобы не привлекать к себе повышенного внимания, Хайбекова и девушка примкнули к группе туристов. Сегодня утром Фатима и Лейла пришли в большой магазин, туда же для покупок прибежала Зарина, и произошел обмен. Прислуга ушла во дворец, дочь осталась с мамой.